Чур меня-2 или дневник маленькой интриганки

Рейтинг: PG Жанр: шутка на тему БН Сюжет: альтернатива вокруг треугольника. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Персонажи несколько ООС, но уж очень хотелось отдохнуть от канона. Не только же во время ролевых нам резвиться. И потом, я же любя. ________________________________________________________________________ Итак, передо мною выбор. Невероятный в своей реальности и, казалось бы, очевидный в исходе. Разве есть тут о чем думать? Но все по порядку. Сейчас сотру блаженствующую улыбку, сотворю на лице подобающее робкое выражение и все-все расскажу. Я крепостная, зовут меня Анна Платонова. Мне… не будем об этом, ведь я совсем молода и неопытна, хи-хи. Силой некоторых обстоятельств (красоты неописуемой, нрава кроткого и таланта редкостного) стала яблоком раздора между двумя благороднейшими (в смысле наличия титулов, а не душевных качеств, об этом позже) представителями мужской породы. До столкновения со мной они были лучшими друзьями. Князь Михаил Александрович Репнин и барон Владимир Иванович Корф, кстати, последний – мой хозяин, барин и редкостный собственник. До того у них дошло на почве неукротимости нежных чувств, что я получила от обоих предложения руки и сердца, и теперь вынуждена (Анечка, спрячь улыбку) ломать голову, кого же выбрать. Да, да, именно выбрать. Тут ведь серьезная проблема – оба мне по-своему нравятся, оба влюблены не на шутку, молоды, но на этом сходства мужчин, пожалуй, и ограничиваются, зато отличий… Князь Репнин. Романтик, даже поэт, возвышенная личность. Галантен, воспитан, образован, начитан. Красив в той самой ненавязчивой манере, что располагает к себе с первого взгляда. Богат (по крайней мере, так кажется), адъютант самого Цесаревича, хотя и временно в опале. Меня боготворит, несмотря на происхождение и некие шалости. Многого себе не позволяет, глядит с обожанием, за нежное поглаживание по русой головушке готов буквально на все. Скажите, чего тут думать, не поклонник – мечта! Сравнивать с ним кого-либо – кощунство. Отчасти соглашусь и представлю это самое кощунство на ваш суд. Барон Корф. Тоже красив, с некой демонической мрачностью, упрям, вреден, иногда груб, деспотичен, непредсказуем. Может быть обходительным до сладких судорог собеседницы, но со мной почти не утруждается. Помимо военных подвигов, знаменит в светском Петербурге еще и амурными. Так как формально он является моим барином, ведет себя по-хозяйски, но после нередких выходок смотрит глазами котенка, написавшего в туфли кормильцу, виновато, однако не раскаиваясь. Самодурство в поместье поставлено на широкую ногу еще со времен его батюшки, но мне пока везет – Владимира Ивановича заело услышать признание в любви, а я пока этим побаловала только Мишу. Ох, опять разулыбалась. Побыстрее съесть ломтик лимона и вернуть разнесчастное выражение. Таковы основные претенденты, так сказать, журавли в моих руках, о синицах под ногами, в лице Никиты и управляющего Карла Модестовича, я и говорить не хочу. При здравом рассуждении все склоняет чашу весов в пользу милого князя. Даже называться мне будет красивее его именем. Княгиня Анна Репнина! Звучит гордо, почти как “человек”. Много лучше, чем какая-то баронесса Корф. Но все же что-то меня останавливает. Что-то зыбкое, глубоко внутри, не позволяет отдать сердце туда, куда рвется разум. Неуловимое, воздушное, прежде заставлявшее опускать глаза и неудержимо розоветь в присутствии…. молодого барина. Но нет, лучше думать о князе, это приятнее и спокойней. Так кто же из них? Эх, знак бы какой… А в самом деле. Недавно барон мой (тьфу-тьфу-тьфу!) от тетушки вернулся, ночью поколобродил, а наутро от дуэли с Мишей отказался. Князь тоже поначалу не в себе был, даже уехать хотел, но я “случайно” подвернула ногу в конюшне и снова верчу им, ой, нет, в общем, он передумал. Неделю оба настороженно вздрагивали, но время все расставило по местам, точнее вернуло в прежние берега любовного треугольника. О чем это я? Ах да, тетушка Владимира, Сычиха – ведьма местная. Надо бы к ней наведаться. Лимончик за щечку, на всякий случай. … Ну, Владимир Иваныч, не мог приказать дорожку почистить к дому родственницы! Покуда доплелась, пару раз в сугроб падала, в сапожки снега набрала. Бр, теперь и без кислого обойдусь. Но, что радует, Сычиха была дома и занималась странным для нее занятием – поливала маленький, похожий на лютик, цветочек в горшке. Мое появление вызвало загадочную улыбку и подозрительно ласковое щебетание: - А, Анечка, заходи, заходи, драгоценная. Никак за зельем приворотным пришла? - Нет, куда уж привораживать. Мне бы наоборот, но не всех. Выбрать не могу никак. Погадай мне. - Вот вы, девки, все не знаете, чего творите, а потом маетесь. Зачем глазки всем подряд строишь? Скромно опустила оружие массового поражения. - Я не строю, оно само… как-то… - Кааак-то, - передразнила Сычиха и мечтательно вздохнула, - Молодость, молодость… Гадать тебе я не стану, сама все поймешь. На вот, его и спрашивай. Она бестрепетно сорвала тот самый свежеполитый лютик на тонком стебельке и вручила мне. Как-то сами собой зашевелились подозрения, а все ли в порядке с головой достойной дамы, но воспитание взяло верх: - Его заваривать или просто нюхать? Ведьма захихикала. - Это Цветик-Семицветик. Как раз тебя дожидался. Ну, Аннушка, совет тебе да любовь. И это… не забудь попросить, чтобы потом без обид вышло. Знаешь, оно так спокойнее. С превеликим трудом и едва сдерживаемым нетерпением я вернулась в поместье. Там уже шли поиски. Меня, разумеется. Владимир метался по дому, рыча на всех. Михаил тихо страдал в гостиной, схватившись за голову – тактичный человек, под ногами ни у кого не мешается. Явление предмета их мечтаний вызвало облегченный вздох одного и взрыв негодования у другого. Не поверите – ругался Миша. Барон включился позже, очевидно, сосчитав предварительно до двадцати, по-французски. Грозно отчитав, меня отослали под домашний арест в комнату (самодур, что возьмешь) и туда же немедленно доставили чай с пирожными (не безнадежный самодур). Жизнь прекрасна! Невзрачный цветочек за время прогулки несколько помялся, но ничего, волшебства у него не должно убавиться. Первый лепесток – хочу стать свободной! Что такое? Документ на столе не появился, в дверь никто не стучит, с новостью радостной. Где вольная?!!! А-а-а, лепесток подмерзший был… Ну ладно… Потом разберемся. Надо бы подумать, чего пожелать. Подумать…. А вот кстати, что они обо мне на самом деле думают? Решено! Второй лепесток – пусть сегодня мне все говорят свои мысли. Ух ты! Похожий на крошечное перышко лоскуток цветочка растаял в воздухе с почти неслышным шипением. Ой, мамочки, что будет…. Перво-наперво я шмыгнула на кухню, проверить действие Семицветика. А на ком же еще проверять доброе волшебство, как не на кухарке. Она и сама у нас чудодейка, а уж со сковородкой - тем более. Начать решила издалека: - Варенька, я тут слышала, в столице моду ввели – на диетах сидеть. Может и мне тоже стоит? - А и посиди, девонька, если тебе невмоготу. Только что ж это за мебель такая, диета – стул али скамейка? Я засмеялась. - Это не мебель. Это когда одну морковку кушают или только молоко пьют. Кухарка всплеснула полными руками. - Морковку?! Да ты ж и так прозрачная, Анечка. Хотя… посиди, овощи они полезны, головку прочищают. Глядишь, и поумнеешь маненько, ой… чего это я? - Ничего, Варенька. Так, говоришь, мне поумнеть надо? - А и надо! Вона барина нашего, охламона, совсем с ума свела. Смотреть тошно, то есть больно. Иван Иванович, дурень старый, Царство ему Небесное, тебя в дом не за тем приволок, прости Господи, чтобы ты ему наследника сгубила. Ой! Она выпучила глаза, прикрыла рот руками и тяжело осела на скамью. Я чмокнула в щеку свою правдолюбицу, гордо приосанилась и выплыла из кухни с победной улыбкой. Работает!!! Так как хотелось сделать эффект первого появления убийственным, пришлось переодеться и тщательно уложить волосы. Чтобы волшебный цветочек не достался врагу, то есть Полине, воткнула его в кружево платья на плече. Ну и что, что без двух лепестков, зато необычный. Ну, держитесь у меня! Медленно я спускалась по лестнице, давая кавалерам возможность поперхнуться дорогим коньяком и вдоволь насладиться видом туфелек, рыбками выныривающих из пены воланов нижних юбок. Князь издал странный звук, а барон ухмыльнулся: - Убиться можно… Но взял себя в руки и рыкнул: - Я не давал вам разрешения покинуть комнату. Лучше бы сам запер. В моей… И себя туда же… Скромно прикрыла глаза, покаянно вздохнула с риском выпасть из глубокого, как овраг, декольте. - Простите меня… Я пришла за шалью. Без нее холодно. И повела плечиком. Мне и правда зябко – платье более, чем открытое. Миша очнулся: - Вы замерзли? Садитесь сюда, к камину.. Возьмите мой сюртук, а я пока вашу шаль найду. Прикройтесь, Анна, а то тут Корф ходит, облизывается… И я тоже. Ой! В самом деле облизывающийся барон вынырнул глазами из выреза платья и скомандовал: - Мишель, руки и одежду прочь! Не мешай любоваться. Я хотел сказать - не смей компрометировать даму! Я и сам могу, тем более, знаю, как это делается. - Корф, что ты мелешь?! - В своем доме я могу молоть и вообще делать все, что угодно, - ухмылка, - С кем угодно. А угодно мне… - Володя, молчи! – кажется, умница-Миша все смекнул. Ну ничего, так даже интереснее. Скромно сложила руки на коленях, наблюдаю из под ресниц. На лице сплошная невинность. Мужчины посверлили подозрительными взглядами робкое изящество перед собой и друг друга. - Володя, тут что-то не так. - Я заметил, Миша, но мне так даже нравится. Не знаю как ты, а я приветствую откровенность. Во всем. И, судя по наряду, Анна тоже. Я прав, моя прелесть? - Не твоя! – взвился Михаил, старательно думая тоже, что и говорит. Становиться свидетельницей очередной ссоры было неприятно, пришлось вмешаться. - Господа, вы хорошо себя чувствуете? Может быть, вызвать доктора? Вы то говорите странные вещи, то замолкаете внезапно. Или, может быть, я мешаю? - Простите, Анна, это больше не повторится. - Говори за себя, дорогой друг. Кстати, можно тебя на минутку? Коротко кивнув, оба скрылись в кабинете. Видимо, Владимир забыл что, из гостиной все можно прекрасно услышать, стоя у вот этой розетки на стене… Высунув язык от любопытства, приникла к “говорящему” украшению. Даже странно, сначала доносилось только шушуканье. Неразборчивые возмущенные возгласы Михаила и увещевания Владимира “Похоже, она все это не слышит. Об заклад бьюсь – тетушка моя постаралась. А знаешь, что…” и опять тихое бурчание. Так не честно, даже не подслушаешь. Ну и не очень-то хотелось. Чтобы несколько успокоить страсти, я села за рояль. Ах, какой же это оказалось ошибкой. Только время зря потеряла. Во-первых, вернувшиеся мужчины не были настроены наслаждаться прекрасным. Барон, ну с ним все ясно, хотя мог бы и проникнуться ради меня. Но князь… Князь, прежде заливавшийся весенним соловьем, расточая комплименты моему искусству и вкусу, теперь ошарил глазами спину (я кожей это почувствовала) и с горечью выпалил: - И это всего-навсего крепостная! Боже, если бы она была дворянкой! Мне едва хватило сил сдержаться, сделать вид, что не слышу. Тем временем, Владимир решительно не согласился, выдал мечты относительно совместных играх на рояле и подробно отметил достоинства моего наряда для подобных упражнений. Не покраснеть удалось только от ошеломления. Ужин был много интереснее. Миша, дабы не смущать самого себя откровенностью мыслей, сосредоточился на содержимом тарелки или разглядывал лепнину на потолке. Говорил он весь вечер исключительно под нос, на всякий случай. Владимир, напротив, расслабился, широко улыбался, перемежая рискованными комплиментами, развлекал нас рассказами о традициях горцев и все обещал внедрить их в нашем доме. Начать он желал непременно с паранджи. Хотя откуда восточная паранджа на Кавказе? - Неужели я плохо выгляжу? – наивно огорчилась, хлопая ресницами. Барон ухмыльнулся с видом кота, объевшегося сметаны. - Что вы, Анна, напротив. Вы настолько прекрасны, что подобное зрелище стоит скрывать от посторонних, для их же безопасности, - последнее адресовалось князю, залпом хватившему стопку водки, - Сами видите, мой друг от вида ваших прелестей едва не поперхнулся. Возмущенный кашель подтвердил эти слова. - Я вовсе не хотела никого огорчать. Ах… Милый Миша побагровел, извинился и стремительно вышел. Владимир тем временем мечтательно протянул: - Еще пара таких вздохов, дорогая, и вы сможете позировать для Сони, как юная Венера. Да и я совсем не прочь лицезреть… И не только… Ох, ну и дерзец же мне в барины попался! Повезло еще, что продолжить он не успел. Вернувшийся Михаил попросил вновь поиграть на рояле и галантно укрыл мои плечи теплой накидкой. Барон фыркнул что-то о трусости и несолидарности. Остаток вечера прошел тихо. Меня прятали за инструментом, то ли друг от друга, то ли от самих себя. Расположившиеся на диване соперники мирно обсуждали вновь намечающуюся дуэль, делились планами на будущую семейную жизнь. Понемногу стемнело, стало скучно. Подрались бы они, что ли. Нет, не стоит. Возвышенный князь попросту расшибет кулаки о баронскую твердолобость, лечи его потом. Я привлекла к себе внимание, уронив ноты и нагнувшись, чтобы их собрать (Мишенька при этом разбил бокал, а Владимир возжелал разбросать еще чего-нибудь, но поближе). Потом сделала реверанс и пожелала мучителям спокойной ночи. - Спокойной ночи, Анна, - нежным эхо ответил князь, целуя руку, - Клянусь в мыслях не расставаться с вами ни на миг. Ах, милый, чудный Миша. Я растаяла от его проникновенного голоса, ласкового взгляда. Еще немного и прямо тут же, при барине призналась бы… Но барон не дремал. Вынырнул голодными глазами из декольте (слабы они, мужчины, перед истинной красотой), перехватил у князя мою ладонь, обласкал ее губами, от чего по спине побежали мурашки, а живот напрягся. - Сладких снов, мой ангел, - муркнул он, обжигая взглядом, и почти в ушко добавил, - с моим участием, разумеется. Вот нахал! Я возмущенно распахнула глаза, но замерла, услыхав знакомое шипение – с Семицветика исчез еще один лепесток. Ой! Что будеееееет. Уже в спальне обдумала положение. Итак, желание высказано. Сниться мне будет бесстыдник-барон. Но в моих силах пригласить и Мишеньку. “Сладкие сны”, ах…. Нет-нет, не так. Лучше уж узнать, какими мужьями мне могут стать тот и другой. Раз уж все равно терпеть во сне присутствие несносного барина, так хоть с пользой. И про князя не забудем. Он так мило смущается с возлюбленной, неужели с женой не осмелеет? Решено, лепесток зеленого цвета сорван уверенной рукой и исчез в воздухе. Волнение долго не давало мне заснуть. Я вся трепетала, как в преддверии чего-то важного, да так оно и было, разве нет? Сегодня будут отринуты последние сомнения, тревоги… обиды. И тот, кого я люблю, придет ко мне… пока во сне. Чтобы немного отвлечься, я попыталась считать баранов. Но получилось не очень. Первый кучерявый зверек повернул ко мне упрямую морду и подмигнул знакомыми глазами. Петр Михайлович, вы тоже к Сычихе ходили? Коза, манерно прошествовавшая следом, мекнула голосом Полины. Поросенок, блажено вынырнувший из лужи, блеснул лысиной Предводителя уездного дворянства. Персонажи сменяли друг друга. Хихикая над ними, наконец заснула. Утро встретило меня в роскошной спальне. На подушках, расшитых вензелем “АР”. Это что, я?! Ах! А где же тогда МР? Странно. Одевшись при помощи вышколенной (не то что у нас дома!) горничной, я спустилась вниз. Князь обнаружился в столовой, счастливый затянувшимся ожиданием. Приложившись к ручке и изъявив надежду, что я нынче чувствую себя столь же божественно, как и выгляжу, он помог устроиться за столом. Его галантная дистанция выглядела несколько странно, но лиха беда начало. Однако день не внес ничего нового. Дражайший супруг осыпал комплиментами, целовал руки и один раз (тайком выпив для храбрости) щечку. Зато мы беседовали на любые темы, играли на рояле в четыре руки, съездили прогуляться в коляске. Князь светился, я же все более недоумевала. Его поведение до боли напоминало моего опекуна. Стоило выходить замуж за Михаила, чтобы опять оказаться воспитанницей Ивана Ивановича (в ином теле)! Но, может быть, тактичный муж дает привыкнуть к себе, а вечером станет смелее. Полная предвкушения и заранее придумывая ответные маневры, я наслаждалась каждой минутой настоящего. Увы, с наступлением ночи, Миша заботливо проводил меня до дверей спальни и, трогательно глядя вопросительными глазами, пожелал спокойной ночи. - Сладких снов, любовь моя. Я… не потревожу ваш покой, пока вы не позовете меня. Это что же, Я ДОЛЖНА ЕГО ЗВАТЬ?!?! А как же моя стыдливость? И кто из нас двоих муж?! Нет, я так не могу. Робко улыбнувшись, опустила ресницы и шагнула в свою комнату. Вздох за спиной вызвал терзания совести, но не надолго. Осторожно расспросив горничную, удалось выяснить, что я прихожусь чересчур деликатному князю женой уже месяц! О Боже! В глазах вдруг все закружилось, заволокло мутной пеленой. Я словно оказалась в тумане, только размытые световые пятна впереди, голоса. Звуки постепенно становились четче, уже стало возможно разобрать слова. “Поцелуйте невесту.” Пелена поднялась с моего лица вуалью свадебной фаты. Ай, я что, замуж выхожу?! Ответ немедленно был получен. Уверенный поцелуй Владимира словно ставил на меня его печать. Напутствия, молитвы, кольцо на дрожащей руке. Почему-то было сладостно и страшно. Барон не позволит играть собой. Жена – его собственность, а не наоборот. Но отчего же тогда сладость? Ведь я с самого детства противилась вседозволенности барчука и вдруг таю от мысли о его власти, его объятии. Вот, кстати, и оно. Владимир лихо улыбнулся, подхватил меня на руки и вынес из храма. “И все это мое!” – удовлетворенно выдохнул он. От негодования я даже пришла в себя. Как о козе какой-то говорит, а не о жене! Свадебное торжество проходило в здании театра, что придавало происходящему несколько сценический эффект. Барон не отнимал руки от моей талии, все порываясь прогуляться ею выше или ниже, от чего я дергалась, как ошпаренная. Ненадолго отступая, он принимался шептать на ухо, как долго ждал этого дня и угрожал исполнением своих многочисленных фантазий. Сказать, что он был дерзок, значит просто откусить себе язык. Багровая от услышанного, я возмущенно… млела. Наконец, утомившись пожеланиями счастья и возжелав это самое счастье вкусить, Владимир опять подхватил меня на руки и унес прочь под одобрительное гудение, уворачиваясь от выстрелов бутылок шампанского. Оставшись с ним наедине, я перестала узнавать себя, потому что отчаянно робела. По традиции, перенеся жену через порог, он поставил ношу на ноги и заставил поглядеть в лицо. От пылающих победным восторгом глаз по телу прошла дрожь и тут же вызвала панику. - Владимир, я… - Боишься, моя сладкая? – тихим глубоким голосом проник в мое сердце барон. Я кивнула, не отводя испуганного взгляда, - Это хорошо, Анечка. Гораздо лучше, чем если бы тебе было все равно. И поцеловал. Но не так, как когда-то целовал Миша, и не так, как сам заклеймил в церкви. Сейчас он дарил любовь. Ах… Как это было прекрасно. Ушел страх, растерянность, даже саму себя я потеряла, отдала ему без остатка, без сожаления. Бой часов прервал эту феерию. “Уже поздно” – вздохнула я. Барон улыбнулся с загадочным видом и повел наверх. Каждый шаг по лестнице наливал тяжести в мою Душу. Неужели все повторится? Неужели и он оставит меня одну. В дверях я повернулась к Владимиру: - Спокойной ночи. Он радостно засмеялся, положил мои руки себе на плечи и обнял за талию - Да неужели же, ангел мой, ты выходила замуж, чтобы спокойно спать по ночам? Тем более, выходила за меня. Очень жаль, но я тебя в этом очень разочарую. Обещание барон сдержал. Разочаровал он меня. Всю ночь разочаровывал, с каждым разом все сильнее, неистовее. До полного бессилия, до беспамятства и пробуждения на рассвете с мыслью “после такого сна нужно немедленно бежать на исповедь …. Ну и к повитухе заглянуть. На всякий случай.” В то утро заснуть уже не получилось. Образы и обрывки снов сменяли друг друга, заставляя то досадливо кусать губы, то расплываться в блаженной улыбке. Вот они каковы. Распутник и праведник. Нахал и благородный рыцарь. Выбирай, Анна. Тело до сих пор помнит пригрезившиеся прикосновения и ласки пылкого барона. Он грешник, закостенелый в своем беспутстве грешник, и желает приобщить к греху меня!!! Днем за днем, ночь за ночью. Окунуться в Чистилище низменных страстей, сгорать в огне наслаждений… Ах… Аня, очнись, это же был только сон, хватит томности! Вспомни, какой он самодур. Шагу сделать не даст, командовать будет, как в казармах, чуть что и сразу – Аааааах….Ой, нет, не ах, фу. Фу, Анечка, фу!!!! Подумай о Мише, успокоишься. И в самом деле. Семейная жизнь с милым князем представляется сказкой, нежной, возвышенной, умиротворенно-сладостной. Такой, о которой хочется мечтать,… но не дай Бог оказаться в ней наяву. Мучительно-неспешная смерть от скуки обеспечена. Ну и что же мне делать? Ладно, разум, делай скорее выбор. Сердце давно все решило и, посмеиваясь, ждет, когда твоя упрямая рассудительность переболеет всеми “За” и “Против”. Ну, доволен, угомонился? Чудненько – выбор сделан, последние точки встали над спрятавшимися по уголкам истории моего счастья “i”. В конце концов, для такой судьбы меня вырастил и готовил дорогой недотепа Иван Иваныч. Для достойной, благородной цели. Я грустно улыбнулась. Но как же второй? Совсем не хочется ранить его, и без того остался без вожделенного сокровища. Вот бы все решилось само собой, легко, непринужденно, да еще и так, чтобы на него вину свалить. Семицветик лукаво подмигнул из вазы на столике. Ну конечно! Одевшись, я прокралась в библиотеку. Тут так уютно, да и тайник с леденцами прячется за томами Мольера. Похрустывая конфеткой, замерла у окна, дыханием размывая морозные узоры на стекле. Голубой лепесток сорвался со своего ложа и исчез под напутствие: - Пусть он встретит свою судьбу на пороге. Как можно скорее, сегодня… Сразу стало легче. Покой пополам с предвкушением охватил мою шаловливую Душу, совесть успокоилась, знакомое игривое коварство начало подсказывать идеи новых невинных каверз, как вдруг со двора донеслось: - Владимир! Помоги мне! На тебя последняя надежда. Если ты мне друг, давай поженимся! Немедленно! Ах…. Господи! Да что же это! Почему? Я ведь просила для…. О, нет! Загадывая желание безмозглому Цветику, я не сделала главного - не назвала имени. Какая ошибка. И, главное, теперь уже ничего не изменишь. Он просто не услышит моего крика – слишком далеко. Даже если я разобью это чертово окно, все равно голос невесть откуда взявшейся Лизы уже достиг высокой фигуры в шинели, показавшейся из-за угла дома. Мне остается только смотреть и слушать, как похищают мое счастье. - Владимир! Они назначили свадьбу с Забалуевым на полдень, умоляю, спаси меня! Ее спасение будет моей погибелью. Сквозь туман слез я видела, как взволнованная княжна бросилась к мужчине, моему мужчине… или уже не моему… Что остается мне? Стать княгиней? Терпеть золотую клетку в безысходной тоске. Что мне имя и титул вдали от любимого? Всхлипнула, прижав руку ко рту, содрогнулась от рыданий, сползая на пол, но… была подхвачена сильными руками за талию. - Не плачь, моя радость, я здесь. Не веря самой себе, подняла глаза. Здесь, со мной. Властный и дерзкий. Улыбка греет и дразнит. Владимир. Рывком обняла его за шею. - Не отпущу! Никуда! Но как… кто же там? Он ухмыльнулся, повернулся к окну. - Мишель же у нас романтик, никак не запомнит, что зимой холодно. То, в чем он приехал – курам на смех. Пришлось одолжить ему свою старую шинель. Смотри, сейчас самое интересное будет. На улице Лиза как раз осознала ошибку и замерла в шаге от растерянного князя. - Михаил Александрович… А Владимир? - Наверняка еще спит. Могу ли я чем-то вам помочь? - Ах, вряд ли. Я в таком отчаянии. Меня спасет только немедленный брак. Я надеялась на помощь Корфа, по дружбе. Я возмущенно засопела, сильнее прижимаясь к груди этого самого Лизиного друга. Миша же засомневался: - Вы думаете, можно построить семью только на дружбе? - Почему бы и нет, ведь пытается же моя маменька сделать основой омерзение. - Э-э-э, может быть, мы с вами пройдемся, подумаем вместе. Выход обязательно должен найтись. Лиза решительно поправила растрепавшиеся волосы, положила руку на локоть Миши и последовала за ним, эмоционально что-то рассказывая. Не успела я облегченно вздохнуть, как Владимир, главным кредо которого всегда был девиз “наглость-второе счастье”, набросился с поцелуями. “Сон был в руку” – успело подуматься, прежде чем способность к этому была утрачена. Когда он чуть отстранился, я томно обняла его за шею и промурлыкала: - А что это вы делаете? Как можно… - Можно, Анечка, мне все можно. Ну и как тебе сны? Я был лучше Миши? - Намного, - размягчено пробормотала я и тут же встрепенулась: - Ты откуда знаешь? Он отмахнулся - Пустое. Как я понимаю, это, - он кивнул в сторону окна, - твоих рук дело. Сколько желаний осталось? - Два, - вот как я с ним буду? Насквозь видит. - Я даже знаю какие, дорогая, - стрельнул глазами барон . - Нет, эти я приберегу. Почти не отрываясь от нежностей, мы умудрились позавтракать и поспорить о последних желаниях. Владимир предлагал переместить наш дом к Черному морю и отучить от воровства Карла Модестовича, а мне было жалко тратить волшебство на пустяки. Вдруг пригодится… Супруга от внебрачных шалостей отваживать, например. Миша с Лизой своим появлением прервали страстный монолог барона о пользе теплого климата и благе отдаленности Кавказских берегов от друзей-родственников, вечно превращающих приличный дом в проходную подворотню. Выглядели они несколько странно, но и утро обычным не назовешь. Лиза светилась, Миша тоже, хотя старательно напускал на себя виноватость. Оба с ног до головы были облеплены снегом, это интриговало. - Лиза, что случилось? Ты упала? - Нет, это мы с Мишей играли в снежки, - радостно выпалила она. Я чуть не подпрыгнула. Ай да Семицветик! Вот бы таких в оранжерее вырастить. Но это потом, сейчас мой шанс – будем сохранять лицо. Для этого округлила глаза. - Миша!!!! Вы что, кидались в Лизу?! Как вы могли?! - Подумаешь, - отмахнулась довольная княжна, блаженно бухаясь в кресло, - Мы потом еще и в снегу друг друга валяли. Тут уж сурово поднялся Владимир. - Князь, да вы ветреник, каких поискать. Сначала Анне голову стихами морочили, а теперь прилюдно компрометируете Лизу! Между прочим, сестру нашего общего друга. Однако! Наш наивный рыцарь пошел пятнами, покаянно шагнул ко мне: - Анна, я виноват перед вами. Но… Лизе нужна была помощь, немедленно. И вот… Простите меня, если сможете. Я отвернулась с несчастным видом, из последних сил удерживая улыбку. - Я…. Постараюсь пережить это, Михаил Александрович. Вы правы, спасение женщины – долг настоящего мужчины. - Вы так благородны… - Да-а-а… И душераздирающе всхлипнула. Владимир маскировал бульканье смеха под приступ праведного гнева, от чего очень напомнил Петра Михайловича. Скрипнув зубами, он обнял меня за плечи. - Не плачь, Анна. Теперь у меня есть еще один повод для дуэли. Этот человек не только обманул твои надежды, но и бросил тень на репутацию нашего общего друга. Загнанный Миша было вскинулся, но из кресла донесся голос Лизы. - Никаких теней, дорогой мой защитник! Муж может сколько угодно валять жену хоть в снегу, хоть в сене. А если попытаешься омрачить мне день свадьбы, то я лично возьму любимый папенькин пистолет, - она вальяжно обмахнулась платком, - С вами, мужчинами, построже надо. Мы с бароном обомлели. Миша смущенно улыбнулся, повернулся к ней, поцеловал руку. - Счастлив представить. Перед вами княгиня Елизавета Репнина. Немая сцена продолжалась несколько мгновений, а потом, забыв притворство, я бросилась обнимать свою благословенную разлучницу. Барон на радостях так стиснул в объятиях внезапного новобрачного, что тот захрипел. - Дружище! Я так рад! Мало того, что вы будете идеальной парой, так ты еще и с моей дороги убрался. Князь что-то пробулькал и был отпущен. Зато в живые тиски угодила я. - Ничего не поделаешь, Анечка. Теперь, когда Мишель не оставил выбора, тебе просто придется выйти за меня. Не то последую его примеру. - Ах… Вы невыносимый тиран, деспот, самодур… Я согласна. - А куда тебе деваться, я же действительно тиран и деспот. А еще грешник. Ох, каково тебе придется, - от этой угрозы я едва не сомлела. - Перевоспитывать грешников - занятие достойное. - Конечно, достойное, но я знаю и получше. Теперь уже точно мой, барон приказал накрепко закрыть двери дома и никого не пускать, кроме отца Павла. Предусмотрительность оказалась не напрасной – заезжали и от Долгоруких, и от Забалуева, и, по странной прихоти судьбы, от поверенного Корфов. Всем было отказано в приеме под одним предлогом – барон с князем Репниным банкетируют, отвлекать их бесполезно и опасно! А княжны Лизы в доме нет. В самом деле, ни слова неправды. Мужчины открыто поднимали тосты на своих дам, а мы с Лизой сплетничали в сторонке. - Лиза, а не страшно было почти за незнакомого человека замуж? - Ну и что? Я о Мише только хорошее слышала. И потом, моего прежнего жениха я вполне знала, и что с того? Эх, Аня, меньше знаешь, крепче спишь. Впрочем, сегодня спать не придется. – она мечтательно утопила взгляд в бокале. - Как знать, - улыбнулась я, повторяя ее фокус. - И ничего не как. Если что - подушками закидаю. Мое замужество тоже со снежков началось. Со снежка. Покрепче. Мы захихикали. Вот он - рецепт счастья для возвышенных романтиков! Привлечь к себе внимание чем-нибудь тяжелым! Посиделки прервало прибытие отца Павла. Хитрый Владимир уговорил его обвенчать нас в часовне поместья. Лишних глаз и злых языков вокруг не было, батюшка мерз в помещении и поэтому спешил, что весьма устраивало моего барона. Не успели мы вновь устроиться за праздничным (теперь уже действительно праздничным) столом, как в столовую вломился князь Андрей Долгорукий. Я даже не сразу его узнала. Растрепанный, шинель распахнута, фуражка съехала на ухо, задыхающийся от волнения. Внятно он ничего сказать не мог, только возмущенно махал руками то в сторону ехидно улыбчивой Лизы, то в мою. Заинтригованный Владимир скомандовал Мише загадочное “Штрафная!”: Легким движением крепкой руки в беднягу влили полный стакан водки и дело пошло на лад. Но лучше бы не шло. Откашлявшись, дражайший сосед осчастливил новостями. Во-первых, вернулся покойный Петр Михайлович. Нет, не духом на спиритическом сеансе, а живой, правда, не совсем здоровый. Во-вторых, узнав о первом, Забалуев отказался жениться на Лизе, хотя это уже мало кому важно. И в-третьих, старый князь объявил о своей давно потерянной дочери и решил ввести ее в семью. Добрая я даже поначалу обрадовалась это слышать, пока не поняла, что означают стеклом замершие глаза Андрея Петровича. Нет, ну такой день испортить! И Петр Михайлович тоже с минуты на минуту пожалует. Чур меня, от такой радости! - Анечка, можно тебя на минутку. Поздравить хочу... - Раздался голос бесценного супруга. Мы чинно вышли из комнаты, переглянулись, схватились за руки и рванули в мою спальню, поскальзываясь на поворотах. - Ты думаешь о том же, о чем и я? - О, да! - Только пруд и оранжерею не забудь. - Да возьмем хоть все поместье. - В Москву? В Пятигорск? - В Австралиююююю!!!!!!! Хороший был цветок, Семицветик… конец