Бестолковые или Шутки Судьбы-2

Автор: Зануда Рейтинг: PG-13 Жанр: В основном мелодрама, по мотивам БН. Герои: БН Время: немногим больше года после окончания “Шуток Судьбы”. Сюжет: События происходят в наше время, все пересечения с сериалом прошу рассматривать как недоразумение. Примечание автора: 1. Фик не короткий. 2. Форма изложения- нечто вроде дневника. 3. Кто не спрятался, я не виновата. Владимир Пятница, вечер Нет, ну пусть мне кто-нибудь объяснит, пусть напишет книгу “Чего хочет, блин, женщина”. Вызубрю от корки до корки, как Устав и ПДД. Я лично всю голову уже сломал и волосы повыдергивал, мозги стимулируя. Не Машку же просить объяснения... Неудобно дураком выглядеть, да и занята она - Тёмка Саныч дает прикурить... Главное – понять, в чем дело. Спрашивал – не хочу, говорит, от тебя зависеть. Ну ничего себе! Хотя я сам виноват, каюсь. Но все по порядку. Больше года назад я познакомился с чудной (уж не знаю теперь, где ставить ударение) девушкой. Наверное, первый раз в жизни серьезно и, по счастью взаимно, влюбился. Начал мечтать заботиться о ком-то не с точки зрения выгоды для себя, а просто... Вообще, последовало множество новых впечатлений, сродни открытиям. Открытия были неожиданными и волнующими. Оказывается, очень интересно просыпаться ночью, тайком вытаскивать из ее сумки тетрадку с конспектами и рисовать там смешные картинки. Оказывается, Новый год можно встречать дома. Вдвоем. Причем, не в постели, а просто сидя с любимой девушкой под елкой и собирая паззл. Оказывается, простое прикосновение ее ладошки к щеке может вызвать бешеное возбуждение. Оказывается, от нежности перехватывает дыхание, а смеяться можно просто потому, что все хорошо. Оказывается, ревновать можно даже к собственному коту, когда она мимоходом чешет его за ухом. Вообще, оказывается я ревнив. Да еще как! Оказалось, ревность способна застилать глаза багровым туманом и вызывать из небытия некую сущность, пугающую меня самого. Зверя, сидящего в глубине человеческого тела. Того зверя, что готов перегрызть горло любому, кто встанет между ним и его женщиной. Я был совершенно не готов к этому шквалу эмоций и открытий, но тем более радовался. Все, казалось бы, должно быть хорошо. Анечка – красивая, умная, скромная и довольно строгих правил. Все еще умеет смущенно краснеть! Одна проблема - окончательно становиться частью моей жизни не хочет. Наотрез отказалась ко мне переезжать, а когда я первый раз сделал ей предложение, потупившись, ответила, что мы еще мало знакомы. Нет, каково?! И, главное, почему?! Ну, подумаешь, приревновал ее неосторожно пару-тройку раз. Ну, если честно - десятков раз. А мне как быть, когда на МОЮ женщину какие-то хлыщи смотрят, как коты на сметану. Облизываются, как... как я сам. Ну, короче говоря, получилось некрасиво. Анечка обижалась, я извинялся. Теперь она меня побаивается. К сожалению, первая сцена произошла в тот день, когда я почти уговорил ее переехать ко мне. Неосторожность с моей стороны – моя кнопка решила, что я ей не верю и тут же отыграла назад. Пришлось на время отложить серьезные шаги и довольствоваться тем, что есть. Так и общаемся. Перезваниваемся, встречаемся. Иногда ходим вместе куда-нибудь (где народу поменьше). Когда я уезжаю в командировки, она приглядывает за моей квартирой и ждет возвращения. Она нежная, страстная, чуткая, верная... Есть одно НО: она хочет быть самостоятельной. Даже в ресторан с ней перестал ходить – она все порывалась платить за себя сама. Смешная крошка. Само собой, дорогие подарки тоже не принимаются. Мне пришлось ее буквально уламывать, когда я на наш первый совместный Новый Год решил подарить ей мобильник, поновее ее рухляди. Ну не понимает она чисто мужского инстинкта – заботиться о любимой женщине. Баловать, защищать, одевать, раздевать, ласкать.... Ой, что-то я увлекся. Короче, все в ней хорошо, если бы я хотел сохранить свою свободу. Но первый раз в жизни я хочу ее потерять. Я хочу иметь семью. Дозрел, наверное. А моя малышка отказывается брать меня в плен. Боится, что стану неуправляемым тираном. Положа руку на сердце, правильно боится. Она такая красивая... Особенно когда... Но об этом не буду. У меня сегодня выдался отгул. С утра копошился по дому, даже коту когти постриг со скуки. Бедняга теперь скользит на поворотах. Анечка в институте, готовится к диплому. Кстати, последний “инцидент” произошел именно там. Два дня назад. Я без предупреждения заехал за ней вечером, ждал около входа (сюрприз хотел сделать, Ромео престарелый). Аня скоро вышла. Ее провожал длинный тип (позднее выяснилось, что это их аспирант) с умильным взглядом. Предлагал встретиться в выходные, “помочь с литературой”. С такой литературой я и сам помогу. Ну, в общем, не выдержал, подошел ближе и заявил, что моя жена с удовольствием примет его помощь, но только если я буду присутствовать на занятиях. Оба подпрыгнули от неожиданности (меня они и в самом деле не заметили), длинный смутился (а я что говорил?!) и замямлил. Анечка нахмурилась, но высказываться стала только в машине. Она вообще тактичная, скандалов на людях не любит. Но зато потом... Короче, Вадик – хороший, а я не очень. Слово за слово... Два дня не берет трубку. Характер... А я со службы выбраться ну никак не мог. Но ничего, сейчас поеду к ней домой мириться. Я уже собрался, когда мобильник пискнул. Пришла SMS. Анна! Анна Пятница Владимир.... Соскучилась по тебе... Люблю тебя... Но не могу я так больше, не могу! Ты мне совсем не доверяешь. Ревновать ТАК можно только если нет доверия. Или ко мне, или к самому себе. В нашем случае последнее исключается. А ведь мне так хорошо с тобой. Так легко, так интересно. Но как только внешний мир появляется хотя бы на горизонте, ты начинаешь сходить с ума. Но все с начала. Я - Анна. Заканчиваю Университет, пишу диплом, причем претендую на красную его корочку. Больше года назад познакомилась с потрясающим мужчиной. Завязался головокружительный роман. Никогда бы не поверила, если бы мне об этом сказали. Но факт. Я - зубрилка, синий чулок и он - красавец, умница и прочее, прочее. Если бы я могла на что-то влиять, то никогда бы не позволила себе так влюбиться. Но за нас обоих все решил он. Он свел меня с ума, лишил воли. Когда мы рядом, я теряю власть над собой. И это так прекрасно. Единственное, что не дает мне покоя и останавливает - он мне не верит. А как можно связать жизнь с человеком, который тебе не верит?! Его ревность... Боже мой, к кому он, ОН меня ревнует... Посмотреть смешно, не то что сравнивать... Неужели он думает, что я ЕГО могу променять... Сумасшедший. Причем, что забавно, к своему другу Мише ревности он не проявляет. Хотя именно Миша может и рад бы составить ему конкуренцию. Он однажды со мной пытался заигрывать, но я четко сказала “НЕТ”. Миша отстал. Владимир создает вокруг меня зону отчуждения. Вот уже и Вадим – наш аспирант, весело болтавший со мной ранее, сухо здоровается и старательно избегает. Опять я одна. Грустно... графики, таблицы... Тут поправить... Ладно, на сегодня хватит. Глаза болят. Пора домой. Копию диплома на флешку – на всякий пожарный. Владимир... Уже третий день мы не видимся. Он звонил, но я не брала трубку. Приходившие от него SMSки удаляла, не читая. Хватит с меня, наверное. Раз нет доверия, зачем мучиться. Все равно наши отношения обречены... Он и сам, кажется, это понял - сегодня звонков не было. Сижу в автобусе, уставясь в грязное стекло невидящими глазами. Как уходит любовь? Нет, как ее прогоняют? Как кровь из сердца - по капельке? Мне тошно. Вышла на ближайшей к дому остановке. Мокро, прохладно. Ноги промокли, замерзли. Рюкзачок, кажется, весит тонну. Тоска увеличивает его вес или просто уменьшает мои силы? Неважно. Плетусь унылой черепахой. Нужно взять себя в руки. Защита диплома через два месяца. Кирпич довылизать, отдать рецензенту. А потом... Может в деревню уехать? Катюшка - моя сокурсница, приглашала отдохнуть и поднатаскать ее брата-оболтуса к поступлению. Уехать, убежать. Не видеть его улыбки, не слышать его голоса. С глаз долой - из сердца вон? Ну почему так? Я ведь так люблю его... - Аня! – раздалось прямо передо мной. Я подняла голову. Анна Пятница, вечер - Аня! – раздалось прямо передо мной. Я подняла голову. Танюшка. Моя соседка по комнате, подружка и вообще золото. Взволнована, расстроена. - Привет! Что случилось? На тебе лица нет. - Ань! Марь Санна заболела. – это наша квартирная хозяйка, - Сердце, похоже. Ее на скорой забрали. Просили вещи привезти в больницу (они ждать не могли, пока я соберу), а мне на смену через час - могу не успеть. Отвезешь? - Конечно. Давай сумку. Адрес какой? Танюшка объяснила, двадцать раз извинилась, и я пошла назад к остановке. Мне все равно где тосковать, а теперь хотя бы есть смысл в том, что я делаю. Я везу вещи в больницу хорошему человеку. Добралась на удивление быстро. Марь Санну уже увезли в кардиологию, меня к ней не пустили, так как родственницей я не являюсь. Но милая медсестра из отделения обещала передать сумку. Рослый детина на входе (охранник) попытался познакомиться, но я только устало посмотрела на него, и он отвял. До автобуса тащиться не хотелось. В кармане были деньги. На такси должно хватить. Жалко, конечно, но сил просто нет. Я поголосовала у ворот больницы и через пару минут уже сидела в теплом салоне. На вопрос куда ехать, я машинально что-то ответила, думая о своем. Мне так одиноко. Минут через пять я поняла, что мы едем не к моему дому. Спросила у водителя – оказалось, я в задумчивости назвала адрес Владимира. Судьба, наверное. Надо и в самом деле ставить точки. И уж точно необходимо вернуть ему ключи. Я съежилась, обняв в руках рюкзачок, ощущая, как тепло пробирается вглубь тела. Но сквозь дремотное отупение внезапно почувствовала опасность. Со стороны водителя. Липкий, изучающий взгляд. Взгляд удава. Я чувствовала его кожей, даже не поворачивая головы. Посмотрела незаметно в окно – улица странная, это же не тот район. Господи! Вот влипла! Страх зазмеился в душе. Что делать? Так, без паники! Он не должен ничего заметить. Шмыгнула носом, улыбнулась робко и глуповато: - Я, кажется, простыла. Мы скоро приедем? - Скоро, не тревожьтесь. – ой, как мне не понравилась его интонация, при слове “скоро”. Времени у меня совсем мало. - Хорошо бы. – я чихнула и извинилась. Полезла за якобы платком. Копошась в рюкзаке, незаметно достала мобильник, послала Владимиру SMS – одну только цифру 1. Он однажды сказал, что короткое сообщение - сигнал опасности. Какие бы отношения ни были у нас, он единственный, кто может мне помочь. Он вообще единственный... Надеюсь, он не выключил мобильный. Прочихавшись в платок, я расслабилась, хлопая глазами, попросила разрешения включить музыку. Одним словом - отыгрываю свою внешность. Худенькая блондинка - трогательная дурочка. Кролик для удава. Звонок! Владимир! По нему можно часы сверять. Водитель вздрогнул, нервно дернул рукой, но я уже нажала кнопку ответа и улыбнулась. - Алло! - Аня! – перепугался, голос тревожный. Ну, помоги мне, Господи! - Володенька! Дорогой! Я так соскучилась! – сама себе противна, таким голосом только сладкие девочки пищат в мультиках, но что поделать... - Ты влипла? – он понял все сразу. – Говорить не можешь? - Почти... – максимум кокетства, - я решила сделать тебе сюрприз. Да! Да! Да! Еду к тебе. Мы уже на... – я демонстративно покрутила головой по неосвещенной улице, - на Ватутина, только что Сережкин дом проехали. - Какого черта? Это же не по дороге. - Солнышко! Откуда я знаю, может, по прямой - ремонт. Да какая разница, по какой дороге! Водитель место знает и все! - Аня, что за машина? - ну нет, это не верный вопрос. - Водитель? Хороший человек, только не ревнуй. Ой, какой же ты смешной. Ну ладно, номер машины о516, - я прочитала талон техосмотра, висящий на стекле прямо передо мной, - легче тебе, солнце мое? Пробивай на здоровье! Все равно я скоро буду... - Анечка, молодец! – а ты как думал! - Конечно. Белая-белая машинка, прямо как я. Ой, только своих ребят не подключай, а то я до утра к тебе не доберусь, на всех постах пивом опять угощать будут. Жди, дорогой! – я отключилась, внезапно почувствовав жуткую усталость. Водитель злобно прищурился. Когда я назвала номер машины в телефон, он охнул, но было поздно. Теперь ему придется везти меня по нужному адресу. Он переспросил адрес, заахал - сделал вид, что перепутал, рассыпался в извинениях, развернул машину. Через некоторое время осторожно заговорил: - Строгий у тебя ухажер. - Ага. Гаишник! – гордо соврала я, - Ревнивы-ый... За каждым шагом следит. – капля правды нигде не помешает. - Понятное дело. А чего ж он тебе машину не купит? – дядя явно успокаивался. - Так он купил. – я погрустнела, - Но я езжу не очень... Она в ремонте... Через 15 минут мы свернули в темный двор. Я отдала деньги и пулей выскочила у до боли знакомого подъезда. Машина несостоявшегося маньяка моргнула фарами в дальнем конце двора и исчезла. Я успела посмотреть вверх - на седьмом этаже горит свет. Бросилась к подъезду, но из темноты ко мне шагнула высокая фигура. Опять? Нет! Владимир Пятница, вечер Да, головушка у моей крошки светлая не только в прямом смысле. Работает будь здоров! Сообразила сразу! Пробил по базе номер машины - не угон. Хорошо. Значит, поостережется. Подумал сообщить в ГАИ по своим каналам, но передумал. Вечером в городе мобильных постов нет, а на стационарных ГАЙцы только ГИБДДизмом занимаются. Да и скорее всего этот тип через них просто не поедет. Открыл программу поиска мобильного по спутнику (придется писать объяснительную, но что поделать). Так, судя по сигналу, мобильник Анны приближается к моему дому. Выскочил из подъезда, стал в тень. Во двор въехала белая Mazda, номера тщательно замазаны грязью. Свет фар отражается в лужах. Машина сорвалась с места сразу, как только Анна выскочила наружу. Моя малышка бросилась к темному подъезду, как бедуин к колодцу в пустыне. Меня сначала не заметила. Поймал ее на ступенях. От страха она меня даже не узнала. Забилась в истерике, закричала. Во всяком случае, попыталась. Ну что с ней делать? Соседей сейчас переполошит. Не бить же ее... Отключил. По точкам. Уже позже подумал, что лучше было поцеловать, но рефлексы всегда действуют быстрее. Лифт работал. Анну я уложил на диване в гостиной, снял с нее обувь. Ноги ледяные, промокшие насквозь. Лицо бледное, вокруг глаз залегли тени, брови все еще нахмурены. Покачал головой, пошел набирать ванну, ставить чайник. Скоро она очнется. Вернулся в гостиную. Картинка любо-дорого. На подлокотнике над Анной мурлычет Боцман. Судя по его виду - голова у нее просто раскалывается. Моя девочка обнаружила у котяры дар целительства около года назад. Опытным путем. У меня иногда ныла старая рана, и Анечка прикладывала к ней теплую животинку. Кот сперва пытался убегать, но однажды начал топтаться по больному месту и как-то странно фыркать. К своему удивлению я заметил, что боль вскоре ушла. А потом, стоило заболеть чему-нибудь, мохнатый доктор приходил уже сам. Сейчас он пыхтит над головой Анечки. Ну, с мигренью мы как нибудь справимся. Главное - она сейчас здесь. И приехала сама! Неважно, страх ли вел ее сюда или что другое. Приехала! Присел рядом с ней, разглядываю: личико усталое, защиты не осталось никакой, перенервничала моя девочка, чуть в беду не попала. Хоть она и не любит этого, но все же дал ей посыл: расслабься. Она шумно перевела дыхание и спокойно засопела. Спит! Да, устала. Но нет, спать ей пока нельзя. Сначала надо согреться. Потрепал по щеке, она нахмурилась сквозь сон. Волна нежности затопила мое сознание... Наклонился к ее ушку и зашептал все-все. Как она мне дорога, как я без нее скучал эти дни, как волновался... Уже в середине монолога понял, что меня слушают. И слушают, затаив дыхание... - Владимир... - Не перебивай, я еще не все сказал, а впрочем... На этот раз я заставил ее молчать правильным способом. Анна Пятница, вечер Мне снился сон. В нем я была кошкой. Я грелась на солнышке, а рядом сидел черный пушистый кот с глазами Владимира и мурлыкал мне на ухо. Потом он заговорил... Я тонула в ласке его слов, растворялась в бархате его голоса и вдруг поняла, что это не сон. Я вспомнила, все вспомнила и испугалась: - Владимир... Он не дал мне продолжить. Я честно пыталась с ним поговорить, ну хотя бы поздороваться... Надолго меня не хватило. Я слишком его люблю. А он так нежен... Сколько женщин мечтают о таком укрощении. Я забыла все, вцепившись в него, как пиявка, и никак не могла насытиться поцелуем... Он поднял голову, посмотрел мне в глаза: - Ты все еще хочешь со мной расстаться? - Я... нет... но надо. – события последних дней навалились жуткой головной болью. - Кому? Ради Бога, Аня, кому это надо? - Нам обоим, наверное... - Так. Я понял. Ты заболела. Простыла, перепугалась – уже бредить начала. Сейчас в ванне отогреешься, поешь, отдохнешь, а там решим вместе. - Я не могу... – начала было я, но Владимир внезапно вышел из себя. - Все! – рявкнул он, - бегом в ванную! Твои “могу-не могу” меня уже достали. Не можешь ты на самом деле только две вещи – пИсать стоя и принимать здравые решения. Остальное – всё капризы и глупости. Марш в ванну! Только ангины нам тут сейчас не хватает! Я хотела гордо ответить, но нос подвел - зачесался. Я чихнула. Владимир засмеялся и начал расстегивать на мне одежду. Я вырвалась, он добродушно замахал руками: иди уж. Кляня свою слабость, сняла куртку и побрела в ванную. Стянула одежду и попробовала пальцем воду. Этот деспот приготовил почти кипяток (по крайней мере, мне так показалось). Я было попробовала добавить холодной воды, но Владимир не позволил – ворвался в ванную, выключил воду и силой сунул меня в горячую купель. Хорошо, раздеться уже успела. Жар опалил кожу, дыхание перехватило. - Горячо! – завопила я, но этот “добрый доктор” с садистской улыбочкой пресек все попытки вырваться или хотя бы сесть повыше. - Хочешь, я на тебя подую? - Выйди! - Стесняешься? - Да! Я от тебя ухожу, так что на меня смотреть неприлично. - Зато приятно! Это ты от тепленького так порозовела или от смущения? - От злости! - Жаль. Но если тебя водичка не проняла, надо ее еще подогреть. - Нет! Я и так скоро сварюсь! - И станешь мягкой, как морковка! Цвет уже тот. Что, так сильно печет? - Тебе бы так. – буркнула я. Ну кто меня за язык тянул? - А что, я не против! – он скинул футболку, взялся за пояс брюк, но мой вопль остановил: - Нет! Не надо! Он замер, хитро на меня посмотрел. - Ладно. Но мне потом не пеняй - сама отказалась. Грейся пока. Я там кое-что приготовлю. Он вышел. Я кусала губы. С одной стороны, его забота согревала сердце, а с другой – я ведь решила от него уйти... “Если хотела уйти, то что ты сейчас делаешь у него в ванне? И уж если на то пошло, - уточнил мой вредный внутренний голос, - ты хотела уйти или его помучить?”. Хлюпая носом, я сдалась. Никуда мне от него не деться. По крайней мере, пока он сам того не захочет... Надеюсь только, это будет не скоро... Но как себя вести? Продолжать ссориться – глупо, броситься на шею – стыдно... Задумавшись, я задремала... Владимир Пятница, вечер Пойду вынимать мою злобную русалку. А то, действительно, сварится. Уха из Анечки... неаппетитно звучит. Какая же она красивая... Когда спит. Разбудил, извлек, завернул в свой банный халат. Она для вида надула губки, но как сердиться, если из носа уже течет ручьем... Пошли на кухню. Безжалостно дразнил ее, чтобы не противилась. По секрету, раздраженным человеком легче манипулировать. Обычно я этим с ней не злоупотребляю, но сейчас не тот случай. Накормил мою вредину и напоил для начала чаем. Она устало обмякла на табуретке. Отобрал кружку, отправил спать. Сам пока приготовил глинтвейн, собираясь с мыслями. Что бы ни, я должен быть к этому готов. Терять ее я не собираюсь. Судьба не простит. Заглянул в гостиную. Ну так и есть. Моя строптивая крошка свернулась в клубочек на диване в обнимку с Боцманом (правда, она его называет иначе). Нет, ну как ее не ревновать – на минуту не оставишь одну. Либо какой-нибудь тип, либо кот тут же нарисуется. Котяру я отогнал. Перенес ее в спальню, укутал теплым одеялом. Всучил кружку глинтвейна, велел выпить. “Одна не буду” – прогнусила она сквозь платок. Я пожал плечами, принес свою порцию, чокнулся с ней. “Будем здоровы!”. Анютка шмыгнула носом и, морщась, проглотила горячее. Она вернула мне кружку, попыталась зарыться в одеяле. Я присел рядом, придержал край: - Закусить не хочешь? - Лимоном? Хорошо бы... – она едва разлепила глаза. - Почти... Я подвинулся ближе, поцеловал ее. Дождался ответа, отпустил. - Спокойной ночи, любимая. Сладких снов. - Спокойной... – она уже спала. Я разделся, лег вплотную к ней. Даже если забыть о моих желаниях, Анну нужно согреть. И потом, страхи пережитого дня иногда возвращаются ночью. Она не должна просыпаться одна. Обнял ее покрепче, устроил голову у себя на плече, поплотнее укутал. Все. На сегодня все. Анна Суббота. Раннее утро. Я проснулась ночью. Тело мокрое от испарины, волосы слиплись. Тем не менее, я поняла, что болезнь отступила. И не мудрено - от такой “грелки во весь рост” не только простуда - уголовники разбегаются. Владимир крепко прижимал меня к себе, согревая своим телом. Я даже застыдилась – он не любит когда жарко спать, а тут ради меня натерпелся... Ощущение постболезненной липкости тела требовало смыть с себя всю вытопившуюся гадость. Тихо выкарабкалась из мужских объятий, прошмыгнула в ванную. Постояла под душем, с наслаждением смывая с себя усталость, злость, остатки простуды. Даже захотелось запеть, но остановило ночное время суток. Растерлась полотенцем, пошла в спальню. Сменить бы постель, но не ловко будить Владимира. Пока я размышляла, он повернулся ко мне: - Чего там стоишь? Тебе мерзнуть нельзя. - Я белье поменять хотела.. - Уже сделано. – добродушно отчитался он и кивнул на горку тряпок у кровати. - Долго ты плескалась. Иди ко мне. Я смущенно скользнула под одеяло. В блаженное тепло, во власть его рук, в жар нашей близости. Он был нежен, как в первый раз, страстен, как в последний. Примирение после ссоры. Я слышала, что это прекрасно, но не знала, что настолько... До рассвета мы терзали друг друга наслаждением. Уже под утро, усталые и счастливые, лежали в обнимку и он спросил: - Ты все еще думаешь, что сможешь без меня? - Нет, я так и не думала... - Хотела просто помучить? - Нет. Я думала, что смогу... стать другой... опять. Я так по тебе скучала... Он вздохнул, нежно потрепал мои волосы, проговорил: - Я не стану вторым разочарованием в твоей жизни. Ты никуда не уйдешь. Я не пущу. Я не пугаю тебя. Просто знай это. Но все разговоры позже. Сейчас спи. Ты выздоровела полностью. Осталось только выспаться. Я послушалась. Ничего так не люблю, как подчиняться воле Владимира. Хотя ему об этом знать не надо. Владимир Суббота, утро Выходные с любимой женщиной. Что может быть лучше? Проснулся, потянулся. Мое сокровище сладко спит. Пошел в душ. Побрился. Пока необходимость частого бритья - единственный серьезный минус, который я обнаружил в отношениях с Анной. Благоухая одеколоном, вернулся в спальню. Она спит. Я что, идиот-принц, ее сто лет ждать?! Устроился поближе, подул в личико. Она скривилась. Впечатление такое, что Белоснежка передразнивает гнома. Самого вредного. Потеребил за нос. Глазки открылись. - Привет. - Привет. Мне такой сон снился, а ты не дал досмотреть. - Хочешь, я его тебе покажу? – похоже, выбритость моя не пропадет. - Да не в том смысле.. – она захихикала. – у тебя что, утром мысли только в одну сторону? - Ага, когда ты рядом. И не надо делать вид, что тебе не нравится... - Ну, не всегда. – судя по мечтательному выражению, кто-то лукавит. - Ладно, забыли. Горло не болит? Как себя чувствуешь? - Отлично. – Анна выпрямила руки-ноги и томно потянулась. Это она зря. Я собирался поговорить о серьезном. - Тогда я тебя слушаю. Что вчера случилось? - С начала? - Конечно, с начала. Конец я видел. - Ну, сначала меня очень обидели, обвинив в отсутствии вкуса и мозгов... - Не с того начала. Наши с тобой проблемы мы еще обсудим. Как ты попала в ту машину и, вообще, какого черта? Она начала рассказывать. Да уж. Опять Судьба подсуетилась. Если бы не эта бабулька, если бы не этот подонок, Анна бы до сих пор от меня скрывалась. Но как у нее голова работает! Вот и верь после этого анекдотам о тупости блондинок. Перепуганная девчонка вывернулась из лап возможного насильника обычной бабской трепотней! Да, мне есть кем гордиться! А влипла она во все случайно. Блин, не могла мне позвонить. Обижена она была. Все! Женюсь и под замок ее! Гаражный! Видимо, мои размышления отразились у меня на лице и Анечка подозрительно нахмурилась. - Ты сердишься? - Не на тебя. Но этого деятеля надо бы проверить. И припугнуть. Он может быть опасен. - Я и не подумала об этом. - Ну, это понятно, тебе не до того было. Я сообщу куда надо, забудь. Твоя ошибка была только в том, что не позвонила мне сразу из больницы. - Я не могла. - Это я как раз понимаю. Но так больше нельзя, Аня. Ты и сама это понимаешь. - Давай не сейчас. Я умыться хочу. И поесть. - А благодарить спасителя мы не будем? - Так я же сама спаслась. И потом ночью... - Ночью мы мирились и лечились. - Это теперь так называется... – она смеялась. - И так тоже. - Спасибо, доктор. – Анна резко подалась вперед и сочно меня поцеловала. Ну вот, так бы сразу, а то вечно торгуется... - На здоровье, солнышко! За завтраком предложил ей сходить в гости к Романовым. Маша давно приглашала – похвастаться успехами наследника. Анна помялась, но согласилась. Машу она очень любит и уважает. А Тёмка - он у нас сын полка, точнее племянник. Папаня один, а дядей- тетей - море и все балуют. Правда, пришлось сначала заехать в больницу, узнать как дела у той самой вчерашней бабки. Романовы встретили ароматом яблочного пирога и радостным воплем Саныча. Тёмка уже ходит! Обалдеть. Родители, понятное дело, сияют от гордости. Анечку оттащить от малыша почти не удавалось. Хорошо, его спатеньки скоро отправили. Пока они возились, я утянул Сашку на балкон и пересказал вчерашнее происшествие. Он присвистнул и хмуро пошутил, что на нее пора ошейник с ГЛОНАССом вешать. Решили, кому из знакомых оперов дать знать о происшедшем (машина зарегистрирована в этом районе). Романов принялся звонить. Я вернулся в комнату. В это время наши дамы трещали на кухне. Слов разобрать не получалось, но голоса слышны. Сначала Маша что-то рассказывала, Анна смеялась. Потом внезапно голоса стихли, шепчутся... Заинтригованный, пошел к ним и уже у двери услышал задумчивое: - Даже не знаю, что тебе сказать. Ань, эта болезнь мне не сильно знакома, сама понимаешь. Но тут он должен справиться сам. И ты тоже. Я отпрянул. Кто? О чем вообще речь? Какая такая болезнь? Я шагнул назад. В гостиной хмурый Сашка как раз заканчивал разговор по телефону. Остаток дна я терзался догадками и сомнениями. Анечке же общение с Машей как всегда принесло успокоение, а возня с Темкой - искреннюю радость. Там же, у дома Романовых, пока прогревался двигатель машины, я спросил: - О чем с Машей болтали? - О Тёмке, конечно. Он – прелесть, правда? - Правда. Мне понравилось, как ты с ним возилась. - А кому же не понравится... – она нежно улыбнулась, вспоминая, – Он такой ласковый, забавный. - Ань, так давай своего заведем... – я повернулся к ней, посмотрел в упор. - Я... - Ну, само собой, сначала поженимся. - ... Я не готова. - К чему? Молчит. Прячет глаза. - К чему ты не готова? Год назад ты сказала, что мы мало знакомы. Теперь знакомы достаточно. Мы любим друг друга и нам хорошо вместе. Чего еще нужно? Я хочу иметь семью. Заботиться о тебе, наших детях. Хочу, чтобы в моей жизни был смысл. Чтобы наш дом стал живым. Что в этом плохого? Чего ты боишься? Чего, Аня? - Я не хочу отказываться от своей жизни. Не хочу стать твоим домашним животным! Я поперхнулся. - Ань, ты о чем? - О твоем стремлении посадить меня под замок и контролировать каждый шаг. Скажешь не так? Я растерялся. Врать не хотелось – момент слишком серьезный, но и соглашаться с ее правотой было как-то... - Ань, я же просто пытаюсь о тебе заботиться. - Ага, а лучший тому способ – сунуть меня в сейф в спальне. – она обиженно насупилась. Про сейф - это зря. – С самого начала наших отношений ты либо решал за меня, либо командовал, ну или изредка милостиво позволял выбирать, хотя на самом деле выбора-то у меня и не было. А ведь мне и так трудно, Владимир. Я стараюсь соблюдать хоть какую-то независимость. Мой отец говорил, что если платишь за себя сама – никому не будешь обязана. Я пытаюсь в наших с тобой отношения не виснуть на тебе. Во всех смыслах. Брать и давать на равных. Но тебе всего мало. Ты хочешь теперь взять у меня последнее – личность. Пойми, я не хочу быть твоей содержанкой, игрушкой, а ты пытаешься из меня сделать именно это. Штамп в паспорте сути не меняет. Лепишь из меня покорную куклу. Но будь же ты честен с собой - тебе ведь мало тупой покорности, тебе нужна взаимность! - Хочешь сказать, что таковы твои представления о жизни в браке? - Нет. Но таковы мои представления о том, что ждем именно меня, если я соглашусь на твое предложение. - Это НАСТОЛЬКО страшно? - Нет. Это даже здорово – быть полностью твоей. Если не знать, что уже через полгода игрушка перестанет иметь для тебя цену. Утратив свою личность, я тут же потеряю и тебя. Стану вторым котом в твоей квартире. Захотел - погладил, захотел – отогнал. Я не права? Да уж. Выглядит мерзко. Но она права. Больше всего в этой девочке мне нравится даже не ее внешность, а сила... Н-да. Я откинулся на спинку сиденья. - Ань! И что делать будем? Она опустошенно смотрела перед собой. - Не знаю. Я пыталась уйти от тебя. Ты не позволил. Потом будет больнее... - Я не могу тебя потерять. – я начал тихо, но потом сорвался на крик. Ну когда же она наконец поймет, - Не могу, слышишь! Я согласен на все! На все твои условия, на любую чушь, но только не потерять тебя. - Не надо, не кричи. – она испуганно съежилась рядом. Боится, что я опять буду бушевать? Да уж, я пару раз всерьез перегнул палку - от этого и все проблемы. Анна запуганно шептала, - Пожалуйста. Зря мы начали сейчас этот разговор. - Зря. – я помолчал, по крупицам собирая самообладание. – Но мы к нему вернемся. Аня, я обещаю подумать, всерьез подумать над твоими словами. Я действительно благодарен тебе за то, что ты сказала. Но знай – это не конец. Ты сама понимаешь. Мы вместе обязательно решим, как быть. Я обещаю, слышишь! Она кивнула, не глядя на меня, потом отвернулась к окну. В зеркале отразилось подрагивающее личико с закушенной губой и закрытыми глазами. Никогда не думал, что моё предложение руки и сердца, как говорили когда-то, может быть таким горьким. Тем более, не принятым. Я взял ее ладошку, поцеловал. Анна вырвала руку, отодвинулась. Я вздохнул, сгреб свою упрямицу, перетащил к себе на колени, прижал покрепче. Неудобно в машине, но что поделать. Она немного побарахталась, но скоро смирилась. - Анютка! Вот увидишь, все будет хорошо. Мы будем счастливы вместе. Ты веришь мне? Все еще не глядя на меня, она пожала плечами. Я поднял ее личико за подбородок, дождался ответного взгляда: - Мы будем очень счастливы. Просто потому, что любим друг друга. Доверься мне... Она чуть улыбнулась. - Я постараюсь. - Вот и славно. Не надо больше плакать. Все будет хорошо. Сейчас заедем к тебе домой, потом ко мне домой, а вечером у нас светский раут. Обещаю ревновать не к каждому столбу. – я клятвенно поднял руку. Аня наконец хихикнула. Анна Суббота. Зря мы поехали к Романовым. Я конечно, люблю Машу и просто обожаю Темку, но горько видеть то, что сама для себя считаю запретным. А так хочется качать на руках своего сына, своего ребенка от любимого человека... Тёмка всех гостей в доме считает личными игрушками. Дядей предпочитает использовать как качели и трамплины, а тетям - треплет волосы и трогательно расцеловывает. С удовольствием катала его верхом. Потом Маша волевым решением уложила сына спать и мы уселись с ней за чаем в уютной кухне. Мужчины о чем-то говорили в комнате. Сильно подозреваю, что о вчерашнем маньяке. После рассказа о Тёмкиных выходках, Маша вздохнула: - Ань, я ведь вижу, ты расстроена. Не хочешь поделиться? - Я не знаю как мне быть. - Ты о Володе? Он опять что-то отчебучил? Она даже не спросила, скорее утверждала. Я кивнула. - Эта его ревность.. Это ведь уже патология какая-то Я боюсь его такого. - Даже не знаю, что тебе сказать. Ань, эта болезнь мне не сильно знакома, сама понимаешь. Но тут он должен справиться сам. И ты тоже. Ты с ним самим говорила? - Пыталась, но он не слушает. - Придется сказать так, чтобы услышал. Но сначала в себе разберись. Слушай, приходи ко мне в понедельник. Ты ведь дипломница - расписание свободное. Ну вот и приезжай после обеда. Мы с Тёмкой скучать тебе не дадим, а когда его уложу - поговорим. Договорились? - Давай. Уж к тебе Владимир ревновать не будет. - Пусть только попробует! – Маша рассмеялась. Потом пришли мужчины. Саша сообщил, что к ним собираются приехать его родители и на вечер они с Машей могут куда-нибудь сходить. Решили пойти вместе. Маша загорелась посмотреть выступление “песочников” – в развлекательном центре неподалеку проходит что-то вроде фестиваля художников Sand Аrt. Я однажды видела такие представления и очень обрадовалась. Владимир повез меня домой переодеться, но... Ну кто его за язык тянул?! И меня тоже... Год не поднимался вопрос о семье. И нас обоих это устраивало. Или нет? После этой дурацкой разборки настроение на нуле, идти никуда не хочется. Забиться бы в нору и выть от безысходности. Я почувствовала себя наркоманкой, отказывающейся от дозы. Я хочу быть с ним, быть его женой, матерью его детей... Но меня что-то останавливает... Завтра он из меня душу вытрясет – уж я-то его знаю. Анна Суббота, вечер Вечер начался неплохо. Мастера Sand Аrt были во многом похожи на переросших детей, играющих в песочек на пляже. Вдоль стены были выставлены поддоны с песком и несколько художников лепили свои “куличики”. Получалось на удивление здорово. Чтобы конструкции не рассыпались сразу, некоторые их закрепляли лаком для волос. Чего мы только не увидели. И различные замки, и песочный вариант египетских пирамид и Храм Абу-Симбел, и целую экспозицию разных животных - от дельфинов до притаившегося в засаде кота (он получился особенно настоящим и похожим на Лучика). В углу чертыхающийся взъерошенный дядька пытался изваять Венеру, но что-то у него не получалось. После звонка, мы прошли в зал, где под музыку с помощью проектора показывали картинки, рисуемые на песке пальцем или кисточкой. Узоры так красиво и легко перетекали один в другой. Точка, черточка, плавный изгиб - вот уже чайка над волной. Еще изгиб, пора штрихов - корабль в бушующем море. Еще штрихи – капли дождя падают на открытую ладонь. Это по-настоящему завораживало. Мне сразу захотелось вернуться в детство. После представления не спеша пошли к дому Романовых. Саша предложил выпить по коктейлю. Мы согласились – торопиться домой было не зачем. За разговорами я не сразу поняла куда, собственно, направляемся. А зря – Саша вел нас в “Соловушку”. Всколыхнулись мерзкие воспоминания, но я решила не поддаваться. Тем более, что Владимир ободряюще погладил меня по руке. Устроились в уголке, подальше от эстрады. Карла Модестовича видно не было, может, выгнали. Или (хотелось бы мечтать) посадили куда следует... Почитав карту вин, сделали заказ. Мужчины предпочли коньяк, а мы с Машей выбрали коктейли. Коктейли до этого я пробовала только на Днях Рождения сокурсниц, да и то самые простые. Сегодня я решила рискнуть. Звонок. Странно. Танюшка. Что-то случилось? Нет, просто беспокоится обо мне, куда пропала. Я вышла в пустой полутемный бильярдный зал (в этом заведении он начинал работу очень поздно), успокоила подружку, сообщила новости от Марь Санны. Задержалась на минутку у зеркальной картины, поправила волосы. Скорчила себе рожицу и показала язык. Да, мой “клубничный дайкири” – коварная штука. Хорошо, хоть на каблуках стою пока ровно. Шаги рядом. Владимир? Делаю вид, что ничего не знаю, отошла от зеркала, уткнулась в телефон... Шаги ближе, я вся в предвкушении и вдруг... Меня схватили за локоть и больно дернули. Карл Модестович! Рожа злая и довольная. - Ну что, сучка, ты опять здесь? Меня ждешь? Сегодня я тебя не разочарую... Он толкнул меня к столу, я больно ударилась, телефон отлетел в сторону. Администратор на секунду отвлекся и это дало мне возможность отскочить. Теперь нас разделял стол. - Что, дрянь, поиграть захотела? Давай, на столе и поиграем. Мы кружили вокруг бильярдного стола. Каблуки здорово осложняли передвижение. Гад загонял меня в узкий проход. Единственное, чего он не заметил – дверь в зал тихо приоткрылась и в нее струйкой ртути просочился Владимир, с интересом наблюдая за происходящим. Я чуть не расхохоталась в рыжие усы наседавшего на меня мерзавца (Коктейль - просто супер, надо повторить!). Не понимает он, кто тут сейчас мышка, а кто кошка. - Ах, деточка потеряла свои иголочки? - А зачем мне иголочки, у меня теперь есть Корф! – гордо процитировала я фрагмент из фильма и стала прямо. - Какой еще корф, стерва? – он резко бросился вперед, но был остановлен голосом из- за спины: - Корф – это я! – любезное выражение лица Владимира показалось бы даже ласковым, если бы не уже засученные рукава рубашки. – Анечка! Ну хоть ему-то морду набить можно? Это ведь тот самый администратор! Ты мне его еще год назад обещала. - Дорогой, для тебя - ничего не жалко. Развлекайся! Только не запачкайся, пожалуйста. Я подошла к своей “каменной стене”, чмокнула в щеку и, подобрав мобильник, удалилась в зал к нашему столику. Владимир Суббота Когда Сашка пригласил нас в “Соловушку”, я поначалу засомневался – у Анны с этим местом связаны нехорошие воспоминания связаны. Но потом решил, что от них лучше не бегать. Посидели, выпили, поделились впечатлениями от представления. Анна заметно повеселела. Надо бы повторить. Пока она отошла поговорить по телефону, сделал еще заказ. Гулять - так гулять. Что-то долго ее нет. Пошел проверить. Нет, ну что за особенность у нее – притягивать неприятности? Картина маслом: Анечка бегает вокруг бильярдного стола от озлобленного усатого типа. Что он там про иголки сказал? Так это тот самый гад, что к ней приставал! Мой звездный час настал, не иначе! Главное, чтобы моя малышка не расстроилась. - Анечка! Ну хоть ему-то морду набить можно? - Дорогой, для тебя - ничего не жалко. Развлекайся! Она вышла и закрыла дверь. Перепуганный подонок заверещал. Я не зверь. Бить сильно не стал. Тем более, пачкаться, действительно, не хотелось. Не увлекаясь особо, треснул его лбом о поверхность стола (нос не сломал и ладушки!), потом вывихнул кисти обоих рук. И пояснил: - Еще раз к кому лапы потянешь – совсем выдерну. Понял? Он заскулил. Ничего, подлечится – поумнеет. Анечка сидела рядом с Машей, сияя глазками. Коктейль №2 уже кончился. Пили за мое здоровье. Мы с Сашкой накатили еще по коньяку, потом распрощались. По дороге домой моя крошка восторженно объясняла, что я - ее герой. Если она то же самое повторит завтра – буду счастлив. Я уже знал, что она очень восприимчива к алкоголю, но сегодня – что-то невероятное. Надо бы узнать рецепт коктейля. Уже дома Анна разошлась окончательно: - Давай шампанского! У меня сегодня особый день! - И какой же? Она посмотрела на меня нетрезвыми счастливыми глазами: - Сегодня мне сделали предложение, из-за меня подрались и у меня будет ребенок! На этом месте Анна рухнула мне в руки. Что?! Владимир Суббота-воскресенье Что она сказала?! Она беременна?! Так вот почему так нервничает! Я понимал, что от нее толку сейчас нет, но мне нужна была ясность. До утра я не выдержу! Безумная радость заполнила меня от пяток до макушки. Я потряс ее за плечи. - Аня! Анечка! Это правда? - Что? – приоткрылись мутные глаза. - Ты беременна? - Я? Не помню. Нет – Машка. Была. Но она уже родила. Вот. Она опять уронила голову. Я нахмурился. Неужели ошибка? Грубо помял ее уши. Анна недовольно сморщилась, очнулась: - Больно! - Анна! Посмотри на меня! – с пьяными нужно говорить в приказном тоне и краткими фразами. Как с собакой. Ее глазки уставились на мою переносицу, пытается улыбаться. - Аня! Ты говорила о своем ребенке. Что у тебя будет ребенок. - Будет. – она уверенно кивнула. - Когда? - Не знаю. Тебе решать. – Она окончательно закрыла глаза и уснула у меня в руках. Пьянь зеленая. Так обломать! Я уже размечтался... Гуляли бы вместе с коляской, ходили в бассейн... Эх... Ладно, поговорим завтра. Но обнадеживает уже то, что мысль о ребенке вызывает у нее радость. “Тебе решать”. Ну так я и решу! Сейчас как решу! Хотя нет, лучше утром. Решу, еще как решу. Я расплылся в довольной улыбке. Анна Воскресенье Проснулась очень рано, как обычно. Виски немного тянет, но ничего страшного. Несколько печалило то, что я совершенно не помнила, как мы вернулись домой (в который раз про себя отметила, что квартиру Владимира в мыслях называю домом). Последнее, что еще отчетливо хранилось в памяти – как мы с Машей пили за здоровье наших защитников. Хорошо посидели. Но вот как попала домой – не помню. Ладно, умоюсь, выпью чая – прояснится. Потянулась, села. Владимир крепко спит, обняв подушку. Странно, обычно он так прижимает к себе меня. Кольнула обида. А может я с ним вчера опять поссорилась? Или во сне что-то сказала? Во сне... Что же мне снилось? Вроде я шла по футбольному полю, почему-то собирала цветы. На краю площадки сидел мальчик лет трех – четырех. Что-то держал в руках, голова опущена, личика не видно. Я попыталась подойти к нему, хотела отдать цветы, но не смогла приблизиться... Странно. Чушь какая. К чему бы? Я пошла мыться. Завтра обязательно отправлюсь в гости к Маше. Она умудрялась возвращать свет в мою жизнь даже в самые тяжелые моменты. И уж точно умела показать любую ситуацию с неожиданной для меня стороны. Если кто и может помочь мне разобраться в себе, то это Маша. А чем бы заняться сегодня? Боюсь, Владимир попытается вновь поднять вопрос о совместной жизни. Я пока не готова. Надо подумать. О! Терапия от ревности! Точно! Натка приглашала – пойдем с ним вместе. Познакомимся семьями (опять оговорка по Фрейду). Отличная идея! Опять же с Вадимом помиримся. Мне же еще два месяца в Институт ходить надо. Чтобы требовать уступок, мужчин надо умасливать (народная мудрость от тети Вари). Что бы на завтрак приготовить? Гренки и омлет! Побалую завтраком в постель – будет как шелковый! Или в постель лучше не завтрак? Смутилась от своих же фантазий, натянула халатик и поспешила на кухню. Я уже выкладывала на тарелку последний гренок, когда за спиной раздались шаги и горячие ладони легли мне на талию. Дразнящее прикосновение губ к шее вызвало во мне бурный отклик. Я судорожно отставила сковороду, перехватила его кисти и передвинула себе на грудь. Он прижался крепче. Да, пионерское детство чувствуется – всегда готов! - Мой завтрак... – промурлыкал мне в ухо Владимир. - Как ты на него смотришь? – голос уже срывался. - Со слюнями на глазах, дорогая, сейчас увидишь. Он развернул меня к себе лицом, приподнял и велел оплести ногами его талию. Я послушалась. В такой позе, обвив руками его шею и “сидя” на нем, мне оказалось неожиданно удобно. Наши губы слились, руки блуждали, даруя наслаждение, он обжигал меня своим жаром, дразнил своим телом. Какой же он горячий, какой сильный! Я висела на нем, как коала на эвкалипте, а он даже не замечал тяжести. - Хочешь меня? – Владимир довольно ухмылялся. - Да! - Как хочешь? - Очень! - Нет, ты скажи, что мне с тобой сделать. - Неси в спальню и люби! – я покраснела, от близости к нему дыхание перехватывает. А этот взгляд... Страстный, повелевающий и в то же время раскрепощающий. - Это не ответ. И в спальню мы сегодня не пойдем. В конце концов, ты – мой завтрак. Так? - Я хотела подать его в постель. – выпалила я, возбужденная до предела. - Ну, у меня сегодня другие планы. Он легко шагнул к столу (по счастью, пустому), пересадил меня на край, распахнул на мне халатик и “приступил к завтраку”. Мы словно задались целью выпить друг друга досуха. Поцелуй переходил из одного в другой. Я вцепилась в его плечи, стараясь растечься по нему, по его коже. Он прижимал меня к себе так, словно боялся, что некие силы могут сейчас помешать нам. Мы бешено рвались друг в друга. Как только стол выдержал. Наконец, он уткнулся лицом мне в шею, до синяков стиснул бедра, прижимая к себе железным хватом и замер, рыча и подрагивая всем телом. Я не почувствовала боли – была уже где-то далеко, обогнав его по дороге к звездам на несколько мгновений. - Хочешь добавку? – вскоре прозвучал хрипловатый голос. Я открыла глаза. Владимир улыбался, хитро блестя глазами. - Не здесь. Но хочу. - Сластёна. – Он подхватил меня на руки и унес в спальню. Примерно через час я смогла отдышаться. - Сам сластёна. - Еще какой!... Ох и доброе же утро. – он вытянулся на спине, потягиваясь, как сытый Лучик. - Ты голоден? Лично я – очень. - Хочешь еще? – он потянул меня к себе. - Не сейчас! Владимир, я правда есть хочу! - Ну вот, так всегда. – поворчал он с довольным видом, - пошли кормиться! Конечно же, все остыло. Владимир ушел в душ. Я занялась разогревом вкусненького. Покосилась на стол – память услужливо предъявила недавнюю сцену. Я покраснела. Подумала, постелила парадную скатерть. - Полегчало? – раздался ехидный голос над ухом. Я подпрыгнула. Опять он подкрался! - Напугал меня... Садись, все готово. - Я спрашиваю, тебе полегчало? Место страсти скрыто от глаз? - Не смущай меня еще сильнее... И потом, так ведь красивее. Он лучезарно улыбнулся, чмокнул меня в щеку и сел к столу. Как ни странно, идею знакомства с моими друзьями Владимир воспринял одобрительно. Я позвонила Натке и мы условились встретиться в парке (погода сегодня чудная) около полудня. Пока я говорила по телефону, Владимир внимательно на меня смотрел, а потом спросил: - Ты помнишь, как мы вчера домой вернулись? - Нет. – я виновато потупилась – Кажется, тот коктейль оказался коварным. - Не без того... Ладно, поговорим об этом потом. Звучало многообещающе. Владимир Воскресенье Все-таки интересно, зачем Анна все это затеяла. Знакомство с ее друзьями... Я не стал вставать в позу. Тем более, что мне действительно нужно знать их всех. Те, с кем она меня до этого знакомила, были вполне приятными ребятами, хоть и с явной Университетской дурью в голове. Но у всех свои тараканы (мои, например, все как один - в погонах). То, что местом встречи выбран парк, меня несколько озадачило, но какая разница. Мы чинно, под ручку шли по аллее, болтая о том, о сем, как вдруг Анна бросилась навстречу маленькой и кругленькой женщине. Они обменялись радостными возгласами и поцелуями. Я приблизился. Первое впечатление о подруге Анечки – тетя Варя на сорок лет моложе. Эдакая добродушная зайчиха из старых совковых мультиков. Она оказалась бывшей сокурсницей моей красавицы (Это было давно, до декрета – счастливо улыбаясь, пояснила дама.) и носила имя Наталья. Обменявшись со мной любезностями, она крикнула и помахала кому-то в кустах. Первым к ней подбежал коричневый спаниель и восторженно замотал ушами. Следом с визгом подлетела девочка двух лет, размахивая поводком. Процессию замыкал мужчина. Тот самый длинный аспирант из Аниного Института. Наталья для проформы решила нас представить: - Тасенька, скажи дяде “Здрасьте”. - Зясе. – повторила девчушка и спряталась за мать, кокетливо поглядывая в мою сторону. - Познакомьтесь: Вадим – мой муж. – тот широко улыбнулся и протянул руку, - А это Владимир... Я, нарочито раскаиваясь, развел руками, пожал руку Вадиму и отрекомендовался: - Муж Анны. - Еще нет. – встряла моя правдолюбица. - Не обращайте внимания. Главное слово “еще”. Наталья с Вадимом понимающе переглянулись. Вообще, эта пара была построена на контрастах. Он - высокий, худой, как гвоздь, с маловыразительным лицом и растрепанной шевелюрой мыслителя. Она - обаятельная, улыбчивая, с яркими живыми глазами и аппетитной фигурой колобка. - Так это вы умудрились Аню к Вадику приревновать? – веселилась Наталья, - он тогда домой гордый пришел, как павлин. Утверждал, что он у меня - хоть куда! Я смутился. Нет, в самом деле, глупо получилось. А дамы тем временем решили пройтись по мне по полной: - Он ко всем ревнует, даже к коту. А один раз вообще к бомжу, что у меня деньги на пиво тряс. - Да, Аня! Красиво! Меня к бомжам не ревновали! - Ладно тебе преувеличивать. Тогда темно было, не разглядел. Наталья расхохоталась. Вадим, хихикая, кивнул в сторону от аллеи: - Пошли собаку гонять. А то от этой трескотни скоро уши в трубочку свернутся. Поверь моему опыту - их теперь раньше чем через час не растащишь. Мы пошли на лужайку. Малышка бежала за нами. Собака, гордо тявкая, унеслась в кусты и принесла обломок ветки. Сначала гоняли псину, потом по очереди катали верхом Тасю. Вадим быстро выдохся (Ну ясен пень, за компом сидеть – никаких мышц нет), достал из кармана куртки сок, дал дочке, а когда она убежала к матери, начал светскую беседу: - Надеюсь, недоразумение исчерпано полностью? - Да, извини. – надо же, этот парень умудрился меня пристыдить даже сильнее, чем Анечка, - Сам не знаю, какая муха меня укусила. - Осторожнее с такими мухами. – он помолчал и виновато продолжил, - Ты ее сильно обидел в тот раз. Извини, я знаю, что это не мое дело. Но Анька – такая славная. Правильная, что ли… На редкость. Ты не обижай ее. - Спасибо, не буду. - Знаешь, по секрету, у нас у каждого на компах стоит своя заставка. У нее – фотка, где вы вместе. Была. В четверг она ее убрала. И ходила, как неживая. Понимаешь, она мне очень нравится. – любой другой на его месте уже получил бы в морду за такие слова. Но у Вадима напрочь отсутствовал тот самый чисто мужской интерес в голосе. Такими интонациями говорят о младшей сестренке... или о дочке. – Поэтому, наверное, я не хочу чтобы она страдала. - Вадим. Я понял, серьезно. - Все, душеспасительство прекращаю. Ты чем, вообще, занимаешься? - Анна разве не говорила? Я военный. - Ух ты! – Вадим восторженно вытаращил глаза, - И тебе интересно? Ну да, он же в лучшем случае, пиджак. Из тех, кто думает, что в армии учат только снег кидать и картошку чистить. Типа враги придут, мы им дорожки разгребем и пожрать приготовим. Я усмехнулся: - По всякому бывает. Не всегда, конечно. Но у вас, ученых, тоже не всегда гавайский Новый Год. - Точно. И зарплата далеко не нобелевская. - Ну, это как у всех. - Ну, не скажи. Коммерция – она и есть коммерция. – Не одной Наталье хотелось почесать язык. Вадим было встрепенулся, но мне это было не интересно. - Да ладно тебе. Нам с тобой это все равно не светит. Ты туда не пойдешь из идейных соображений, а мне – мозгов не хватит. – ну не люблю я развивать прожекты. Мой собеседник (вот ученая жилка) сразу завязал диспут: - Ну, не скажи. Была бы грамотная идея – я бы полез. А насчет тебя… По моему опыту скажу – кто о себе говорит, что мозгов не хватает – обычно нагло скромничает. Я отмахнулся: - Да ну тебя… Пошли лучше девчонок наших растаскивать. А то, чувствую, икать начну вот-вот. - Пошли. Тем более нам пора. Таське спать скоро. - Мы на машине. Подвезем. - Чем рулишь? Обсудили мою машину, вообще модели. Вадим неплохо владел теорией, читал отзывы, знал ТТХ, но практики вождения не имел в принципе. Как и во многом другом, он был чистым теоретиком. В этом мы с ним отличались, как черное и белое. Я же в машине ценил то, что она мне дешево обошлась, недорого обслуживалась и редко ломалась. Дополнительным плюсом (в сравнении, например, с экипажем того же Дюши Долгорукого) была приличная стереосистема и кондиционер. На остальное – плевать. Подошли к Анне и Наталье. Они хитро косились в нашу сторону. - Ну что, разминка для языка закончена? – поинтересовался Вадим – За вами завтра вернуться или уже можно идти домой? - Можно! - Вас подвезти? – еще раз спросил я. - Серьезно? – обрадовалась Наталья, - Мы ведь с собакой. - Ну, ее в багажник. - начал было я, но Анна ткнула кулаком в ребро. - Ладно, тогда тебя в багажник, собака пусть на полу посидит. - Я тозя! – раздалось из-за спины Вадима. Мы дружно расхохотались. Довез милейшее семейство до дома, обменялись приглашениями. Вадим протянул Анечке дискету с какими-то замечаниями по ее диплому. Уже по дороге домой поймал себя на том, что улыбаюсь. Повернулся к своей красавице. - Ну, ты довольна? - Я да, а ты? - Вадим просил тебя не обижать. - Ты его послушаешь? - Его - не знаю. - Ты больше к нему не ревнуешь? - Аня, я всегда так ошибался? Во всех случаях? - Единственный случай, когда у тебя был повод, ты проглядел. - Ты о чем? - Это не важно. Я отказала. Этого достаточно. Я выбрала тебя. Умеет она из меня веревки вить. Чтобы не стечь лужицей прямо под педали, призвал на помощь иронию. - Ну,... это я тебя выбрал. - Скорее твой кот. - Ань! - Да? - Я люблю тебя. Хватит спорить. - Конечно. Как скажешь. Анна Воскресенье Прогулка удалась на славу. Мы с Наташкой вдоволь потрещали, мужчины, кажется, тоже нашли общие темы. Тасенька, что совсем не странно, сразу начала строить глазки Владимиру. Я уже давно этому не удивляюсь – на него так все женщины реагируют, независимо от возраста и IQ. Как кошки на валерьянку. По дороге домой он вдруг спросил – всегда ли ревновал так беспочвенно. Ну наконец-то понял! Еще убедить бы его что дома на цепи мне делать нечего и все прекрасно! Ой, а может у него тоже есть требования? Надо спросить... Дома я попросилась посидеть за его ноутбуком – просмотреть дискету Вадима. Устроилась на диване, подобрав ноги по-турецки. Просмотрела дискету, внесла изменения в свой файл на флешке. Да, Вадим – умница. Я даже не заметила одной опечатки, а она могла мне дорого стоить. Удовлетворенно вздохнула, закрыла программу. Оглянулась. Владимир сидит в кресле у окна и внимательно на меня смотрит. Я насторожилась. - Что? - Ничего. Ты красивая, даже когда хмуришься. - Разве сейчас я хмурюсь? - Сейчас нет. Ань, иди ко мне. Я перебралась к нему на колени, уютно свернулась в комочек на его груди. Он тихо гладил меня по волосам. - О чем ты думаешь? - Пусть это останется моим секретом. – голос у него такой грустный. - Ну а все же? - Это касается вчерашнего дня. Но ты ведь не хочешь об этом говорить, так? - Хочу. Но не готова. Мы год не поднимали этот вопрос. Я думала, что больше и не поднимем. Все ведь было так хорошо. - Хорошо? Так хорошо, что ты готова была бросить меня? - Тот человек, в которого ты превращаешься, когда тебя захлестывает ревность, просто пугает меня. Он жесток и глух. Он любит не меня, а свою власть надо мной. Сам посуди, могу ли я хотеть быть с ним. - Джекил и Хайд? - Ну вот, опять отшучиваешься... – я всерьез обиделась и попыталась встать. Он не пустил, прижал к себе крепче. - Мы еще не договорили, Аня. Давай пока отложим вопрос о моих замашках в мавританском стиле. Тебе хорошо со мной? - Конечно. – я стихла в его руках. А что мне еще оставалось. - Как ты видишь нас через пять, через десять лет? Какими будут наши отношения? Что тебе мечтается? - Я... не знаю. – Вру. Конечно, я знаю. Но боюсь ему об этом говорить. Это все равно, что объявить ему, что он мой хозяин. - А хочешь узнать мои мечты? – он говорил тихим глубоким голосом, по-прежнему мягко прижимая меня к своей груди. Я молчала. – Боишься? Хорошо, я подожду, когда ты сама меня спросишь. – тоска в его голосе рвала душу. Мне хотелось трусливо сменить тему, но это было бы бесчестно. - Владимир, дай мне неделю, ладно? Я обещаю тебе. Мне нужно подумать, правда. Понимаешь, семья это так серьезно... Я боюсь... Даже с тобой, или особенно с тобой.. Я запуталась. Одно я знаю точно: я люблю тебя. - Анна, - он пронзительно смотрел мне в глаза, - ты уж определись для себя, что в тебе сильнее - любовь или страх. Ты говоришь о любви, но живешь-то страхом. Подумай об этом. А я подумаю о своих ошибках. Договорились? Я молча кивнула, пряча глаза. Остаток вечера провели, как супруги со стажем. Смотрели телевизор, обсуждали планы на завтра. Я напомнила о том, что договорилась после обеда посетить Машу (Владимир первый раз за вечер радостно улыбнулся). Пообещал заехать за мной вечером. Пригрозил отшлепать, если опять не буду отзываться на звонки и SMSки. Ночью мне опять снился тот малыш. Я бежала к нему, но так и не могла приблизиться. Что бы это значило? Владимир Понедельник На службе с утра было шумно – делились новостями. Планируются какие-то сборы не пойми для кого. Нас-то каким боком это касается? Хотя... разнообразия ради, почему нет. Последний раз было весело. Обменялись с Анечкой SMSками. Потом спортзал. Курсанты из училища. Обормоты, глаза бы не смотрели. Падать не умеют. В спарринге придерживают удары. Щадят друг друга, дурни. Оттого уходить от удара или блокировать не могут в принципе. Не понимаю, куда их тренеры смотрят. Чувствуя себя Бенкендофром вправлял деткам мозги, причем его же словами. Надо же, как в памяти отложилось... Бой - это не балет. Тут не место поддавкам. Жалеешь друга – научи его быть сильным. Мишка крыл на чем свет стоит перекачанного детину. Нет, ну когда такой стоит молча с оружием – вид неприступный, как форт Байярд. А в движении... Орангутанг, не имеющий элементарного понятия о защите. Уже словил три прямых удара в “солнышко”. И как дышит еще? В углу зала Дюша и Моль растаскивали двух сцепившихся юнцов. Да, мальчики заигрались. Драка в зале во время занятий карается очень строго (по себе помню). Сашки сегодня с нами не было – его зачем-то вызвали в машинный зал (тренажер БТРа тестировать, что ли?). Вернулся он ближе к конце занятий, с досадой глянул в мою сторону. - Чего, Сань? - Володя, мне только что мой знакомый звонил, ну, из Управления. - Я помрачнел. Судя по Романовскому голосу, новости не ахти, - Короче, есть несколько случаев. Похоже, серия, но это между нами. Подозреваемых нет. Человек, ведущий дело, очень просит, чтобы Анна дала показания. Решать тебе. - Решать, к сожалению, ей. - Как знаешь. Вечером забросил Сашку домой. Моя коллекция противоречий была у Маши, задумчивая и настороженная. Романов сообщил ей новости, записал телефон вызывающего ее опера. Анна испуганно посмотрела на меня. Я пожал плечами – хотела независимости – решай сама. Она вздохнула, тихо прошептала: - Ты сможешь пойти со мной? - Само собой. Когда будешь договариваться о времени встречи, выбирай вечер. Я постараюсь освободиться пораньше. - Спасибо. – она благодарно ткнулась лбом в мое плечо. - Поехали домой? - Да, конечно. Она еще пару минут пошепталась с Машей, потом расцеловалась с Тёмкой и сунувшимся с любезностями Сашкой. Его половина при этом лукаво покосилась на меня. Я расплылся в сладострастной улыбке, картинно облобызал Машину ручку. Романов натурально изобразил сопение ревнивого изюбря. Вечер провели дома. Анечка назначила время встречи и очень нервничала. Выдала кучу противоречивых предположений и сомнений. Несколько успокоилась, только после того, как я пообещал тоже дать показания, по крайней мере о содержании звонка и о том, что видел во дворе. Анна Понедельник Утро провела в читалке Института. Вадим был прав – у меня ошибка в литературе и еще в одном месте. Исправила. Сижу, довольная жизнью. Ну, почти довольная. Пискнул мобильный. На экране Боцман. SMS: “Аня! Хозяин постриг мне когти Лапы не держат Лежу на полу Лапами кверху Приезжай Вместе лежать веселее Лучик” Хихикнула, набрала ответ: “Приеду Почешу за ушком Валерьянку брать?” Писк мобильника. Опять рыжая морда на экране: “Валерьянку не надо Наш с тобой жмот все равно отберет Приезжай сама Лучик” Этот очаровательный маразм продолжался около получаса, потом у Владимира перерыв закончился. После обеда я отправилась к Маше. По пути купила сок Тёмке и печенья к чаю. Сначала просто возились с малышом. Он потешно целуется – крепко ухватывает за уши мягкими ладошками, прижимает к губкам, оставляя слюнявый след (зубки режутся). Маша, смеясь, рассказала, как к ним недавно заскочил Андрей, будучи не свежевыбритым. Темка укололся о щетину, сморщился. Но с тех пор четко отделяет теть от дядь и нежничает только с первыми. Маша накормила сына и отправила спать. Я сидела в кухне за чашкой чая и слушала, как из комнаты доносится ее пение: “Спят твои соседи – белые медведи Спи скорей и ты, малыш” Колыбельная для Умки. Мысленно я продолжила петь с ней и вдруг до боли, до слез захотела сейчас ощутить на руках тепло и тяжесть своего дитя. Чтобы мой сын трепал мои волосы, размазывал кашу по лицу. Чтобы мне говорил “мама” с этой непередаваемой смесью ласки и собственничества в голосе. Совсем как у его отца. Погруженная в мечты, я не заметила возвращения Маши. Она понимающе поглядела на меня, улыбнулась. - Аня, я очень рада тебя видеть. Всегда. Даже просто так. Но ведь сейчас у тебя проблема. Ты хочешь, чтобы я тебе помогла? - Не знаю. Честно. Не знаю, что тут можно сделать. И мне неловко на тебя сваливать свои трудности. - Ань, решать тебе. Но насчет неловкости – забудь. Сама знаешь, хочешь что-то понять, расскажи другому. Я всегда готова тебя выслушать. Знаешь, и ты, и Володя, нам с Сашей очень дороги. А Саша тревожится в последнее время – Корф на службе делает очень много ошибок, отвлекается. Это может быть для него опасно. В субботу я очень испугалась – вы были похожи на пару, отчаянно скрывающую то, что решились на развод. - Почти. - Аня, рассказывай в чем дело. Ты для того и пришла, а я - пригласила. Сама знаешь, дальше меня не пойдет, а душу облегчишь. - Знаешь, мне так непривычно... Я часто выслушивала от Таньки ее страдания, а сама... В моей семье было не принято обсуждать личное ни с кем. - Это я давно поняла. Но иногда нужно это делать. Вы что, поссорились? - Нет, не совсем. Он... предложил мне ребенка завести и ... пожениться. На последнем слове я почему-то сорвалась и разрыдалась. Маша, сначала бросившаяся меня обнимать, от удивления села назад на табуретку. - А ты? - А я... – я спрятала лицо в ладонях, прикусила губу, чтобы не завыть и не разбудить Тёмку. Маша закрыла дверь в кухню, протянула мне чистое полотенце. Минут через пять, я начала стихать и раздалось: - Тебе нужна помощь? - Да. - Тогда попроси её. Так нужно. - Помоги мне! - Ань, ты что, не хочешь иметь детей? - Хочу, конечно. - Но не от него? - Только от него! - Не сейчас? - Не в этом дело. - Тогда что тебя пугает? - Я боюсь... его потерять. – я жалко шмыгнула носом и подняла на нее глаза. Ожидала увидеть насмешку, жалость, презрение (хотя от Маши – навряд ли), что угодно, кроме задумчивой грусти. И от этого меня окончательно прорвало. Я выдала все свои сомнения, тревоги. Сумбурно, перескакивая с пятого на десятое, вспомнив и перечислив все ревнивые выходки Владимира и его стремление посадить меня под замок, как комнатную собачку и свой страх стать после этого брошенной игрушкой. Наконец, гейзер моего красноречия иссяк и я уныло завершила: - Короче, тупик. Прости, что сваливала на тебя это. - Подожди. Из твоей пламенной речи я лично выделила три проблемы: 1. Ты боишься семьи как таковой, потому что семья, в которой ты росла не была любящей. Возможно, дружной, удобной, но не любящей. И ты уверена, что любовь уйдет с началом семьи. 2. Ты боишься за саму себя. Потерять то, что имеешь или возможно имеешь (карьера, учеба и прочее). 3. Боишься Владимира (его ревности, деспотичности и что так у него еще может выплыть). Так? Я кивнула. - Аня, ты просто боишься любить. - Я?!! - Да, ты. Ты путаешь любовь и влюбленность. Понаставила вокруг себя заборов с колючей проволокой. Ты сама из-за них не то что выбраться, выглянуть не можешь. Вот и запуталась. Не буду тебя уговаривать. Отношения с Володей – только твое дело. Но попытки порвать с ним, чтобы сбежать от себя – сама понимаешь, это как минимум страусиная позиция. От себя не уйти, а вот любовь потерять - это очень даже возможно. И очень больно, поверь мне. - Ты... теряла? - Да. По глупости. Недоразумение переросло в обиду, она – в барьер. А барьеры такой высоты без шеста не берутся. Мы потом разобрались, теперь дружим, но печальный опыт остался. Я бы никому не желала его повторить. Особенно вам с Володей. Я еще с того первого пикника поняла, как вы друг другу подходите. - Мне бы твою уверенность... Мы с ним такие разные. - Так. Разбирать проблемы будем? - Да! - Ты уверена? Готова? Сил хватит или на завтра перенесем? - Я уверена. Пока Тёмка спит. Маш, ты не сердишься? - Нет, конечно. Тем более, у меня шкурный интерес в этом деле – на свадьбе погулять хочу. На нашей, сама понимаешь, я была реквизитом. Она радостно засмеялась и, словно по секрету, поделилась: - Ань, говоря с тобой, я вспоминаю себя. Я переживала все то же самое, за исключением боязни семьи. И мама моя была мне близким другом. Так что... тут и мой опыт, свои узлы распутываю. - Спасибо. – я не знала что еще сказать. - Поехали. Начнем с простого. Страх потерять себя. Вот скажи, что будет, если ты будешь жить в другом доме и изменишь имя? - Да не в этом дело. Он хочет вообще запереть меня в доме, чтобы сидела с пяльцами на диване. Даже к коту ревнует! - Это у каждого мужчины проявляется, когда он серьезно начинает думать о семье. В таких мыслях они самоутверждаются. Дай помечтать человеку. Сашка тоже вещал о домике в деревне, где меня будет охранять сторож с ружжом. Кстати, угадай от кого? Прошло, как юношеские прыщи. И вот еще, будешь на его такие высказывания реагировать страхом или протестом - только спровоцируешь, он поймет, что ты их рассматриваешь всерьез и усилит натиск. Лучше отшучиваться. Но вопрос был в другом – что изменится для тебя, повторяю, не для него, а для тебя, кроме маршрута транспорта? - Не знаю. Почти ничего. Я и так туда часто езжу. - Именно. Пойми, никто, и Володя в первую очередь, не сможет держать силой тебя под замком или что там еще. Решение будет общим и взаимным. Подчеркиваю тем, кто за забором, взаимным! Ты сейчас думаешь только о себе, а о нем забываешь. Готова поспорить на что хочешь – его мнение ты не спрашивала, просто сбежала. Так? – я кивнула, Маша покачала головой, вздохнула и продолжила мозгополоскание, - Дальше. Ты боишься его. Чего именно, сформулируй. - Ревновать будет со страшной силой. Дома запрет, ну, попытается, – я уже была все менее уверена, - стану его вещью, я потеряю его интерес. - Если будешь вести себя, как упрямый ребенок, ты потеряешь его еще быстрее. Тебе не от него защищаться нужно, а раскрывать себя. Ты – женщина. Красивая и любимая. Вот и используй это оружие. Мужчин нужно покорять, а не обламывать. - А женщин? – я робко хихикнула, в тайне надеясь услышать, что и Владимир делает ошибки. Маша широко улыбнулась: - Это я ему скажу! Но вернемся к твоим бедам. Анечка, ты никогда не задумывалась, что его ревность происходит от того, что он в тебе не уверен. Точнее не уверен, что ты с ним всерьез, воспринимаешь его серьезно? Дразня его тем, что уйдешь, ты эту неуверенность (как следствие ревность) только растравляешь. Оттого и стремление спрятать свою драгоценность ото всех подальше, а то вдруг украдут. Смотри, ведь он не ревнует ни к кому из близких. Даже к Мише. А тот и не скрывает, что ты ему очень нравишься. Просто Володя знает, что из них двоих ты уже выбрала его. Про остальной мир такой уверенности у него нет. - Я как-то не думала с этой стороны. - Подумай. Мужики, как дети, всегда дерутся за игрушку. А если ему сказать, что игрушка – его, успокаиваются. Даже хвастаться ею начинают. - Вот в том и беда. Успокаиваются и забывают ее в углу. - Если игрушка уже показала все или в ней нет ничего, кроме упаковки. Знаешь, что посоветовал отец пятнадцатилетней Джеки Кеннеди? - “Будь загадочной”. И она вертела ТАКИМИ мужиками... Ань, ты же такая чудесная. Когда не пытаешься спрятаться от всех и вся, ты светишься. С тобой легко и хорошо. Это большая редкость. - Ой, перехвалишь. Нос задеру. – прогнусила я. - Ты его сначала высморкай. – Маша добродушно протянула мне платок. – Дальше копать будем? Или перекур? В смысле перепив чая? - Нет уж, давай дальше. А то как еще сложится... – я судорожно вздохнула и вдруг вспомнила, - Маш, Владимир много времени мне на размышления не даст. Я вчера едва уговорила его дать мне неделю на раздумья. Так что продолжаем, пока Тёмка спит. Если ты не против. - Хорошо. Теперь семья. По-твоему, какая она будет? - Не знаю. Но таких отношений, как сейчас, уже не будет. Жена – она данность. Дети, обязанности, быт. Даже не хочу это представлять. – я всхлипнула, опять нырнув в отчаянную беспросветность, но “спасательный круг” в Машином лице не дремал. - Н-да. Интересно. То есть я со стороны выгляжу в НАШЕЙ семье, как прилада к коляске, плите и холодильнику? - Нет, вы особенные. Саша... он о тебе так говорит... И Тёмку обожает. - Анечка, ты только что опровергла все, что нарисовала черными красками. Аня, ты - не твоя мама, а Володя – не твой отец. Семью создают двое, а не окружающие их обстоятельства. Семью собирают, как мозаику, кропотливо и осторожно. Тогда получается нечто хорошее и здоровое. А если пустить все на самотек – верно, тогда и дети несчастны, и понятие Любовь встречается только в книжках на полке. И близости между членами такой семьи нет. Как у тебя и твоей мамы. Прости меня, я понимаю, что это очень бестактно, но ты цепляешься за навязанное тебе одиночество, не задумываясь, почему и зачем оно тебе. Твоя семья, когда ты искренне захочешь ее, будет такой, какой ее будешь строить. Ты и тот, кого видишь рядом. Человек получает то, что заработал. И еще одно. Манну небесную нужно заслужить. Не бывает идеальных людей. Но можно создать условия, что человек захочет ради тебя измениться. Поэтому, если человек готов ради тебя на многое, любит тебя, не рискуй им ради страха. Только не ради страха. В любом случае, твою судьбу решать тебе. Но это должно быть именно решение, а не побег от трудностей. Она замолчала, окончательно выдохшись. Я сидела, тупо глядя перед собой. Какая же я дура! Эта мысль так отчетливо билась в голове, остужая прошлый страх, разгоняя сомнения и протесты. Какая же я дура! Лицо покраснело, щеки горят. Маша тактично налила новую чашку чая, положила туда мёда, размешала, подвинула ко мне ближе. - Пей, тебе сейчас нужно. Я послушалась. Обожглась, вздрогнула. Какая же я дура! Как же я его измучила... Что делать? Бежать к нему просить прощения? Или нет? Подняла глаза на Машу. Она улыбнулась. - Встряхнулась? Ну и отлично. Сейчас главное не делать резких движений. Потихоньку все обдумай. О! Как вовремя! – из комнаты раздался голос Тёмки. Остаток дня до приезда мужчин мы возились и малышом. В какой-то момент поймала себя на мысли – я перестала завидовать материнству Маши, а начала учиться общаться с ребенком. Встречи с Владимиром я и ждала, и боялась. Хотя уже иначе. Я не знала, как себя вести. Даже отчасти порадовалась, когда Саша рассказал о вызове в милицию. Общий враг объединяет. Как Карл Модестович в клубе. Вспомнила совет Маши быть женщиной и попросила у Владимира поддержки. Он растаял. Попрощалась с Машей. Она под конец дала мне вдруг странный совет – пересказать весь наш разговор Владимиру. И спросить его мнения. Уже дома поняла, что сил на долгий разговор не хватит. Сослалась на волнение перед допросом. Ушла в мысли. Да, действительно, дура! Что же во мне сильнее – любовь или страх? Чем из этого я готова пожертвовать ради другого? И с чем останусь? Вот он - сидит с рюмкой коньяка в кресле. Моя любовь. Хмурый, строгий, но такой надежный, нежный, сильный. “А почему я его так боюсь, ведь он позволяет мне делать выбор. Не давит, ждет, хотя ему совсем нелегко” – пришла внезапная мысль. И страх рассеялся окончательно. Я подошла к нему поближе, села у его ног, положила голову на колени. Он тихо гладил мои волосы. Просто ласково гладил, как ребенка. - Тебе помогло? - Что? – я подняла голову. В его глазах – тоска и нежность. - Маша. Ты ведь к ней не на чай ходила. - Да. Очень. Можно я тебе попозже расскажу? Я так устала сегодня. И с мыслями собраться нужно. - Надеюсь, я доживу до такого дня... когда ты наконец соберешься. - Владимир, я люблю тебя. Сильно-сильно. - А говоришь устала... – он поднял меня и усадил на колени, прижал к себе. - Я без тебя устала. Помоги мне отдохнуть. - Милая, ты и мертвого уговоришь. – ухмыльнулся он, занявшись пуговицами на моей блузке. Владимир Вторник Утром проспали. Что, впрочем, не удивительно. Впопыхах собрались, довез Анну а Институт, рванул на службу. Согласно принесенным Молью на хвосте сплетням – нас действительно ждет полигон. С датами пока неясно. Мишка осчастливил приветом от Бенкендорфа. Наш пенсионер год назад купил дачку и все время на ней шуршал. Теперь приглашает на выходные. Неплохая мысль. Главное, чтобы нас опять куда-нибудь не услали. Все же интересно, что такого могла сказать Маша. Анну я просто не мог узнать вечером. Как будто вернулось то время, когда я приехал из первой для нее командировки. Тогда все было хорошо, просто. Надеюсь, мы все-таки разберемся. Я не хочу на нее давить, но и оставлять все по-старому больше не в силах. Созвонился с моей крошкой. Вечером поедем вместе к ментам. Сашка называл фамилию опера, что нас вызвал – мне она ничего не сказала. Надеюсь, будет помнить, что Анна – свидетель. А то в их ведомстве почему-то принято со всеми говорить, как с потенциальными сидельцами. Загоняют под стол и рычат. В назначенный час подъехал к Институту. Анна выпорхнула из дверей, подпрыгивая на ступеньках и покачивая сумкой. Помахала мне рукой, лучезарно улыбаясь. Поставлю Маше памятник! В милицию мы ехали, как на бал, с любопытством и предвкушением. Обалдеть! Ну, менты - они и в Африке менты. Кабинет был закрыт, хорошо, хоть дежурный сержант на входе сказал, что этот самый Петровский где-то в Управлении. Уселись перед дверью, с удовольствием делясь впечатлениями дня. Анна заметила у меня под мышкой тонкую папку. - Что это? - Так... Подарок. – я ухмыльнулся. - Мне? – ее глазки радостно раскрылись, но я покачал головой. Анечка надулась. - Нет. Нашему оперу. Я все что знаю уже написал, так быстрее. - А мне почему не сказал? - Ань, ну кто из нас первый раз в милиции - ты или я? Получишь удовольствие по полной программе. Будешь потом знать, как влипать в истории. Главное – не бойся. - Подожди, я ты что, не первый раз на допросе? - Солнышко, показания давать мне и правда уже доводилось. Но дело в том, что я военный. А рапорты, отчеты и прочая мура – она похожа в наших ведомствах. Не переживай. - Владимир, а ты не думал, что я могла ошибиться? Ну тогда, в машине... - Аня, пойми, от того, что ты просто выскажешь свои подозрения, никто не пострадает. Но вдруг информация ценная? Пусть они сами решают. Да и тебе самой, неужели не интересно оказать услугу обществу? - Как скажешь. – Она нахмурилась, взяла меня под руку и затихла на плече. Минут через пять к нам подбежал демократично растрепанный тип и спросил: - Ко мне? - К Петровскому. – Анна зачем-то показала на пропуск. Я молча смотрел шоу. - А... точно. Чуть не забыл. Проходите. – он рванул было дальше по коридору. - Так закрыто. – возразила моя умница. - Как закрыто? – мужик дернул дверь, прошипел сквозь зубы нечто, что я уже слышал, и полез за ключами. Отпер дверь, велел Анне располагаться и убежал. Она обернулась. - Они все такие странные? - Нет, только через одного. Анна Вторник, вечер Как мы и договорились, Владимир остался в коридоре, а я ждала нашего сыщика в кабинете. Огляделась. Вся страна смотрела сериал “Улица разбитых фонарей”. Обшарпанность стен бы не удивила. Но тут все было довольно мило. Хотя то, что хозяева кабинета – мужчины, просто бросалось в глаза. На одной стене висел портрет Президента, на другой – Железного Феликса. На подоконнике засох цветок, из горшка которого торчали окурки. Зарешеченное окно навевало на грустные мысли о бренности свободы и необходимости использовать время, пока оно есть. Что я тут делаю? Мне стало скучно. Грехов за мной нет, разве что пару раз проехалась зайцем на электричке. На столе валяется полуразгаданный кроссворд. Подвинула ближе. Ну и недотепы: “Крошечная птичка” в их понимании называется кАлибри, от слова калибр, не иначе. А “мифическая субстанция, из которой состоят привидения” называется глюком. И это еще не все! Переписала “глюк” на “эфир”. От делать нечего увлеклась исправлением и заполнением, когда дверь хлопнула и вошел усталый сыщик. Сел за стол, сурово свел брови. - Слушаю Вас. - Здравствуйте. - Здравствуйте. Слушаю Вас. Такое ощущение, что не меня к нему позвали, а я сама навязываюсь. Это смущало. - Понимаете, я попала, чуть не попала в нехорошую историю. Мой друг, узнав об этом, настоял, чтобы я сообщила о происшедшем. Но я могла и ошибиться. - Рассказывайте с самого начала. – таким тоном на дыбу посылают. Я постаралась связно поведать свою пятничную эпопею. Он слушал внимательно. - Ясно. Но почему вы решили, что нужно подавать заявление? С вами ничего ведь не случилось. - Ничего. Я и не хотела. Но мой друг настоял, что это может быть важно. А я доверяю его мнению. Что, напрасно пришла? - Нет, конечно. Вы правы. Сейчас давайте еще раз, уже по моим вопросам. Я кивнула. Он переспросил всю мою историю, начиная с того, почему я оказалась вечером у больницы. Особенно выспрашивал о внешности водителя и о машине. С последним – проблема. Я запомнила лишь белый цвет и букву “о” номера. Дядечка скривился, но продолжил писать протокол. Тут дверь распахнулась и в кабинет зашел эффектный молодой мужчина, швырнул барсетку на соседний стол и бодро заявил: - Дохлый номер. Алиби по двум эпизодам. – тут он заметил меня в уголке и просиял. Петровский хмуро кивнул вошедшему и пробурчал: - Игорь, бегом к экспертам. У них опять телефон отключен. Скажи, чтобы Писарев никуда не уходил – фоторобот составить нужно. - Вас обидели? – чересчур сострадательно вытаращил глаза новоприбывший. - Нет, она свидетель. – отрезал начальник, - Беги, пока не поздно. А по поводу отсутствия сегодня – с тебя еще спрошу! Игорь улетел. Я улыбнулась. - Горе луковое. Сотрудник – золото, но влюбчивый, как та ворона. – неожиданно посетовал усталый сыщик, - Теперь сообщите имя и координаты человека, которому тогда звонили. Возможно, он вспомнит то, что вы забыли. - Но он... – меня строго прервали. - Анна Петровна, это чрезвычайно важно. Я не буду афишировать ваши отношения или чего вас там еще смущает, мне информация нужна. - Да нет, вы не так поняли. Я хотела сказать, что он сидит в коридоре. - Сейчас? - Да. - Отлично, подписывайте показания и ступайте составлять фоторобот. Вот тут: “С моих слов записано верно”. Подпись, дата. И так на каждом листе. Я вышла в коридор, разбудила Владимира, прикорнувшего у окна. Только он может спать в отделении милиции в ожидании допроса. - Все в порядке? - Да. Иду рисовать фоторобот. - Милая, только посерьезнее. Творчество типа Пикассо тут не поймут. - Хорошо. Тебя ждут. Владимир подмигнул и шагнул в кабинет. Почему-то вдруг я поняла, что хозяином положения сейчас будет именно он. И даже пожалела усталого сыщика. Владимир Вторник, вечер Зашел в кабинет, представился, протянул руку хмурому мужику за столом. Ничего, сейчас повеселеет. - Со слов вашей знакомой... - Моей жены. – перебил его я. - Но Анна Петровна не упоминала о своем замужнем положении. - Мы еще не расписаны, а она формалистка. Но дела это не меняет. Я ее муж. - Тогда многое становится проще. Итак, прошу изложить все, что вы видели и слышали. - Под протокол? Хорошо, но я уже все сам и написал, и подписал. Кажется, там ничего не упущено. – я по возможности точно пересказал звонок Анны, а потом открыл папочку и выложил ему как убийственную покерную комбинацию, - Вот мое изложение событий, тут – данные базы автовладельцев, тут – запись передвижения мобильника Анны с момента, как она села в ту машину до моего дома – по минутам (можете сделать официальный запрос, но я решил сэкономить время). Ну и последнее, я (довольно топорно, но все же) сделал фоторобот водителя. Когда Анна выходила из машины, салон осветился. Я ничего не забыл? А опер-то ничего. Не стал челюсть ронять. Уважаю. Сам поднялся, пожал мне руку. Теперь мы быстро с ним нашли общий язык. Итак, есть уже несколько эпизодов. Девушки (тип внешности, как у моей крошки) изнасилованы и убиты. И пропадали они вечером в дождь. Анну необходимо охранять. Водителя (если это тот самый) она видела. А если просто совпадение, дядю нужно припугнуть. Основательно. Я попросил при необходимости опознания вызывать сначала меня, а потом Анну. И вообще, держать в курсе событий. Мы распрощались, я уже выходил, когда на меня в дверях налетел Игорек Потоцкий. - Корф? ЗдорОво! Что у нас забыл? - Да так, зашел случайно... – ну не вдаваться же в подробности. Игоря я знал давно, но друзьями мы не были. Когда-то мы год проучились в одном классе, потом сталкивались то на стрельбище, то на месте захватов. Последний раз месяц просидели за городом на полигоне – межведомственные “войнушки”. Как мужчины там развлекаются? – Правильно, литробол. Игорек тогда стойко выдерживал третье место. Второе было у меня, а первое – у непотопляемого в алкоголе прапора Синюги. Игорек так же славился самозабвенной любовью к женскому полу, а его голливудская внешность и улыбчивость считались неотразимыми. Сейчас приятель был всерьез озабочен: - Барон, ты это... я тебя, конечно, рад видеть и все такое, но давай отойдем подальше. - В чем дело? - Тут ТАКАЯ женщина... Не вздумай влезть – не прощу! Ты тут гость. - Ну-ка, рассказывай. Тебе явно нужен совет твоего товарища. – я уже понял, кто заставил Потоцкого так закатывать глаза. Ну, точь-в-точь, Князь Мишель! - Нет. Бывают такие женщины... – он размечтался, но за спиной раздались знакомые шаги. Игорек загородил меня собой, Анна проскользнула мимо нас и зашла в кабинет. Потоцкий начал пихать меня к выходу. - Короче, Корф, иди отсюда. Она не в твоем вкусе. Ясно? - Конечно-конечно. Игорек, успокойся. Я не шалю и даже не починяю примус, просто жду свою жену. Ты не против? – на лице одна невинность. - Жену? Поздравляю! Ну жди, пока! Он метнулся в дверь. Я ухмыльнулся и сел поудобнее, вытянул ноги. Скоро начнется цирк. Минут через пять сладко поющий о необходимости охраны вплоть до дома (спасибо, хоть не под одеялом) Игорек вывел Анну из кабинета. Она серьезно кивала, соглашалась. Спокойно подошла ко мне, задорно сверкнула глазами и обернулась к Потоцкому: - Я вам очень благодарна за проводы. Без вас я бы не была в такой безопасности. Огромное спасибо. И моя умница протянула ему ручку. Я накинул ей куртку на плечи. Игорек насупился: - Корф, ты еще здесь? - Я же говорил – жду жену. Вот она. Что тебя не устраивает? - Мы же договаривались – не афишировать это. – старательно засмущалась моя красавица, опустив глазки. - Анечка, солнышко, от милиции, как от церкви – тайн быть не должно. Я взял ее под локоток, сделал Потоцкому ручкой и мы удалились. Захохотали уже в машине. Это нервное. - Они сказали, что мне нельзя одной ходить. – хихикала Анна, я кивнул. - Согласен. А также сидеть, есть и спать. Тебя охранять нужно, как особо ценного свидетеля. А здорово ты Игоря развела. Я уж боялся, ругать меня начнешь. - Ну нет, так смешнее получилось. Спасибо, ревновать не стал. - Ты права – так было веселее. – я вспомнил физиономию приятеля и расплылся в улыбке, но потом посерьезнел, - Аня, тебе действительно нужно побыть под присмотром – без шуток. - Ага, давай, присматривай. Но можно начать дома? – лукавая улыбка ее ясных глаз сводила с ума. Маша - волшебница! Анна Среда Звонила Танюшка. Я вдруг поняла, что соскучилась по ней. Последние полгода мы отдалились. Хоть по-прежнему снимали комнату вместе, той доверительности уже не было. Я очень часто пропадала у Владимира, а когда ночевала дома – чаще молчала, переживая вновь ощущения и впечатления. Танюшка тоже крутилась в своем кругу. Одно время я надеялась на ее отношения с Андреем, другом Владимира, но она так и не пошли дальше флирта. Андрея, кажется, смутила разница в возрасте. Одним словом, они остались лишь добрыми друзьями. Последнее время моя подружка была подозрительно молчалива и светилась. Верный признак, кто-то на пути. И вот она позвонила. Обменялись новостями, похихикали. Она напросилась в гости. Раз уж меня все-таки заперли (сбылась мечта Владимира), то хоть принимать гостей-то я могу! Сейчас позвоню ему и предупрежу. Владимир Среда День на службе. Доволен, как тот кот на солнышке – вчера Анна согласилась пожить у меня. Хотя бы на время милицейского карантина. Так что с мертвой точки сдвинулись. Пару раз звонил домой – моя затворница честно читает книжки на диване. Буквально за шиворот останавливал свой порыв бросить все и рвануть к ней. Уже в конце дня, собираясь домой, проверил мобильник – SMS от нее. “Хотел поиграть в семейную жизнь вот тебе список что надо купить Анна привет от Лучика” И список их 14 пунктов второй SMSкой. Ходил по супермаркету со счастливой физиономией. Помимо списка набрал еще фруктов и орехи в шоколаде – обожаю кормить ее ими с рук. Дома застал довольных жизнью Анечку и Татьяну. - Ты представляешь, Таня замуж выходит! – выпалило мое золотце. - Поздравляю! Можно поцеловать невесту? – расплылся я. И вправду рад. Иногда мне кажется, что моя малышка отказывается переезжать ко мне еще и из-за подружки – бросать не хочет. - Только не увлекайся... – улыбнулась Танюша. Мне она всегда нравилась. Добрая, искренняя, простая и умеющая душой сострадать людям. С удовольствием расцеловал ее круглые щечки и вдруг заметил тревожный взгляд Анны. Она ревнует?! Гы! Точнее гы-гы! Решил развить успех, приобнял чужую невесту за плечи. - Завидую твоему мужу! Кто бы он ни был. Бедный Андрей - он так много потерял! - Надеюсь, мой жених это оценит. - Куда он денется. Главное – построже с ним. С нами, мужиками, иначе нельзя! - Ань, слышишь? Какой правильный инструктаж! Анечка надулась. Мы с Танюшей веселились, не обращая на нее внимания. - Ну ты хоть расскажи, кто счастливец. - Зовут Никита. Охранник у нас в магазине. Уже полгода свои смены подгадывал, чтобы со мной дежурить. Потом домой провожал. Хороший такой парень. А сегодня пришел и вот – предложил... – она смутилась, сияя, - Ребята, я так счастлива! И он тоже. - То есть ты сказала “да”? - Конечно! Я повернулся к Анне, принял позу Родины-матери и ткнул в нее пальцем: - Ты все слышала? Поняла, как надо отвечать, чтобы все счастливы были? А то все нет и нет! Танюш, я за тебя рад, но на нее обижен и пошел завидовать на кухню. Поем и снова стану милым. Через пару минут перешептываний на кухне вслед за мной появились девчонки. Личики хитрющие (Помнится, такое же выражение я видел в зеркале в школе после того, как объяснял классной руководительнице, что две недели отсутствовал, так как у меня была свинка. Скромно не уточнив, что свинка морская. Ох и влетело же мне потом от отца...). Так, интересно, интересно. - Володя! Будешь свидетелем? - Ух ты! А почему не Анна? - А меня из-за букета невесты видно не будет. – показала язык моя радость. - Тань, прости, не могу. Ты знаешь, я не волен во времени. Так что фигура очень не надежная. Но если меня никуда не отправят, обещаю – буду тебя на свадьбе красть со страшной силой. - Договорились! – судя по голосу, договорились они без меня, давно и не только об этом. - Тань, а чего жениха не привела? - Володя, я тебя, конечно, очень люблю. Но кто тебя знает? Мне муж тобой стукнутый и беззубый без надобности. Я поднял руки: - Все, сдаюсь, больше не буду. - повернулся к Анне, - Чес-слово. Открыли бутылку шампанского, конфеты пришлись кстати. Одно лишь меня огорчало – тост поднимался нами, но не за нас... Анна Среда Не понимаю что со мной, почему-то настроение испортилось. Грустно. Шампанское так повлияло? Танюшка давно ушла домой, а я сижу несчастная. Владимир на это не обращает внимания, только ухмыляется. Уткнулась в книжку, просидела допоздна. Обидно. Сегодня я весь день сидела дома, как он и хотел, ждала, ужин приготовила. А он... даже не поцеловал... С Танькой и то понежничал, а я... Чувствуя себя несчастной, уткнулась в компьютер – якобы работаю. Владимир, зевнув, убрел в спальню. Ну ничего себе! Даже спокойной ночи не пожелал. Я повозила слезы кулаком по лицу, потом свернулась в комочек на диване, укрылась пледом, прижала к себе сочувственно сопящего Лучика. “Никакой ты не Боцман” – шепнула в рыжее ухо. Уснула. Во сне меня обняли знакомые руки и тот самый голос нежно произнес: “Глупенькая моя, глупенькая. Никто мне кроме тебя не нужен”. Какой же хороший сон. Анна Четверг Утром решила, что нужно показаться в Институте – хотя бы предупредить, что появляться буду реже. И потом – вчера сидела дома и много я высидела? Надо с Владимиром поговорить. Мой шеф уезжает в командировку. На две недели. Так что я свободна, как... как кто? Даже не знаю. Владимир со мной теперь обращается как вежливый сосед в коммуналке. Или брат. А мне этого мало. Хочу вернуть наши отношения, без этой его глупой ревности, моей... Стоп. А ведь вчера ревновала я! И он это понял! Ухмылочка была... Я поперхнулась. Срочно нужно было что-то сделать, чтобы прийти в себя. Я ведь никогда не ревновала. Я даже гордилась им, когда мы встречались с его прежними женщинами. Я просто принимала право Владимира на выбор. И не важно, по какому принципу он его делал. А что сейчас? И почему я так отреагировала на его отношение к Танюше? Ой! Глупо-то как! И самое стыдное, он все понял. Ночью принес к себе, утешил. Его слова “никто кроме тебя”... А утром опять как ни в чем не бывало... Нет, так не пойдет. И я написала сообщение. Владимир Четверг Утром пришлось отвезти Анну в Институт. Пригрозил страшными карами в случае выхода на улицу без меня. Она робко кивнула. Весь день был занят разной ерундой. Вроде ничего конкретного, а времени свободного нет вообще. Про себя все вспоминал вчерашний приступ ревности у Анечки – с ней такое впервые. Она была спокойна даже сталкиваясь с моими бывшими пассиями. Пару раз были весьма неприглядные сцены. И вдруг... Что же изменилось? Неужели тот разговор с Машей? Да, ревность – штука подлая. По себе знаю. Как кислота, разъедает и тебя, и всех вокруг... Нет, Анечку я мучить не буду. Сегодня же поговорим обо всем. Вечером я уже собирался ехать за Анной, как пришла SMS. “У меня сегодня свидание Ты не против? Анна От Вадима привет” Так вот. Не видел бы, не говорил бы с этим Вадимом, прямо сейчас пошел бы за гранатометом. У нее свидание... А я значит, водила... Телохранитель, блин... Проглотив цветистое многоэтажное выражение, набрал: “не против” И тут до меня дошло. Она меня развела! Вот зараза! Ну что же, отлично. Поиграем в эту игру. Разнообразие бодрит. Поехал в Институт. Анна выпорхнула из дверей и, счастливо улыбаясь, побежала ко мне. Чмокнула в щеку, устроилась на сиденье. На более чем хмурую физиономию внимания не обратила. - Куда? - Куда хочешь! – она сосредоточилась на пристегивании ремнем. - Как это куда хочешь? И какого именно Ромео тебе так от души не жалко? - Да так, есть один. Поехали, поехали! - Куда? - Пока прямо. – довольная, лучится от удовольствия. - Лады. Мы немного покатались по центру. Все-таки весна – она и есть весна. Погода чудная. Я чуть расслабился, но вспомнил: - Ты заблудилась или время убиваешь? - Нет, жду пока ты решишься. - Я? Да неужели? – подъехал к скверу, запарковался. Она улыбалась, погладила ладошкой по щеке. Я растаял. - Владимир, у нас так давно не было свиданий. Я скучала по тебе. По тому тебе, что сначала напугал меня до судорог, а потом свел с ума одним взглядом. Помнишь, как это было? Давай про все забудем. Хоть на час. Погуляем как тогда. - Тогда шел снег, любимая. - Ты это помнишь? – она обрадовалась. - Конечно. Ты была в дурацком колпаке и кроссовках. Сидела в машине и отказывалась переходить на ты. - Может, я зря передумала? – лукавая улыбка была просто очаровательной. - Нет, не зря. Пойдем прогуляемся. Мы гуляли в сквере. Держась за руки, как малыши на прогулке. Вспоминали. Именно сегодня она вдруг решила рассказать, что чувствовала, о чем думала в те наши первые встречи. Я с удивлением понял, что тоже помню свои ощущения. В этот момент неожиданно мне в голову пришла мысль, что душа и сердце не всегда едины. Сердцами мы с Анной были вместе уже давно. А вот близость душ – только сейчас я ощущал ее появление. Поделился с Анной этим открытием, ожидал насмешки, но она только молчала, прижавшись к моему плечу. - Ты бы этого хотел? Близости и души, и сердца? Владимир, ведь это будет необратимо. Тебя это не пугает? - Нет. – я повернул ее за плечи, поймал взгляд, - Нет, я этого жду. Я хочу этой необратимости. Хочу избавиться наконец от страха, панического страха потерять тебя. Господи, ну как же тебе это объяснить! - Очень просто. Поцелуй меня. Домой мы вернулись поздно. Все во власти охватившей нас нежности. Даже не знал, что можно ласкать женщину не для того чтобы разбудить ее страсть. Мы долго сидели с ней в кресле, слушали музыку и тихонько шептались. Пока она не уснула у меня в объятиях. Анна Пятница, раннее утро Проснулась, как от толчка. Вспомнила события вечера, наш разговор. Мне до сих пор так хорошо... посмотрела на Владимира. Он спит, обнимая меня за талию. Как легко все, как естественно. Может, я глупо забивала свою голову? Маша права. Во всем. Понять, чего я хочу. Его, конечно, на всю жизнь, во всех смыслах, во всех отношениях. Быть с ним, его половиной. На меня нахлынула жажда высказать ему все, прямо сейчас, спящему. Так даже проще. Он поймет – сам так делал. И я тихо, едва различимым шепотом начала говорить как люблю его, как глупо боялась и как виновата перед ним. Что хочу его власти над собой и доверяю ему. И что если я ему нужна, то приму, соглашусь, с радостью ухвачусь за любое его предложение. Я затихла, счастливая и умиротворенная, легла поудобнее, носом уткнулась в его плечо и уже хотела уснуть. Но над ухом раздалось сонное: - Из всего упомянутого следует, что ты - истинная женщина, и сама толком не знаешь, что тебе нужно. - Ты не спишь? Притворялся? – от неожиданности я вздрогнула и попыталась придушить его подушкой. – И вообще, теперь я все знаю! - Ах вот как? – он резко приподнялся, подушка отлетела в угол, а я оказалась прижатой за плечи к кровати, - Значит, если я правильно расслышал, ты теперь будешь со мной соглашаться? - Я постараюсь. - И если, подчеркиваю – если - я решусь таки третий раз сделать тебе предложение, ты скажешь “Да”? - Да! - Ага! Мне нужно обдумать открывающиеся перспективы. Роль султана упоительна. –Владимир мечтательно прикрыл глаза. - Только гарем не заводи! – надеюсь, это звучало жалобно. - Ань, ты такая смешная, когда ревнуешь. Правда-правда. – он улыбался, поглаживая меня по волосам. - Да-а, тебе смешно, а я так мучилась. - Ну, теперь понимаешь, каково мне приходилось. Но я обещаю сдерживаться. - Владимир! Пожалуйста, не надо этого. Я ведь люблю тебя таким, какой ты есть. Даже с этим ревнивым зверем внутри. Его нужно не прятать, а успокаивать. Знаешь, я поняла, что хочу любить в тебе не только твои плюсы, но и минусы. Если первое начнет таять, второе только наберет силу. Я была так глупа, требуя от тебя перемен. Я вовсе не хочу их на самом деле. - Маша – волшебница! - Да, она очень мне помогла. Я тебе все-все расскажу, но это будет надолго. - Это верно. Тем более, что говорить ты больше не сможешь. - Правда? – Владимир слишком сильно прижимался ко мне, чтобы спрашивать почему. Он улыбнулся еще шире и наконец завладел моими губами. Как же сладок этот поцелуй... Как долог, как томителен... Сегодня он словно решил замучить меня ласками. Он довел меня до точки кипения, горения, взрыва, чего угодно, но не давая разрядки. Я металась, кричала, молила его. Не знаю, как сам мог сдерживаться, но вдруг он резко прижал меня за запястья к кровати, властно и грубо поцеловал и потребовал: - Выйдешь за меня? Я смогла только кивнуть. Он рявкнул: - Не слышу! - Да!!! - Будешь слушаться! - Да, да! - Выбросишь свои таблетки! - Да! - Сегодня же переедешь ко мне! - Да! Все что ты хочешь! - Все? Любимая, я хочу ТЕБЯ! – и наконец слился со мной в единое целое. В ту ночь, отвлекаться на вдохи-выдохи было преступлением. Я, кажется, разучилась это делать... Я была вся в нем, вся в его любви. Его добровольная рабыня, его госпожа, его женщина. Уже позже, вновь научившись дышать, думать и говорить, я пробормотала: - Ну и способ делать предложение. - Я знал, что тебе понравится. – он улыбался, расслабленно лежа на подушке. - Я раньше почему не додумался? Владимир резко повернулся ко мне: - Если бы я сделал это раньше, то ты тут же пожалела бы о своих словах и обвинила меня в принуждении и чем там еще. И была бы права. Сейчас же все честно. Ты сама для себя все решила. Без давления с моей стороны. Ну а я... я всего лишь ускорил некоторые события. Я смутилась, ткнулась лбом в его плечо. - Спасибо. За все. За то, что дал мне время. И за то, что такой... чуткий. - Я стребую компенсацию. Кстати, ты не забыла свои обещания? Таблетки уничтожим прямо сейчас! - Ты уверен? - В том, что ты обещала? Конечно. Тебе напомнить? - Нет, я о... - Аня, вспомни Романовского Тёмку. Когда мы с тобой познакомились, его еще не было, а теперь он уже ходит. Наш с тобой будет еще лучше. И уж красивее – точно! - Хвастун. - Нет. Я трезво оцениваю физические характеристики. Но не уходи от темы. Тащи таблетки! - Я сама... - Ты обещала слушаться. Мне, может, удовольствие доставит вышвырнуть их в окно. Я понуро выскользнула из под теплого одеяла, пошла за сумкой. Принесла упаковку. Владимир покрутил пачку в руке, выдавил горошинки на ладонь, начал с пафосом: - Вот оно – ведьмино зелье! – но улыбнулся, встал, открыл окно и со словами: - Анечка! Ты сама говорила, что решать мне. – сделал свое черное дело. Владимир Пятница Странное дело. Я – жених. Чувствую себя идиотом. Лицо само собой расплывается в улыбке. Со стороны наверняка похож на Чеширского кота. Сна нет, хотя проснулись очень рано. После расправы над Анечкиными противозачаточными хотели еще поспать, но мне не удалось. Эмоции бурлят. Моя же малышка (выговорилась, открылась, расслабилась) сладко посапывает в подушках. Это правильно. Невесте полагается быть цветущей и хорошо отдохнувшей. Интересно, ЗАГСы работают с 9 или с 10? Нужно же дату выбрать, а то у меня полигон, у нее - диплом и маньяк. Да мало ли что еще... Свидетелем кого? Свидетельницей, понятно, Маша, а вот свидетель? Сашка отпадает. Мишку? Нет, после той шутовской дуэли я его к Анютке не подпускаю. На всякий случай. Может, Бенкендорф? Нет, он у нас крестным будет. Как и у Романовых. Дюша? Серега? Не знаю даже... Кого вообще на свадьбу приглашать? Как отмечать? Надо же, сколько проблем сразу. С Сашкой посоветуюсь... Анечка... Моя Анечка. Улыбается во сне. Что-то шепчет. Прислушался: - Иди ко мне, Володя. Я замер. Счастливая улыбка стекла с лица. Она никогда, НИ-КОГ-ДА не называла меня этим именем, только полным. Кого она зовет во сне? К кому так нежно обращается? Анна Пятница,утро Я уже привыкла к тому сну про мальчика. Но сегодня ребенок поднял голову. Я ахнула – это был Владимир. Только маленький, как на фотографии из альбома. Он улыбался мне, помахал рукой. Я пыталась бежать к нему, но расстояние не менялось. Тогда я позвала его. Но мальчик грустно покачал головой и отвернулся. Что бы это значило? Я проснулась от ласкового прикосновения к губам - Вставай, красавица, всю жизнь проспишь. Открыла глаза, улыбаюсь, потянулась. Как хорошо... - Что, уже пора? - Да, сейчас позавтракаем и в ЗАГС! – Владимир сурово сдвинул брови. - Ты такой суровый, что я сейчас заплачу. - Заплачешь, если не встанешь... – он стянул с меня одеяло. За завтраком он вдруг спросил: - Хорошо спалось? Сны хоть стоящие снились? – в голосе странные нотки. - Ты не поверишь. Снился ты. - Ань! Не ври. – он напрягся, - ты меня Володей никогда не звала. Да, ты говорила во сне. – пояснил он в ответ на мое удивление. - Но ты снился мне маленьким. Как на той фотографии из садика. Помнишь, на пони.. Владимир внимательно посмотрел мне в глаза и расцвел улыбкой. Как же я люблю эту его улыбку. Она и греет, и светит, и ласкает. - А я то, дурак, расстроился. В такой-то день! Непутевый я у тебя. - Нет, просто недоверчивый..., зато счастливый. Владимир Пятница, утро Позвонил Князю, не объясняя причин, попросил меня прикрыть до полудня. Поехали в ЗАГС. Дежурно улыбающаяся мадам, похожая на изрядно потрепанную немецкую куклу времен моего детства, приняла наше заявление и предложила на выбор несколько дней. Через два месяца! Чуть не зарычал. Естественно, окон ближе нет. Хотя, если вспомнить о маньяке и полигоне – оно и к лучшему. Главное, чтобы выбранная нами дата не совпала с ее защитой диплома. Получив статус жениха и невесты, вышли на улицу. Анна смущена, я же доволен по уши. Бумажку-напоминалку торжественно спрятал в паспорт. Отвез мое сокровище домой. С трудом сдержал порыв перецеловать ее с ног до головы, пока ограничился пылающим личиком. На службе ничего нового. Спортзал, поработали в парах. Интересного мало – чисто на опережение кто кого. Мы друг друга, как облупленные, знаем. Надеюсь, хоть на полигоне сюрпризы будут. Мужики перешептываются –вроде, моя рожа уж чересчур счастливая. На расспросы ничего говорить не стал – завтра едем к Бену Ладену. Там и расшифруемся с Анечкой. И отметим заодно. Но вот Маше букет я отвезу уже сегодня! Размечтавшись, я пропустил пару ударов. Князь заявил, что блаженных не бьет и ушел в тренажерку. Кто куда, а я к мобильнику. Потыкав кнопки, вдруг решил не звонить, а отправить SMS: “Аня Хозяин говорит что женится Я тоже хочу Весна все таки Лучик” Ответ пришел почти сразу: “Лучик милый Тебе тоже невесту найдем Красивую-красивую Анна” Расплылся в улыбке. Особенно мне было дорого слово “тоже”. “Анечка Лучше тебя никого нет Я ревную Лучик” Замер, ожидая ответа. Мое солнышко не разочаровало: “Он тоже к тебе ревнует Оба глупые” Тут я не выдержал. Набрал ее номер. Смеющийся голос: - Алло? - Это почему же я глупый? Ну, кот - понятно, а я? - Потому что к коту ревнуешь... - А как к нему не ревновать, если моя невеста сейчас с ним наедине? - А ты возвращайся скорее... Я уже соскучилась. - Обещаю. Скоро. Ань, сегодня забираем твои вещи с той квартиры. - Прямо сразу? - А чего тянуть? Да, кстати, ты обещала слушаться. Так что я за тобой заеду. А завтра поедем на дачу к Бенкендорфу. - Александру Христофоровичу? - Ага. Он в баню приглашал. Отшлепаю тебя веником! - За что? Я ведь белая и пушистая. - Тогда марш бриться и загорать. А веником шлепают не за что, а по чему. Главное – удовольствие. - В твоем удовольствии я и не сомневаюсь. - Вот и договорились. Анна Пятница Я – невеста. Наконец осталась одна и привыкаю к новому положению. Как быстро все сегодня произошло. Нет, конечно, я сама его спровоцировала... Кажется... Но услышав мои ночные признания, Владимир снова стал собой. Я даже опомниться не успела, как он заставил ему все пообещать, а теперь уже не позволит отступить. Сопротивляться ему – все равно, что стоять на дороге у бульдозера, несущегося с горы без тормозов. И, честно говоря, не хочу я сопротивляться. Я – невеста, его невеста. Его. Как странно, что раньше этого боялась. Лучик. То есть Боцман. Ну иди, поглажу. Что, рыженький, согласен на новую хозяйку? Что пур-пур? Еще как согласен? Эх, мужчины, вам за ушком почесать, в миску вкусненькое положить – вы на все согласны. Что – не так? Не так, говоришь. Что, выбирать и вы умеете? Ну умеете, так умеете... Хоть погладить тебя, усатого, пока хозяин не пришел. Ага. Наш с тобой хозяин. Только мы с тобой ему об этом не скажем, ладно? Пусть думает, что ты сам по себе и гуляешь, где вздумается, а я – вся из себя недосягаемая. Ну хоть пять минут-то можно... Владимир Пятница Созвонился таки с Потоцким. От новостей обалдел и резко захотел напиться. Ну или покурить (со смерти отца не притрагивался к куреву). Ёпперный театр! Умеют же некоторые порхать по лезвию ножа и не резаться! Короче – тот водила на самом деле оказался маньяком-насильником. Господи! Да если бы она не успела, не сообразила, если бы я сам был в тот момент занят, да мало ли этих если... То, что творил этот подонок с жертвами... Резко затошнило от мысли в какой опасности побывала моя девочка. Нет, уже не девочка, уже моя невеста. Блин, да ведь и этого могло уже не быть. Могло не быть ее. Чтобы прийти в себя хлебнул коньяка из заветной фляжки. Полегчало... В такой день... Надо как-то ей рассказать, предупредить, объяснить... Но нет, не сегодня. Ладно, поговорю с ней позже. Но все строгости вылетели из моей мгновенно вновь ставшей счастливой головы, когда пришла SMS: “Хозяин Не женись – у нее ни усов ни хвоста Я проверял И на крышу она отпускать не будет Боцман” Милая моя... Как и обещал, заехал за Анечкой. Она заметно волнуется и выглядит особенно трогательно. Я совсем расчувствовался, подхватил ее на руки, покружил, заглушил смех и визг поцелуями. Моя невеста сияла, как положено. Ну наконец-то! Солнышко мое! Спустились к машине. Анна заметила на заднем сиденье солидный букет и обрадовалась: - Это мне? Я хмыкнул: - Нет. Она даже не пыталась скрыть разочарования. - А кому? - Одной очень хорошей женщине. - Женщине... – плечики опущены, отвернулась к окну. - Ага! Сейчас отвезу тебя на квартиру. Соберешься. Даю два часа. Потом заберу. Ань, мне срочно нужно кое-что утрясти. А букет – это благодарность, не хмурься. – я ухмылялся. Ничего-ничего, скоро все сама узнает. А ревновать иногда полезно. В крайнем случае, схлопочу по морде, не умру ведь. А надежный способ замаливать грехи у меня есть. Высадил понурую Анечку у подъезда ее съемного дома, перецеловал глазки и щечки (она немного повеселела) и рванул к Романовым. Дверь открыл Сашка: - Корф? Что случилось? - Саш! Ты мне друг? – я сиял, как новый самовар. - Миленькое начала. Так на мордобой стенка на стенку приглашают. Или в долг просят. Заведомо без возврата. - Ты не ответил. - Ну, друг. - Тогда, дружище, у меня дело к твоей жене! Романов опешил от такого перехода. Из комнаты выглянула Маша. - Маш, тут к тебе... - Володя, здравствуй. Что-то случилось? – она насторожилась. - Да! С твоей помощью. – я вытащил из-за спины букет и протянул Маше. – Я твой должник. По гроб жизни, наверное. Романовы переглянулись, потом Маша оценила цветы и счастливую физиономию, все поняла, взвизгнула и повисла у меня на шее: - Володя, поздравляю! Я так рада. - Спасибо. За все тебе спасибо. Без тебя она бы еще долго мне голову морочила. – я поцеловал ее руки. - Она просто еще совсем молоденькая. Ты береги ее. Сашка молча переводил взгляд с жены на меня и пытался что-то понять: - Э-э-э, прошу прощения, что прерываю... – но Маша перебила его радостным криком: - Барон женится! - Серьезно? - Да! – гордо ответил я, - Маш! Будешь свидетельницей? - С удовольствием! - А Аня где? - Вещи пакует. Забираю ее домой наконец. Теперь уже меня обнимали они оба. Темка приковылял позже. Засиживаться я не стал. Мы договорились до завтра никому больше не говорить. Еще раз принял поздравления и распрощался. В оговоренный с Анной срок я едва уложился. Размер ее “приданного” приятно удивил – к машине дважды бегать не пришлось. - Это все? Ничего не забыла? - Кажется нет. А что? - Да то, что ты сюда больше не вернешься. Начинаем новую жизнь. Все ясно? - Так точно. – мое золотко приложило руку к виску. - Анютка! Как же я тебя люблю… - А я тебя. Мы стояли перед дверью и целовались, забыв про все на свете. На мгновение возникла мысль по-особому попрощаться с Аниным бывшим жильем, но я ее прогнал. Скорее домой! Обнял за плечи свою собственность и повел к машине. Анна Пятница, вечер Я собирала вещи. Больше всего оказалось книг и старых тетрадей. Одежду перебрала. Сразу отложила совсем старые вещи – выкину их сразу. Документы, фотографии... Целая коробка конспектов – выбрасывать их было жалко. После защиты диплома сожгу их, по традиции. В углу шкафа нашелся пакет с рыжим париком. Я и забыла о нем. Любимую кружку – заберу, а остальная посуда пусть будет у хозяйки. Наша с Танькой шеффлера. Кому она перейдет? Вон как разрослась, пол-окна закрыла. Даже не ожидала, что мои пожитки уместятся в чемодан (правда, солидных размеров) и две коробки (тоже не маленькие). Вынесла все в коридор. Убралась в комнате, вытерла пол. До приезда Владимира еще минут 20. Проверила мобильник – не принятый звонок. От Маши. Что-то случилось? Набрала ее номер: - Маша, ты звонила? - Да! Анечка, поздравляю! Я так за вас рада. – в трубке послышался еще голос и она поправилась, - Мы с Сашей очень рады. - А ты откуда знаешь? - Так Барон твой к нам только что заезжал. Весь светится, как прожектор. Надеюсь, ты тоже. Так вот кому он цветы вез! Мне стало совсем хорошо. - Не совсем. Я - как солнышко. - Вот и правильно. Анечка, будь счастлива! Потом еще влез Саша, потом Тёмка. Ожидание перестало быть томительным. Вскоре приехал Владимир. Я написала записку Марь Санне, закрыла дверь и только тут осознала – я действительно ухожу отсюда. Ухожу за руку с любимым мужчиной, которому доверяю и которым восхищаюсь, несмотря на все его “вопреки”. Ухожу в новую жизнь. Когда мы приехали к дому Владимира, ой, нашему дому (пора окончательно привыкать), он легко подхватил меня на руки и понес в подъезд. Какой же он сильный! Не слезая с его рук я ткнула кнопку лифта и хотела было поцеловать, но за спиной раздался лязг железной двери и на площадку вышла встревоженная тетя Варя. - Нюточка! Что с тобой, голубка? Володя, ты что с девочкой сотворил? - Ничего тетя Варя, не волнуйтесь. Я просто учусь жену в дом вносить. Решил потренироваться на невесте. У меня все правильно получается? – нахально улыбнулся ей Владимир. - Ох ты, Господи! Решились таки! Поздравляю! Ребятушки мои. – она бросилась нас обнимать и расцеловывать. Эта женщина щедра во всем – и в крепости подзатыльников, и в ласке. Нас она основательно помяла. Но как же приятно, когда искренне радуются твоему счастью. - Да, сегодня заявление подали. Теть Варь, раз уж вас встретили – приглашаем на свадьбу почетным гостем. Как самого близкого человека. - Отчего же такой почет-то? – смутилась она. - Это же вы нас познакомили. Так что своим счастьем – Владимир чуть подкинул меня в руках, - я обязан вам. - Мы обязаны. – я положила голову на его плечо. - Правильно, милая. Теть Варь, извините, нам пора. У меня невеста некормленная. И кот тоже. Она проводила нас в лифт со слезами в глазах. Открыли дверь и вот мы дома. Он принес меня в дом, поставил на ноги, чмокнул в нос и ушел за багажом. Я огляделась. Все так знакомо и так ново. Лучик мяукает от радости. Вошла в гостиную и обомлела – на столике в большой вазе стоял огромный букет – лилии, хризантемы, гвоздики. Какая красота! И когда он только успел? Глаза наполнились слезами. В горле застрял ком, я кинулась к входной двери, в которую Владимир уже вносил мои коробки. Еще минута, дверь захлопнулась и сильные руки привлекли меня к любимому мужчине, забрали в его власть: - Ну что, Анечка, как тебе наш шалаш? - Лучше не бывает. Ведь я в нем с тобой! - Боже, что я слышу! Ты обо мне еще никогда так не говорила. - Зато думала. Спасибо за цветы. Они такие красивые. - Как ты. Я обхватила его за шею, прижалась сильно-сильно. Владимир гладил меня по спине, по волосам, немного покачивая, как маленькую. - Малышка моя, только моя. Моя Анечка. Ведь моя? Я кивнула. Он отстранился, лихо улыбнулся: - Не слышу. - Твоя, конечно. Куда я от тебя денусь. – буркнула я, немного обиженная на эту дрессировку, но тут же была наказана горечью в его голосе: - Ань, зачем ты так? Тем более сейчас. Я ведь так ждал этого дня... - Прости, я... больше не буду. - мне стало стыдно, - Владимир, это я от смущения так... - Милая, но объясни мне, кого, чего ты так стесняешься. Меня? В глаза ему я смотреть не могла, объясняла пуговице рубашки. - Угу. И еще того, что я теперь невеста. И что ты меня цветами осыпал... - Аня, я женюсь первый раз в жизни. И, если будешь хорошо себя вести, в последний. Как же без цветов? Тем более, что это только начало. А меня... ну, меня стесняйся, ты от этого так краснеешь... Обожаю. Он еще долго с удовольствием подтрунивал надо мной. Я купалась в его голосе, ласке, внимании. Мы вместе разобрали мои вещи. Владимир с радостью помогал, разглядывая предметы гардероба с любопытством школьника на экскурсии. Увидев “концертное” платье, нахмурился, но ничего не сказал. Пакет с париком вызвал его бОльший интерес. Я предложила ему померить. Зрелище уморительное! Коробки с книжками трогать не стали, задвинули в угол и пошли ужинать. Владимир Суббота Утром нас разбудил звонок Дюши. Мы бессовестно проспали (хотя о причинах не жалели не капельки). Собирались впопыхах, сталкиваясь лбами и другими частями тела. На завтрак времени нет, нас уже ждут. Анютка (вот жена у меня будет – блеск!) умудрилась за пару минут найти все что нужно и приготовить мне несколько бутербродов. Жевал в дороге, урча от удовольствия. Пришлось потерять еще минут двадцать, заехав в магазин. Купили Бенкендорфу для бани прикольнейший термометр и деревянный ковшик. Дубовый и эвкалиптовый веники – это уже для себя, пардон, для Анечки. Ух и оторвусь сегодня! Мое солнышко уловила многообещающий взгляд в свою сторону, покосилась на веники и что-то прошептала о поспешности решений. Щас! Дам я ей передумать! Глянул в зеркало – улыбаюсь, как сытый крокодил. Еще бы – ночь была сказочной. А впереди еще целый день – ничем не хуже. Доехали до нужного дачного поселка. Под указателем нас встретил Дюша. Посигналил фарами и стал показывать дорогу, Сусанин недобитый. По таким колдобинам только на его бронтозавре ездить. Минут пять мы месили грязь, но вскоре свернули в милый тупичок. Приехали. Да, дядя Беня умеет преуменьшать. “Домишко” оказался приличных размеров двухэтажным домом с гаражом в цоколе. Участок с кустами и парой яблонь. Деревянная банька курящимся дымком из трубы просто заманивает зайти, расслабиться. Несмотря на далеко не летнюю погоду, Натка и Лиза фланировали в простынях, а Моль - просто в плавках и войлочной шапке-колокольчике. Бенкендорф выглянул на крыльцо, мрачно кивнул мне и гораздо ласковее – Анне. - Корф, вечно с тобой не все в порядке. - Батя, не сердись. У меня есть причина. - Вижу, твоя причина все еще зевает. Здравствуй, Анечка. - Александр Христофорович, не сердитесь на нас, пожалуйста. Мы вам подарок привезли. Еще один плюс моей невесты – на нее никто не может сердиться. Бенкендорф растаял меньше чем за минуту. Ну, и меня заодно простил. Ковшик одобрил, термометр обещал повесить сразу. Из баньки в клубах пара выкатился ржущий над чем-то Мишка, увидел нас. - О, звезда моя! – он попытался рухнуть перед Анечкой на колени, но она повернулась к шефу и, ласково глядя в глаза, попросила показать дом. Тот хмыкнул и они удалились. Мишка насупился, вставая. - Барон, чего опаздываешь? Все как на иголках из-за вас. - С чего вдруг? - Да Машка как приехала, все спрашивает. Че-то случилось? - Миш, мы сегодня просто проспали. – я томно потянулся, мечтательно прикрыв глаза. Мишка с завистью вздохнул, - Как парок? - Отличный! Вещи в доме кинь и иди скорее. Баньку наш шеф построил отличную. Напарились знатно. Всем кагалом, конечно, разместиться мы там не могли, но сменяя друг друга, вполне отвели душу. Натка развлекалась нынче модными аромомаслами, Лиза пыталась научить гимнастике Ци-Гун, но ее никто не слушал. Романовский Тёмка с удовольствием плескался в тазике с теплой водой, размахивая веником. Бенкендорф, в свежеподаренной войлочной фуражке и плавках выглядел настоящим полковником (за год отставки он несколько нагулял “солидности” и изрядно посвежел). Серега с Дюшей придумали на выходе обливать всех водой из колодца. Эффект – потрясающий! Особенно от неожиданности. Говоришь обычно, что думаешь. Сильнее всех “порадовала” Соня. Некогда не подозревал, что возвышенные художницы способны на столь многоэтажные конструкции. Анечка моя, например, просто визжала ультразвуком - певица, что с нее возьмешь. Правда, веселуха с обливанием резко прекратилась после того, как “пострадала” Маша с Тёмкой на руках. Романов, на вопль благоверной и плач наследника, пустил дым из ноздрей и пошел на разборки. Серега отбежать успел (он был у колодца, везунчик), а вот Говорун получил ведром по лбу. Короче, порезвились. А Анну я таки веником отшлепал! Теперь точно знаю, что счастье в жизни есть! Пикничок получился в римском стиле – на открытой веранде. Сначала все были в простынях, как в тогах, но потом утеплились. Хозяин заморачиваться не стал – картошка в мундирах, к ней все, что под руку пришлось, от колбасы до маринованных огурцов. Церемонно обмыли “владение” и открытие сезона. Бенкендорф степенно рассказывал, что сделал за год, показал фотографии дома, в том виде, каком его купил (честно говоря, изменения впечатляют), делился планами, что еще сделает. Лиза влезла с предложением сделать общий ландшафтный дизайн или хотя бы просто альпийскую горку, но бодрое “Лизанька, а оно мне надо?” поставило точку в этом вопросе. Романовы все косились на меня и Анечку – ну, ясное дело, новость распирает. Я вдруг вспомнил, что так и не сообщил новости из милиции. - Ань, я все забываю рассказать. Вчера с Потоцким созвонился. Хорошие новости. Во-первых, можешь спать со спокойной совестью - ты была права. Тот водила – и вправду нехороший дядя. За ним уже много подтвержденных подвигов. Во-вторых, его уже взяли. Домашний арест отменяется. И в-третьих, Игорек просил передать, что с него причитается. Если не знаешь, что с него стребовать, я попрошу приличный коньяк. Так что все хорошо! Моя красавица напряглась, но я обнял ее за плечи. Народ оживился, принялись расспрашивать. Анютку хвалили за сообразительность, меня же чуть не поколотили, что такое вообще случилось. - Володя, как же ты ее отпустил?! – громче других взорвалась обычно тихая Соня (это она после ледяного душа еще не остыла). Хорошо, хоть с кулаками не бросилась через весь стол. Я повернулся к моей малышке. - Поняла? Ты глупости делаешь, а все шишки – мне! Совесть есть у тебя? - Я больше не буду. – нежно улыбнулась она. - Ну, ясен пень, не будешь. Кто тебе позволит. У меня теперь на это все права есть. – гордо заявил я. - Права? – первым уловил Мишка. Он вообще остро воспринимает все, что касается Анны. По привычке, наверное. - Ага! Ребята, не хотел сейчас говорить, мы вроде дачу обмываем, но ладно. Приглашаем вас всех на нашу свадьбу! - Ура! Горько! Дальнейшее безобразие я даже вспоминать не хочу. Анна Суббота Стоило ему получить статус жениха, как Владимир совсем распоясался. Что хочет, то и творит. Веником только что отстегал. Что дальше будет – думать страшно. Хотя и приятно. Обожаю его властность. Виду, конечно, не подаю, но обожаю. Дача Александра Христофоровича мне очень понравилась. Сразу видно, в хороших руках. Чисто, добротно, продуманно. Летом тут, наверное, как в сказке. Птицы поют, солнышко светит... Хоть я и не любительница бани, но удовольствия сегодня получила море. За исключением момента, когда меня неожиданно облили едва не ледяной водой. Странно, что голос не сорвала. После бани хорошо посидели. В который раз удивилась ограниченности спиртного на столе. Ребята не хотели садиться за руль хмельными. Уже за одно это я глубоко уважала их всех (мои родители погибли в автокатастрофе по вине пьяного водителя). А если еще вспомнить, что ГАИ не имеет право останавливать военных… За столом обсуждали какой-то полигон. До этого дня я об этом и не слышала. Тихонько спросила Владимира. Он виновато пояснил, что в конце следующей недели уедет почти на месяц. Мне стало грустно. Видимо, чтобы развеять мою печаль, он сообщил новости из милиции. Все, опасности больше нет, но и свободы – тоже. Ребята, услышав подробности моих похождений, почему-то обвинили Владимира, а он, в целях снятия напряженности, объявил о нашей свадьбе. Тишина дачного поселка надолго потонула под поздравлениями и криками “Горько!”. На последнее Владимир очень убедительно отвечал “Вовсе нет. Поверьте на слово!”, но его не слушали. Наташа уговаривала положиться на нее, как на эксперта по одежде и визажиста. Лиза предлагала услуги по устройству девичника (Миша влез с просьбой пригласить его вместо стриптизера, но получил от Александра Христофоровича подзатыльник и затих). Сережа с Сашей и Андреем шептались, хитро поглядывая на Владимира – мальчишник затевают, не иначе. Но, как говорил наш лектор по философии “сейчас все лечат, вылечат и дурь”. Александр Христофорович, хлопнув Владимира по плечу, подытожил: - Еще одного пристроили. Кто следующий? - Я, - заявил Андрей, уронив Наташу себе на колени. Миша закашлялся. Уже под конец вечеринки хозяин официально пригласил нас всех и каждого приезжать на дачу когда захотим. В случае если он отсутствует – запасные ключи в условленном месте. Домой мы вернулись за полночь. Анна Воскресенье - суббота Всю следующую неделю вплоть до воскресенья мы с Владимиром старались быть вместе – заранее компенсировали предстоящую разлуку. Мы еще ни разу не расставались с ним так надолго. Я окончательно освоилась в квартире, а он предвкушал ремонт в спальне. Боцман-Лучик бегал за мной по пятам, вызывая ревнивые комментарии нашего общего повелителя. Днем мы старались перезваниваться, обменивались SMSками, а ночью... Мне казалось, медовый месяц уже наступил. Однажды, едва отдышавшись, я призналась ему: - Знаешь, в глубине души я все еще боюсь, что для тебя – только игрушка на время. Мне слишком хорошо с тобой. Так в жизни долго не бывает. Он улыбнулся, ущипнул меня за то, что под руку попало (я взвизгнула) и успокоил: - Ты для меня – всерьез и навсегда. А чтобы тебе было спокойнее, я постараюсь поскорее натворить кучу того, что тебе не понравится. Утром я обнаружила, что шея и грудь покрыты следами его губ. Как печатей понаставил, собственник. Я решила отплатить той же монетой. Получилось даже красиво. Пусть на своем полигоне покрасуется. Владимир Три недели на полигоне Всю неделю до отъезда был как в Раю. Моя малышка словно стала источником любовного напитка. Становлюсь наркоманом. Час без нее – и начинается ломка. Анечка. Такая нежная, такая чуткая, такая манящая... Как я теперь смогу без нее? Полигон. В нашем понимании, это когда э-э-э... н-ное (нет, н – мало, гораздо большее) количество солдат и офицеров находятся очень далеко от города и вообще жилых мест. Живем в палатках или бараках. Из развлечений – строевая, стрельбище, гонки на БТРах (кому повезет) и неистребимый литробол. Мальчики играют в войнушку, одним словом. Ну, солдатам-срочникам это даже полезно. Когда еще военное ремесло почувствуешь на себе. Не все же строем топать. Младшим офицерам помогает выработать командный голос и научиться принимать решения. Старшие чины – просто отдыхают от быта и развлекаются. Но, честно говоря, я не понимаю, зачем сюда регулярно отправляют нас, спецназ. Бенкендорф однажды высказал предположение, что когда-то, лет десять назад, наш взвод был вписан в приказ для каких-то красивых показательных выступлений перед заезжим начальством. А с тех пор приказ просто перепечатывали, меняя лишь дату. Ну да ладно. Место для полигона сразу скажем – удачное. Не тревожим никого, кроме белок. Но есть минус – проблемы со связью. SMSки еще можно отправить и принять, но звонки постоянно прерывались. Мы с Сашкой отчаянно искали место, откуда можно устойчиво звонить – оно оказалась километрах в пяти от палаток. Но что такое пять км, в сравнении с возможностью слышать ее голос?! Ее голосок, нежный, звонкий, что вел меня и во время боевых операций и убаюкивал во сне. Анечка моя. Только моя! Что ты там делаешь, девочка моя милая? Уже после возвращения я понял – хорошо, что я так и не знал подробно, чем именно занимала время разлуки моя красавица. Я бы точно сорвался в самоход. По счастью, возможность подзарядить мобильник у меня была – нам, спецназу, наряду со старшими офицерами было разрешено прибыть на своем транспорте (а вдруг пригодимся). При желании, я мог бы даже сделать крупный бизнес, мотаясь ночью за выпивкой в ближайший поселок и работая “розеткой для телефонов”. Но, видимо, я более брезглив, чем практичен. Вообще, именно разрешению на использование личного транспорта я был обязан своими погонами – точнее, недостатком звезд на них. В прошлый раз (два года назад) каким-то чудом до меня дозвонился отец. У него всерьез прихватило сердце. Я бросил все, рванул к нему. Мне очень повезло, что дело было вечером и пока добрался, обошлось без аварий. Я несся в город, утопив газ в пол, одной рукой держа руль, другой сжимая мобильник. У нас было минут пятнадцать. Пятнадцать минут того, что мы скрывали друг от друга годы. Потом батарейка сдохла. Я ворвался в квартиру через полтора часа. Отец сидел в любимом кресле, словно дремал. Из обмякшей руки выпал маленький аппаратик. В тишине комнаты отчетливо были слышны гудки. Этот самоход мог очень дорого мне стоить, но Бенкендорф надавил на все свои рычаги и мне всего лишь не присвоили очередного звания. Так что теперь, при желании все ребята могли меня посылать за пивом, как младшего. Но нет худа без добра. Когда ушел Бен Ладен, руководство группой безоговорочно перешло Мишке Князю. Был бы я ему ровней – могли поставить и меня – боевых наград больше. А сейчас – взятки гладки. Да и что мне звание... В нашей среде все прекрасно знают кто есть ху. За весь период “на дело” нас вызывали только два раза, причем первый был простой глупостью. Только подъехали, а там уже все кончилось. Жаль, так не смог тогда выкроить времени заскочить домой. Последняя неделя была особенно трудной. Игры в “приход бурого медведя” основательно достали (видимо, я старею). Два дня назад такие “косолапые” сожгли офицерскую баню. Теперь мы все очень злые и мыться приходится холодной водой. Настроения это не добавляет. По невесте соскучился жутко. Мечтаю увидеть ее поскорее. Дав свободу воображению, поймал себя на мысли, что уже забыл, как должен вести себя взрослый мужчина при встрече в любимой девушкой. Боюсь, от нетерпения могу испугать или сделать больно, поспешить. Так хочется обнять ее, крепко-крепко. И целовать-целовать-целовать. Каждый раз, слыша из динамика ее голосок, сердце сладко замирает. Моя девочка тоже истомилась. Но ничего, завтра возвращаемся. Надеюсь, хоть неделю отгулов мне дадут... Анна Три недели полигона Посмотреть бы в глаза тому человеку, кто придумал такие вот “учения”. Совести он лишен начисто, должно быть. Три недели без Владимира. Я безумно скучала. Нарисовала на листке календарь, красным обвела день его возвращения и каждый день зачеркивала очередную дату, отделяющую меня от возвращения в личный Эдем. Двадцать один день, двадцать дней, девятнадцать... Я сделала в квартире генеральную уборку. Лучик растолстел на моих вкусностях (кого еще баловать?), с рук не слазит. Решив, что лучшее – враг хорошего, отдала диплом рецензенту. В конце концов, грубых ошибок там нет, а если найдутся мелкие – неважно. До защиты диплома я свободна. Сдала книги в библиотеку, подписала обходной лист. От делать нечего выпросила у тети Вари швейную машинку и сшила премилый летний сарафан из шелка с рисунком в крупный цветок. Подумав, обзавелась еще и шортами. Одним словом, забивала голову и руки. Немного краски в мою жизнь внесла Танюшка, приезжавшая почти каждый день то с книжками по свадьбам (описание традиций и прочего), то с журналами мод. Пока все это рассматривалось применительно к ней – было занятно. Но вдруг вспомнила, что этот фарс с выкупом и застольем в ресторане будут ждать и от нас – мне стало не по себе. Представить Владимира в окружении его “банды”, штурмующим подъезд, я не могла и не хотела. Поход с Танюшей по свадебным салонам еще больше добавил сумятицы. В этих модных шифоново-кружевных платьях моя подружка была просто изумительна. Я же выглядела, как кукла Барби. Хватай и привязывай на капот. Нужно обсудить с Владимиром. Чего хочет он. Решать сама я больше не буду. Но той же Танюше я была обязана своим новым увлечением. Однажды она ворвалась в квартиру, размахивая двумя видеокассетами: самоучитель восточного танца и стрип-дэнс для начинающих. В ответ на мой обомлевший вид, она пояснила: “Ань, представляешь, какой подарок на свадьбу мужу можно сделать! Расшевелим их!”. Я не стала говорить, что шевелить сильнее опасно для жизни, но идея мне неожиданно понравилась. Кассеты мы просмотрели. Интересного было немного, но основные принципы я уяснила. В конце кассеты по стрип-дэнсу было записано несколько поставленных и явно отрепетированных номеров. Мне очень понравилась чувственность, плавность и то, что вульгарности и пошлости тут не было. Даже странно. Это было просто красиво. Как картины с обнаженными нимфами. Никаких нарочитых шестов и прочей секс-символики. Пластика тела. Теперь мне было чем заняться в ожидании. И все же, несмотря на попытки отвлечься, я очень тосковала. Сочиняла SMSки, ждала звонков. И каждый вечер ставила зажженную свечу на окно. Пять дней, четыре, три, два, завтра вечером он приедет! Остался только один день. SMS: “Завтра родной мой Уже завтра Потерпи я тоже соскучилась Твоя Анна” Анна День возвращения С утра Лучик старательно намывал дорогого гостя. Я накрутила бигуди и принялась готовить праздничный стол. Посоветовалась с Машей насчет рецептов. Поставила тесто. К обеду у меня уже было готово ароматное харчо с орехами и черносливом. Начинка для пирожков удалась, тесто подошло. Только с мукой я не угадала. Не хватает пары горсточек на лепку. Накинула на голову платок (бигуди еще не сняла) и, не заперев входную дверь, побежала вниз к тете Варе. Та обрадовалась, просила поздравить Владимира с возвращением, умилялась на меня, как на невесту. Спросила, что я хочу в подарок. Я улыбнулась и попросила ее испытанную скалку – непревзойденный аргумент в мужском воспитании. С кулечком муки метнулась наверх, на ходу набирая номер Маши: - Маш, извини, это опять я. Свежей кинзы не было, сухая пойдет? - Пойдет, Ань. – рассеянно проговорила она, - Что угодно пойдет. Судя по Сашкиному виду, они сейчас швабру сгрызть могут. Причем, грязную. - Как? Он уже приехал? - Да, Володя его минут пятнадцать назад привез. Что, еще не появился? - Нет, наверное, машину ставит. - Или за цветами для невесты завернул. – утешила она. - Ой, а я еще в бигудях! Саше привет! Пока! Пока мы говорили, я забежала в квартиру и бросилась к зеркалу в спальне. Он уже в городе! А я, бестолковая, ждала только к вечеру. Соскучился, вот и вернулся пораньше! Так, волосы высохли. Теперь расправить и я готова. Ох, пакет с мукой сюда притащила. Пирожки не готовы. Господи! О чем я только думаю. Он тут, скоро-скоро. Вчера звонил, подробно рассказал о своих планах на этот вечер. Я потом полночи уснуть не могла – вся горела. Бесстыдник! Надеюсь, его никто больше не слышал. Устал, наверное. И за рулем к тому же. Точно, наполню ему ванну. С хвойным экстрактом, потом плавающие свечи туда запущу, свет погашу, потру спинку, ну и все что захочет... Все-все. Сегодня буду исполнять все его желания. Так и сделаю! Я вскочила, бросилась к ванной, открыла дверь и от неожиданности закричала в голос. Владимир День возвращения Утром построение, всякая лабуда. Все. ”Три веселые смены” окончены. Сворачивается. Народ бодро копошится. Наша группа собралась очень быстро, но Князя попросили задержаться до полудня. Он посопел, но проникся: - Папаша с женихом едут немедленно. Остальные отправятся через пару часов (Заморенов просил помочь). Володь, только снаряжение наше заберите. Пользуясь положением, мы с Сашкой свалили одними из первых. Итак, я еду к невесте! Несся на предельной скорости. Даже обычно спокойный, как слон, Романов взмолился: - Барон, я тоже соскучился, но хочу домой к жене, а не на тот свет. Пришлось притормозить из-за слабонервных. Прибыли к обеду. Сашку выгрузил у его подъезда и рванул домой. Анечка! Как ты там? Меня разрывало от одновременного желания схватить ее покрепче и уволочь в спальню на неделю и боязни сделать больно (соскучился – жуть!, сдерживаться будет очень трудно), испугать (она ведь от меня уже отвыкла, маленькая). По телефону все так просто. А воочию... Я ведь еще и помыться толком не мог. Сегодня брился холодной водой – результат не вдохновляет. Мной сейчас детей в самый раз пугать. Родной дом, подъезд. Лифт работает (странно). На площадке седьмого этажа запахи невероятной вкусности. Моя радость постаралась. В животе заурчало. Чуть не захлебнувшись слюной, жму кнопку звонка. Не открывает. Странно. Дверь не заперта... Аня? Беды не ощущаю. Где она? Позвал – тишина. Разулся, снял куртку. Заглянул на кухню – явно процесс готовки в разгаре. Ароматы... На подоконнике дрыхнет толстющий Боцман – ну еще бы, так разъешься – сразу все станет до фонаря. Завидую. Однако, где Анна? Что происходит? Не инопланетяне же ее похитили, пирожки им лепить. О! Ее голосок на площадке. Не знаю, что за проказливое наваждение на меня нашло, но я метнулся к двери, подхватил обувь с рюкзаком и скрылся в ванной. Как индеец. Или идиот (прятаться от любимой девушки!). Моя девочка вошла в квартиру и побежала наводить красоту. Для меня! Я блаженствовал в темноте, решая, как теперь лучше предъявить себя. В голову упорно лезла идея подкрасться сзади, зажать глаза и спросить “Угадай, кто?”. Ну не дурак ли? Напугаю свое сокровище. А как? Отправить SMSку “Проверь ванну, я там”? Пока я размышлял в темноте, Судьба решила и на этот раз сжалиться над влюбленным. Шаги, над головой вспыхнул свет, открылась дверь и раздался вопль моей ненаглядной. - Здравствуй, милая! Анна День возвращения За дверью ванны обнаружился Владимир, грязный, как чушка, не особо бритый и всклокоченный. Однако с улыбкой во все лицо и в глазах - черти ламбаду пляшут. - Владимир? Это правда ты? Но как, когда? – это я от неожиданности. Он поддержал: - Чего же дверь не запираешь. Кто хош входи, что хош бери. - Да я на минуточку... - Угу. Вот ее-то мне и хватило. - А-а-а, я поняла, ты ведь на лифте ехал, а я по лестнице бежала. Вот и разминулись... - Ань! – он наконец отвлекся от второстепенного. - Да? – вся трепещу, любуюсь им, даже в образе лесного гоблина. - Анютка! Я ТАК соскучился, а ты все о глупостях! – Владимир сгреб меня в медвежьи объятия. Я бы смеялась от счастья, если бы могла дышать. Как же я стосковалась по нему... Как скучала без его силы, без нежности, без мальчишеской сумасшедшинки в порывах, и мудрости в суждениях. - Я хотела тебе ванну набрать. – пробормотала я, когда он расслабил руки и приник губами к моей шее (опять клеймо ставит). - НАМ. Я тебя не отпущу. – от его голоса ноги подгибаются. - А пирожки? - Да Бог с ними, слопаю начинку. - Ну, нет. - Это кому мы говорим “нет”? Будущему мужу? - Пока только лешему. Ты на него так похож... – я извернулась и включила воду. Несмотря на радость встречи, я почему-то робела с ним. - Тогда ты - моя русалка. – он с энтузиазмом начал стаскивать с меня блузку. Не иначе с целью проверь наличие жабр и хвоста. Ладони горячие, подрагивают. Повернулась, шлепнула по рукам, состроила строгую рожицу, начала расстегивать его одежду, ворча: - Ты что, в грязи валялся? Сто одежек, одна черней другой. Да стой ты спокойно! - Не сердись, сладкая, я все исправлю. – он послушно замер, наслаждаясь. Улыбка – до ушей! Оказывается, мои ежедневные танцы перед зеркалом за эти две недели незаметно многому меня научили. Я раздевала его плавными ласкающими движениями, не отрывая рук ни на секунду, перетекая прикосновениями от пуговицы к пуговице, сдвигая ткань и чуть покачиваясь всем телом. Глаза Владимира стремительно темнели, дыхание сбилось. Я уже стянула с него куртку и рубашку, расстегнула ремень на брюках. Шалея от собственных ощущений, его реакции и своей власти над ним, положила руки на плечи (горячий, напряженный...). Провела вниз по груди до живота, опустилась на колени, потянулась к брюкам. Хотела грудью прижаться к его ногам, но Владимир внезапно зарычал и очнулся. Схватил меня за плечи, рывком поднял и чуть ли не выкинул из ванной. Дверь закрылась. Из-за нее донеслось: - Аня, еще чуть-чуть и я тебя просто изнасилую. А я не хочу с тобой обходиться так. Никогда. Шум воды. Я умылась на кухне. И в самом дела, что на меня нашло? Сюрприз я готовлю на свадьбу... Ему ведь сейчас действительно нужно вымыться и поесть. Отдохнуть... А я... Я так соскучилась... Помотала головой, сосредоточилась на делах. Пирожков получился полный противень, надеюсь, понравятся. Если не сгорят... Из спальни как уследишь? А с ним я все на свете забываю. Подумала, поставила будильник. Хихикнула, представив реакцию Владимира на его звон в “неподходящий” момент. Переоделась в домашний халатик. Что-то он долго... Может, спинку потереть? Владимир День возвращения Я уже брился, когда раздался осторожный стук в дверь. Открыл замок: - Да? - Ты уже все? – разочарование в голосе, - а я тебе помочь хотела... - Ты уже помогла. Мне еще никогда так сильно не хотелось вернуться. Засмущалась, улыбается. Она все еще умеет смущаться. Причем, искренне. С ней каждый раз – снова первый. Обожаю ее за это. - Ты голоден? – отводит глазки. Полотенце на бедрах мало скрывает мое настроение. - Ага! - Это здорово! - Еще как! – я отложил бритву и вручил ей флакон с одеколоном. – Ты ведь хотела мне помочь... Ох, моя сладкая девочка. Я что, не замечал раньше, как ты двигаешься? Томно, мягко, соблазнительно. Капли одеколона робко упали на ладошку, потом ее нежные ручки прошлись по моим щекам, по шее, упругим потоком пробежали по плечам, сомкнулись за спиной. У меня в глазах потемнело. - Анют, я больше не могу. – я наклонился к ее губам. Она тянулась ко мне, глаза закрыты, вся трепещет. - И не надо... Полотенце я потерял в коридоре. Звонок будильника. Не понял. Анечка отвлеклась от уже легких поцелуев и засмеялась. - Первый раз не сильно невовремя! - Что это? - Пирожки. Я боялась, что сгорят. С тобой разве уследишь... Пусти. Я на минуточку. - Ну нет, вместе пойдем. За столом (пришлось надеть халат, чтобы ее не отвлекать) Анна осторожно спросила о планах. Сознался, что ничего не знаю, кроме как о трех днях отгулов с завтрашнего дня. Потом прошелся по квартире. За время отсутствия в гостиной появились полосатые диванные подушки (вызвавшие противоречивые желания или на них плюхнуться, или ими покидаться) и какой-то фикус, а в спальне – светильник, дающий мягкий свет. На тумбочке лежат несколько цветных талмудов – “Свадьба. Традиции и обычаи”. Анечка перехватила мой взгляд: - Танюшка принесла. Там многое так смешно... Бедный ее жених. Она столько себе навыбирала... - А для нас ты чего хочешь? – обнял ее, глажу по спинке. - Не знаю. - Ань, не ври. Ты этого не умеешь. Все ты знаешь. - Я правда не знаю, чего хочу. Но точно не хочу всей этой суеты с платьем-выкупом-рестораном. - Согласен. Но совсем без платья не получится. Должен же я что-то снимать с жены. Доставь мне удовольствие. А праздновать предлагаю на природе, среди самых близких. Думаю, неплохо устроимся. Ты не против? Она вырвалась у меня из рук, оторопело уставилась мне в лицо: - Ты серьезно? - Конечно, милая. Если честно, Романовский банкет до сих пор вспоминаю с содроганием. Там был конкретный цирк с конями. Сашка мне уже много порассказал. Они же его устраивали для огромной родни, а не для себя. Но у нас все иначе. Анют, если бы ты хотела, чтобы все было по правилам, я бы на это пошел, но раз не нужно... Она бросилась мне на шею. - Спасибо! - Не за что! Значит, договорились? С тебя – быть самой красивой, с меня – букет и вся прочая ерунда. Ты мне доверяешь? - Да! Но я хотела бы помочь! - Ладно. Будешь вдохновлять и поддерживать в творческом состоянии. Солнышко, мы с тобой вместе все тихонько решим. А если хочешь поучаствовать в традиционном балагане – пошалим на Танюхиной свадьбе. Она, кстати, еще не передумала? - Нет. - Ну и ладушки. Как же я люблю к ней возвращаться... Анна После возвращения Владимира жили, как в сладостном тумане. Первые три дня провели вместе, не расставаясь ни на минуту. Почти все время провели дома, в мечтах, разговорах, в любви. Это было не счастье – это было похоже на сказку. Невероятно, неправдоподобно, прекрасно. Так в жизни не бывает, и я ловила каждый миг, чтобы насытиться им, зарядиться, как батарейка. Когда закончились отгулы, во время отсутствия Владимира я с особым старанием занималась танцем, представляя, что делаю это для него, предвкушала его реакцию. Вообще, мое увлечение уже сказалось – Владимир утверждал, что походка у меня стала плавной и соблазнительной, называл русалкой. Через неделю после возвращения он пришел домой воодушевленный. - Ань, тебе повышение. Ты теперь будешь женой майора! - Это хорошо или плохо? - Это закономерно. Так и до полковничихи дослужишься. - Лишь бы не до генеральши. Поздравляю, милый! - Спасибо. Знаешь, теперь проще будет норму отслеживать. Если звезд на погонах стало много – пить пора завязывать. Удобно... , - но тут он немного помрачнел, - Впрочем, завтра мне это вряд ли поможет. - Ты о чем? - Ань, такие новости отмечают. В мужской компании. Громко и бурно. Так что завтра зависну у Мишки и ночевать не приду. Не хочу провоцировать тебя на боевое использование скалки. Да и звезда во лбу помешает мне носить фуражку. Спорить бесполезно. Однако следующей ночью около трех часов в квартиру раздался требовательный звонок. Помня указания Владимира не открывать ни при каких условиях, сначала даже не выбиралась из постели. Но ночной визитер не унимался. Обознались? Дверной глазок опроверг – мне принесли подарок. Сережа и Миша. Я таки открыла. Они, шатаясь, как березки в ураган, шепотом поздоровались, слаженно (чуть не в ногу) вошли в гостиную и сгрузили мой “суперприз” на диване. При этом Сережа наступил на хвост Лучику, а Миша принялся объяснять, что не мог оставить Владимира у себя во избежании с моей стороны подозрений в походе “налево”. - Ань, все было очень прилично, - убеждал он, почему-то обращаясь к моему уху, - Пили только сок. - Точно. Пшеничный, без мякоти. – уточнил Сережа. Миша недовольно сморщился на него и продолжил: - Но традиции соблюдать надо! Иначе новая звезда на погоны упадет не скоро! Не знаю, как там про погоны, но если моя личная звезда сегодня грохнется с дивана, я его не подниму. На робкий вопрос, что теперь с ним нужно делать, ребята равнодушно пожали плечами “Ничего. Сам оклемается.” На прощание меня начал успокаивать уже и Сережа “Все путем. Это ведь даже не мальчишник”. На этой оптимистичной ноте они откланялись. Охохонюшки. Минералка-то хоть в доме есть? Владимир Звездочки обмывали у Князя. Бенкендорф приехать не смог, так что сидели впятером. Ох и набрались же мы... Меня, как виновника торжества, укатали в ноль. Хитрый Мишка похоже, пропускал, гад. Под конец веселья он и Серега на полном автопилоте (чтоб его у них заклинило, желательно на взлете) зачем-то отнесли меня домой. Хорошо, хоть такси поймали, не своим ходом. Утром проснулся дома. Анечка, двигаясь как тень, отпаивала меня ледяной минералкой. Вот черт! Все-таки они меня перед ней подставили. Друзья называется... Но, даже странно, разочарования на ее личике я не увидел, только сострадание. Еще пару глотков... Хорошо... Наконец, мне полегчало, и моя спасительница отправилась в магазин за солененьким. После душа я устроился на диване, включил телевизор. Пощелкал по каналам – ничего. В видике кассета. Что там? Запустил и ох... обалдел. Анна смотрит стриптиз?! Нет, на экране все даже красиво, но зачем это ей? Вот уж, воистину, чужая душа – потемки. Похмельные страдания изрядно осложнились потрясением. Я ловил ртом воздух. Анечка?! Чистая, невинная девочка, которую я больше года посвящал в таинства любовной науки... Моя Анечка?! Нет. Не верю. Не верю, что она из этих... Между тем, пленка докрутилась до конца и включилась перемотка на начало. От щелчка я пришел в себя. Достал кассету. “Стрип-дэнс для начинающих”. Офигеть! Зачем ей? Вдруг, как обухом по голове, неужели опять работу ищет? Нет, невозможно. Решительно отмел предположение, едва не стукнув себя за его появление вообще. Нет, тут дело не в этом. А в чем? Сейчас придет, вытрясу из нее все. Или не стоит? Один раз я ее уже заподозрил (вспомнил тот случай, расплылся в улыбке), напугал. Сейчас не стану. Так. Что там? Главное – доверие? Отлично. Подожду, когда она сама мне все расскажет. Сунул кассету в видик и, как ни в чем ни бывало, пошел на кухню. Точно, клин клином. Удивление и переживания напрочь излечили от остатков похмелья. Вернувшаяся Анна обнаружила у меня зверский аппетит и обрадовалась. Она порхала вокруг, а я внимательно приглядывался к ее движениям. Вообще, по тому, как человек двигается, можно понять о нем очень много. Если знать, на что смотреть. Странно, что я не понял еще неделю назад. Походка, жесты изменились. В них появилась специфическая тягучесть, томность. Искушение даже в том, как она вытирает руки полотенцем. В моей девочке появилась тайна. Это интриговала и дразнило. Она уловила мой внимательный взгляд: - Что-то не так? - Ань, ты ничего не скрываешь? – вырвалось у меня и я весь внутренне сжался. Если бы она опустила глаза или испугалась, это было бы... как нож под ребро. Но моя красавица сверкнула глазами и ослепительно улыбнулась. - Возможно. Но это сюрприз. И, думаю, тебе понравится. Помучайся пока! - Садистка. – от облегчения у меня даже в боку закололо. - Нет, я огородница! Ты ешь скорее. Как в себя придешь, поедем за подарком. Я и забыл совсем. Через неделю свадьба Татьяны. Анна будет свидетельницей. И потом, пора уже и к нашей готовиться... М-м-м. Она готовит мне сюрприз. Воображение на мгновение разыгралось, я чуть не подавился. Посмотрел на нее через стол, раздел глазами: - Милая, а ведь ты меня еще не поздравила с повышением. Анна Свадьба Танюшки была полностью традиционной. Жениха встречали у подъезда, устроили шумное выкупание, в последний момент подсунув вместо невесты одну из подружек, закутанную в занавеску. Никита держался молодцом, добродушно посмеиваясь (сказывается закалка магазином). Регистрация, фотографирование, поздравления, катание по городу – замелькал обычный сценарий. Молодожены наслаждались своим праздником. Я честно радовалась за подружку, но не хотела повторения всего этого с собой в главной роли. Владимир обещал, что наша свадьба будет другой и я ему верю. Вместе со свидетелем (невозмутимым парнем, напоминающим дубовый комод в квартире моих родителей) мы суетились вокруг новобрачных, открывали шампанское, щелкали фотоаппаратом или держали цветы. К началу банкета я готова была расплакаться. Владимир появился только в ресторане (на службе задержали). Владимир На свадьбу я позорно опоздал. Нас всех вызывали на ковер. Полковник нудно разглагольствовал о целях и задачах, а я чувствовал себя, как овчарка – медалист, на собачьей выставке. Не люблю я парадов и смотров. Разве что 9 мая. Там все по-честному. Победа. Она ведь для каждого своя. Главное – она есть. Когда вырвался из штаба, только и успел – домой заехать переодеться. В банкетном зале уже дым коромыслом. Заглянул. Таня и Никитой шепчутся, Анечка за улыбкой скрывает грусть в глазках. Сосед по столу тайком подливает ей в шампанское водки (придушу паразита). Тамада бодро напутствует тещу с тестем (милейшую пару, надо сказать). Я подождал, пока все затихнет и зашел. Извинился перед молодоженами, вручил Танюшке цветы, поздравил жениха с обретением сокровища и провозгласил тост. А пока все пили, сдернул с невесты обе туфли. Застолье оживилось. Тамада выпучил глаза. Свидетель насупился. Никита (и впрямь, отличный парень) заявил, что это рекорд – начать красть невесту, не успев найти себе места за столом. После недолгих уговоров, я согласился вернуть одну туфлю за место рядом с молодыми, а вторую – за сто поцелуев невесты. Друзья жениха ахнули, свидетель (мрачного вида перекачанный тип, у нас таких пупсами называют) сжал кулаки и начал багроветь. Никита (я еще больше зауважал парня) невозмутимо кивнул и что-то шепнул жене. Танюша, чарующе улыбаясь, послала мне воздушный поцелуй, а за остальным расчетом направила к заместителям. Я подумал, окинул оценивающим взглядом обоих свидетелей (качок побледнел, Анечка хихикнула), вздохнул и согласился. Под скандирование всей свадьбы подошел к своей красавице и “сделал раз”. Учитесь, детки, как женщин завоевывают! Я не давал ей отстраниться, наплевав на завистливые взгляда полусотни людей. - Эдак они к ночи до десяти не дойдут. – одобрительно крякнул свекор. Судя по шустрым глазам, дядя сам тот еще ходок. - А мы и не торопимся, - я вернул туфли, устроился между Анной и тем шустриком, что пытался её напоить “Северным сиянием”. И не мечтай, парень, тебе - полный дембель. Якобы по рассеянности осушил ее бокал, а затем рявкнул, - Горько! Мы немного потанцевали, но за этот день моя невеста слишком набегалась. Тамада, наконец, перестал всех донимать и откланялся. Анечка устало вздохнула, прислонившись к моему плечу. - Не огорчайся, у нас все будет иначе. Кстати, какой там счет? Четырнадцать? - Нет, по-моему, два. - Не буду исправлять твою девичью память. Анна Неделя перед защитой диплома запомнилась в первую очередь погодой. Ослепительное и ласковое солнце, мягкий, шаловливый ветерок, весело теребящий волосы и полное отсутствие желания сидеть в помещении за нудными формулами и графиками. Надоело учиться... Как в поезде, перед прибытием - чем меньше остается, тем острее иголка, на которой сидишь. Нет, я не боялась. Диплом писала сама, тему знала. Доклад составила и несколько раз отрепетировала (перед Вадимом и шефом. Владимир попросил его не привлекать, дабы не набираться комплексов). Отзывы от шефа и рецензента получены, все готово. Ждать надоело еще неделю назад. Скорее бы. Чтобы развеяться пару дней ходила по магазинам с Наташей Репниной и Лизой. Выбирали наряд невесты. Наташа ТАКИЕ места знает... А Лиза – с ней просто здорово! Несмотря на бурные поначалу протесты девчонок, платье я выбрала сама. Оно было даже больше похоже на выпускное, чем на свадебное. Но отделка цветами и тонкая прозрачная фата не оставляли сомнений. Невеста. Даже Наташа в конце концов одобрила и придумала потрясающую прическу. Но насчет белья они с Лизой были неумолимы. По их словам “Белье женщины должно вызывать у мужчины желание даже не сорвать его, а перегрызть!”. Завтра идем в какой-то потрясающий магазин. Даже представить боюсь, что они выберут. А уж реакцию Владимира.... Обновки пока оставили у Наташи, чтобы не искушать мужское любопытство. Я еще не забыла, как Владимир примерял мой парик. Замечтавшись, я не заметила, как в кабинет вошел Вадим. Говорит, что в актовом зале уже все готово, зеленое сукно, цветочки в вазочке и даже пыль с проектора вытерли. Все, пора идти. Слайды, листочки, ручка... Что еще? - С Богом! – я перекрестилась. Вадим улыбнулся. - Аня, ни пуха! Как говорится: десять минут позора и ты – дипломированный специалист. Вот негодяй! Весь торжественный настрой сбил. Я расхохоталась и захотела его стукнуть. Двумя часами позже Н-да... Ощущение обмана. Защищать диплом было не от кого. Если честно, и излагать-то его некому было. Секретарь кафедры – едва грамотная, шеф – все сам знает, а остальным – все равно не интересно. Получила свое “отлично” и даже обиделась. И на ЭТО я убила четыре года?!! Отказывала себе в свободном времени, сидела за книгами, зубрила, как скворец... Хотя, если бы не все это, я так и не встретила бы ЕГО... А, ладно. Я ни о чем не жалею. Мы немного посидели в нашем кругу. Откупорили шампанское (я, кажется, немного увлеклась). Потом созвонилась с Танюшкой (тоже уже отстрелялась) и договорились встретиться. Она обещала прийти с мужем и шампанским. Гулять, так гулять. Я заехала домой, переоделась в новый сарафанчик (его яркая расцветка как нельзя подходила моему настроению) и послала SMS Владимиру. “Я защитилась Праздную с Танюшей Позвони как освободишься Соскучилась Твоя Анна” Владимир Мы были на выезде. Дело паршивое, хотя и по-своему смешное. Цыгане устроили стоянку возле почти всеми забытой военной базы за городом. Сторожа не просыхают. Ну, детишки и повадились на склад таскать все что можно. Добрались до “петард”. Сначала тихонько таскали в лес и подрывали, а потом решили устроить ”Бум” посильнее. Прямо на складе. Сказочно повезло, что ничего серьезного не рвануло. Короче, от грохота дежурный на КПП поднял шум, типа теракт. Детишки вместо того, чтобы смыться, завалили дверь и объявили, что взяли заложников. Звонок нам (ну а кто еще крайний, тем более, что объект официально охраняемый). Шум, гам, оцепление. Время поджимает – боеприпасы штука опасная, а старые – и вовсе непредсказуемая. Пришлось врываться без разведки. А там... Террористы, во главе с шустрого вида девчонкой, более всего напоминали банду разбойников из “Брементских музыкантов”. Только не старше 13 лет. Перепуганные насмерть, чумазые и зареванные. И смех, и грех, одним словом. Ну и порка же их ждет... А охранничков базы – тем более. Вспоминая свой суровый вид при штурме (помесь Бетмена с Дартом Вейдером в количестве пяти штук), потом ржали, как лошади Пржевальского на черкесской конюшне. Вернулся на базу, привел себя в Божеский вид. Настроение более чем благодушное. Проверил мобильник – SMS. Ох, из головы совсем вылетело, что у Анны защита. Сейчас поеду к своей крошке. Она теперь будет бакалавр. Правда, толком не знаю, как это перевести на наши звания – лейтенант? Позвонил, спросил где она. Анечка, подозрительно хихикая, назвала городской парк, фонтан возле детского городка и будки с мороженым. Эх, красота, солнышко светит, птички поют, теплынь... Сейчас бы в речке искупаться... Даже симпатичная сиреневая тучка над головой не портит общего впечатления. Что за безобразие?! Я уже подъезжал к парку, когда тучка решила освежить город. Косые струи дождя, подсвеченные ярким предзакатным солнцем, пронизали воздух. А дождик-то разошелся... Теплый, бодрящий, с каким-то особенно освежающим ароматом. Он вмиг разогнал праздношатающихся из парка. Детский крик стих в направлении крытого павильона. Хорошо, хоть зонт всегда в машине вожу, а то был бы сейчас похож на мокрую курицу в мундире. А где же девчонки? Тоже спрятались? И где этот их фонтан? Что там за повизгивания в стороне? Главное, такие знакомые, до сладких судорог... Я вышел из-за живой изгороди и невольно залюбовался. Они купались в фонтане. Русалки. Юные и счастливые. Плавно кружились в одним им слышимом ритме, ловя руками капли дождя, мелодично смеясь и вскрикивая от попадания тугих струй. Вода в гранитной круглой чаше доходила им до щиколоток. Босые ножки взрывали и без того неспокойную поверхность веерами брызг. Одежды не было. То что на них было когда-то надето, в нынешнем мокром состоянии напоминало всего лишь ненавязчивый бодиарт. Движения такие манящие и в тоже время резвые... А над ними радостно до слез смеялся слепой летний дождик. Теперь я понял смысл выражения “русалочьи сети”. Никакого шанса освободиться от их власти. Ты просто идешь к ним. Медленно, завороженно, открыв рот от восторга, сдаешься в их власть, принимаешь свою сладкую погибель. Я шагнул ближе. Прямо передо мной выросла мрачная промокшая фигура. С трудом узнал в ней Никиту и наваждение рассеялось. Он тоже пригляделся ко мне (видимо, не ожидал увидеть в форме) и перестал изображать Кевина Костнера. - И что тут за конкурс мокрых маек? – я попытался строжиться, хотя губы сами разъезжались. Он виновато пожал плечами. - Да вот – резвятся. Мы шампанское открыли, выпили немного. А Анна... Теперь обе купаются. Я силой их выволакивать не стал, тебя ждал. - Никита, ты, конечно, мужик правильный. Но если у меня невеста на свадьбе сморкаться будет – я тебе не прощу. Пошли рыбачить. Стоило приблизиться, как танцующие русалки счастливо запищали и принялись брызгаться. Зонт не спас. Пришлось его закрыть – что в нем теперь толку. Переглянулись с Никитой и принялись ловить своих красавиц. Те уворачивались и визжали. Через пару минут мокрыми насквозь были уже все четверо. Радостно верещащую Анечку забросил на плечо, Танюша вылезла сама. Никита укоризненно отфыркивался, вылавливая из лужи их туфельки. Я же в мокром мундире и с почти голой женщиной на плечах был похож... Позор какой-то, одним словом. В машине усадил всех троих на заднее сиденье, дал плед и включил печку – пусть греются. Сначала отвез Хвостовых, а потом и домой можно. Из-за спины сквозь стук зубов донеслось: - Ты сердишься? - Нет, скорее завидую. - Так шел бы к нам купаться. - Милая, я завидую Никите. Он на ваши пляски смотрел от начала до конца. Но имей в виду – еще раз хоть один мужик увидит тебя в таком виде – ему не жить. Так что постарайся сохранять численность мужского населения. - А Никиту пожалел на первый раз? - Нет. За то, что он умудрился вас охранять, а не только пялиться, как любой нормальный человек. Она виновато-лукаво наклонила голову, обняла меня за шею. Вести машину становилось все труднее. - Не сердись, ладно? Мы ведь в воду полезли только когда все ушли. Знаешь, такой день, дождик теплый-теплый, фонтан только для нас... Не удержались. - Я тоже потом не удержусь, если ты у меня простынешь. Слушай, а может на тебе не жениться, а удочерить? Буду кормить мороженым, возить в автокресле... Анна расхохоталась. - Насчет мороженого – мне понравилось! Анна На следующий день после защиты диплома Владимир вдруг потребовал, чтобы я сходила в деканат и написала заявление о выдаче документов на новую фамилию. Мое напоминание, что еще рановато, не произвело впечатления. Он буркнул, что кругом одни бюрократы и потом может быть поздно. Немного подумав, заявил, что мы поедем вместе, а то мало ли что... Вместе, так вместе. В Университете было малолюдно (сессия). Все зубрят по домам или сдаются. Абитура еще не началась. Владимир задержался в коридоре (ему позвонили по делу), а я прошла в деканат. Марфа Петровна, наша факультетская мамочка, прихлебывала чай, разбирая внушительную кипу документов. Мне она обрадовалась. - Анечка, здравствуй! Давно тебя не видела. Чаю хочешь? Посиди со мной. – она безапелляционно заварила пакетик фруктового чая. – Ведомость вашу уже принесли, сама все знаю. Ты такая умница! - Спасибо. Марфа Петровна, у меня тут дело... – я немного смущалась. - Что, студенческий потеряла? - Нет, я хотела диплом на другую фамилию получить. - Что, замуж вышла? – она взмахнула руками. - Через три дня выхожу. - Поздравляю. А жених-то из наших? - Нет. - Вот повезло кому-то. Ну, будь счастлива. - Спасибо. Я собственно хотела заявление написать, ну или как там полагается... - Анечка, полагается приложить копию свидетельства о браке. Как его получишь – так и приходи. - Я так и хотела, но решила предупредить заранее. - Вот за это – молодец. Краснодипломникам всегда первым документы выписывают, пока почерк красивым получается. Так, сейчас твое личное дело отложим с запиской. А после свадьбы – сразу бегом ко мне. - Сразу не получится. Муж не отпустит. – я улыбнулась, а она ласково покачала головой. - Анечка, Анечка, наш стойкий оловянный солдатик. Я хоть и в деканате сижу, а много знаю. Боялась даже, что сердечко себе высушишь в одиночестве. А оно вон как вышло. Парень-то хоть стоящий? - Еще какой! – неожиданно гордо ответила я. - Ну и Слава Богу. Ой, совсем из голову вон. Анечка, ты мантию на выпускной заказывать будешь? Дверь за моей спиной открылась и кто-то вошел. По лицу Марфы Петровны я догадалась, кто именно. - Мантию? Да я в ней буду как “блондинка в законе”. Только без собаки в сумке. Чего людей смешить. Да и дорого это. - Добрый день. Могу я присоединиться? – раздался бархатный голос над головой. - Пожалуйста, пожалуйста, - пролепетала секретарь, - присаживайтесь. Мы тут выпускной обсуждаем. Студентам предложили заказать мантии и конфедератки. - Конфедератка? Это такая квадратная тюбетейка с кисточкой? – уточнил Владимир, устраиваясь рядом со мной. - Да. Глупость страшная. И дорогая. Ради одной фотографии... – начала бурчать я. - Ради одной, пожалуй, и правда не стоит. Но... – он мечтательно прикрыл глаза, расплылся в довольной улыбке и вдруг заявил, - Ань, заказывай! Один раз живем. - Так вы знакомы? – оживилась Марфа Петровна. - Да, - ослепительно улыбнулся Владимир, - Я - ее муж. Милая, ты уже написала заявление? Деканатная мама перевела на меня взгляд, полный уважения. Пришлось скромно потупиться. - Еще нет. Нужно свидетельство о браке. А то вдруг ты передумаешь. - Не надейся. А мантию закажи непременно. После еще пяти минут обмена любезностями Владимир распрощался с Марфой Петровной и вывел меня в коридор. - Послушай, а зачем тебе эта эпопея с мантией? Неужели померить хочешь? – вспомнила я на лестнице. Он лихо ухмыльнулся. - Ань, помнишь, ты о сюрпризе говорила? Ну так для него нужен реквизит. Я задохнулась. - Откуда ты знаешь? - Я кассету нашел. Случайно. Анют, не сердись. Я уже извелся в предвкушении. – промурлыкал он в ухо. Даже кровь в лицо бросилась. До сих пор на него так реагирую. - Ну вот, сюрприза не получится. – чтобы выровнять дыхание, стараюсь говорить обиженно. - Получится, солнце мое, у тебя все получится. – от его вкрадчивого шепота мурашки бегут по телу, - и, я надеюсь, не раз. Ну и разговор в коридоре Университета. Скорее домой! Владимир День свадьбы, пятница, утро Нас сглазили, как говаривала моя не особо адекватная тетка. Но все по порядку. Несколько дней до свадьбы прожил, ожидая от Судьбы какой-то гадости. Она дама ревнивая. Но все было тихо. На службе оформил отпуск, а на день Х взял отгул. Договорился со знакомым, хозяином небольшого пансионата за городом, о площадке с пляжем и верандой для празднования. Транспорт, кольца, букет для Анны (Наташа проконсультировала какие именно цветы выбирать и где заказывать). Шафером все-таки пригласил Князя Мишеля. Военная хитрость – из вероятного противника перевести в лучшие друзья семьи. Репнин раздулся от гордости. Так как Анна наотрез отказалась от выкупов и прочего (Лиза обиделась чуть не насмерть), то и всяких глупостей придумывать не надо. А то я бы просто с крыши по веревке спустился. Как Карлсон. Мальчишник устроили в сауне. Получилось забавно. Правда, Моль все уговаривал вызвать девиц, но я гордо отказался. Ну в самом деле, какие девки могут сравниться с Анечкой?! Чтобы хоть одна начала казаться привлекательной, надо... Я столько не выпью. Короче, мы просто скромно набрались. Поплескались в бассейне с холодной водой, потом играли уже пустыми пивными банками в городки. Заметил, что чем выше “внутренний градус”, тем точнее броски. Дюша мечтательно напевал “Если б море было пивом, я б дельфином стал красивым”. Море не море, но душ мы ему устроили. Меня все выспрашивали о планах на медовый месяц. Раскололся только в пункте 1: выключить мобильник. Сашка одобрил, а Бенкендорф ухмылялся. На самом деле, медовый месяц – мое слабое место. За границу ехать – по путевке меня не выпустят (специфика работы, блин). Куда-то в России? Даже боялся планировать. У нас всегда что-то срывается. Загадывать нельзя. Вот распишемся, тогда... Ух и оторвусь! Утро. Через час ехать за Анной. По традиции, невесту забирают не из дома жениха, и она ночевала у Романовых. Лиза с Наткой, похоже, тоже там. Сашка жаловался, что его вечером вежливо выставили из дома. Боцман потерянно шарится по квартире – Анну ищет. Ничего, брат, сегодня привезу ее насовсем. Писк мобильника. SMS. ”мне не по себе”. Набрал ответ: “Мне тоже. Это оттого что ты далеко”. В нервозном напряжении выпил кофе. Для бодрости. Потом коньяка. Для наглости. Звонок. Пришла машина. Пора. Подхватил букет (кучу маленьких белых розочек) и пошел вниз. Ощущение, как перед очень серьезным штурмом. Не ожидал от себя такого. У романовского дома собрались почти все. Ну еще бы. Никто всерьез не верит, что получится обойтись без привычного цирка. Поднялись наверх. В дверях квартиры встретили Лиза и Машенька. Лиза наморщила носик: - Ну хоть для проформы шампанским угости! Князь достал две бутылки. Стрельнули пробками, разлили по бокалам, нас пропустили. Анна сидела в гостиной, ослепительно красивая, трогательно юная и очень взволнованная. Я подал ей бокал. Она чуть пригубила (черт бы побрал этот их макияж). - На счастье, милая. Она таинственно улыбнулась, опустила ресницы и накинула фату на лицо. Под руку вышли на улицу. ЗАГС. Народ бодро бегает вокруг с фотоаппаратами и камерой. Анечка прячет лицо в фате и букете. Наша очередь. Мы прошли в комнату с зеркалом, поправить перышки. Профессионально улыбающаяся мадам рассказала что и как, велела гостям идти в главный зал, а нас – оставить перед дверями. Я осторожно прижал Анну к себе, ухмыльнулся. - Ты не передумала? – ответ я знал, но так хотел услышать. Она улыбнулась и покачала головой. Народ, весело балагуря, двинулся мимо нас, как вдруг звонок. На мобильник Князя. Эту мелодию я ни с чем не перепутаю. “Полет Валькирий” – тревожный телефон. У всех нас такой. Мишка дернулся, посмотрел на меня с ужасом и ответил в трубку: - Слушаю. - ... - Будут все, кроме Корфа. - ... - Не могу, понимаешь. НЕ МОГУ! У него регистрация через пять минут. - ... - Какой самолет, придурок! – окончательно взорвался всегда спокойный Репнин, - Он женится! Мы все сейчас в ЗАГСе. Вы что там, рапорты подписываете, не читая?! - ... - Не могу. Как человек не могу. - ... - А мне плевать какой код! Остальные ждут машину. Снаряжение берем с базы. Отбой. Он щелкнул трубкой, обвел взглядом нашу команду. Все всё поняли. Я готов был впасть в ярость. Как же все не вовремя! Если речь зашла о коде, значит дело очень серьезно. Я не имею права ослаблять группу. Да, все мы заменимы, но слаженная и уже сработавшаяся команда близка к неуязвимости. Мое отсутствие вполне может стоить чьей-то жизни. Ребята, пряча глаза, потянулись с поздравлениями, начали прощаться с растерянной Анной. Но тут моя невеста чуть не впервые за день подала голос: - Владимир! – я с болью посмотрел ей в глаза и едва поверил, услышав, - пойдем быстро распишемся в их амбарной книге и иди. Я буду ждать тебя дома. Ты никогда не простишь себе, если сейчас останешься. Да и мне простить не сможешь. Момент истины. Она такая одна! Я с трудом сделал вдох. Поцеловал ее руки. Мишка замер. Дюша выпучил глаза. Сашка и Моль уважительно отдали честь. Без шуток. Бенкендорф, грустно улыбаясь, медленно кивал головой. Машенька пыталась сдержать слезы в глазах. Мы чуть не бегом пошли в кабинет администрации, быстро что-то черкнули, свидетельство было уже готово. Отмахнулись от дежурных слов. Я надел кольцо на ее пальчик и крепко поцеловал чуть дрожащие губы. - Ты теперь Анна Корф. – я сунул ей в руки паспорта и свидетельство о браке. - Я запомню это. Возвращайся скорее. Дома тебя ждет много интересного. – она шутила сквозь слезы. Мишка уже объяснил ситуацию остальным гостям, да и что объяснять – все свои. Вышли на улицу. Успели сделать пару кадров, как подъехала наша служебная “Газель”. Едва нашел в себе силы отпустить жену из рук. Она перекрестила меня и шепнула: - Береги себя. Тебе есть для кого. - Я вернусь, любимая. Скоро-скоро. И рывком бросился к машине. Я был уже последним. Вид Анны, стоящей на ступенях, такой хрупкой, такой маленькой и такой одинокой в свадебном платье с букетом рвал мне душу. Мужики молчали. И только Валера, наш шофер, не удержал слов на языке: - Кого женили-то? - Барона. Только, Валер, помолчи пока. И без тебя тошно. – негромко буркнул Сашка, но водила не проникся: - Володь! Поздравляю! Ох и не повезло же тебе. Прям со свадьбы сорвали. Это ж как обидно на задание ехать вместо того, чтобы у жены остатки невинности разыскивать. Меня поймали в прыжке. Похабность Валеры была общеизвестна. Но сегодня его хамские слова стали последней каплей. Дюша, Моль и Мишка едва меня удержали. Сашка рявкнул: - А ну смирно! Валера, заткнись! А ты, Барон, пыл прибереги. Нам он скоро еще понадобится. Пророк, блин... Домой я вернулся только через два дня. Со сломанным ребром и огромными синяками на груди. От ярости на подонков, испортивших мне столь долгожданный день, я потерял осторожность и словил две пули чуть не в упор (Бронежилет спас, но урок я все же получил). По окончании операции разъяренный Князь чуть не украсил еще и фонарем, но сдержался, ограничился многоэтажной затейливой речью, суть которой сводилась к “Если с тобой что случится, как я Анне в глаза посмотрю”. Эгоист, только о себе. По дороге домой все крутил на пальце обручальное кольцо (снять его в этот раз меня никто бы не смог заставить). Аня, Анечка... Нежная моя девочка. Вот мы с тобой наглупили. Сомневались, ревновали, не могли разобраться в себе и друг друге. Судьба и обиделась. Решила наказать. Но, надеюсь, больше она не сердится. На базе даже переодеваться не стал, забрал только мобильник. Проверил. SMSки. “Наташа поймала мой букет Анна” “Хозяин я за ней приглядываю Ведет себя хорошо Боцман” “Свидетельство в деканат отнесла. А.К.” Анна День свадьбы, пятница Вот ведь мудрые люди говорит – будь осторожнее в мечтах. Они могут и сбыться. Владимир обещал мне, что свадьба будет не как у всех и не обманул. На нормальных свадьбах жених присутствует. Девичник отмечали в странном месте – в студии Наташиной подруги. Она не то костюмер, не то фотограф. В нашем распоряжении был уютный зальчик с зеркалами и мягкими подушками на полу и большая комната, вся заставленная вешалками с всевозможными маскарадными костюмами. Чего там только не было... Мы перемерили все, что могли, пока были силы. Но даже с энтузиазмом Лизы не удалось переодеться больше двадцати раз. Коронным был кролик из “Playboy” в исполнении Наташи и Маша- королева воинов. Повеселились, пофотографировались, потом плюхнулись на подушки и болтали, прихлебывая вино. В утро свадьбы была как в сияющем тумане. Приехал Владимир, потом ЗАГС. Я вынырнула из волнующего марева только после того страшного звонка. Взглянув на Владимира, поняла, что сейчас мешаю ему. А стать колодкой на его ногах не хотела. Мы расписались быстро, впопыхах. Но главное ведь не это... Когда ребята уехали, гости стали поздравлять меня и сочувствовать. Это было невыносимо. Хотелось бежать, побыть одной. Я извинилась перед всеми и неожиданно для самой себя шагнула к тете Варе. Ее могучая фигура выделялась в стайке приглашенных, как дирижабль среди детских воздушных шариков. - Варвара Никитична, можно я у вас побуду? - Нюточка, конечно. Поедем домой, посидим, чаю выпьем. Я тебе про Володю столько расскажу... почитай с рождения его знаю, безобразника. Остальные поняли все и без слов. Застолье придется перенести. Александр Христофорович взял эти заботы на себя. Наташа отвезла нас домой, сочно расцеловала и кивнула на пойманный букет: “Мне надо позаботиться о трофее”. Дома сняла платье, покосилась на зеркало. Белье, которое Лиза назвала “жестокая провокация”... Вот уж не ожидала, что буду его снимать сама. Переоделась в домашние бриджи и рубашку, пошла к тете Варе. Мы пили чай с пирожками, смотрели старые фотографии. Среди прочих увидела и маленького Владимира. Вихрастый и расцарапанный. При этом явно не укрощенный. Впрочем, как и теперь. Два дня прошли в напряжении ожидания. Не могла ни спать, ни есть. Совсем как в первый раз. Я не боялась, я тосковала... Наконец, на вторую ночь под утро заснула от усталости, свернувшись в комочек на диване. Я не услышала щелчка замка и звука открывающейся двери. Он вернулся, а я – впервые проспала. Владимир Воскресенье, 7-15 Я вернулся. Усталый и пыльный, как будто на дороге валялся. Таксист поначалу даже садить не хотел, но потом смилостивился. Ребра болят, дышать временами больно. Все бы пустяки, но Анечка испугается. Лифт работает. Странно. Наверное, жизнь налаживается. Осторожно открыл дверь. Тишина. Запах воска. На кухонном подоконнике погасла догоревшая свеча. Где же мое сокровище? Заглянул в спальню, потом в гостиную. Ну так и есть. На диване в обнимку с Боцманом. Будить не стал, пошел в ванную. Контрастный душ, бритье. Все, я снова человек. Перетянул ребра бинтом. Теперь жену под бочок и баиньки. Присел с ней рядом. Личико усталое, грустное. Переживала, моя сладкая. Следы слез на щеках. Кольцо тускло поблескивает на пальце. Моя жена. Согнал кота. Тихо попытался взять ее на руки, но Анна открыла тревожные глаза при первом же прикосновении. - Это ты? – она не шевелилась, только мучительно вглядывалась в меня. - Я. - Все в порядке? Ты цел? - Анечка, я жив, я рядом. Она немного расслабилась, улыбка появилась на губах. Я помолчал и решился: - Ань, я так виноват. - Ты про свадьбу? Это ведь не твоя вина. Так сложилось. - Прости меня. - Прощаю. Успокойся. У нас еще будет время устроить сабантуй. Главное – ты вернулся. - Выслушай меня. – она послушно замолчала, серьезно глядя на меня, - Аня, когда мы отъезжали в той машине, я готов был по возвращении сразу подать рапорт. Но теперь не могу. Я знаю, позавчера тебе было очень обидно. Мне тоже. Я очень устал от частого исправления ошибок других людей. А мы их вынуждены исправлять кровью. Но, знаешь, иногда бывают случаи, когда я понимаю, что кроме нас – никто не может ничего сделать, спасти. В этот раз был случай именно такой. Ань, это как наркотик – чувствовать себя нужным. По-настоящему нужным с серьезном деле. Но если ты поставишь передо мной выбор – ты или работа, я выберу тебя. Даю слово. Она грустно улыбалась, потом погладила меня пальцами по лбу. - Я подумаю. Но сначала мне до полковничихи дослужиться надо. Даже не сразу поверил, что она это сказала. - Правда? – Анна кивнула, и у меня с плеч упал огромный груз, - но тогда нам остался только один пункт. Раз первую свадьбу я запорол, попробуем во второй раз. Ты обвенчаешься со мной? - Если ты хочешь. – отвечает спокойно, чуть не равнодушно. - Очень хочу. Прямо сегодня. Должен же я исправить загубленную брачную ночь. - Должен обязательно. – личико Анны было серьезным, глаза же искрились, - но тогда сейчас не грешим. - Согласен, не будем. – учитывая мои ребра, это не такая плохая мысль, - Слушай, мне тут неудобно. Пошли в спальню. Героям тоже нужно отдыхать. - Пойдем, конечно. А то еще заснешь на исповеди. После обеда мы с ней уехали. Отдали ключ тете Варе, выключили мобильники и исчезли. Часа через два уже добрались до старой церквушки, где служил знакомый батюшка. В миру он приходился каким-то родственником Бенкендорфу и был знаком со всей нашей группой. Темку крестил тоже он. Я уже предупредил его о цели приезда и отец Алексей очень обрадовался. “Ну наконец тебя, грешника, исповедую”. Когда мы подъехали, нас ждали. Исповедь, причастие. Венчание пахло воском и ладаном. Случайные люди держали над нами венцы. Рука Анны чуть дрожала в моей. Благословение, “люблю тебя” шепнул я ей и поцеловал мягкие губы. В ее наполненных счастливыми слезами глазах отражалось пламя свечей и... я. Отец Алексей, прощаясь покачал головой. “Володя, береги ее. Ох и счастливец же ты. Что ты, что Сашка ваш... ” Усадил взволнованную жену в машину. - Ты устала? - Нет. Мне как-то не верится... Куда мы сейчас? - Туда, где будем одни. - Скорее бы... – она откинулась на сиденье, глядя на меня. - Через час, милая. И нам уже никто не помешает. Анна Воскресенье Мы приехали в отдаленный частный пансионат на берегу озера. Одно- и двухэтажные деревянные домики. Сезон только начался и народу быть много не должно. По словам Владимира, Сергей, хозяин владения, обещал выделить для нас лучшее место. Люкс оказался уютным двухэтажным строеньицем, в стороне от остальных. Спальня на втором этаже, гостиная с камином – на первом. Сергей, узнав, что мы приехали на медовый месяц (точнее неделю) очень обрадовался, долго тряс руку Владимира и чмокнул меня в щеку, рассыпавшись в пожеланиях. - Володь, ты когда позвонил, я даже напрягся – думал, у тебя с криминалом проблемы, отсидеться надо. А оказалось... Не представляете, как я польщен. У нас молодоженов еще не было – одни охотники и рыбаки. Если надо, удочки, ружье – все у меня. Анна, поздравляю вас. Желаю счастья. Ребята, если что-то нужно, обращайтесь в любое время дня и ночи. - Ночью не до тебя будет, - буркнул муж, - как Ксюха? - Уже все хорошо. Правда, операцию все же пришлось сделать, но теперь нормально. Вечером увидишь. Она у меня лошадьми увлеклась. Амазонка. Я сейчас. – Сергей вышел за дверь. - Ты давно с ним знаком? - Не то чтобы. – как всегда уклончиво ответил Владимир, - Просто однажды я ему помог. А Ксюшка – его дочка. Ей сейчас десять. Стеснительная – жуть! Искупаться хочешь? - Нет, может быть позже. – неужели он не понимает, чего я сейчас хочу..., но Владимир шагнул к выходу. - Аня, я сейчас. Сумки наши принесу, а ты пока осматривайся. – и выскочил за дверь. Я прошлась по гостиной. Камин так и манил развести огонь, полюбоваться пляшущими огоньками. Как хорошо тут будет вдвоем... Стук в дверь. На мое разрешение вошел Сергей. С гордым видом расстелил на полу здоровенную медвежью шкуру и развел огонь в камине. При этом знакомил меня с местными порядками. - Электричество включается в углу, но если хотите свечи – в спальне в комоде их с десяток. Вот та панель отодвигается. Там микроволновка и чайник. Ну, мало ли что. Сегодня вас тревожить не будем. Ужин я принесу на веранду, разогреете сами. Лодка, лошади – если захотите, организую за час. А завтра праздник в вашу честь. С фейерверком. - Вы нас так балуете. Мне неловко. Он повернулся, серьезно посмотрел мне в глаза. - Анна, вы, скорее всего, не знаете. Но вашему мужу я обязан жизнью жены и дочери. В самом буквальном смысле. Я как только не пытался его отблагодарить, даже джип новый предлагал, он только отмахивался, шутил, что возьмет натурой. А сегодня позвонил и попросил помочь с тихим отдыхом. Так что сделать ваш медовый месяц приятным – самое малое, что я могу. - Спасибо. Я действительно ничего не знала. - Это и к лучшему. Просто радуйтесь тому, что у вас есть. Считайте себя в сказке. Среди друзей. Вернулся Владимир с сумками. Демонстративно насупился. - Не успел я за порог выйти, а к моей жене уже гости наведались? - Ага. Я и Потапыч. – Сергей указал на шкуру, потом хлопнул Владимира по плечу, - дрова для камина я принес, но если что – поленица у крыльца. Я пошел. Пока, Отелло. - Ты согрелась? – муж скользнул по мне улыбкой и пошел наверх. Я опять почувствовала себя одинокой. Уже второй раз я вышла за него замуж, и снова сижу одна. На этот раз – сижу на шкуре несчастного медведя у камина. Но одна! Сняла туфли, обняла колени, сжалась в комок, пытаюсь сдержать слезы, ну или высушить их сразу – пламя так жарко разгорелось. Владимир Воскресенье Я гнал машину, стараясь не смотреть на нее. Не думать о ней. Иначе я бы свернул в лес и ... все. Так уже бывало. Домик наш мне понравился. И Анне, кажется, тоже. По крайней мере мы тут будем одни. Сейчас принесу вещи. Зажгу свечи, смажусь обезболивающим кремом. Сегодня беречь себя я просто не смогу. Что такое боль, когда сегодня я услышал ее “да”. Когда видел в ее глазах свое отражение. Когда сам чувствовал трепет, соединив с ней руки. Переоделся в свободную одежду. Зажег свечи в изголовье кровати. Те самые. Наши венчальные. Бутылка шампанского – еще не нагрелась, хорошо. Бокалы... Кажется все. Теперь к ней. К жене. Я неслышно спустился по лестнице. Семейная жизнь встретила меня напряженной спинкой Анечки и ее скорбной позой. От маленькой, сжавшейся фигурки просто несло тоской одиночества. Я захотел долбануть головой о стену. Болван! Занимался подготовкой, а ее оставил тут одну. Опять. Придурок! Встал на колени за ее спиной, прижал к себе. Она всхлипнула, попыталась пихаться. Я не позволил. - Ань, ну не сердись. - Что, теперь и до меня руки дошли? – надутая моя малышка. - Теперь они от тебя не отойдут. - Серьезно? Не много ли мне чести? – она сердито шмыгнула носом. – Я ведь всего лишь жена. - Ты уже дважды жена. – мне надоели эти глупости и я повалил ее спинкой себе на колени, погладил хмурое личико, - но ведешь себя, как теща. - А ты... ты... в машине ни слова не сказал, не взглянул в мою сторону,... здесь тоже. Я тут как... одна, - возмущенно выпалила она и вдруг сникла, - зря мы все это... - Ань, да если бы я только на тебя посмотрел в машине, мы бы вообще никуда не добрались. Помнишь, как за грибами не доехали? – сквозь обиженное сопение прорвался смущенный смех. Помнит, еще как помнит, - А здесь – я не хотел потом ни на что отвлекаться. Ну не сердись. Хочешь – стукни меня. - Бум! – сказала она, мягко ударив по лбу кулачком. - Мир? – я вытянул мизинец. - Мир! – ответила жена и нежно улыбнулась. Она чуть поерзала, удобнее устраивая голову у меня на коленях. Золотистые локоны рассыпались водопадом. Язычки пламени играли бликами на ее платье, пальчики босых ног зарылись в густом меху. От камина шло ровное уютное тепло. Мне было так хорошо... - А знаешь, Потапыч – это большая честь. Серега его кому попало не показывает. А уж на пол... Так что мы можем гордиться. - Он сам его...? - Утверждает, что сам. В Забайкалье. По-моему, врет. Стрелок из него, как из меня балерина. - Ты просто не пробовал. – сверкнула глазами жена. - Знаешь, что странно? Мы обвенчаны уже больше двух часов, а я тебя еще толком не поцеловал. - Это не странно, это безобразие. – сердито насупилась Анна. - Пожалуй, мне пора исправляться... Ее губы с готовностью открылись мне навстречу, поманили, соблазнили, повлекли. Я почувствовал себя жадиной. Чем больше она мне дарила, тем больше я хотел получить еще. Ее волосы все еще хранили запах воска и ладана. Запах нашего венчания. “Моя жена”, - шепнул я ей в ушко, услышал тихое “только твоя”, и после этого окончательно разошелся. Захлебываясь радостью, бешено целовал ее личико, волосы, ушки. Анна полузадушено смеялась, обняв меня за шею. Потом сама поймала своими губами мои, распаляя огонь взаимности. Руки сами поползли к ее спинке - все-таки я жадина. Не понял... Я даже прервал поцелуй, с недоумением уставился в ее лицо– на спине не было застежки. Это еще что за засада?! Почувствовав судорожно шарящую по ее телу руку, Анечка все поняла и буйно расхохоталась. - Ну-ка догадайся, как ларчик открывается! Если не додумаюсь за две минуты – просто разорву это чертово платье. Жена встала на колени, сверкая глазами и хихикая. Начался поиск. Чувствовал себя одновременно кладоискателем и идиотом. Небольшая потасовка из-за боязни щекотки и Эврика! Я нашел! Тонюсенька, с первого раза не нащупаешь, застежка обнаружилась на боку. Раскрылась, чуть не от моих мыслей. Смакуя стянул с жены платье и даже отступил от восхищения. Не знаю, как это называется, может и корсет. Нечто кружевное, со шнуровкой, подчеркивало изящество Анечки, а трусики-стринги... Гр-р-р. Моя малышка, такая соблазнительная, такая нежная. Белоснежно-золотистая на шоколадной шкуре Потапыча, подсвеченная язычками пламени из камина... В этот момент я ревновал ее даже к ним. Прикрыла глазки, наслаждаясь моей реакцией. Интересно, существуют ли соревнования по перегрызанию стрингов? Думаю, я бы попал там в призеры. Шнуровка корсета заняла чуть больше времени, но я справился. Анна смотрела на меня, как на героя Олимпиады! - Ты готова, счастье мое? Она кивнула. Я подхватил ее на руки и унес наверх. Нам всегда с ней было хорошо. Но сегодня... В свете венчальных свечей любовный танец стал завершением обряда, его подтверждением. Горловой голос жены, шепчущий мое имя, ее закрытые в сладкой истоме глаза, мое торжествующее рычание, все слилось и закружилось... В какой то момент происходящее перестало казаться мне реальным. Разве на самом деле может быть так хорошо? Разве так вообще бывает? В охватившей меня эйфории я забыл все на свете. Расслабился, любуясь и лаская жену. Сейчас все слова были лишними. Только ее глаза, ее улыбка, ее ладошка, теребящая мою шевелюру... Так тихо, так легко... - Хочешь шампанского? – она кивнула, - Тогда закрой глаза. Она послушалась. Я встал, замотался в простыню, как в тогу, открыл бутылку и наполнил бокалы. - Уже можно. Анна открыла глаза, удивилась моему виду и захихикала. - Ты что, меня стесняешься? - Я теперь женатый человек и не могу смущать красавиц голым телом. Она прыснула и ответно замоталась в одеяло. - Я тоже. Тем более, что у меня муж ревнивый. Чокнулись, выпили... Посмотрели друг на друга и засмеялись. Анна Воскресенье Вот я и жена... До безобразия счастливая жена жуткого собственника и самозабвенного ревнивца. И ничуть об этом не жалею. Более того, именно теперь я осознала в себе силу и способность усмирить этих его демонов... Ну, или управлять ими. Чтобы скрыть хитрый вид, решила погасить свечи: - Есть такое поверье. Если загадать желание над венчальной свечой, оно обязательно сбудется. - Давай! – обрадовался Владимир. Как-то подозрительно даже обрадовался... Что-то тут не так. Но ведь и день сегодня особенный... Я на самом деле загадала самое сокровенное и дунула на огонек. Пламя погасло, но красная точка на фитиле еще несколько секунд тлела, источая чуть сладковатый дымный аромат. Как будто грустит, что не сможет больше за нами подглядывать. Свеча сбоку потухла следом. Темнота. Сладкая, томящая и обещающая темнота... я замерла. Рядом раздалось по-детски обиженное: - Ну и что, мое желание не сбудется? Я расхохоталась. - Ты неисправим... и предсказуем... Больше говорить он мне не дал, да и зачем. Одеяло улетело одним рывком. Муж властно прижал меня к себе, целуя страстно, почти грубо. Возбуждение мгновенно всколыхнуло все самые откровенные, самые чувственные желания. Я провела руками по его плечам, вонзила пальцы в основание шеи и с силой провела ногтями вниз. Обычно от этого он буквально вскипает. Обычно, но не сегодня. Мои пальцы наткнулись на повязку. Бинт? Что такое? Я вздрогнула и пришла в себя. Откуда силы взялись? Вырвалась из рук Владимира. Отбежала к окну, откинула в сторону плотные шторы. Еще не совсем стемнело. В свете угасающего заката я разглядела тугую повязку на теле мужа и его укоризненное выражение лица. - Владимир.... Ты что, ранен?! - Аня, это даже не царапина, забудь. - Забыть!? Ты пострадал, а я должна забыть!? О чем ты говоришь! - Ань, да перестань, все не так страшно. Когда он говорит таким примирительным тоном – дело не чисто. Я включила свет и потребовала показать, в чем дело. По голосу он понял, что лучше не спорить. От увиденного мне резко стало плохо. Синевато-черные гематомы. Даже спрашивать не нужно от чего они... Памятка о смерти, прошедшей от него так близко, что даже остались следы... - Анечка... – тихий голос звучит твердо, хоть и ласково, - так иногда бывает. Ты ведь знала, что связалась с шалопаем. Поверь, мне не больно. Все не так страшно, как выглядит. Заживет, как на собаке. Прости, я не хотел пугать тебя. - Я могу чем-то помочь? – мне самой в тот момент больно за него. Хотелось взять себе хоть часть его страданий. - Смажь и перевяжи. У тебя рука легкая. Я молча занялась делом. Потом велела ему лечь спать. Сама же все не могла сомкнуть глаз. Пыталась удержать слезы. Меня трясло. Он мог не вернуться... Я никогда раньше, даже после смерти родителей, не осознавала с такой отчетливостью, как тонка граница, отделяющая жизнь от смерти. В этот раз она была равна толщине пластины бронежилета... Так и не уснувший муж со вздохом притянул меня к себе, обнял и шепнул: ”Я с тобой. Успокойся”. И сочувственно засопел в ухо. Владимир После обнаружения моих побитостей, Анечка изменилась. Я здоровый и я раненный – видимо, это две большие разницы. Материнский инстинкт, не иначе. Она носилась со мной, пыталась чуть не кормить с ложки. Потребовала беречь себя и не напрягаться. Полдня я наслаждался незнакомой ролью подкаблучника, но потом надоело... Когда выяснилось, что в ее понимании “беречь себя” включает воздержание. Баста, карапузики, кончилися танцы! Сгреб свою тираншу в охапку и показал Кузькину мать, ну, в смысле, небо в алмазах. В конце концов, кто из нас муж? – Правильно! А на ее вопли о пользе разума ответил: “Аня, я жив! Серьезно, жив. Могу еще раз доказать. И пара ерундовых синяков не испортят мне медовый месяц”. Она вздохнула и смирилась. То-то же! Неделя прошла просто изумительно. Ни звонков, ни гостей, ни катаклизмов. Когда нам хотелось общества – шли в хозяйский дом. Анну там чуть не канонизировали. Ксюшка, впервые ее увидев, вытаращила глаза и дернула меня за рукав: ”Дядя Володя, а тетя Аня - актриса?”. Я ухмыльнулся и сказал, что она русалка, и я ее взял на мотыля. “Серьезный у тебя мотыль” - булькнул Серега, но тему развивать не стал. Но все же, если честно, то нам никто не был нужен. Днями гуляли по лесу, пару раз катались на лодке. Ксюшка все порывалась посадить нас в седло, но Анна не рискнула сама и мне не позволила, напомнив про не зажившее ребро. После наступления темноты купались в еще холодном озере. Вода бодрила невероятно, а нам было что делать с этой бодростью. Мы словно заново знакомились. Избавлялись от последних барьеров, подводных камней. В один из дней мы сидели на бережку, лениво кидали в воду камушки, рассказывали о детских проделках. Потом Анна, смущаясь, пересказала свой разговор с Машей. Да, многое стало понятней, и я решил сам “почистить ящики”. Спокойно, не вдаваясь в детали, рассказал о прежних “увлечениях”. Анна выслушала молча, спросила: - Зачем мне это знать? - Ань, это мое прошлое. Ты имеешь право знать о нем от меня. Этот период закончился, когда я познакомился с тобой. Но ведь он был. - Наверное, ты прав. – она задумалась. - А ты... ты так и не рассказывала о том случае... в школе. - Да и рассказывать-то собственно не о чем. Просто я тогда слишком остро все приняла... – она ссутулилась, но я не позволил ей замкнуться. Прижал к плечу: - Я слушаю. У нас же сегодня день откровений. Она вздохнула и заговорила. Н-да... Бывают же придурки на свете. Даже жалко стало того остолопа. Анна замолчала и чуть напряглась. - Знаешь, а я ему даже благодарен. Нет, если тебе будет приятно, я могу его найти и морду набить, мне не трудно. Но ведь если тот балбес тебя тогда не обидел, ты меня бы не дождалась... И я не был бы сейчас так счастлив. Так что, все к лучшему, наверное... Судьба мудрее нас. Она посмотрела мне в лицо. - Правда? - Правда. Анна Неделя пролетела незаметно. Я была невероятно счастлива здесь. Даже отчасти тревожилась, что возвращение к обычной жизни может разрушить достигнутое тут единение. С недоумением вспоминала свои прежние страхи. Где была моя голова? Однажды поделилась мыслями с Владимиром и услышала: “Ну, до всего надо дозреть. Раньше ты просто была зеленая... Как помидорка”. У него на все есть ответы. Возвращение в город принесло кучу приятных событий. В памяти отложилось так много... Были и две мои попытки станцевать для мужа горяченькое (первый раз в свадебном платье, второй – в академической мантии), которые нетерпеливый Владимир прервал, не досмотрев даже до середины. Но... мы оба ни о чем не жалели. Был мой бешеный восторг от его свадебного подарка. Самый лучший муж на свете подарил мне синтезатор (“Пианину поднять не смог” – довольно проворчал он, пока я благодарно душила его поцелуями). И два потрясающих дня за инструментом, когда я была потеряна для общества. Сама не знала, что так стосковалась по музыке. Был и пикник с друзьями на речке. С неизменно веселым застольем, купанием и пулянием друг в друга косточками от черешни. Чтобы не забывать, зачем собрались, мне на голову нацепили крошечный венок с фатой (“Сонину куклу раскулачили” – хмыкнул Владимир), а ему на шею повесили галстук-бабочку. Муж все бурчал, что в бабочке и плавках он больше похож на стриптизера, а офицеру это не к лицу. Но смирился. Был очень насыщенный поход в строительный магазин, где мы с Владимиром около двух часов упоенно спорили, выбирая в спальню обои, так ничего не решив, но за то одновременно ткнули пальцем в очень симпатичный торшер. С ним и вернулись домой. Был выпускной в Университете, где мне вручали диплом с отличием как “Анне Петровне Корф” и обалделые взгляды всего потока. В тот раз я впервые была в Университете без своей “шапки-невидимки”. Кажется, меня и узнавали-то не сразу. Сегодня я проснулась рано. Счастливая... Неужели? Ведь так уже было.. Хотя не совсем так. Мне опять снился тот мальчик. Но в этот раз я помахала ему и он побежал навстречу. Малыш остановился в шаге от меня, улыбнулся. Встала на колени, разглядывая его, и вдруг! Глаза... Глаза ребенка... Они не серые, как у Владимира, нет, они голубые, как ... как у меня. Сумасшедшая догадка вспыхнула в сознании... “Как тебя зовут?” – говорю тихо, ласково, чтобы не напугать, но он только звонко засмеялся: - Кирюша. – и кинувшись ко мне на шею, добавил, - Я Кирюша, мама! Я проснулась от счастья. Робкие вспышки сомнения тут же сменились уверенностью. Да, теперь точно! Иначе и быть не может! Но какой он славный. Весь в папу! Ох ты, а ведь действительно - папа! Как сказать ему? Как показать, насколько я счастлива? Может, подождать до вечера и устроить праздник? Нет, он имеет право радоваться уже с утра. Каждую минуту этого утра и дня. Он так этого ждал. Посмотрела на Владимира. Спит. Спит и не знает, что уже папа! Ладно, пусть выспится напоследок. Если я что-то понимаю в муже, то теперь он не только пылинки сдувать будет, он им на меня сесть не даст. Или сразу рванет горы сворачивать. На всякий случай сделала тест. Ну, не зря же он в сумке валяется. Ха, кто бы сомневался! Нет, все-таки как среагирует Владимир? Ну, то что рад будет – это понятно, но что скажет, что сделает? Не в силах больше ждать, села рядом, тихонько погладила его по плечу. Он заулыбался сквозь сон и попытался меня нащупать на подушке. Не поймав, приоткрыл один глаз: - Привет. Иди ко мне. - Не-а. – улыбаюсь до ушей. Он сощурился и с хрустом потянулся. - Что-то случилось? - Ага! – интересно, скоро догадается? - Хорошее? Сон приснился? - Ага! – нет, его проницательность – это что-то! - Обо мне? – тон такой игривый, похоже, ему тоже кое-что снилось... - Нет... Помнишь, я все не знала, как тебя называть? - Что, надумала? – это была старая игра, но теперь... Я помолчала для пущего драматического эффекта и выпалила: - Да! Мы с Кирюшей будем называть тебя папой! Вытаращенные глаза, медленно разъезжающиеся в широченной улыбке губы. - Ань, правда? – я кивнула. Он захохотал, одним рывком повалил меня на подушку, прижал сверху и начал бешено целовать. - Ну все, ты попалась! Киндер, кюрхе, кире! Окончательно и бесповоротно! - Пусти, медведь, задушишь! – смеялась я, шутливо отбиваясь. Он заблокировал мне руки, властно поцеловал: - Ни за что! Анютка, перестань, ты ведь не меньше меня рада! - Даже больше! Тем более, что ты был прав. Он такой красивый. - Это значит у меня теперь есть жена, которую нужно баловать и почти есть сын, которого придется воспитывать? - Только не перепутай! Муж не ответил, только гладил меня по лицу. Потом выдохнул “Спасибо, любимая”. Его глаза сказали все остальное. С поразительной легкостью я читала сейчас его мысли, мечты, планы. ”Будем гулять в парке, ходить в бассейн, потом секция дзюдо. Футбол по выходным. Школа, военное училище...”. Ага, счас! Только ВУЗ! Довольно одного вояки в доме. Никаких нервов на двоих не хватит. Но осеклась – рано об этом, да и судя по увиденному сну, характер у ребенка будет о-го-го! Пусть сам решает. А пока... - Ань, собирайся! – ну вот, начинается. - Куда? - Не куда, а за чем. За кроваткой! Ну, и обои купим... со слониками. Я уже говорила, что он предсказуем? Конец