Огневушка

Автор: Зануда Рейтинг: G Жанр: альтернатива БН. Подарочный рассказ ________________________________________________________________ Дверь захлопнулась. Александр остался один. Откинувшись на спинку кресла, он некоторое время прислушивался к удаляющимся шагам. Даже в стуке каблучков он отчетливо слышал разочарование. Да, Натали ушла разочарованной. А еще пристыженной, что, возможно, для нее стало гораздо большим ударом. Цесаревич потер виски. Ну и ну. Первый раз с ним такое. Даже унизительно отчасти. Княжна пришла к нему с недвусмысленным предложением. Гордая недотрога избрала его, ЕГО, Наследника Престола Российской Империи для мести своему неверному жениху. Который изменил ей со служанкой. Получается, не будь той крепостной, Натали бы в сторону Александра по-прежнему не глядела. Просто возмутительно. Она презрела его влечение, его поддержку, самого его, не последнего мужчину, ради вялого и нерешительного Андрея Долгорукого. И вот теперь из-за интрижки нареченного, решила использовать. Наследник нахмурился. Он был достаточно честен с самим собой, чтобы понимать, что еще вчера исполнил бы месть обиженной невесты. Вчера он не напоминал бы ей об обязательствах перед Принцессой Марией, не говорил бы княжне о женской чести. Не предрекал разочарование и сожаление в последствии. Нет, он просто увел бы ее в свои покои. Вчера. Но не теперь. Уже истаяли последние часы напряженного дня. Дня тревог, суеты и … внезапного исцеления. Утром Цесаревич при помощи цыган провел Ольгу Калиновскую в поместье барона Корфа. Бывшая любовница была укрыта в доме под видом крепостной, а домочадцам барона пришлось изображать несуществующий траур. Несмотря на очевидную опасность, приключение с одурачиванием шефа жандармского корпуса воспламенило кровь Александра, и он потребовал веселья. Владимир Корф скептически оглядел причину их общих бед, спесиво поправляющую кокошник, и предложил покутить в трактире. Наследник готов был отказаться, и без того он уже нагулялся на свежем воздухе. Но его опередил Репнин. Ответственный Михаил пришел в столь смешное неистовство, что просто спровоцировал позлить себя и далее. А квохтание бывшего адъютанта уже там, в деревенском кабаке, праведная попытка уклониться от возлияний... Как курица над цыпленком. Цесаревич улыбнулся воспоминанию. Душевно они посидели. Сначала он и Корф тостовали по очереди, Репнин молча восседал рядом на манер идола неодобрения. Затем между князем и бароном чуть не случилась ссора. Воистину, трезвый с хмельным понимания не добьются. Чувствовалось, что друзей будоражат некие недавние события, и Александр вознамерился узнать, какие именно. Застолье весьма располагает к доверительной беседе. Меж тем, Корф ухитрился свести начало размолвки к столь удачному тосту, что расслабился даже Репнин. В мужской компании соратников легко говорить здравницы. Краткие и емкие. Легко поднимать тосты за дружбу, за женщин, за удачу в любви. Все трое испытали мечтательное забытье, очевидно, смакуя в памяти эти самые удачи. Репнин с толикой грусти, Корф – кривовато улыбаясь. А Александр скорее растерянно. Он не мог выбрать, кто же в самом деле его удача. Ольга? Натали? Мария? Может быть, те, кто был до них? Или кто-то, кто ждет в будущем. Тут он вспомнил, как ему гадали в таборе, и встрепенулся. Жестом велел наполнить бокалы и заговорщически заблестел глазами. Собутыльники склонились ближе. Но рассказать о черноокой провидице Александр не успел, она появилась сама. В такой час в трактире женщин почти не бывает. Порядочным там и вовсе делать нечего, беспутные же к тому времени уже находят занятие по вкусу. Но цыганка не относится ни к тем, ни к этим. Она в стороне от суждений обычных людей, как и ее кочевая жизнь проходит мимо их судеб. Однако и походя, мельком, она может вершить в этих судьбах свою роль. Вот и сейчас хрупкая красавица, шагнувшая в трактир, вмешала в привычный беспорядочный шум изрядную долю щекочущего ожидания. Зачем она тут? Да еще и с братьями. Уж не разбойничать ли? Но обошлось. Таборные огляделись, приветствовали барона и его гостей за угловым столом, потом направились к стойке. Все вроде бы стихло, но один из подгулявших мужиков крикнул, что цыгане все воры. - Воры? – резко обернулась Рада, прищурившись на шатающегося болтуна, - У тебя что ли украли? Да что с тебя взять? Сам последнее снимешь да своей рукой отдашь. Мужик забурчал что-то, но его уже не слышали. Рада развязала пояс и швырнула тяжелый тулуп стоящему позади цыгану. Все затихли, предвкушая редкое зрелище. Только пело тихонько монисто на шее красавицы. Нарочно дразня, она сдерживала движения свои, расправила волосы цвета воронова крыла, сверкнула глазами. Как по волшебству появились на запястьях широкие браслеты, а из складок юбок вынырнул маленький юркий бубен. - Все отдашь! – повторила она победно. Каждый принял это обращение к самому себе и заранее сдался. Рада шагнула в центр, крутанулась на месте, наполняя зал звоном. Гуляки отшатнулись к стенам, столы, лавки подвинули, давая вольной чаровнице простора. А она… Она вилась веретеном, изгибалась ивой, встряхивала крыльями волос, поводила плечами, сводила с ума. Была везде и нигде. Заворожила, завлекла всех и каждого. Звоном бубна отмечала восторженные вопли и хлопки, ускоряла и ускоряла темп, заставляла сердца зрителей стучать сильнее, живее. Александр был сражен. Эта необыкновенная девушка была само воплощение огня. Словно пожар бушевал перед его глазами в убогом трактире. Обжигающий, непокорный, всепоглощающий. Она, эта женщина, одновременно принадлежала им всем своим языческим искусством, и в то же время не принадлежала никому. Как пламя искрами, щедро одаривала она рискнувших подобраться ближе. Своей энергией, силой человека, не знавшего неволи. Вечною загадкой, тягою ее племени к воле и дороге. Столько жаркого желания было в танце, столько силы истинно женского начала. Невероятно хотелось шагнуть к ней, в самое сердце этой страсти, испить ее, первозданную, неведомую доселе. Ни в одной женщине до этого дня Цесаревич не встречал подобного огня. Огня, умело управляемого и достойно хранимого. Рада легко несла в себе волшебство любви, не знающей преград и условностей. И не теряла себя в нем, как та же Ольга. Все отдал бы Александр за возможность обжечься ЭТИМ пламенем. Но вовремя понял – нельзя. Нужно быть таким же, как Рада, цыганом, рожденным под звездами и не знающим дома на Земле, чтобы укротить и покорить ее. Каждый платит за то, что имеет. Наследнику же Престола Романову оставалось смотреть с восторгом, внимать случайному дару черноокой провидицы. Яростный звон бубна, головокружительный вихрь юбок, браслетов, платков и тишина упала на людей, оглушая и сдавливая. Представление окончено. Рада дерзко улыбнулась, накинула платок на руку, как кошель, и пошла по кругу. Монеты охотно сыпались из взопревших ладоней, вино полилось рекой. Выпить с плясуньей хотел каждый, но она приняла бокал лишь из рук Александра. Глянула своими глазищами в его, словно пронизала насквозь, оставила без слов послание, важнее которого не было еще в его жизни. А затем таинственно удалилась, сопровождаемая родичами. Остаток вечера Наследнику ничто не могло испортить. Ни погрустневший после выступления Рады Репнин, ни пение Корфа, которому медведь на ухо наступил и станцевал там камаринского. Ни странная компания трезвых господ у стойки трактирщика, в которых легко можно было опознать соглядатаев. Военные байки Корфа, захватывающее повествование Репнина о проведенном расследовании и планы предстоящего. Наследник чувствовал себя в самой гуще жизни. Однако и понимал, что место его тут лишь временно. Сквозь хмель уже пробивалось к нему осознание, что решение о пирушке было опрометчивым. Друзья, вполне возможно, заплатят вскоре за неосторожное развлечение венценосного гостя. Князь – новым назначением подальше от столицы. Барон – да барон и без того на этот вечер расстался с любимой девушкой. А если станет известно про Ольгу… В поместье вернулись за полночь. Александр удивился, узнав, что Корф приказал подать карету, но оценил предусмотрительность собутыльника. Особняк был объят сонной тишиной. Мужчины распрощались и разбрелись по комнатам. Только Наследнику было не до сна. Он спустился в библиотеку, устроился у камина. В языках пламени легко угадывалась пляшущая фигурка. Угли задорно вспыхивали блеском колдовских глаз. Цесаревич улыбнулся. Его словно освободило от бремени. На место вставали его тревожные чувства, мысли. Наверное, это и есть зрелость – когда исчезает глупое неуемное стремление все делать наперекор всем сразу. Даже прежние увлечения выглядели теперь иначе. Эгоистичная в своей жажде Ольга вызывала раздражение и усталость, навязчивая Нарышкина – брезгливость. Милой Марии всецело принадлежала отныне его нежность. Нежность и уважение. С грустью вспомнил Александр о тех ударах, что он нанес этой кроткой девушке по вине своего равнодушия. Но она выстояла и победила. Как там говорил отец “Император должен уметь находить нужных людей”. Во всяком случае, ту самую женщину он нашел! Натали… Она как раз вошла в комнату. Когда Цесаревич размышлял об отношении к ней. Наказание Долгорукому, отплатить той же монетой… Ах, Наташа, да разве это будет месть одному ему? Она ушла, уверенная, что снова была отвергнута. Глупышка. Александр глубоко вздохнул и заложил руки за голову. Безрассудная, полная протеста и юношеского пыла страсть к княжне давно сгорела. Да и была ли это страсть? Соприкоснувшись с пламени Рады, он сомневался в самой своей способности к ней. А Репнина… Репнина отныне для него только дорогой друг, нуждающийся в поддержке. Его чувство к ней стало теплым, братским. Снисходительным, как к болезненно взрослеющему подростку. Мужчина задумчиво смотрел в огонь и размышлял. Сын Императора обязан заботиться о подданных. Итак, Ольгу необходимо спрятать и затем осторожно отправить в Польшу. Репнину помочь в расследовании, сделав результаты достойными триумфа (князю слишком очевидно вставляют палки в колеса). Корфу… Ну, ему лучше просто не мешать. Что еще? Ах, да… Пожалуй, стоит надавать тумаков Долгорукому. Пусть Натали получит свою месть. С этого и начнем утро. Как жаль, что рядом нет Мари… Конец