Студёный ветер весны

Автор: Царапка Рейтинг: G Жанр: мелодрама Герои: Лиза, Михаил, Марья Алексеевна и некоторые другие в эпизодах Сюжет: времена БН. Развитие эпизодической линии фика "Цветы моего сада". Юная княжна Долгорукая, любимица фортуны, предмет зависти и восхищения, в год своего совершеннолетия ощущала себя глубоко несчастной. С детства окружённая роскошью, нежной заботой родителей, многочисленными юными друзьями, свою любовь прелестная барышня подарила сыну соседей. Быть может, столь прозаичный выбор вызвал бы изумление и разочарование мечтательных поклонниц французских романов, но только не тех, кто хоть мельком видел Владимира Корфа. Как он красив, отважен, умён, остёр на язык! Принц, о котором не каждая девушка смеет грезить, Лизавете Петровне был предназначен судьбой. Барон обладал всем, чего только может желать невеста - красотой, весёлым взглядом, небрежными манерами заставляющими думать о дерзости, равно как и всем, требуемым для взыскательной тёщи - титулом, богатым поместьем и чином гвардейского офицера. В доме Корфов юная княжна проводила лучшее время своего детства. У Владимира находилось множество интересных вещей - портреты предков в ярких мундирах, коллекция оружия, показанная девочке тайно, огромный сад - гордость округи, и маленькая крепостная садовница, сливающаяся с клумбами. Нигде не росло так много роз, не похожих одна на другую. Юный барон уверял - их пышность и красота - плод колдовства тщедушной глазастой Аньки. Любопытству княжны не было предела, и она порой приглядывалась к девочке, тихой, незаметной, но почему-то частенько попадавшей на язык своему барчуку, хвалившему её прилежание, обширные познания в ботанике и чудные фантазии о далёком от лести мнении цветов о людях. Но малютка была всего лишь дворовой соседей, и юная барышня не представляла, как подойти к ней с расспросами. Подросшую девочку родители княжны чуть не купили - садовник Долгоруких, изрядный пьяница, стал окончательно невосприимчив к порке, а старый хозяин, отец Владимира, за что-то рассердился на Анну. Княжне даже стало не по себе, когда она, в очередной раз навестив старика, вздумала поговорить с крепостной. Прозрачные серые глаза почтительно отвечавшей на вопрос девки смотрели сквозь благородную собеседницу, заробевшую и довольную, что Иван Иванович увёл её прочь. Старший барон ворчливо пенял юной гостье за склонность к неподобающему обществу, а та тихо слушала: - Милая Лиза, доброта им во вред! Своё место совсем забывают. Анька на что тихоня, а... - голос старика заглох в злобе. Наверное, молоденькая холопка была впрямь сродни лесной нечисти. Барин, хотевший продать её новой хозяйке, упал с лошади и свернул шею. Лучшая в округе садовница не досталась княгине, не скрывавшей - покупку выпорют в первый же день, дабы сбить спесь. Наследник категорически отказался исполнить отцовское обещание, и прекрасные розы по-прежнему украшали клумбы и беседки Корфов, а не Долгоруких. Задумывалась ли об этом Лизавета Петровна больше минуты? Конечно же нет. У княжны довольно было забот поважнее - считать дни до окончания траура, когда вышедший в отставку Владимир, без сомнения, попросит её руки. Время шло, молодой барон начал принимать гостей, устроил прекрасный праздник на Ивана Купалу, но в обращении с юной соседкой не заметно было ничего, помимо учтивости, так что почтенная маменька взволновалась: - Лиза, не упускай из виду других кавалеров! Барон, похоже, жениться совсем не спешит. Конечно, дочь не послушалась матери, ожидая признания, но ошиблись обе. Через год после смерти Ивана Ивановича уезд был поражён неслыханной новостью - баронессой Корф стала колдунья-садовница. Никто не возмущался так сильно, как Марья Алексеевна: - Позор! А сплетни? А родня, прочившая за него Лизу? Теперь всякий пустозвон скажет - барон Корф предпочёл княжне Долгорукой холопку! - Маменька! - стонала в ответ дочь, смятённой душе которой подобные разговоры не приносили ни малейшего успокоения. - Забудь и думать о нём! - Обещаю не думать! - дать слово легче, чем сдержать его. Слишком много значил красавец барон для юной соседки, слишком долго сердце её билось с уверенностью в ответном чувстве, слишком странен оказался вдруг его выбор, и невозможно укрыться от слухов, доносимых до княжеского семейства с видом притворного соболезнования. Маменька велела не поворачивать головы, если на ярмарке или в церкви неподалёку от них оказывались супруги Корф, но княжна исподтишка нарушала запрет. Чем могла едва достававшая до плеча мужа худенькая женщина привлечь барона, признанного в свете одним из первых красавцев? Загадка не давала покоя не только Лизавете Петровне. Жена старшего брата, княгиня Катрин, не раз задавалась этим вопросом, не скрывая перед свояченицей раздражения. - Что он нашёл в этой невзрачной особе? Худа до неприличия, цвет волос какой-то мышиный, большой рот, остренький подбородок... Глаза разве что, да не зря говорят - их хвалят, когда хвалить больше нечего. - У неё золотые волосы, я помню, я часто видела её на солнце, в саду. - Неужели ты думаешь, я приглядывалась к какой-то холопке? - брезгливо морщилась её сиятельство, - И в страшном сне представить себе не могла... Лиза разделяла её сожаление, но злость невестки удивляла и даже коробила. Неужели Катрин так задело, что среди соседей появилась дама низкого происхождения, и огорчение утраты балов в одном из богатейших в округе домов столь велико? Анна Корф раскланивалась с зависящими от барона или ему задолжавшими мелкими дворянами возмутительно безмятежно, как не раз приговаривали обе княгини Долгорукие - свекровь и невестка. Слухи о болезни, после которой бывшая крепостная впала в беспамятство и теперь искренне полагает себя равной соседям, не убеждали ни ту, ни другую. Княжна избегала разговоров о баронессе, но находила её скорее хорошенькой, да не всё ли равно? Какая разница, дурной или привлекательной объявили бывшую садовницу соседские дамы, если в глазах мужа она - единственная и несравненная? Нежность барона к жене была заметна даже случайному наблюдателю при мимолётных встречах, ласковый взгляд синих глаз сменялся стальным блеском, едва лишь мужчине могло почудиться - кто-то подходит к его сокровищу с желанием обидеть или с насмешкой. Не всё ли равно, что болтают о ней в семье Долгоруких? Всю осень княжна потратила на тщетные попытки скрыть уныние, не развеянное даже святками. Мать благоразумно вывезла княжну в свет на зимний сезон, но глаза, много лет видевшие только Владимира Корфа, не могли остановиться на ком-то из бесконечно уступавших ему кавалеров. Марья Алексеевна, серьёзно встревоженная и раздосадованная, не спешила настаивать, но частенько пеняла Лизе на задумчивость и отрешённость, не оставлявшие девушку даже в разгар увеселений в честь её дня рождения. Первый сезон после женитьбы барона не принёс семье Долгоруких желанных матери перемен, но княгиня пока остереглась применить законную власть. Напротив, Марья Алексеевна старалась обращаться с дочерью ласковее и веселее обыкновенного, из разговоров имя соседа вовсе исчезло, поездки в гости, вечеринки, приёмы, катания, новые наряды вытесняли тягостные размышления. На Пасху Лиза искренне погрузилась в радостную суету, украшала куличи марципаном, плела гирлянды из оранжерейных цветов вперемешку с подснежниками, весело христосовалась. Белыми ночами отмахиваясь от комаров, предвкушала летнюю жару - княжна с детства обожала купаться, а известие о появлении в семье Корфа наследника лишь чуть задело девичьи уши, не оставляя на сердце заметного следа. К тому времени барышня вполне утвердилась в уверенности - её любовь была лишь сотканным из призрачных надежд миражом. Боль отступила, позволяя избавиться от льстившего Лизе самообмана. Теперь княжна ясно понимала ложность своих чаяний, обида и удивление остались в прошлом. Марья Алексеевна заметила вновь блеснувшие в глазах дочери золотые искорки и со спокойным удовлетворением привезла одну из лучших в России невест в Санкт-Петербург. Лиза вернулась в забытый сон. Год назад уныние невидимой занавесью отгородило девушку от весёлой мишуры светских забав, и уютной столичной зимой в глазах княжны новые впечатления перемешались с узнаванием. Первым делом семья посетила ассамблею у графов Потоцких. - Лиза, в прошлый год ты дважды отказывалась танцевать, будто у тебя голова разболелась, нынче не разочаровывай кавалеров. - Как можно, маменька! - девушка чуть прищурилась от ярких свечей. Неужели она уже здесь была? Поднималась по мраморной лестнице, застеленной мягким зелёным ковром, слегка касалась прохладных перилл, прислушиваясь к гулу парадной залы? В прошлый раз ковёр был другой, ворс чуть короче, а по краям - синий меандр! Конечно, хозяева и обивку для стен поменяли! Стены украшены были шёлком с букетами, а теперь - птицы и виноград. А у того вон амура нос ещё больше облупился! Как это мастера оплошали! Княжна, не выдержав, подмигнула незадачливому приятелю. Господи, ни за что бы не вспомнила, а теперь узнаёт одно за другим! Дородный граф приветствовал гостей, важно кивая, графиня лучилась улыбкой, особенно медоточивой к столь знатным и редким гостям, как Долгорукие. Все и вся казались девушке радушными, милыми, так незаслуженно неузнанными и позабытыми. На первый танец княжну пригласил весьма приятный молодой человек - поручик Алексей Шубин. Кавалером он оказался ловким и остроумным, и девушка провела время с большим удовольствием, улыбаясь шуткам и комплиментам. - В Двугорском уезде осталось немножко солнца? - Как обычно зимой. - О, нет, Вы слишком много солнечных лучиков забрали в столицу. - Я не так жестока к нашим добрым соседям. - Как я рад, что Марья Алексеевна больше благоволит петербургскому обществу, чем уездному! Мазурка закончилась удивительно быстро. Кавалер проводил девушку к сияющей улыбкой княгине и в изысканных выражениях поблагодарил. Едва отдышавшись возле маменьки, Лиза получила приглашение на котильон. Новым кавалером её стал молодой князь Репнин, адъютант Его высочества. - Лизавета Петровна, Вы, должно быть, выезжаете первый сезон? - Нет, я в Петербурге уже вторую зиму, а дома и того раньше начала выезжать. - Я служил на Кавказе, только поэтому не имел чести познакомиться с Вами раньше. - На Кавказе? - Лиза надеялась, что глаза не слишком откровенно вспыхнули любопытством. Горы до облаков, таинственные ущелья, полные храбрецов, похищающих женщин, опасность, прыжки со скалы... В прелестной головке подслушанные и прочитанные рассказы перемешались с плодами воображения. - Там очень красиво? - слетевший с губ княжны простодушный вопрос заставил её покраснеть. Наверное, она покажется храброму офицеру пустой глупышкой... Но князь обрадовался: - Очень! Так красочно, нельзя и представить, если не видел. Вам бы понравилось. Фигура танца заставила их на миг отвернуться друг от друга и обвести взглядом зал, вспыхнувший множеством огоньков. - Как красиво... - Необыкновенная красота... Вернувшись домой под утро, Лиза не могла заснуть целый час после освобождения из корсета. Горящие ноги ещё чувствовали паркет бальной залы, ласковый шёлк ночной сорочки не успокаивал, а щекотал, тревожил, дразнил, воскрешая в памяти шуршание пышного платья. Княжна не выдержала, вскочила с постели и отворила выходящее на улицу окно. Грохот мостовой оглушил её. Подумать только, глубокая ночь... Нет, раннее утро... Девушка заметила розовые лучи в переулке. Светает, совсем рассвело... Простой люд вовсю спешит по своим делам, а ей пора спать. Лиза задёрнула шторы, вернув в полумрак свою спальню, вздохнула, посмеялась, потом потянулась, нырнула в постель, и сон накрыл её, едва русые волосы коснулись подушки. --- Марья Алексеевна осталась очень довольна первом в этом сезоне выходом дочери в свет и заручилась множеством приглашений. Приданое за Лизаветой Петровной давали солидное, громкое имя внушало почтение, а уж связи с влиятельными людьми княгиня всегда берегла. Старшая Долгорукая навестила всех родственников и знакомых, не забыв приятных презентов самым чиновным. Её сиятельство не только запоминала, но и записывала, что генеральше Р. по душе изделия парфюмеров только французских, тайная советница Л. сентиментальна, обожает деревенские лакомства, если заверить - подобную наливочку делают в год не больше бутылки. Старый вельможа, когда-то носивший парик, верит снадобьям, как в причастие, а почти всемогущей графине П., статс-даме Её величества, пора выдавать замуж первую из пяти дочерей, и расшитое девками шёлковое бельё более, чем кстати. Ради благосклонности супруги министра, хоть и не без сожаления, пришлось расстаться с за немалые деньги обученным у французов куафёром. Стараниями любящей матери Долгоруких с распростёртыми объятиями принимали во всех домах. Всего две недели спустя в толпе кавалеров острый взор выделил двоих - тех, кого почтенная дама приметила ещё на первом балу. Поручик Шубин ухаживал с играющей лёгкостью, и в мазурке был всех ловчее. Ни одна быстрая фигура не могла помешать приятной беседе. - Лизавета Петровна, вчерашнее катание Вам понравилось? - О, да! Боюсь, что Вам - меньше. - Как можно! Снежок, любезно пущенный Вами, напротив, приподнял мне настроение. - Надеюсь, снег не попал Вам за шиворот. - Очень кстати попал. Я необычайно разгорячился и нуждался в чём-нибудь охлаждающем. - Вы превосходно правите санями. - С тех пор, как вошли в моду двухместные, разумеется, я не уступлю кучеру места рядом с дамой. - Я дыхание перевести не успела, как мы пролетели аллею. - Да, князь Репнин не сумел нас обогнать. Не удивительно - я погонял лошадей ради прекрасной барышни, а он - всего лишь ради сестры. - Графиня скучает, пока муж в отъезде. Забота Михаила Александровича очень мила. - Все мы обязаны заботиться о родне. С князем, столь трогательно привязанным к сестре - одной из самых очаровательных дам столицы, разговор протекал не столь беззаботно. Михаил Александрович свою неудачу принял с комичной серьёзностью. - Мне пора перековать рысаков, - обронил он между фигурами вальса. - На катании лишь бы бубенчики звенели задорно. - Вы так смеётесь - зачем Вам бубенчик? - вздохнул кавалер. - Люблю слышать не только себя. - Лизавета Петровна, как я хотел бы льстить себя надеждой, что и меня Вам хоть иногда приятно услышать. - Вы напрашиваетесь на комплимент. Молодой человек смутился, уши его покраснели, но играющие в пятнашки огоньки лизиных глаз скоро разогнали набежавшее облачко. С графиней Натали, урождённой княжной Репниной, Лиза скоро сдружилась. Молодая дама чувствовала себя в высшем свете, как плотвичка в пруду Долгоруких но, в отличие от плотвички, не собиралась попадаться ни щучьим зубам, ни на крючок рыболова. У княжны была и особая причина для интереса к Наталье Александровне. Брат Лизы Андрей несколько лет назад стремился жениться на Репниной, тогда фрейлине императрицы, но потерпел неудачу в своих искательствах и долго досадовал, пока не нашёл другую невесту. В головке Лизы не раз мелькали неродственные мысли в адрес молодой Долгорукой, и, пожалуй, сожаление, что её сестрой не стала весёлая и приветливая Натали. Впрочем, разве не к лучшему? Стань князь Репнин ей роднёй, нынче у княжны было бы одним поклонником меньше. Девушка веселилась от всего сердца, в обществе дам почти так же занятно, как среди кавалеров. Графиня непременно оказывалась душой компании, когда стайки дам по вошедшему в моду английскому обычаю отделялись после обеда от мужчин и шушукались на диване, иногда искоса поглядывая в сторону своих и чужих поклонников в другой стороне залы. - Наталья Александровна, Вы восхитительно катаетесь на коньках. - Милая Лиза, признаюсь, с детства обожаю зимние развлечения. - А мне больше по душе лето! Я очень люблю купаться. - Неудивительно, ведь Вы выросли в деревне, - с кислой миной вставила княгиня Катрин. Её сиятельству было отчего огорчаться - на вчерашнем балу великий князь, поздоровавшийся с Долгорукой необычайно любезно, танцевать пригласил прелестную графиню. - Я ничуть не сомневаюсь, Кати, в румянах Ваша сестра не нуждается. Дамы в былое время служили фрейлинами, но дружили не более, чем приличия требовали от столь высокопоставленных особ. - Зато нуждается в пудре... - ни к кому не обращаясь, но так, чтобы намёк на веснушки был слышен, пробормотала княгиня. - Кати, милая, - графиня сделала вид, что ослышалась, - Вы недовольны лавкой Брольи? Там всегда прекрасно подбирали Вам цвет лица - под любое из платьев. Лизе пришлось потупиться, чтобы прыснуть не слишком явно. Она давно привыкла, что невестка вечно недовольна притираниями и галантереей, даром что привезёнными из лучших магазинов столицы. После проглоченной шпильки оттенок лица княгини под слоем белил и румян, наверное, стал в тон зелёному платью. Заигравшая музыка прервала благожелательную беседу. Пламя свечей встрепенулось, отвечая нежному зову флейт, успокоилось звуками скрипки и померкло рядом с вспыхнувшими глазами предвкушающих приглашения дам и барышень. Князь Репнин проявил расторопность, направившись к княжне Долгорукой со столь прямолинейной поспешностью, что княгиня не скрыла усмешку над почти нарушением светских приличий. Поручик Шубин замешкался, не позволяя себе сразу прервать беседу с хозяином дома, и ему осталось, чуть-чуть нахмурившись, пригласить Катерину Ивановну, а Натали, подав руку хозяину, составила с ним первую пару - хозяйка позволила открыть бал мужу и супруге всегда почётного, хоть и отсутствующего в этот вечер гостя. Вечера, балы, рауты, званные обеды слились в пёстрый калейдоскоп развлечений, приправленных слухами. Свет проникся уверенностью, что в этот сезон княжна Долгорукая будет помолвлена, но кого именно из поклонников она осчастливит, мнения разделились. Марья Алексеевна собрала всё, что можно узнать о поручике гвардии и адъютанте наследника. Конечно, титул, чин и родственные связи Репнина казались более выигрышными, но Шубины были гораздо богаче, а наследник слыл весьма ловким, и карьера не вызывала сомнений - поручик, по надёжным словам, ждал в скором времени производства в штабс-капитаны. Итак, взвесив преимущества каждого и убедившись, что обе возможные партии лестны и выгодны, любящая матушка решила предоставить дочери выбрать по вкусу. Лиза беззаботно кружилась в играющем вихре, не отдавая предпочтения ни тому, ни другому. В один день ей казалась приятнее лёгкость, с какой поручик смешит её пустяками, в другой - серьёзность и добрая улыбка князя. С кем из них судьба согласна подарить счастье? Что ответить, когда один из поклонников решит объясниться первым? Выбор перед девушкой стоял непростой, но, право же, не хотела бы Лиза оказаться без выбора. --- Самая капризная на свете дама - судьба, соблаговолила подсказать Лизе, как она собирается осчастливить свою подопечную. Петербург готовился к масленичным гуляниям - последнему всплеску веселья перед долгим Великим постом. Марья Алексеевна во всеуслышание объявила, что увезёт дочь домой, пару дней отдохнув после праздника. Мать очень надеялась, что поклонники Лизы поспешат объясниться. Столица украсилась потешными огнями, шумными толпами ряженых, рассмеялась множеством бубенцов. Что ни день, то катание утром и бал вечером. Сон пренебрежительно оставлен до лучших, вернее, худших времён. А пока молодёжь веселилась, люди постарше бодрились, вспоминая, как бурлила их кровь, и только безнадёжные старики, ворча, удалялись на покой до рассвета. Марья Алексеевна геройски не пропустила ни одного катания, провожая, встречая сани и придерживая шляпку, злокозненно норовившую отдаться на волю ветра. На масленой оба кавалера княжны Долгорукой удвоили старания завоевать её сердце. Поручик Шубин лихо погонял лошадей, князь Репнин вырисовывал на коньках замысловатые пируэты. Поручик приносил своей даме редкие фрукты из отцовской оранжереи, князь - мороженое от повара-итальянца. Кто чаще приглашал на вальс, а кто - на мазурку, Лиза даже не пробовала считать. В разгар празднеств, когда до торжественного сжигания чучела во имя весны оставалось три дня, Лиза с невесткой почтили своим присутствием катание в Павловске. Лёгкие расписные сани скользили по блестящему снегу. Дворцовая прислуга следила, чтобы никто не смел прогуливаться по подъездным аллеям, предназначенным для развлечения благородных господ, хвалившимися лошадьми, упряжью и экипажами. То один, то другой кавалер искал желающего помериться быстротой бьющих копытом коней и умением справиться с ними. Михаил Александрович приехал раньше соперника и учтиво предложил Лизавете Петровне прокатиться. В то же время один из прогуливающихся офицеров пригласил Наталью Александровну, и две пары лошадей рванулись с места по соседним аллеям. Поначалу князь и княжна обгоняли вторые сани, но, едва ездоки поравнялись с елью, растущей у поворота, Репнин состорожничал, натянув вожжи так, что экипаж развернулся аккуратно и плавно. Соперник-гусар, почти не снижая скорости, рванул левый повод. Лошадиное ржание смешалось с визгом полозьев. Сани вильнули, качнулись, едва не выбросив ездоков, зато ушли вперёд, не оставив надежды догнать их. К финишу побеждённые сократили своё отставание, но всё равно уступили полкорпуса. У дворца нетерпеливо прохаживался поручик Шубин. Молодой человек почтительно поклонился княжне и снисходительно усмехнулся Репнину. - Узнаю старинного приятеля! Риск - никогда. Князь вспыхнул. - Никогда не рискую другими. Напряжение между мужчинами грозило взорваться ссорой, и Лиза поспешила восхититься: - Какие у Вас прекрасные рысаки Алексей Валерианович! Поручик довольно улыбнулся. Его упряжь и лошади действительно заслуживали восторга. Пара гнедых нетерпеливо переминалась, стремясь в скачку. Шерсть лоснилась, отливая золотом в лучах зимнего солнца, из заплетённой гривы не вырывался ни один волосок. Новёхонькие расписные сани, выстланные медвежьей шкурой, приглашали седоков поскорее укутаться и посмеяться над тщетными попытками ветра пробраться сквозь швы шубы и платья. Экипаж, недавно покинутый Лизой, смотрелся гораздо скромнее. Разумеется, поручик не упустил случая пригласить девушку испытать резвость гнедых красавцев, и не без иронии обратился к сопернику: - Князь, Ваши лошади ещё не устали? - Нет, разогрелись, - сквозь зубы буркнул Михаил Александрович и обратился к сестре, - Натали? Графиня кивнула. Чуть поколебавшись, Репнин счёл своим долгом предупредить: - У поворота опасное место. Дорога укатана и заледенела. - Надеетесь на мою осторожность? - усмешка поручика балансировала на грани издёвки. Не отвечая, князь повернулся на каблуках и направился к своим саням. Оба молодых человека помогли спутницам устроиться поудобнее и, по выстрелу взявшегося судить шалопая, погнали коней. Гнедые Шубина были свежее, но князь заставлял своих скакунов мчаться изо всех сил, и до поворота силы оказались равны. Вот и красавица-ель, бесстрастная к людским треволнениям. Лиза видела, какой азарт охватил мужчину, хлещущего лошадей. Поручик стиснул зубы, глаза его сузились, кровь прилила к щекам не только от ветра. Победа, любой ценой, всё - ради победы! - ясно читалось на красивом лице. У княжны сжалось сердце от мысли, что, захваченный гонкой, спутник не заметил бы, растворись девушка в снежной сумятице. Как разыгралась метель! - подумалось ей, снег неожиданно полетел в лицо. Лиза не успела опомниться, испугаться полёта, понять, почему вокруг всё замелькало, засвистело в ушах, потемнело, а потом замерло и остановилось. Несколько мгновений тишины и покоя сменились криками. Княжна очнулась и медленно осознавала, что с ней произошло. Должно быть, она инстинктивно зажмурилась, когда сани перевернулись, и выставила руки вперёд. - Лизавета Петровна, что с Вами? - раздались один за другим два мужских голоса, за ними - испуганный женский крик: - Лиза! Глубокий сугроб смягчил падение. Поручик, упавший чуть дальше, успел выбраться из снега и теперь поддерживал девушку под левую руку. - Лизавета Петровна, Вы не ушиблись? - тревожно спрашивал князь Репнин, где-то потерявший фуражку, - Ради Бога, хоть слово! Девушка, ещё не отдавая себе отчёт, какой опасности она избежала минуту назад, переводила взгляд с одного на другого. - Лиза, очнитесь! - тормошила подругу Наталья Александровна, отряхивая княжну от снега и часто дыша от волнения и быстрого бега. Лиза вздохнула и вымолвила, наконец: - Всё произошло так быстро... Я даже не успела испугаться. Молодые люди с облегчением улыбнулись. - Вы очень храбрая барышня! Ваша муфта! Какое счастье, что всё обошлось! Все четверо подошли к стоявшим неподалёку саням Репнина. - Мишель, отвези княжну поскорее. Марья Алексеевна, боюсь, сходит с ума от волнения! - распорядилась графиня. - У Вас, князь, смирные лошади... - угрюмо бросил поручик, - Рассудительные, как Вы сами. Михаил Александрович нахмурился, но был слишком занят для ссоры. Осторожно усадив и укутав девушку, князь легонько тронул поводья, и кони пошли ровной рысью. Недолгое время пути по аллее молодые люди молчали. Взъерошенные происшествием мысли Лизы успокаивались, складывались в слова, вызывали воспоминания недавнего прошлого. Княжну знобило скорее от переживаний, чем от холода. С каждым шагом послушных опытной руке ездока лошадей, с каждым звоном весёлого бубенца Лиза укреплялась в уверенности, что блестящий поручик Шубин куда больше сожалеет о своей неловкости, чем об опасности, которой он подверг барышню. Красивое лицо молодого человека было угрюмо-холодным. Ясно, как будто она увидела это вживую, Лизе представилась злорадная ухмылка, которой Алексей Валерианович, наверное, встретил бы конфуз соперника, тут же изобразив на лице гримасу соболезнования. Девушка поёжилась, и услышала ласковое: - Потерпите ещё минуту, Лизавета Петровна, сейчас Вас укутают лучше. Я уверен, Вас пустят привести себя в порядок и отогреться во дворце. Мою сестру хорошо знают ещё со времён службы фрейлиной. Перепуганная Марья Алексеевна бежала навстречу дочери. Едва Лиза вышла из саней, её со всех сторон окружили дамы, взбудораженные едва не случившимся несчастьем. - Лиза, Вы живы? Вы целы? - в чём-то голосе слышались нотки разочарования - об истинно несчастном случае гораздо занятней судачить, ужасаясь и громко сочувствуя. - Княжна, дорогая, на ветру, ради Бога, не стойте! - проще и искренней. - Девочка моя... - мать обнимала, ощупывала, целовала своё сокровище, пока кто-то не догадался вмешаться и отвести обеих в дворцовый флигель. Скоро появилась Наталья Александровна, воспользовавшаяся старыми знакомствами и распорядившаяся о чае. Зимой в Павловске не было никого из императорского семейства. Тёплая комната нашлась у следившей за порядком почтенной статс-дамы, и вскоре все вместе уселись за чай. - Ну, слава Богу, всё позади! - произнесла княгиня, у которой отлегло от сердца только сейчас. - Маменька, было вовсе не страшно! - Это тебе, егоза, нипочём, а я как увидела перевернувшиеся сани, чуть на месте не умерла. - Лиза держалась удивительно храбро! - улыбнулась графиня. - Ах, молодёжь... --- Ранняя северная темнота настигла гуляющих, потихоньку разъехавшихся переодеваться к ночным увеселениям. Репнин и Шубин дождались своих дам, терпеливо прохаживаясь под окнами и обмениваясь сердитыми взглядами. Старшая и младшая Долгорукие, направляясь к карете, любезно приняли извинения одного и пожелания скорой встречи другого. Марья Алексеевна, умиротворённая чаем, уже не очень сердилась на молодого сорвиголову, но решительно заявила: - Нынче вечером Лиза никуда не поедет. - Маменька! - Мы отдохнём, а завтра посмотрим, точно ли падение не повредило тебе. - У меня ничего не болит! - Завтра голова разболится, если не выспишься хорошенько, - её сиятельство отвергла попытки дочери уговорить мать не пропускать визит в оперу из-за таких пустяков, как перевернувшиеся сани. Лизе пришлось смириться, но заснула она в эту ночь быстро, спала крепко, а поутру чувствовала себя бодрой, как никогда. Ей было весело, хотелось озорничать, впрыгнуть на бегу в лёгкие сани, и мчаться рядом с человеком, одной рукой правящим лошадьми, а другой обнимающим смеющуюся возлюбленную. --- Бой часов, известивший наступление времени, подходящего для визитов, совпал со звоном колокольчика у двери. Два молодых человека, оба подтянутые, в парадных мундирах, с букетами в руках и торжественным выражением на физиономиях, переступили порог гостиной Долгоруких. О здоровье княжны спросили чуть ли не хором. Едва увидев обоих, Лиза опустила глаза. Ей до смерти хотелось расхохотаться от мысли, что, наверное, и объяснение в нежных чувствах ей придётся выслушать сразу в два голоса. Маменька посмотрела на проказницу строго, но разрумянившуюся девушку так красило искрящееся веселье, что сердится на неё никакой возможности не оставалось. - Ах, Лиза, Лиза... - смогла только покачать головой Марья Алексеевна. - Княжна прелестна, как никогда! Очаровательна! Какое счастье, что вчера всё обошлось! - наперебой твердили поклонники. Девушка не выдержала, вскочила, сделала реверанс, извинилась и убежала к себе отсмеяться вдоволь. Через четверть часа в её комнату зашла встревоженная княгиня. - Лиза, что с тобой? Ты всё-таки нездорова? - Я чувствую себя прекрасно. Не тревожьтесь, маменька. - Дорогая, тебе пора сделать выбор. - Они сделали предложение? Оба? - Лиза повалилась на кровать в новом приступе хохота. - Что ты, это было бы неприлично. Я просто не знаю, что делать. Ни один не хотел уходить раньше другого. Мне пришлось намекнуть на дела и обоих выставить. - Ну разве я виновата? - девушка скорчила рожицу. - Виновата! - мать повысила голос, - Лиза, пойми, так можно ни с чем остаться. Я не торопила тебя, но ещё чуть-чуть, и они убедятся в твоём легкомыслии, недопустимом для светской дамы. Дорогая, я одобрю твой выбор, но сделай его! - Мааааменька! - Два кавалера веселей одного? Лиза! Перестань! Дочь, смеясь, тормошила княгиню, ластилась, щекотала, целовала пухлые материнские щёки, и чуть угомонившись, обняла её: - Маменька, ещё совсем чуть-чуть подождите! Я знаю, чувствую, вот здесь... - девушка положила руку на грудь, - День, может быть час, и у меня не останется ни капли сомнений. - Господи, хоть намекни, кто? - Маменька! - Ну, Бог с тобой, егоза, - смирилась Марья Алексеевна, - Пора собираться на маскарад. Лиза угомонилась. Скоро пришла модистка-француженка с ворохом новых нарядов, и девушка занялась серьёзной задачей - в каком костюме появиться нынче вечером перед поклонниками – остаться неузнанной, но ненадолго. Кто первый сумеет разгадать её маску. Выбрав бархатное зелёное платье с длинным шлейфом, как на старинных гобеленах Тёмного коридора Зимнего дворца, Лиза, села в кресло и призадумалась. Суматоха совсем закружила ей голову. Вчерашний день был очень важен, может быть, самый важный в её жизни, но решение ускользало. Лощёный поручик глубоко разочаровал девушку, чувство Алексея Валериановича казалось теперь легковесным, замешанном на холодном расчёте, но искреннее или ловчее в притворстве его соперник. Чуть пройдясь по комнате, княжна остановилась перед зеркалом, показала себе язык и вздохнула. Маменька права, нужно выбрать… На всю жизнь, без ошибки, которую не исправить. Серебро под стеклом отразило прорезавшую лобик морщинку. Всего два года назад юная Лиза ни знала не тени сомнения, отдав сердце первому зову любви. А теперь… У неё защемило сердечко. Так хочется найти в избраннике теплоту, нежность, преданность, стать единственной и неповторимой, неужели дворянке недоступно то, чем судьба наградила простую холопку? Белые ручки взъерошили волосы, и отражение укоризненно напомнило – время до вечера пролетит незаметно, а тебе ещё причёсываться, княжна! Ну что ж, когда трудно думать, самое время прихорашиваться – и слова "карета подана" прозвучали, едва Лиза всего в сотый раз посмотрела на себя в зеркало – всё ли в порядке? Идеальны ли локоны? Прочно ли держится маска? Не морщатся ли перчатки? --- В бальную залу княжна вплыла под руку с дальней родственницей – величественную осанку княгини узнали бы издалека, к тому же Марья Алексеевна не собиралась долго скрываться под маской. Не прошло и получаса, как её сиятельство ворковала в компании почтенного господина, как говорили, давнего и восхищённого поклонника, для которого годы не умалили очарования дамы. Конечно, материнским долгом княгиня не пренебрегала, поглядывая на высокий головной убор в старинном вкусе, украшавший голову Лизы, но решила в этот вечер вполне довериться дочери. Лиза, уже привычная к шумным празднествам, скоро разглядела и тех, с кем искала встречи, и порадовалась, что узнала обоих первыми. Поручик Шубин смотрелся очень браво в костюме пирата, охотящегося за добычей, которой княжна совсем не намерена была становиться, и ловко проскользнула мимо него, оставшись незамеченной. Князь стоял у колонны в парадном мундире и простом домино, казался грустным и скованным. Сердце девушки учащённо забилось. О чём он грустит? Между ними оставалось несколько аршин, сновали лакеи, пестрота нарядов застилала глаза, как лицо Михаила Александровича озарилось улыбкой – он узнал даму, рыцарем которой мечтал стать навеки. Князь шагнул ей навстречу, пригласил танцевать, обратившись по имени. - Вы не ошиблись? – Лиза попыталась изменить голос. - Нет, что Вы, княжна, никогда… Девушке стало удивительно тепло и легко. Тело машинально двигалось, повинуясь одной из знакомых мелодий, а душа воспарила с дымом свечей. Нежность, томление, когда-то просыпавшиеся и забытые, охватили девушку с новой силой. Шум толпы, сливаясь со звуками скрипки, складывался в радостное благословение. Единственный голос, который Лиза хотела сегодня слышать, разрезал полумрак маскарада: - Я люблю Вас, Лиза! Простите, Лизавета Петровна… "Милый, милый", - как ей хотелось ответить, забыв о светских людях вокруг, - "Для Вас я навсегда - Лиза!". Но свет суров – и княжна осмелилась лишь улыбнуться. Одного знака оказалось довольно – Михаил понял её, от радости сбился с такта, наступил на ногу какому-то незадачливому танцору, но счастье на его лице погасило обиду какого-то важного добродушного старика: "Эх, молодёжь…". Танец закончился. Влюблённый подвёл девушку к матери, поблагодарил, поцеловал руки обеим, пригласил снова. Конечно, весь вечер нельзя танцевать с одним кавалером даже на маскараде, но в кадрили и котильоне руки их снова нашли друг друга. Был среди партнёров княжны и пират, но ему досталась всего лишь учтивость в ответ на дюжину комплиментов. По пути домой, едва закрылась дверца кареты, Марья Алексеевна учинила допрос: - Лиза, ты выбрала? Не мучь меня больше, у меня голова готова раскалывается, ты решилась? - Маменька! - Задушишь меня, плутовка! - Завтра, он завтра утром приедет! - Приедет просить руки? - Да! - Кто? - Я уже обещала ему! - Кто?! - Маменька! - Отшлёпаю!!! - Я взрослая, я выхожу замуж! - Пока не вышла – отшлёпаю! Девушка сделала вид, что обиделась, надула губки, потом снова расхохоталась, бросилась целовать мать, но ничего не сказала. С тем домой и приехали. --- Утро, увы, прошло не так радостно, как надеялись обе. Чуть раньше принятого для гостей времени появилась взволнованная графиня Наталья Александровна. После кратких приветствий дама решительно перешла к делу: - Марья Алексеевна, Лиза, у меня дурные новости. - Что? – мать и дочь ахнули. - Вчера поздно вечером, почти ночью, мы Мишель получил письмо от отца! - Что случилось? – Марья Алексеевна обняла за плечи слабо ойкнувшую Лизу. - Папа болен, ужасно! В конверт вложена записка врача – он боится самого худшего! Мишель на рассвете заехал ко мне, и вот, просил передать…, - гостья протянула хозяйке небольшой конверт и пояснила, - Я бы поехала с братом, но со дня на день жду возвращения мужа. Княгиня лихорадочно распечатала послание и углубилась в чтение, а Наталья Александровна незаметно передала княжне маленькую записку: "Лизавета Петровна, любовь моя, внезапная болезнь отца вынуждает меня уехать, не простившись с Вами. Моя сестра передаст Вашей матушке письмо, в котором я прошу Вашей руки. Смею надеяться, Марья Алексеевна не станет противиться нашему счастью. Надёжный слуга помчится в наше имение, как только получит ответ через Натали. Обожаю Вас, люблю, мечтаю о встрече. М.А.Р.". Марья Алексеевна подняла глаза от листка бумаги и торжественно объявила: - Лиза, князь просит твоей руки. Ты… - Да, конечно, - вздохнула девушка, огорчённая, что самое главное "да" в своей жизни она говорит, не видя человека, которому оно предназначено. - Лиза! Известие о болезни требовала сдержанности в выражении чувств, но дамы обменялись поздравлениями по поводу будущего родства. Наталья Александровна скоро откланялась, мать и дочь посетовали, что судьба так сурова, разлучив жениха и невесту в день помолвки, но скоро утешились: - Лиза, князь – прекрасный человек. Ты будешь счастлива. Девушка заставила себя преодолеть уныние и улыбнулась. --- Последние дни масленой недели пролетели без происшествий. Поручик Шубин, не зная о помолвке, пытался продолжить ухаживание за княжной, но Лиза дала понять ему, что сердце её теперь не свободно, и молодой человек оставил искательство. В первые дни поста мать и дочь возвратились домой. Молодая княгиня, хандрившая последние дни и поздравившая золовку с учтивостью без намёка на теплоту, предпочла остаться в городе с мужем. Формальное обручение пришлось отложить до Пасхи по крайней мере, но Наталья Александровна обещала исправно передавать письма, чем немало утешила будущую невестку. И вот, в родном доме, уже готовом расстаться с легкокрылой птахой, мечтающей о новом гнезде, Лиза встретила весну, раззолоченную ласковым солнцем, дарящим надежду на скорое счастье. Спустя три недели после возвращения домой Лиза получила от сестры жениха скорбное известие - старый Репнин скончался. О формальном сговоре не могло быть и речи ранее, чем через год. Марья Алексеевна утешала дочь и себя. - Лизанька, год промелькнёт - и не заметишь. Свадьбу сыграем после следующей Пасхи. Дольше ждать - крепче любовь. Княжна уныло соглашалась, горюя, что даже письмо написать необъявленному жениху не позволят приличия. Выручала, конечно, будущая золовка, всем сердцем одобрившая выбор брата и охотно передававшая весточки от одного из влюблённых другому. Ближе к окончанию поста общество в Двугорском уезде пополнилось не сказать, чтобы слишком приятно. Младшая княгиня Долгорукая вернулась в деревню ради свежего воздуха, полезного ожидаемому ею младенцу но, увы, надежды на появление юного отпрыска благородной семьи не оправдались. Капризная, раздражительная, скучающая вдали от света, Катрин пренебрегла советом врача и не отказалась от верховых прогулок. На одной из них лошадь споткнулась, и наездница вылетела из седла. Не будь её сиятельство в интересном положении, она бы не пострадала сколько-нибудь серьёзно, но для ребёнка случай привёл к самым прискорбным последствиям. Молодая княгиня две недели не вставала с постели, хныкала, швырялась в горничную посудой, если чай, как ей казалось, остыл, требовала внимания и жаловалась, что ей докучают. Марья Алексеевна сердилась на невестку за её легкомыслие, боялась, что последствия могут оказаться ещё тяжелее и сын не дождётся наследника, поэтому редко навещала Катрин в её спальне, а когда молодой княгине стало лучше и она встала на ноги, свекровь и невестка почти не разговаривали. Роль посредницы пришлось исполнять Лизе. Девушка с трудом сдерживалась, выслушивая жалобы на скуку. Великий пост прервал деревенские увеселения, все достойные внимания барышни книги в библиотеке были прочитаны, и оставалось ждать очередного письма от Натальи Александровны. Первое из писем пришло, когда власть зимы спорила с календарём, второе - когда белая старуха начала размякать, уступая лести коварных лучей солнца, третье - вместе со звоном весенних ручьёв. Лиза отвечала стремительно, не жалея слов для надежды увидеться. Листки, исписанные твёрдым почерком жениха с выдающимися над строчками "веди" и "ять", графиня Натали вкладывала в конверты, сопровождая смешными записочками - "забавно служить почтовым ящиком вместо дупла какого-нибудь мрачного дуба, как полагается в модных романах". Ближе к лету князь Андрей написал домашним, что получил двухмесячный отпуск, и приедет спустя несколько недель после Пасхи. Праздник Долгорукий собрался провести в окружении знакомых, для карьеры полезных гораздо больше, чем маменька-провинциалка и болезненная супруга. Но сестре не пришлось обижаться на пренебрежение брата к чувствам родни. В день, когда Андрея Петровича ждали домой, в усадьбе царило радостное оживление. Марья Алексеевна позабыла, что сын не навещал её несколько месяцев, хотя из столицы до Двугорского всего день пути. Старшая княгиня хлопотала о праздничном ужине, младшая требовала устроить светский приём со столичным размахом на зависть уезду. Княжна мешала и той, и другой, воруя розочки с торта и подшучивая над будущими гостями: - Если пригласим Потапа Пахомыча, Андрюше весь вечер придётся кричать в его рожок - бедный старик совсем оглох. А если не сделает дюжину комплиментов Маргарите Порфирьевне, она на весь уезд объявит его невежей. - Эта старая уродка туда же! - морщила нос Катрин, - Подавай ей комплименты! - Маргарита Порфирьевна совсем не стара! - возмутилась Марья Алексеевна. Давно запамятав свои годы, её сиятельство втайне точно знала, кто из соседок её старше, а кто моложе. Летний вечер был ещё светлее зимнего дня, когда у крыльца остановилась карета. Дамы выбежали встречать дорогого гостя, и дружно ахнули. Вслед за другом из экипажа вышел князь Репнин, немного смущённо улыбаясь невесте и будущим родственницам. Андрей, помня о приличиях, степенно произнёс: - Маменька, я взял на себя смелость пригласить к нам своего друга… - Андрюша! – Марья Алексеевна не дала сыну договорить, крепко прижав его к пышной груди. Лиза и Михаил не сводили глаз друг с друга. Как им хотелось взяться за руки, обняться, почувствовать, что сбывшаяся мечта – не мираж. Может быть, в семейном кругу обручённые хотя бы на миг позабыли о сдержанности, но оставшаяся без внимания Катрин поспешила оттеснить свояченицу: - Поручик, какой сюрприз! – сладким голосом пропела молодая княгиня, а пока маленькое общество проследовало в гостиную, успела прошипеть Лизе: - Кроме меня, никто не позаботиться о благопристойности! Вы не сговорены! - Но чужих никого нет, а дома все знают… - У стен есть глаза и уши, не забывай, милочка. Лиза смирилась, разумеется, ненадолго. Воображение рисовало ей долгие прогулки по парку, в лесу, пешком, верхом, как она покажет жениху, за месяцы разлуки ставшему ещё дороже, всё, что только можно найти приятного глазу в Двугорском уезде. А Катрин… Если она так беспокоится о приличиях, то сама и придумает, что рассказать соседям о госте, дабы укоротить языки. --- Ужин прошёл оживлённо. Любимого сына Марья Алексеевна усадила рядом с собой, расспрашивала, любовалась. Обручённые пристроились рядышком. Им нечасто удавалось обменяться нежным словечком, но красноречивые взглядов было довольно: "Как я скучала!", "Как мне не хватало Вас там, в имении!", "Миша, Вам было тяжело...", "Конечно. Вы стали ещё красивее", "Я так ждала!", "Я мечтал о нашей встрече!", "Я боюсь и думать о нашей разлуке", "Скоро мы навсегда будем вместе!", "Боюсь поверить в такое счастье!", "Верьте. Я люблю Вас!", "Я Вас люблю!". Вечером молодые люди воспользовались тем, что хозяйка, не желавшая ни с кем делить общество сына, не пригласила гостей, а сельская свобода избавила жениха и невесту от любопытных глаз. Они гуляли по густой траве раннего лета, вдыхали запах полей, любовались ленивым закатом, чуть позолотившим облака в предверии белой ночи. - Моё имение гораздо южнее, там не увидишь такой красоты. - Неужели белые ночи не наскучили Вам в Петербурге? - Я их и не разглядел из казарм. - Вы всё лето сидели в казармах? - Когда не было манёвров, то да. В кадетском корпусе мы с Корфом убегали смотреть разводные мосты. - Вы знакомы с бароном? - Вместе учились, потом Кавказ. Иногда обмениваемся письмами. Он ведь сосед Вам? - Да, но после его женитьбы маменька порвала с ним знакомство. - Мне не хочется огорчать Марью Алексеевну, но Владимира я обязательно навещу. - Разумеется, - беззаботно кивнула Лиза. Ей было любопытно узнать впечатление жениха от семейной жизни друга. - Вы знакомы с баронессой? - И да, и нет. Я много раз видела садовницу Корфов, ещё в детстве, но едва ли это можно назвать знакомством. - В свете были уверены, что Владимир сделает блестящую партию. Его выбор ошеломил общество. - Потом расскажете о визите. - Конечно. Но довольно о них, - Михаил нежно поцеловал руку невесты. --- Несколькими днями спустя князь исполнил своё обещание, к величайшему неудовольствию обеих княгинь, и к сдержанному недоумению хозяина дома. - Мишель, с твоей стороны это не слишком благоразумно. Владимира не принимают в свете. - Он-то меня примет, надеюсь, - Репнин ответил наигранно-легкомысленным тоном, но ни у кого не осталось сомнений - друг ему дороже чужих предрассудков. Лицо Марьи Алексеевны пошло красными пятнами, Катрин презрительно скуксилась, этим обе и ограничились. --- У Михаила хватило деликатности ничего не говорить за обедом у Долгоруких о том, как он навестил друга, но княжне жених рассказал: - Владимир встретил меня с радостью. Поздравил с помолвкой, пожелал счастья. Очень тепло отозвался о Вас. - А его жена? - Баронесса - милая и любезная дама. Без сомнения, о светском лоске говорить не приходится. Манеры Анны Васильевны чисто провинциальные, но среди небогатых дворянок часто встретишь воспитание куда худшее. - Вам показали знаменитый сад Корфов? - Конечно! Не зря баронесса гордится им. Я мало разбираюсь в цветах, и всё-таки осмелюсь сказать - не видел ничего подобного даже в богатейших поместьях. - Жаль, маменька не пускает меня посмотреть. Разговор о соседях на этом закончился и перешёл к рассказу об усадьбе Репниных под Ростовом. --- Как ни мало княгиня Долгорукая желала думать о чете Корфов, несколько дней спустя даме пришлось вспомнить об их существовании. Два дня лили дожди с грозой, и едва солнце полюбопытствовало об уездной земле, все, кто не был обременён заботами о хлебе насущном, выбрались на прогулку. Кавалеры, конечно, приказали седлать верховых лошадей. Лиза хотела присоединиться к ним, но любимый конь захромал, а маменька нашла второй резон усадить дочь в коляску рядом с собой. - Грязь на дорогах. Во что твоя амазонка превратится через какой-нибудь час? Ведь сорвёшься в галоп, не глядя на лужи! Дочь согласилась, и через полчаса после завтрака вся семья вместе с будущим зятем отправилась в путь. Стояло то благодатное время, когда трава и листва, развернувшись в полную силу, ещё не начала подсыхать. Умытый лес дохнул на гостей свежестью. Лучи солнца ласкали, не жаля. Комары попрятались до вечера. Речка не успела зарасти тиной, и весёлый поток бурлил, радуя глаз прозрачными струями. Когда просека приводила к сухим полянам, мужчины спешивались, помогали дамам спуститься из экипажа. Все вместе любовались золотом одуванчиков, поглядывали на белые цветочки лесной земляники, оживлённо переговаривались: - Ягод-то будет! - И грибов! - По осени поохотимся, обязательно приезжай, Мишель. Лиза затевала с женихом догонялки и успевала нырнуть в тень раскидистых елей за ландышами. Ей вдогонку неслось: - Лиза, вернись! Под деревьями сыро! - девушка отвечала смехом, звенящим на весь лес. Умиротворённые, проголодавшиеся, Долгорукие и их гость повернули к дому. Уже на просёлочной дороге с ними приключилась маленькая неприятность. Кучер недооценил глубину очередной лужи, и колесо соскользнуло в небольшую яму, полную дождевой воды. Дамы ахнули, но выйти из коляски пришлось бы в грязь. Оба молодых князя пытались подтолкнуть экипаж, скрипели зубами, сдерживая множество слов в адрес кучера, но усилия к успеху не привели. Князь Андрей огляделся в поисках чего-нибудь, что можно положить в лужу и позволить матери, жене и сестре спуститься, не промочив ног, ничего не нашёл и растерянно протёр очки. Неожиданно подоспела подмога. Из-за поворота появились всадник и всадница. По безупречной осанке опытного кавалериста и тёмным волосам узнать Владимира Корфа легко было даже издалека. Его миниатюрная спутница держалась в седле не очень уверенно, но кобылку ей муж купил смирную, и баронесса могла наслаждаться прогулкой без опасений. Одеты супруги были, как обычно, скромнее, чем позволяли им средства, и барон, быстро спешившийся, не боялся перепачкать костюм для верховой езды. Владимир легко поклонился дамам и, не дожидаясь ответа, обошёл их коляску. - Думаю, втроём справимся. - Володя, как ты вовремя! - князь Репнин поздоровался с другом и почтительно наклонил голову в сторону баронессы, - Рад Вас видеть, Анна Васильевна. Андрей Долгорукий снял фуражку и пробормотал нечто, при желании пригодное для приветствия. Его жена вздёрнула нос. Марья Алексеевна осталась неподвижна, мельком, но грозно глянув на дочь. Лиза чувствовала себя исключительно глупо. Принимать помощь и не здороваться казалось девушке верхом нелепости, грубостью ради приличий. Разбирало и любопытство - княжна давно не видела соседей так близко. Но девушке пришлось бы обернуться, чтобы увидеть Анну Корф - это стало бы настоящим вызовом матери, а Лиза и так доставила ей немало хлопот. Резким толчком мужчины сумели вывести экипаж на ровную дорогу, и барон, на ходу отряхнув руки, вернулся к жене, подъехавшей чуть ближе. Лиза не удержалась. Любопытные глаза проводили статную мужскую фигуру. Про себя отметив, что Владимир всё так же красив, наблюдательница пригляделась к хрупкой женщине, не покидавшей седла. Мишель нашёл её очень милой. Пожалуй, он не ошибся. Баронесса держалась спокойно, не показывая обиды за пренебрежение со стороны Долгоруких. Гладко зачёсанные волосы на ветру чуть распушились и обрамляли лицо, тонкие черты которого могли навести на мысль о знатном, а отнюдь не крестьянском происхождении. Неожиданно бывшая садовница подняла голову, и взгляд её встретился со взглядом княжны. Лиза покраснела, ощущая укоризну матери и невестки, но происшествие возмутило в девушке дремавшее последнее время чувство противоречие, и она кивнула соседке. Баронесса улыбнулась в ответ. Её муж заметил любезность соседки, поклонился и попрощался: - До встречи, счастливец Мишель! Задорный тон и улыбка барона уязвили обеих княгинь, превосходства которых наглец не желал признавать, и насмешили Лизу – как не любила она маменьку, отнестись серьёзно к спеси Марьи Алексеевны, княжна не могла, а уж Катрин, наблюдавшая за Владимиром не менее внимательно, начала её попросту раздражать. Соседи разъехались в разные стороны. Марья Алексеевна всё ещё возмущалась, строго смотрела на дочь, всем видом показывая: "Дома я тебе объясню, как держать себя с выскочками". Лиза, выпрямившись не менее гордо, надула губки в знак сердитого: "А я всё равно по-своему сделаю!". --- Марья Алексеевна, желая сделать пребывание будущего зятя в своём доме как можно приятнее, затеяла маскарад. Её невестка активно присоединилась к приготовлениям, изредка ворча, что сельские развлечения - жалкая тень столичных, и крепостные портнихи непременно испортят выписанные во французских лавках ткани. Старшая княгиня решительно стояла на своём: - Для летних нарядов незачем тратиться на модисток, к тому же фасон в секрете не удержать, если отсылать материю в город. - Можно съездить самим. - В такую жару? Ну уж нет, Катрин, всё будет сделано здесь. Если проболтается кто из девок, выпорю, а с француженки, что с гуся вода. - И так догадаются, что Вы, Марья Алексеевна, нарядитесь турчанкой. - А вот и нет! - довольно хмыкнула свекровь, - Кое-что пооригинальнее греческого. Катрин надулась. Она выбрала свободную драпировку, дабы скрыть возрастающую на деревенской лени полноту. Узнав, что её драгоценная свекровь превратится в шахматную королеву - такого костюма Катрин не смогла вспомнить за всё время при дворе, молодая Долгорукая расстроилась, захандрила и вплоть до самого бала твердила - танцевать станет только из вежливости. Сколько бы её сиятельство не заверяла в равнодушии к жалкому подражанию великосветским развлечениям, золовка заметила тщательность, с которой Катрин перебрала все украшения, переругала служанок и заставила личную куафёршу трижды укладывать локоны, прежде чем остановила выбор на одной из причёсок. Лиза занята была своими заботами. В ворохе старинных гравюр девушка нашла рисунок венецианского платья, выгодно контрастировавшего с тесным немецким, и потребовала себе точно такое же. Цвет - нежно-зелёный, выбрали вместе с матерью. - Для маскарада половина вытащит из сундуков платья прабабушек и станет их выдавать за только что выписанные из Парижа, - ехидничала Катрин. За пару дней до назначенного приёма произошло досадное недоразумение. Уверенная, что мужчины уехали, княжна устроила примерку почти готового платья не в своей комнате, а в бальной зале, где только что натёрли полы и перечистили зеркала. Лёгкой походкой девушка прошлась по паркету, изобразила несколько танцевальных фигур и присела перед окном в реверансе. Выпрямившись, княжна ойкнула - через открытое настежь окно на неё любовался жених. Михаил Александрович смутился, сделал вид, что ничего не заметил, но глаза обручённых успели встретиться, и сюрприз пропал зря. Девушка пожаловалась матери и невестке, огорчившимся вместе с ней. Времени сшить что-нибудь новое категорически не хватало, и Катрин предложила: - Давай обменяемся! Рост и фигуры у нас почти одинаковые, нужно чуть-чуть переделать. Лиза от радости едва не расцеловала невестку, позабыв прохладные отношения между ними, и скоро смеялась, найдя в неудаче повод повеселиться: - Кати, ты сразу не выдавай нашу шутку! - Постараюсь поводить князя за нос! - Долго всё равно не получится... - Посмотрим... - молодая княгиня стала похожа на разглядевшую сливки кошку. --- В день маскарада обе младшие Долгорукие встречали гостей в масках, закрытых платьях, головных уборах, прячущих волосы. Родственницы стояли на самом верху лестницы, вручая цветок каждому входящему в залу. Марья Алексеевна, как хозяйка, отложила переодевание и милостиво улыбалась друзьям и соседям. Оживлённый гул толпы, предвкушающей весёлые танцы и роскошный ужин, наполнил старинный дом. Всюду сновали лакеи с подносами, заставленными фужерами с искрящимся нектаром шампанского. Неразличимым в маскарадных костюмах дамам и барышням деликатно предлагали лимонад и брусничную воду. Вот мажордом трижды торжественно стукнул посохом, и с хор грянула музыка. - Мазурка! Последние замешкавшиеся кавалеры поспешили с приглашениями, гадая, окажется ли их визави первой красавицей, или комплименты достанутся неказистой старой деве. Лиза узнала жениха, одетого в костюм прошлого века и домино. К некоторой досаде девушки, Михаил ничуть не усомнился, выбирая партнёршу по знакомому платью. Обижаться на ошибку было нелепо, но всё же, стоя в паре с неловким толстяком, Лиза почувствовала настигнувшую сердце тоску, когда князь наклонился к самому уху Катрин, что-то нежно шепча ей. Девушка воспользовалась перерывом между танцами и незаметно выскользнула на балкон. Тёмный июльский вечер медленно поглощал дневной зной. Запах недавно выкошенной травы смешался с густым ароматом роз. Слуги суетились, готовя фейерверки - скорый сигнал оставить душную залу и, нахваставшись в ярком свете свечей изобретательностью нарядов, продолжить праздник на воздухе. Шум бала таял, заслонённый в душе девушки мыслями и мечтами. Недоразумение огорчило и даже обидело, но всегдашняя жизнерадостность не позволила долго грустить. Разве не об этом они договорились с Катрин - не о розыгрыше? Ещё недолго - полчаса, час, шутка откроется, ласковая улыбка жениха развеет сумрак, и они посмеются вместе, не давая волю сомнению. Ночь вступила в свои права, и вскоре звёзды поблекли между яркими вспышками потешных огней. Лиза смешалась с высыпавшей в парк толпой, в поисках Мишеля прислушалась к оживлённым голосам, и нашла жениха, с видом полного довольства ведущего под руку будущую родственницу - но отнюдь не жену. Катрин не сняла маски. Княжна растерялась. Открыться, вызвать неловкость и насмешки Кати? Минутное промедление - и пара скрылась в толпе, мелькнула в конце дорожке, ведущей вглубь парка, и растаяла под тенью еловой аллеи. Это переходит уже все границы! Возмущённая Лиза размышляла недолго. Девушка решительно последовала за ищущими уединение. Парк Лиза знала прекрасно, но размеры его позволяли выбрать слишком много дорожек. Княжне послышался смех где-то слева. Ноги понесли барышню в сторону мостика через пересохший ручей. У статуи мудрой Минервы, благопристойная туника которой позволяла с лёгкостью укрыться двоим, Лиза настигла целующихся - но не тех, за кем погналась. Ошибка только раззадорила девушку, твёрдо решившую положить конец недоразумению. Лиза готова была обойти весь парк, заглянуть в каждый укромный уголок, невзирая на переполох многих желающих воспользоваться суетой маскарада и тенью пышной листвы. За старой ивой, свесившей косы к воде пруда - никого, под мостиком - конюх с горничной, наконец, у беседки девушке послышался мягкий голос Михаила. Князь негромко убеждал: - Дорогая, вы слишком нетерпеливы... Ответом ему был вздох и звук поцелуя. Девушка хотела было вбежать внутрь, но оробела, боясь представить, что увидит жениха в объятиях другой. К счастью, Лиза наступила на ветку, и резкий хруст спугнул молодых людей. - Нам пора возвращаться, мы слишком долго отсутствовали и вызовем пересуды, - произнёс князь не без раздражение, вышел, не дожидаясь спутницы, и столкнулся с давно бросившей маску Лизой. - Извините, сударыня... Из-за облака на дорожку выскользнул лунный луч. - Вы? Лиза... - молодой человек потерял дар речи. Княжна едва не дала волю гневу, но Михаил так растерялся, что невеста смягчилась. - Вы удивлены? - Я... Я был уверен, что вы... - он умолк, потом схватил руки Лизы и пылко поцеловал, - Я рад, что вы... Что это не вы... Лиза удивилась, но почувствовала - лучше не спрашивать, и рассказала: - Вы увидели моё платье, так не принято. Я хотела разыграть вас и поменялась с... подругой. - Слава Богу, всё разъяснилось. На лице жениха читалось такое облегчение, что Лиза, хотя ревность угасла, не успев проснуться, забеспокоилась и решила на следующий день хорошенько порасспросить невестку, а пока молодые люди вернулись к дому. -- Как скучно, невыносимо, смертельно! Гадкая деревня, глупцы соседи, кошмарный французский, свекровь с постной физиономией и пустоголовая попрыгунья - золовка! Комары, мошкара, неумелая горничная, брусничная вода и грушовка! Сельские удовольствия, от которых сдохнут и мухи, тина в реке, иголки за шиворотом после леса, нотация к каждой прогулке верхом! Ах, почему, когда муж где-то в отъезде, приличия требуют удалиться от двора, веселящегося летом в Царском селе? Княгиня Катрин не спешила вставать после маскарада, уныло разглядывая складки роскошного балдахина и браня про себя обеих родственниц. На Марью Алексеевну зуб был наточен с тех пор, как свекровь отказалась помочь получить должность статс-дамы и настояла на отъезде в деревню: - Милочка, вам нужно беречь себя! Андрюша сам позаботится о карьере. Сыграла здесь роль предусмотрительность или подозрения, но властная старуха категорически воспротивилась оставить невестку без присмотра в привычном светском кругу. Молодая женщина усмехнулась, вспоминая, как ловко провела мать мужа в первый год супружеской жизни, но настроение тут же испортилось. Как ни приятно размышлять о прелести первой измены, удовольствие связи с красавцем-соседом осталось в прошлом и принесло не только наслаждение, но и досаду. Любовник променял упоительные объятия светской дамы на ласки простушки-жены. Ах, ни один кавалер с тех пор не доставлял столько радости. Скорее от скуки, чем по влечению, Катрин вздумала позабавиться с женихом сестры мужа. Безупречная репутация молодого князя подстёгивала женское любопытство. Мишель Репнин нравился княгине и лицом, и фигурой, и голосом. Пожалуй, стоило постараться изведать крепость объятий, сжимающих во грехе, прежде чем молодой человек заключит в них целомудренную супругу. Шанс переодевания было грех упустить. Как прекрасно начался вечер, как удачно всё складывалось! Михаил Александрович ни на минуту не усомнился, что маска с ним рядом - невеста, танцевал только с ней, поспешил уединиться в пышной зелени парка и даже позволил себе некоторые вольности - обнял за талию, целовал щёчку, а когда спутница увлекла его в беседку, с удовольствием заключил даму в объятия. Дальше пошло не так гладко - молодой человек явно не собирался переступать черту добродетели и превратить права жениха в исполнение обязанностей супруга. Катрин старалась изо всех сил, ничуть не заботясь о последствиях своей шалости для золовки. Мысль о разочаровании, которое испытает князь, не догадываясь о подмене и поняв, что ему отдаётся не девственница, придавала интриге пикантности. Может быть, Катрин преуспела бы - кажется, князь разгорячился, и неприятное удивление отступило, но несносная сестрица вовремя - вернее, очень не вовремя, их разыскала и прервала затянувшееся свидание. На другой день Катрин проснулась с головной болью, завтракала в постели, а на требование объяснений ответила Лизе насмешкой: - Милочка, у меня мигрень, оставьте меня со своим вздором! Мы условились разыграть вашего жениха, и разыграли! Если хотите выслушать упрёки за легкомыслие - расскажите обо всём маменьке, а меня оставьте в покое! - Катрин перевернулась на другой бок, показывая - никакого разговора не состоится. Глупая девчонка ушла, но злорадное удовлетворение от вида её нахмуренной физиономии продержалось недолго. Больше, чем когда-либо, женщине хотелось добиться-таки своего. Но свет дня вернул кавалеру благоразумие. Михаил Александрович, стремясь возместить оплошность, был с невестой ещё нежнее и внимательнее обычного. Лиза оттаяла и, несомненно, махнула рукой на проделку закипавшей от пренебрежения Катрин. О, нет, княгиня это так не оставит! До вечера дама, отбрасывая планы один за другим, ничего не придумала, а когда дом затих, под болтовню накручивающей папильотки горничной вспомнила услышанный краем уха рассказ о местной колдунье. В первую минуту Катрин сама посмеялась над вздорной мыслью, но жаркая ночная тишина заставила по-иному взглянуть на идею купить приворотное зелье. Окна были закрыты, чтобы не впустить комаров. Духота не позволяла уснуть. Катрин отбросила шёлковую простыню, скинула сорочку и осталась лежать обнажённой. Дыхание становилось резче, глубже, отрывистее. Грудь волновалась, прядка волос прилипла ко лбу. Женщина чувствовала, как тонкая ткань под ней становится влажной. Разгорячённое тело жаждало прикосновений мужчины и возмущалось вынужденным одиночеством. Муж вернётся не раньше осени - да хоть бы вовсе не возвращался, лишь бы ему замену найти. Смежив веки, женщина погрузилась в томящую полудрёму. Воспоминания смешивались с мечтами, грёзы с надеждой, трепет плоти - с тоской одиночества. Изнемогая от неудовлетворённости, Катрин всхлипнула. Почему ей в мужья достался сухарь-карьерист, даром что молодой? От Андре за два года брака жена больше слышала рассуждений о связях в свете и именинах состоятельных тётушек, чем нежных словечек. Планы, приличия, близость по расписанию ради будущего наследника, пересуды, язвительные намёки о том, что достойный супруг умеет со вкусом отдыхать от прелестей семейной жизни, крики свекрови на очередную служанку, осмелившуюся совратить барина с пути истинного. Марья Алексеевна напрасно надеялась, что проделки дорогого сыночка и наказание виноватых останутся в тайне - у стен есть уши, а молодая хозяйка потрудилась обзавестись личным штатом шпионов. Катрин вскочила, вспоминая обиды, подбежала к окну, как была голая, и распахнула его. Дыхание ночного сада наполнило спальню прохладой и мошкарой. Роскошь ткани, мебели, позолоты, скрытая сумраком, не смела соперничать с блеском росы в лунном свете. Набрав полную грудь воздуха, женщина наслаждалась властно теснившим изыски парфюмерии ароматом скошенной травы и цветов. Лучи забрезжившего рассвета принесли слабое успокоение. Решимость вновь побороться за если не счастье, то прихоть, окрепла. Почтенный родитель нашёл дочери мужа по своему разумению и отошёл в мир иной с чувством исполненного долга, что ж, о любовниках на свой вкус дочка сама позаботится. И с удовольствием. --- Разузнать дорогу к знахарке оказалось нетрудно, да и предлог как следует и не боясь подозрений расспросить горничную нашёлся вполне благовидный. - Марфутка, какой болван здешний доктор! Наговорил с три короба чепухи, даром что по латыни. Князя Андрея жду через месяц, буду ли готова, не знаю. - Ой, барыня, как бы вам снова ребёночка не потерять! - Типун тебе на язык, дура! - Дохтур всё врёт, а денег-то спрашивает! - врач был без сомнения не в чести у болтушки. - Вам бы знахарку нашу проведать, - прибавила девушка робко. Не желая, чтобы даже прислуга подозревала её, княгиня отнекивалась, сомневалась, но позволила себя уговорить прежде, чем причёску скрепила последняя шпилька. За завтраком дама, как ни в чём не бывало, играла роль любезной хозяйки, потом отдала несколько распоряжений по дому - последнее время Марья Алексеевна, хотя с кислой миной, позволяла невестке становиться иногда главнокономандующим в своём царстве. Обручённые отправились на прогулку к реке, а молодая княгиня, полная любопытства, - верхом в лес, по давно протоптанной суеверными обитательницами уезда тропинке. Воображение рисовало Катрин нечто сказочное, разве что не на курьих ножках, но действительность несколько разочаровала. Знахарка Сычиха жила в маленькой опрятной избушке, каких немало было по окраинам деревень. Чуть в стороне виднелись хлев и амбар, на поляне паслась бурёнка, а хозяйка, с виду обычная пожилая крестьянка, кормила суетливо квохтающих кур. - Кого вам, барыня? - Я знахарку ищу... - пробормотала растерянная княгиня. - Нашла уж. Что дальше? Пойдём в избу, кажись, дождь собирается, - старуха бросила птицам ещё горсть зерна и направилась в домик. Последовавшая за ней Катрин в недоумении огляделась. Ничего в горнице не выдавало рода занятий хозяйки. Чистый стол, печь, лавка, икона в красном углу - изба как изба, даже развешенные над полкой с горшками пучки трав казались банными вениками. - Коли пришла, так садись. Мяты заварю, хочешь? - пожалуй, так запросто обычная крестьянка не говорила бы. Глотнув ароматный отвар, гостья решилась перейти к делу, но не знала, с чего начать. Сычиха подбодрила её: - Ну, что у тебя там? Брюхо нагуляла, пока муж за воротами? Спокойный тон возмутил даму, привыкшую к вниманию и деликатности. - Как ты смеешь... - начала было её сиятельство, но сникла, заметив искру насмешки в выцветших с годами глазах хозяйки. Старуха спокойно ждала. Катрин набралась храбрости и выпалила: - Зелье приворотное готовить умеешь? - Можно. Для мужа или милого друга? - деловито осведомилась Сычиха. - Какая разница? - Коли для мужа, червонец возьму, а не то - так все десять. Обмануть не пытайся, так подействует - рада не будешь. - Десять червонцев? - возмутилась Катрин. - Ты в своём ли уме? - Не неволю, коли не хочешь. - Трёх за глаза тебе! Ты денег таких в руках не держала! - Держала и больше, - невозмутимо отвечала колдунья. - Дорожку благородные ноги не меньше крестьянских топтали. - Это неслыханно! Да у меня столько нет, за всё управляющий платит! - Серёжку сними. Свекрови скажешь - в лесу потеряла. Катрин вскочила, попыталась было, натужно смеясь, восвояси убраться, но промедлила миг, перевела дух, вспомнила об одинокой постели - и руки сами потянулись к мочки изящного ушка. - То-то же! - старуха впервые выдала удовольствие, быстро припрятала плату и велела княгине слегка погодить. Любопытство и лёгкий испуг побуждали княгиню внимательно следить за приготовлением средства, но неспешные движения ведьмы, чинно раскладывавшей на столе свои травы, монотонное бормотание, приятный запах, клубившийся по всей горнице, навеяли после бессонной ночи дремоту. Катрин отодвинулась в угол, прислонилась к стене, казалось, на минуточку смежила веки, и очнулась от настойчивого прикосновения к сиятельному плечу. - А, что? - дама тёрла глаза, приходя в себя и не сразу сообразив, где она. - Готово? Сычиха протянула княгине маленький прозрачный флакончик. - Откуда у тебя эта прелесть? - ахнула гостья. - Не зря я с благородных беру вдесятеро, - самодовольно ухмыльнулась старуха. - Не трусь, средство верное. Никто и не догадается, что у тебя там. Надушись на закате, и устрой, чтоб поближе к любезному, да без лишних глаз. Он весь твой будет, натешишься вволю. Заворожённая женщина, залюбовавшись янтарной жидкостью, светящейся в хрустале, едва попала в дверной проход, споткнулась, но драгоценный сосуд не выронила. На пороге Катрин почувствовала крепкий шлепок пониже спины. - Гуляй, пока молодая! Понимающе усмехнувшись и ничуть не обидевшись, княгиня бережно завернула добычу в седло и осторожно спрятала её в маленькую сумочку, прикреплённую к поясу, села в седло и рысью поскакала домой. В головке роились планы, как ловчее исполнить задуманное, тело предвкушало скорое наслаждение. Жизнь бывает прекрасна даже в деревне! --- Обед прошёл гораздо приятнее обычного. Воодушевлённая хозяйка щебетала о милых деревенских обычаях: - Михаил Александрович, наш повар утку с яблоками готовит не хуже чем во дворце, вы не находите? Разве что на блюдо раскладывает не так элегантно. Князь кивал, усердно жуя угощение. - Лиза, душечка, ключница назавтра обещает дурную погоду - солнцепек, потом ливень, выбирайте для прогулки тропку поближе. Само обаяние в превосходном настроении - такой показалась бы Катрин случайному наблюдателю. Делившие с ней за завтраком стол были лучше осведомлены о нраве княгини, прислуживавшие за столом - ещё лучше, но медовая улыбка и озарявшие комнату солнечные лучи развеивали подозрения прежде, чем они могли зародиться. Подкрепив силы яйцом всмятку, кусочком гусиного паштета, чашечкой кофе с жирными сливками, горячим рогаликом, щедро смазанным маслом и политым большой ложкой варенья, боевой дух Катрин воспрянул и стал усердно изобретать планы. Схватив зонтик от солнца, книгу, перо и несколько листков почтовой бумаги, княгиня вышла в сад, решив, что свежий воздух скоро подскажет ей наилучшее из решений. Первым и самым трудным делом виделось разлучить обручённых на вечер. Золовка не трудилась далеко прятать письма, полученные от жениха, тем более - собственные указания модистке о фасоне заказанной шляпки, так что раздобыть образцы почерка обоих не составляло труда. С лёгким трепетом княгиня достала пожелтевший листок, на котором твёрдой рукой было начертано: "После бала в обычном месте..." - ни обращения, ни подписи, но как трепетало сердце, когда, танцуя с бароном, дама почувствовала: ловкие мужские пальцы вложили ей в перчатку записку. Наверное, давно пора сжечь свидетельство тайной связи, но Катрин находила причины хранить его - мало ли кому красавец мог назначить свидание. Всегда найдётся способ отговориться случайной находкой. Вздохнув над приятными воспоминаниями, княгиня поудобнее устроилась в тенистой беседке и взялась за сочинительство. После долгих стараний женщина любовалась двумя аккуратными посланиями. Составить список авторов и адресатов стоило не меньше труда, чем подделка почерка. Столько всего нужно учесть, чтобы ни один из получивших письмо ничего не заподозрил, не вздумал никому показать, и исполнил всё в точности. Дольше всего пришлось размышлять над третьим письмом - драгоценной золовке. Чьи и какие слова смогут выманить попрыгунью на тайную встречу? Катрин отбрасывала один за другим варианты, сердилась, ворчала себе под нос, гнала трясогузок, облюбовавших беседку, и через час её осенило. Вот оно, лучше нельзя и придумать! Да, так, именно! Лизавета из платья выпрыгнет от любопытства, придёт, непременно придёт, никому не обмолвится и полсловечком! --- Лиза третий раз перечитывала полученную сразу после ужина записку, но её недоумение ничуть не уменьшилось. Горничная сказала, что получила конверт от мальчишки из соседней усадьбы, тотчас сбежавшего. Не представляя, какое дело могло вынудить баронессу Корф написать почти незнакомой барышне в отчаянном, хуже того, истеричном тоне, княжна решила в точности её просьбу исполнить. Да и любопытно стало посмотреть на бывшую садовницу ближе, хотя бы в сумерках. Обычно, подчиняясь приличиям, обручённые не выходили из дома после заката. Долгоруких по вечерам частенько навещали соседи, давно зачислившие гостя в члены семьи. Мишель безропотно нёс обязанности единственного в доме мужчины - играл в вист с ветераном турецкой войны, слушал жалобы на дожди, помешавшие сенокосу, бормотал: "Я польщён...", когда какая-нибудь престарелая родственница объявляла на всю гостиную: "Марья Алексеевна, ваш будущий зять непохож на нынешних молодых людей!". Лиза иногда поддерживала беседу, а иногда убегала. В тот вечер девушка сказала жениху, что очень устала и уйдёт к себе рано. Через четверть часа княжна выскользнула чёрным ходом и быстро направилась в сторону трёх дубов на границе владений Корфов и Долгоруких. Тропинка была хорошо ей знакома - крепкие ножки с детства не раз приминали траву, упорно растущую каждое лето. Пробежав по цветущему доннику, девушка скоро очутилась на пригорке, откуда прекрасно был виден луг и перелесок, любимый по пряткам и радостному ауканию. Лизу здесь уже ждали, но вместо жены барона навстречу старинной приятельнице поднялся он сам. - Лизавета Петровна? - Владимир удивлён был не меньше. Лиза не могла ничего сказать от растерянности. - Мишель... Михаил Александрович не смог прийти? Что случилось? Вконец сбитая с толку, княжна пробормотала: - Мишель? - Он написал мне, что хочет видеть по срочному секретному делу, - барон показал Лизе записку. - Это его рука! - вскричала поражённая девушка. - Да, у меня не возникло ни тени сомнений. Если подделка, то очень ловкая. - А я получила письмо от вашей жены! - понимая, что оба стали жертвой интриги, княжна протянула Владимиру давешнее послание. Барону достаточно было одного взгляда: - Это не почерк Анны! Ничего общего. Лиза прочла ещё раз: "Умоляю, как только может женщина умолять женщину, придите и никому не говорите ни слова. Анна Корф". - Кто же это мог быть? - Кто бы он ни был, шутка ничего хорошего не сулит, - мрачно ответил барон. - Вам нужно скорее возвращаться домой. - Да, разумеется... Но всё равно, я хочу знать! - Сейчас не выясним ничего. Я провожу вас до ворот. Бог весть, зачем вас выманили. - Может быть, хотели увидеть вместе? - Скорее всего. Тем более лучше мне открыто вас проводить, иначе получится слишком похоже на тайное свидание. Лиза, не затягивая разговор далее, повернулась и пошла по тропинке назад. Барон - следом за ней. Владимир спокойно вошёл в дом Долгоруких, поздоровался с Марьей Алексеевной и потерявшими дар речи гостями, сказал, что хотел повидать друга, но раз не застал его, то встретится в другой раз - с тем и откланялся, не услышав ни слова в ответ. - Какова наглость! - княгиня обрела способность говорить, наконец, и, забыв о гостях, набросилась на дочь. - Почему вы вошли вместе? - Ничего особенного, маменька, не тревожьтесь, - дочери пришлось покривить душой. - У меня разболелась голова, я решила побыть немного на воздухе и встретила барона неподалёку. Марья Алексеевна смотрела очень внимательно, но от попрёков пока воздержалась. Княжна с удивлением убедилась, что жениха в гостиной действительно нет, и через несколько минут объявила о желании снова пройтись. Мать кивнула и сделала знак старому доверенному лакею незаметно проследить, куда направится дочь. Лиза, чувствуя себя очень глупо, пришла в самое дурное настроение. Девушка машинально выбрала дорожку, ведущую в сторону от усадьбы соседа, чем успокоила слугу, поспешившего доложить барыне - всё в полном порядке. Луна уже светила вовсю - в свои права вступила звёздная ночь августа. Лиза дышала запахом скошенной травы на лужайке, отцветающих роз, грибов, прячущихся под деревьями, и понемногу приходила в себя. Почему и куда ушёл князь Михаил, девушка не спросила, тревожилась, что и его выманили из дома поддельным письмом, но большой беды не ждала. Глупый розыгрыш? Чей? Сестрицы Катрин? Если да, чего она добивается? --- Получив от миловидной горничной сложенный конвертом листок бумаги, Мишель прочитал, улыбнулся и поцеловал ласковое послание. Лизавета Петровна догадалась, конечно, как тоскливо по вечерам в почтенной компании, и выдумала предлог улизнуть в неурочный час. Сам князь не осмелился бы пригласить обожаемую невесту на тайную ночную прогулку - раскройся секрет, строгая маменька наверняка разбранила бы дочь. Но ссылаться на скучную благопристойность, когда девушка сама назначила место и час, никакого желания не было. Воображение рисовало молодому человеку восхитительные картины трепетных поцелуев и бесед под луной. Михаил Александрович без колебаний последовал плану - состроил за очередным роббером вежливо огорчённую физиономию, сослался на требующее срочного ответа письмо, поднялся в свою комнату и вышел в сад чёрным ходом. Ночь сразу заворожила его. Духота прошедшего дня смирилась перед прохладой вечера. Стрекотали кузнечики. Сквозь густой летний воздух лукаво подмигивали звёзды. Залитая лунным светом дорожка к уединённой дальней беседке манила переливами серебряных капель грибного дождя. В приподнятом настроении князь переступил порог изящного небольшого строения, и радостно откликнулся на поцелуи встретившей его женщины. В голову ударил незнакомый пряный аромат. Обнимавшие руки сжимали с силой истосковавшегося по любви существа. Горячие губы жадно пили дыхание, возбуждая огонь страсти. Тело, облачённое в тонкий шёлк лёгкого платья, ощущалось как обнажённое. Князь позабыл приличия, отбросил благоразумие, строгие правила и наказы стали неважны, отступив перед невыносимой мукой смирять давно тлеющее желание. - Лиза... - прошептали горячие губы, быстро скользящие по открывшейся лунному свету груди. Женщина увлекла его за собой, на покрытый медвежьей шкурой пол, ловко расстегнула мужчине пуговицу на брюках, откинулась назад и требовательно застонала. Чужой голос прорезал туман, но сознание Михаила утонуло в потоке вожделения, влекущего к женскому естеству. Тела готовы были переплестись в темноте, как вдруг князь почувствовал резкую боль в правой руке, на которую опирался. Он ослаб, отстранился, приблизился к лучу света в проёме, и услышал разочарованное: - Что с тобой, милый? - Кто вы? - потрясённый Михаил понял, что едва не изменил любимой невесте, став любовником другой женщины. Катрин спохватилась, попробовала заговорить тише, но было поздно. Зелье покидало тело мужчины вместе с кровью, сочащейся из раны, оставленной медвежьим когтем. Михаил, сгорая от стыда, приводил в порядок одежду, неловко зажимая рану платком. Женщину охватило бешенство. Горячая, влажная, княгиня предвкушала победу и наслаждение, и вот по нелепой случайности лакомый кусок проплыл мимо рта! Пришлось одеваться, лихорадочно соображая. - Андре... Вы не мой муж! - Конечно, сударыня. Вы меня не узнали? - Я ждала мужа! Получила сегодня записку, что он приедет, хочет увидеться со мной без свидетелей, сразу... Андре такой выдумщик! У вас такой же одеколон. Князь не удостоил даму ответом. Старого приятеля он знал как человека спокойного и рассудительного, в детали его семейных радостей вникать не хотел и предпочёл сделать вид, что поверил. - Как вы оказались здесь? - её молодое сиятельство решила разыграть удивление. - Получил записку якобы от Лизаветы Петровны, - нехотя буркнул молодой человек. - А вы - озорник! - погрозила пальцем княгиня, уже полностью восстановившая самообладание. - Вот уж не ожидала, что вы способны так страстно наброситься на невесту. Не бойтесь, я вас не выдам. Свидание у вас, конечно, не первое. Понимаю, ждать целый год невыносимо! Михаил с жаром стал уверять, что и в мыслях не смел посягнуть на чистоту Лизаветы Петровны, не понимает, как мог поддаться наваждению и глубоко стыдится его. Катрин усмехнулась, слушая его оправдание, и поздравила себя с удачным расчётом - обвиняемый и обвинитель поменялись местами. Князь трогательно запинался, волосы его смешно растрепались, и досада на неудачу вытеснила в душе молодой женщины страх разоблачения. Импровизируя, Катрин пожаловалась на боязнь темноты и не позволила несостоявшемуся любовнику возвращаться одному. С каждым шагом по узкой тропинке она придумывала новые планы и проигрывала варианты. Вернулась ли домой драгоценная родственница? Два дня назад Катрин пришла к выводу, что если Лиза никого не дождётся, то будет болтать всем и каждому, чего доброго, покажет записку якобы от баронессы матери и жениху, и правда выплывет в самый неподходящий момент. Встретив же красавца-барона, даже отъявленная болтушка придержит язык и не станет доследовать с излишним пылом интригу, поставившую её в двусмысленное положение. Но когда планы Катрин на свидание потерпели неудачу, у рассерженной женщины возникла злорадная идея воспользоваться первым шагом своей дерзкой затеи, чтобы хоть на время поссорить золовку с женихом и сделать его более податливым к своим и ведьминым чарам. Дама, едва поспевая за спутником, вглядывалась в темноту вокруг усадьбы и едва не задохнулась, увидев - удача начала улыбаться. Отблеск свечей из больших окон выхватил из подлунного мрака силуэты мужской и женской фигуры. Девушка шла чуть впереди, мужчина - следом за ней. Не скрываясь, они поднялись на крыльцо парадного входа. Лучше, конечно же, барон проводил бы Лизу к чёрному, для прислуги, да там с ней и расстался бы, но Катрин сумела выжать всю выгоду из увиденного: - Боже мой, нет, не верю своим глазам! - дама вцепилась в рукав князя. - Не может быть, только не Лиза! С бароном Корфом - никогда, нет! Мишель узнал невесту и друга, и похолодел. Мысли его были спутаны, стыд и досада лишили возможности рассуждать здраво, он всю дорогу гадал - кто и зачем подстроил его встречу с княгиней. Первые подозрения обратились к её сиятельству, но Екатерина Григорьевна держалась так непосредственно, что сумела сбить его с толку, а сейчас говорила без остановки: - Я уверена, это случайная встреча! Не верьте гнусным уездным сплетникам! Если бы вы знали…. Но я не сомневаюсь, это неправда! Барон никогда не обращал на Лизу особенного внимания, то есть… Ах, тогда, перед Лизиным отъездом в Санкт-Петербург всё переврали и перепутали! – Катрин незаметно вылила на платок остатки зелья из спрятанного в кармане флакончика, и провела вооружённой колдовством рукой по лбу Михаила. – Вы взмокли, бедный вы мой! Я так люблю Лизу, мне очень жаль… Плотный дурман сковал разум и волю. Князь, не видя дороги, позволил вести себя, не понимая, куда. Ревность мешалась в нём с вожделением. Лиза, Лиза, неужели, невозможно, неправда… Мишелю казалось, что любимая здесь, сейчас, перед ним, обнимает и целует другого, принимающего её ласки, как дань. Князь шёл за удалявшимся призраком, прибавил шагу, бежал, не замечая, что вернулся в недавно покинутую беседку, где торжествующая женщина предусмотрительно перевернула шкуру так, чтобы ни когти, ни зубы больше не помешали. Лиза - творение миража – вырвалась из объятий чужого мужчины и бросилась на грудь жениху, целуя со страстью, разбуженной другим, но теперь предназначенной только ему. Плоть восстала, покровы упали, торжествующий стон утолённого сладострастия слился с пронзительным криком душевной боли, как кричит лебедь с подбитым крылом. --- Ноги несли Лизу прочь. Боль хлестала. Память смеялась. Позабытые обиды, страхи, разочарования воскресли, крича: "Никогда не узнаешь покоя!". Осколки надежды, раздавленной сапогом, ранили, заставляя телом чувствовать терзания души. Тёмный лес, равнодушный, суровый, поглощал свет звёзд и луны, суля спрятать боль и подарить избавление от язвящих воспоминаний. Один миг, один взгляд - и нет прежней Лизы, доверчивой, радостной, уверенной в скором счастье. Ветер не мог остудить пылающее лицо. Горечь ощущалась губами. Стыд и стремление к небытию гнали прочь от друзей, дома, хоть на край света - лишь бы не видить обманчивой нежности в медовых глазах бывшего жениха. Не зная, зачем и куда, девушка брела без дороги, спотыкаясь, машинально отодвигая колючие ветки. На опушке верстах в трёх от усадьбы Лиза упала в траву, и слёзы смешались с проступившей росой. Воспоминания не жалели, преследуя и насмехаясь. Вновь отвергнутая, обманутая и обманувшаяся, не желая жизни и не надеясь на счастье, Лиза рыдала, не чувствуя облегчения. Глубокая ночь обволокла холодом. Девушка лежала, не шевелясь, на пригретой телом земле. Вокруг ожили шорохи. Лесные твари, ищущие пропитание после заката, засуетились, торопясь воспользоваться ночными часами. Где-то хлопали крылья, мелькали хищные тени, ветер доносил предсмертные крики добычи. Жизнь, суровая и безжалостная, обступила не знающее жестокой борьбы человеческое существо. Княжна подняла голову и испугалась. На неё смотрела пара светящихся глаз. Девушка ахнула, и оказалась неведомому зверю страшнее, чем он - ей. Встав на ноги, Лиза растерянно оглянулась. Она никогда не заходила в лес одна так далеко. Страх осушил слёзы и заставил прислушаться. Где-то шумела вода. Сделав первый робкий шажок, девушка остановилась, перевела дыхание, и побежала с колотящимся сердцем, заставляя себя не замечать дрожащих как руки призрака веток, мрачного уханья, шныряющих под ногами или померещившихся зверьков. Нога провалилась в какую-то ямку и сразу промокла. Лиза почувствовала, как сжалось сердце, и тут же обрадовалась - вот он, ручей, журчит себе, не зная тревог. Наверное, тот же, что течёт по границе владений Корфов и Долгоруких. Недолго передохнув и набравшись решимости, княжна попыталась сообразить, идти ей вверх или вниз по течению, решила, что лучше вверх, и зашагала, не обращая внимания на грязь и холод. Рассвет уже розовел, когда лес расступился, и путница с облегчением узнала родные места. Колосья пшеницы едва встречали солнце, как дисциплинированные солдаты, не шевелясь. Пыль на дорожке, ведущей от небольшого мостика, улеглась за ночь и чуть возмутилась, потревоженная женскими башмаками. Лиза приободрилась, прибавила шагу, и через полчаса очутилась на чёрном крыльце спящего дома. Здесь девушка в растерянности остановилась - дверь была заложена на засов изнутри. Похоже, никто не заметил отсутствия барышни, сказавшей, что ляжет пораньше, и отпустившей горничную. Стучать, поднимать шум? Пока Лиза думала, до слуха её донёсся скрип половиц, дверь отворилась, и перед девушкой предстала фигура, которую она меньше всего ожидала и хотела увидеть. --- Михаил медленно приходил в себя. Он лежал на полу, на спине, чувствуя кожей что-то мягкое. Острая боль в висках мешала понять, где он и что с ним. Перед глазами мелькали то красные пятна ударившей в голову крови, то блики звёзд и луны, просвечивающих сквозь прохудившуюся крышу. Князь заставил себя сесть, задрожал от озноба. Его движению последовала женщина, лежавшая рядом. - Кто вы? - молодой человек сощурился, с трудом различая черты и припоминая скорее свои видения, чем случившееся наяву. - Где Лиза? Катрин, задетая подобным вопросам, была озабочена им же. Померещился ей крик, раздавшийся из темноты в миг победы, или свидание не обошлось без свидетелей? Может быть, она кричала сама, дорвавшись до мужской силы? Закусив губу и задумавшись, Катрин взялась за решение ближайшей проблемы, хлопающей рядом глазами. - Лиза? Откуда здесь Лиза? Она у себя, дома, спит в своей спальне. - Вы... Кто? Екатерина Григорьевна? - Котик, так ли тебе меня называть? Наедине? - съязвила княгиня. Потрясённый Мишель начал отдавать себе отчёт в том, что они совсем голые оба. - Как... Как это произошло? - Очень неплохо, - вопрос обидел и встревожил её сиятельство - если на продолжение связи она особо и не рассчитывала, то хотя бы молчание любовника даме было необходимо. Будучи невысокого мнения о способности мужчин хранить секреты, дама надеялась, что в случившихся обстоятельствах князь заинтересован в тайне не меньше её самой. Но совершенно несчастный взгляд, полное непонимание и, кажется, нездоровье грозили полной утратой самообладания. - Котик... - Не называйте меня этим отвратительным прозвищем! - Мишель стал лихорадочно, не попадая в рукав, натягивать рубашку. - Ах, простите, Михаил Александрович, - княгиня превратилась в само ехидство. - Не далее получаса назад вы ничего не имели против. - Я не знаю, что со мной произошло... - сбивчиво объяснялся Репнин. - Но вы... - князь осмелился всмотреться в глаза Катрин, непринуждённо сидевшей на шали, прикрывающей медвежью шкуру, но не тело женщины. Катрин легкомысленно скрестила ноги, неплотно сжимая колени и сцепив пальцы чуть ниже. Спину женщина держала прямо, как на парадном приёме, слегка откинув головку, украшенную днём рыжеватыми, ночью тёмными локонами. - Неужели? Ваше разочарование в моей милой родственнице обернулось такой страстью, какой я и от мужа не видела! Где уж мне, слабой женщине, устоять! - Разочарование? – ахнул князь, припоминая события вечера крайне смутно. – Я вам не верю! Вы подстроили… Княгиня не позволила продолжать. - Что? Это? – изящный пальчик указал на застёгнутую не на те пуговицы рубашку. – Может быть, это? – женщина выгнулась, схватила ладонь любовника и прижала к своей груди. – У меня неделю синяк не пройдёт, вы так стиснули… Одёрнув руку, как от ожога, Мишель постарался кое-как привести себя в порядок. Не торопясь, но гораздо увереннее и быстрее, оделась женщина. - Мы неплохо провели время, - подытожила Катрин. Князь молчал, стиснув зубы. - Право, не придавайте значение. Вам, конечно, не впервой развлекать дам, скучающих в разлуке с мужьями. - Для вас это – пустяк, не стоящий внимания! – взорвался Мишель. – Если Лиза узнает… - его лицо страдальчески скривилось. - Откуда, зачем? – Катрин надеялась, что привыкшие к темноте глаза мужчины всё же не различат беспокойной морщинке на сиятельном лбу. – Ступайте спокойно в дом. Ваша невеста давно уже спит. За завтраком встретитесь, как ни в чём не бывало. Мишель, наверное, разразился бы новым приступом возмущения, но головная боль напомнила о себе, и он без дальнейших споров последовал приказанию. Княгиня, выждав несколько минут, тоже пошла в сторону дома, но по другой дорожке. Ещё со времён свиданий с бароном дама приучила горничную не запирать маленькую боковую дверь до специального ежедневного распоряжения, и сейчас проникла к себе беспрепятственно. Не выдавая волнения и напустив на лицо вид скуки, не развеянной поздней прогулкой, Катрин поднялась в свою роскошную спальню, позвонила служанке, облачилась с её помощью в ночную сорочку и отпустила девку спать. Дама почти уверила себя, что посторонний крик ей померещился, потянулась, с усмешкой и удовольствием вспомнив дорого обошедшееся облапошенному бедняге наслаждение, и для полного успокоения решила заглянуть-таки напоследок к золовке. Чуть позже, когда дом стих окончательно, молодая княгиня на ощупь, на цыпочках, прокралась по коридору до двери комнаты Лизы, и слегка тронула ручку. К удивлению Катрин, дверь оказалась открыта. Дама толкнула её, подошла к кровати и с ужасом поняла – постель не смята. Княгиня без сил опустилась в кресло. Случилось ужасное. Там, рядом с беседкой, кричала Лиза. Где княжна, почему отсутствие барышни не заметили слуги? Конечно, эта молоденькая сумасбродка куда-нибудь отпустила свою корову служанку, дескать, сама разденется перед сном! Катрин была так потрясена, что не могла сообразить – ей повезло, что никто не поднял переполоха, или Лиза попала в нешуточную беду, которая обожжёт и родню? ---- Две женщины смотрели друг другу в глаза. Катрин сначала почувствовала облегчение, потом перетрусила. Золовка расскажет матери о свидании? Промолчит? Поверит ли ей Марья Алексеевна? Что сейчас - обвинять или оправдываться? Смертельно уставшая Лиза тихо произнесла: - Пусти, дай пройти. - Где ты была всю ночь? - прошипела Катрин. - Не всё ли равно? - Всё равно? Я тут схожу с ума... - Я бы хотела сойти с ума. - Вздор! Поднимайся к себе, умойся. До завтрака отдохнёшь... - её сиятельство запнулась на полуслове, поняв, что княжна не слышит её, глядя перед собой и ожидая, когда она сможет войти. Посторонившись, Катрин пропустила девушку, убедилась, что та добралась до своей комнаты, и решила продолжить разговор позже, когда золовка немного оправится от потрясения и бессонной ночи. К завтраку барышня опоздала. Мать удивилась, но не особенно, жених был бледен, а невестка сидела, как на иголках. Наконец, Лиза появилась в столовой. Все обернулись к ней. Марья Алексеевна почувствовала недоброе. На лице девушки не было ни кровинки. Княжна держалась неестественно прямо. Глаза смотрели на всех и ни на кого. Не подходя к столу, девушка пугающе ровным голосом объявила: - Князь Репнин оказал мне честь, попросив стать его женой. Я отказываю ему, - и прежде, чем кто-то успел ответить, Лиза повернулась и ушла прочь. Застигнутые врасплох, все молчали. Первой опомнилась мать. - Лиза! - трясущиеся руки дёрнули колокольчик. – Кто там есть, верните её! Михаил стоял помертвевший, а Катрин съёжилась, не выпуская из рук кофейник. Марья Алексеевна, не в силах ждать, бросилась вслед за дочерью, и вчерашние любовники остались наедине. - Лиза всё ей расскажет... - Катрин окончательно потеряла голову. - Она меня не простит... - прошептал князь. Его голос и потерянный вид встряхнули молодую княгиню. - Я вовсе не собираюсь отравлять свою жизнь из-за её капризов! Пытавшегося что-то возразить князя остановил приступ тошноты. Он судорожно схватил стакан с чаем и сделал несколько глотков. Отдышавшись, спросил, вернее, подумал вслух. - То, что было вчера... Мне мерещилась Лиза... Потом - ничего не помню, только болит голова. Всю ночь мутило, сейчас отвратительно себя чувствую. Будто выпил лишнего или наелся какой-нибудь дряни... - князь, нахмурившись, посмотрел на Катрин. Та с горячностью возражала: - Как вы посмели подумать? Хотите свалить вину на меня? - Катрин уже не рада была своей интриге и даже успеху. Она явно перестаралась, использовав чрезмерную дозу зелья, но досада лишь подхлестнула праведный гнев: - Пойдите к невесте, расскажите ей всё, вдруг она снизойдёт к таким жалким оправданиям! Болезненно сморщившись, Михаил вышел на воздух, а молодая княгиня побежала по деревянной лестнице к жилым комнатам на втором этаже. Зловещий скрип ступеней пугал разоблачением, и женщина прибавила шаг. К двери в спальню невестки Катрин подбежала, уже задыхаясь, и остановилась, сражённая открывшимся зрелищем. Марья Алексеевна, отчаявшись достучаться, села у двери комнаты дочери прямо на пол и, бессильно опустив руки, закрыла глаза. - Марья Алексеевна, что же вы... - заверещала Катрин, с трудом помогая свекрови подняться. - Нельзя так, слуги смотрят, - женщина молола первую пришедшую в голову чушь, хот до слуг ни одной, ни другой не было дела. - Сейчас я поговорю с ней. Молодая княгиня устроила старшую в кресле рядом с окном и постучала сама: - Лиза, открой! Услышав голос невестки, княжна вздохнула и, не понимая, как Катрин смеет смотреть ей в глаза, отворила. Её сиятельство юркнула внутрь и набросилась на золовку: - Что ты наделала! - Я? - Будь у тебя хоть капля ума, могла бы не устраивать это представление поутру! - Зачем ждать вечера? Снова смотреть на вас? - Лиза всхлипнула. - Мне довольно! - Устраивать скандал из-за таких пустяков! - Пустяков? - Да! Ты надеешься выйти замуж за ангела? - Я уже ни на что не надеюсь... - Ну вот и глупо! - воодушевилась Катрин. - Ломать свою жизнь из-за какой-то интрижки! Князь - отличный жених, заставь его валяться в ногах, выпрашивая прощение, выходи замуж, а там поквитаешься! Я всегда помогу... - дама взяла Лизу за руки и заискивающе заглянула в глаза. Княжна отшатнулась и отдёрнула руки. На лице её читалось такое отвращение, что невестка обозлилась и перепугалась: - Деревенщина! Так и останешься в старых девках! - Вас это не должно беспокоить. - Кто тебя возьмёт после второго скандала? - Второго? - То-то было в уезде веселья, когда Корф предпочёл княжне Долгорукой холопку! - Мы не были обручены. - Молва вас с детства сосватала! - Это ничего не значит, оставь меня! - Лиза отвернулась и зажала уши руками. Немного помявшись и не найдя, что прибавить, дама ушла хмурой. Марья Алексеевна по-прежнему сидела у окна в своём кресле. Князь Репнин уже вернулся в столовую. Ему стало немного легче, и он начал надеяться, что невеста смягчится, но колючий взгляд вчерашней любовницы погасил последнюю искру. Лиза не хочет даже видеть его, не желает знать оправданий, да и как оправдаться? - Мне пора уезжать? - тусклым голосом подумал он вслух. - Ступайте к чёрту! - огрызнулась Катрин. Князь приказал камердинеру собрать вещи, конюху - седлать коня, а дама от нечего делать села за стол. От переживаний у неё разыгрался аппетит и, злющая на весь мир, дама зажёвывала обиду пирожком с грибами и луком. Через четверть часа спустилась свекровь - холодная, собранная. Марья Алексеевна продумала всё, что можно предположить, учинила допрос слугам, узнала о грязном платье и башмаках. К удаче Катрин, расспрашивала хозяйка только о барышне, и даже если кто заметил подозрительную отлучку молодой барыни в то же время, что и жениха княжны, об этом не было произнесено ни словечка. Войдя в столовую, княгиня спросила: - Михаил Александрович уехал уже? Лакей, запинаясь, осмелился доложить. - Его сиятельство верхом изволили по просеке ускакать. - По просеке? Но в город - в другую.... Он к Корфу поехал! Слуги молчали, боясь шевельнуться и неосторожным движением навлечь гнев на себя. Барыня повернулась спиной к ним и принялась за невестку. - Что всё это значит? - Вы спрашиваете меня? - заерепенилась молодая княгиня. - Откуда мне знать? - Князь поехал к барону, зачем? Катрин надулась и не изволила отвечать. - Они будут стреляться! Лиза погибла! Катрин от неожиданности разинула рот. - Негодяй соблазнил мою девочку, князь узнал, они будут стреляться! - Господь с вами, Марья Алексеевна, как вам такое могло прийти в голову! - А что, что мне думать теперь! Отчаяние свекрови вызвало в душе Катрин неловкость, похожую на угрызения совести. - Может быть, выпьете чаю? - пробормотала она. - Почему вы подумали о бароне? - Они встретились на прогулке, он проводил её, и... - Что? - Не знаю! Лиза выходила опять! Прачка показала мне грязное платье. Служанка Лизы ей с утра принесла и велела помалкивать! В нём как будто на земле извалялись! - Погодите, маменька, погодите... Может быть, Лиза в лесу споткнулась, упала... Корф бы никогда не позволил так легко открыть связь! Он очень внимателен, осторожен... - Катрин прикусила язык. Не будь старшая Долгорукая так занята дочерью, промах невестки выдал бы её с головой, но Марья Алексеевна только махнула рукой. Катрин пробормотала что-то ещё о надежде уладить ссору между женихом и невестой, или хотя бы обойтись без скандала, убийственного для репутации девушки, но слова, не услышанные, тонули в болоте охватившей несчастную мать тоски. --- Репнин не вернулся. Его слуга собрал вещи барина и уехал в столицу вслед за хозяином. Княжна весь день провела в своей комнате. К вечеру у девушки невыносимо разболелась голова, и, дождавшись темноты, Лиза осторожно открыла дверь. Она помнила о настойке, которую кухарка хранила в старом буфете и приносила то одной, то другой барыне, когда тем нездоровилось или одолевала хандра. Сама Лиза никогда не касалась пахнущего травами содержимого тёмной бутылки, но мысль о второй бессонной ночи подряд заставила искать лекарство. Ключ от заветного ящичка был её раздобыт ещё в детстве. Спустившись на цыпочках, княжна добралась до кухни, медленно, избегая самого слабого скрипа, открыла дверцу буфета, и на полке нащупала круглое холодное стекло. Здесь! Девушка на минуту задумалась, не зная, сколько нужно ей выпить, чтобы уснуть, вздохнула и сделала несколько глотков наугад. Горькая жидкость обожгла горло. Сумрак, скрадываемый светом луны, не дал понять - потемнело в глазах. Лиза сделала шаг, другой, попыталась совершить третий – и без сознания упала на деревянные половицы. --- Княжну нашли ранним утром, лежащую на полу. Вокруг, в луже пахучей жидкости, валялись осколки бутыли. Несколько дней Лиза металась в беспамятстве. Действие настойки, в нескольких каплях целебной, но убийственной, если выпить, не зная меры, наложилось на нервное потрясение и заставило мать дрожать за жизнь дочери. Когда сознание начало к девушке возвращаться, душа её, истерзанная лихорадочными видениями, чувствовала только бесконечную усталость. Из бессвязного бреда, к которому тщательно прислушивались Марья Алексеевна и её невестка, невозможно было понять ничего. Катрин сама вызывалась дежурить у постели больной, чем растрогала свекровь, не ожидавшую такого внимания и не подозревавшую, кто причина обрушившегося на семью несчастья. Конечно, главной целью молодой Долгорукой было узнать, всплывёт ли её тайна, и по мере сил препятствовать разоблачению, но горе враз постаревшей матери, ласковые слова благодарности, доверие, которым жена сына пользовалась теперь в безгранично, заставили стыд за содеянное всё настойчивее пробиваться сквозь страх. Воспоминания об интриге не доставляли Катрин никакой радости. Остатки зелья дама выбросила в пруд от греха подальше, и, хотя её положение в доме упрочилось, частенько бывала удручена. Чтобы хоть как-то загладить вину, бывшая фрейлина, многое повидавшая во дворце и сохранившая знакомство с товарками, решила защитить репутацию Лизы и написала одной из подруг письмо, полное огорчения и негодования: "Дорогая Тати, представьте себе, как сильно мы все обманулись в молодом Репнине! Мы почитали его членом семьи, а он ещё до свадьбы принялся ухаживать за соседкой! Не буду называть её имя, дабы не очернить репутацию дамы, гостившей проездом. Полбеды, что она поощряла волокитство недостойного молодого человека, князь оказался настолько неловок, что не сумел скрыть их отношения, зашедшие достаточно далеко, чтобы моя золовка возмутилась, и теперь Лиза о нём и слышать не хочет!". Катрин поначалу хотела сделать виновницей неприятностей баронессу Корф. Первый черновик так написан и был, но, грустно посмотрев на листок, дама его безжалостно порвала. Бывшую садовницу у Долгоруких не принимали, к тому же это имя дало бы новую пищу насмешкам - и второй кандидат в женихи Лизы предпочёл ей простолюдинку. Отправив письмо, молодая княгиня рассказала о нём пожилой, в ответ услышав печальное: - Жаль, что ты ошибаешься, Катенька. Михаил Александрович вёл себя безупречно. Мне совестно клеветать на него, но придётся ради нашей семьи. Всё испортило появление Корфа, я уверена в этом. Его жена - впрямь ведьма, хозяина околдовала, иначе как такое ничтожество могло заставить его жениться? Наверное, барон начинает понимать, что потерял, но поздно... А бедная Лизонька догадалась. - Вы говорили с ней? - быстро спросила Катрин. Слова свекрови свидетельствовали - о поведении пригретой на груди красивой змеюки ей неизвестно, но Катрин желала удостовериться. Марья Алексеевна тяжко вздохнула: - Конечно. Но Лиза молчит. В бреду она... - при этих словах у Катрин перехватило дыхание. - Всё подряд говорила, не разберёшь, и брата вспоминала, и катание зимнее, и меня звала, и тебя... Господи! Ещё просила убрать розы, они плачут, ей страшно. - Розы? Что это может обозначать? - любопытство не покидало молодую княгиню даже в дороге по мосту, грозящему рухнуть. - Не знаю! Лучшие розы у Корфов... - Барона она называла? - младшая из собеседниц осторожно уводила разговор от своей персоны подальше. - Да, - Марья Алексеевна совсем помрачнела. - И Владимир, и холопка, и променял - мне и это услышать пришлось. Я иногда спрашивала, не знаю, понимала ли Лиза, то будто не замечала, то точный ответ. Недоверчиво покачав головой, Катрин возразила: - Выводов тут не сделать. Но Марья Алексеевна явно не следовала здравому смыслу, и собственный вывод давно сложился в её голове: - Лизу это до сих пор гложет... Я была давно уверена, что она излечилась. Глаза величавой княгини сузились, губы сжались в полоску, дама решительно поднялась на ноги и оставила невестку размышлять в одиночестве. Катрин не удерживала и не расспрашивала. Ей ничего не грозит, для репутации Лизы она сделала, что могла, впредь придётся быть осторожной - и со временем затянется любая рана. --- Выздоровление не приносило княжне радости. Лежать в постели, принимать микстуру, заботы - то, что раньше резвая девушка ненавидела, стало спасением от гнетущих воспоминаний. Не думать, забыть - жалкое утешение стало казаться счастьем. Лиза порой размышляла - это она встаёт и подходит к окну, или её собственный призрак? Мать отчаялась узнать что-нибудь, а потом сама заболела. Ещё слабой девушке не позволяли дежурить у постели княгини, общества невестки она избегала сама, и княжна вновь стала гулять по окрестностям - правда, не одна, и чаще в коляске, чем пешком. Бабье лето стояло отменное. Природа радовалась, одаряя щедрым урожаем, солнцем, и не снисходя к разбитому сердцу. Вид родных мест, прежде родной и любимы, княжне постыл. Девушка безразлично смотрела на жнущих крестьянок, слушала протяжные песни, сама витая где-то между облаками и верхушками сосен. В одну из таких поездок Лизу приветствовал барон Корф. - Рад видеть вас в добром здравии, Лизавета Петровна. Княжна наклонила голову, как велело ей хорошее воспитание. - Я очень за вас тревожился, а теперь и Марья Алексеевна, к несчастью, слегла. - Благодарю за беспокойство, Владимир Иванович. Мужчина еле заметно нахмурился - надтреснутый голос отозвался в его душе сочувствием и боязнью нанести новую рану, но Корф решился продолжить. - Мишель, князь Репнин, заехал в мой дом перед отъездом. Лиза вспыхнула: - Не хочу слышать о нём! - и крикнула кучеру: - Трогай! - Постойте! - Владимир пустил коня рысью, не отставая от экипажа, а потом приказал слуге придержать лошадей. Голос его прозвучал так повелительно, что мужик послушался чужого барина. - Простите, что вмешиваюсь, Лизавета Петровна, Миша мой друг... - Это вам чести не делает! Пропустив мимо ушей почти истерический выкрик, барон продолжил: - Меня, к несчастью, князь не застал. Я уезжал на несколько дней в дальнюю деревню, и он поговорил с баронессой. Лиза отвернулась, давая понять - вспоминать расторгнутую помолвку она не намерена, но собеседник проявил настойчивость. - Мише и нужно было с моей женой поговорить, а не со мной. Он задал Анне странный вопрос... Забыв роль безразличия, Лиза поневоле прислушалась. - Он спросил, растут ли в наших краях травы, из которых можно сварить зелье, лишающее памяти, воли, но возбуждающее желание. - Такие средства бывают? - девушка очнулась, глаза расширились, и барон с радостью узнал в ней прежнее полное жизни создание. - Анна слышала о них, хотя, конечно, никогда не готовила. Из мухоморов знахарки делают какую-то пьянящую гадость, так что человеку мерещиться Бог знает что, и он не понимает, что делает. - Это могут быть пустые россказни... - упавшим голосом откликнулась Лиза. - Не знаю... Анна лучше знает ботанику, написанную немецкими материалистами, ничего определённого не ответила. Она мне рассказывала, что отнимающих память средств, дурманов, сколько угодно, но вряд ли возможно точно предвидеть их действие. Лиза помолчала и решилась спросить: - Что с князем сейчас? Он уехал в столицу... Владимир, надеявшийся на этот вопрос, ответил с грустью: - Я получил от него письмо... Мишель подал рапорт с просьбой о переводе на Кавказ. Княжна ахнула. - Он написал, что сам виноват в вашем разрыве, но я не представляю, в чём он мог провиниться. Лицо Лизы исказилось от боли, пробуждённой воспоминаниями. Барон, видя её волнение, хотел прибавить что-то ещё, но девушка, чувствуя, что самообладание ей отказывает, махнула рукой. Коляска тронулась. Разговор был окончен. --- Неторопливо-равнодушное время позолотило ветви деревьев, высушило траву, после залив её щедрым дождём, и вот по утрам стебли стали искриться от инея. Хмурая, как поздняя осень, Марья Алексеевна, объявила: - Доходу на зимний сезон в столице мало. Мы никуда не поедем, - и прибавила с угрюмым разочарованием: - Не хочу снова тратиться и срамиться. - Как же так? - всполошилась невестка. - Ваши опасения совершенно напрасны! Весь свет уже обвинил в недостойном поведении князя, он уехал на Кавказ, ни капли не споря. Нас примут так же ласково, как год назад. - Нет, - отрезала пожилая княгиня, не глядя на дочь. - Я найду Лизе жениха здесь, в уезде, и никаких капризов слушать не стану. Марья Алексеевна поднялась из-за стола и вышла, посеяв в душе молодой невестки уныние и испуг. Хотя Лиза молчала несколько месяцев, угроза замужества с кем-нибудь из местных дворян могла развязать ей язык. Перебрав в памяти всех, кто интересовался княжной после разрыва помолвки, и вспомнив почтенного предводителя дворянства, Катрин призадумалась. Господин Забалуев был как раз таким человеком, что мог заставить девицу любым способом бежать брака с ним. Окончательно настроение было испорчено письмом мужа. Любезный Андрей Петрович, решив, что выгоды для карьеры от устройства салона в столице не покроют солидных расходов, решил оставить жену на всю зиму в деревне. Разумеется, он обещал приезжать каждый месяц, много и долго рассуждал о здоровье жены, а в конце слегка намекнул о закладной на приданое поместье, которое до свадьбы считал от долгов совершенно свободным. Всё вместе заставило даму взять в свои руки заботу о будущем и золовки, и своём собственном. Её сиятельство развила кипучую деятельность. На свет были извлечены адреса приятельниц по пансиону, фрейлин, тётушек, крёстной, замужних подруг, ныне красующихся в Петербурге. Усилия не остались без вознаграждения. Стараниями родственницы - статс-дамы, княжна Лизавета Петровна Долгорукая получила приглашение на службу в качестве фрейлины великой княгини Марии Александровны. В день, когда гербовая бумага в запечатанном сургучом конверте была доставлена важным курьером, в почтенном семействе разгорелся горячий спор. - Лиза никуда не поедет! Нам в Петербурге стыдно показываться на глаза! - произнесла Марья Алексеевна и строго поджала губы. - Это почему ещё! - воскликнула младшая родственница, не желая, чтобы старания пропали напрасно. - Пусть князь стыдится, нам - нечего! Лиза сначала безучастно внимала их препирательствам, не имея желания ни уезжать, ни оставаться. Катрин последнее время заискивала перед ней, и это стало ещё противнее прежних капризов. Иногда сквозь апатию прорывались мысли о женихе, которого мать может сосватать ей, уже не спрашивая согласия, но пока ни один не был назван, тревоги за будущую семейную жизнь девушка не ощущала. Придворная суета не интересовала княжну. Полученный недавно удар притупил свойственное Лизе любопытство, и главным в душе стала жажда покоя. Но уходить, когда обсуждали её собственную судьбу, было глупо, и пришлось поневоле прислушаться. Мать жаловалась на усталость, на то, что в возрасте Лизы нужно думать о срочном замужестве, а не удовольствиях и знакомствах. Катрин ловко выкрутилась: - Меня оставляют в деревне, Лиза откажется служить при дворе, что подумают в свете? Конечно, заговорят о неприятностях в нашей семье, припомнят и летний пассаж, начнутся пересуды и кривотолки. Каково Андре будет шепоток за спиной слушать? В последнем письме он очень жалел, что ни я, ни Лиза не появляемся в свете. Сожаления в деловых строчках, разбавленных приличной галантностью, отыскал бы взгляд, смешанный с нужной долей воображения, но, разумеется, правдивость слов молодой княгини не проверяли. Мать семейства всё ещё возражала, но не так убедительно. Обида на дочь - на скрытность не меньше, чем на поступок, не позволяли ей быстро сдаться, и княгиня сказала: - Как раз сейчас я имею все основание ждать предложения от очень солидного и состоятельного человека. Мне намекают на очень удачную партию. Лиза вспыхнула и вскочила. - Я еду в Санкт-Петербург! - Что? - в голосе старой княгини зазвучала угроза. - Ты забыла, кто принимает решение! - Я не хочу слышать о выгодной партии! - Лиза! - Если Миша... Михаил Александрович... так... Оказался... - девушка не могла говорить из-за слёз... - То это не значит! - Лиза отвернулась и убежала. Катрин, со страху еле дышавшая, облизнула губы и с пылом продолжила: - Я всегда говорила, во всём виноват он! Марья Алексеевна, ваша дочь заслуживает лучшей участи, чем стать помещицей в медвежьем углу! - Двугорский уезд не такая уж глушь, - не желала соглашаться Марья Алексеевна, задетая выходкой дочери. - Но не сравнивать же со столицей! Лизе представился такой случай! А я за ней пригляжу там... - Признайтесь, милочка, вам очень хочется поехать самой! - Андрей преувеличивает сумму необходимых расходов, - дама вздохнула и, понимая, что иначе всю зиму придётся скучать в поместье, смирилась с потерей давно чаемого удовольствия. - Свой салон заводить я не стану, сошлёмся на нездоровье, но не выезжать хоть иногда, если муж служит в столице - верх неприличия. Марья Алексеевна, в свою очередь, уступила, и положение вещей нашла в целом удовлетворительным. Мечты невестки о дорогом салоне не давали княгине покоя, она опасалась, что раздражённая отказами и скучающая в деревне молодая женщина станет искать развлечений, опасных для чести семьи. Выезды в свет и как можно более редкие собственные приёмы опытная пожилая дама находила наиболее благоразумным решением. Неуверенность же в вине Лизы охладила желание проучить строптивую дочь. Так после двух недель сборов и разговоров княжна Долгорукая стала фрейлиной её высочества. --- При дворе княжну Долгорукую встретили ласково. Её высочество только начала привыкать к завидной роли супруги престолонаследника и матери будущего императора. Великая княгиня Мария Александровна отличалась набожностью, мягким характером, и беззаветно любила своего мужа. Александр Николаевич держался с женой безупречно учтиво. Лизавете Петровне бывшая принцесса обрадовалась, почувствовав в ней такую же провинциалку, какой в глубине души оставалась сама. Конечно, будущая императрица воспарила на недосягаемую для светских дам высоту, но она помнила снисходительные взгляды, которыми её наделяли богатые аристократки при первом приезде в Россию, когда брак с цесаревичем не был решён окончательно. Новая фрейлина выгодно отличалась прямым взглядом, душевной немного грустной улыбкой и полным отсутствием претензий на утончённость манер. Взять нужный тон при дворе оказалось нетрудно. Год назад княжна была подлинно весела - теперь притворялась весёлой, и это избавило её от заметных ошибок в соблюдении этикета, грозивших нелестным званием провинциальной простушки. Лиза вскоре заняла положение особы, более всех приближенной к Её высочеству, что не могло не вызвать слухи и ревность. Придворные дамы и фрейлины порой перешёптывались: - Княжна Долгорукая, говорят, просила перевести брата в *** полк с повышением. - Его высочество не позволяет женщинам вмешиваться в военные дела. - У Долгоруких, кажется, денежные затруднения? - Скоро будут, княжне требуется приданое, она ведь претендует на блестящую партию, а наша милая Катрин присматривает модные драгоценности. - Всё-таки хотелось бы знать поточнее, почему её брак с Репниным не состоялся. - Говорят, вина князя... - Точно ли так? - Он увлёкся... - Верно, скучал при такой простоватой невесте. - Её высочество может быть совершенно спокойна. - Мария Александровна выбрала наперсницу весьма благоразумно. - Его высочество, разумеется, не обратит на княжну особенного внимания. Дворцовые сплетницы заблуждались. Александр Николаевич, до тошноты пресыщенный льстивыми и всегда готовыми оценить его одобрение дамами и девицами, заинтересовался новенькой, хотя поначалу без задних мыслей. Большинство фрейлин в присутствии августейших особ были напряжены, ловили каждое слово, и великий князь порой испытывал пренеприятное ощущение, что каждый вздох его и его жены трактуется на тысячу разных ладов. Новая компаньонка позволяла держаться гораздо свободнее. Лизавета Петровна всегда сидела ближе других к будущей императрице, движения её - разливала ли она кофе, держала клубок ниток или перебирала струны гитары, были просты и естественны. Вне официальных торжеств и аудиенций чуждое кокетству безыскусное спокойствие фрейлины передавалось гостям, находившим отдых от привычных ролей интриганов и хищников, боящихся невзначай стать жертвой подросших жадных зубов. Цесаревич, наружно оставаясь подтянутым, в часы, когда он принимал ближайших друзей в узком семейном кругу, чувствовал себя, как будто расстегнул пуговицу на воротнике, и был княжне благодарен за это. Зимний сезон прошёл благополучно. У Лизаветы Петровны появились поклонники, но она никого особенно не отличала. Семейный круг будущего императора оказался приятен, другие великие князья не позволяли себе обычных в отношении фрейлин вольностей, их жёны стали приветливы с девушкой. Сердце Лизы уснуло и более ничего не желало. Разумеется, князь Андрей был очень доволен успехом сестры, и даже перестал пенять жене за излишние траты на перчатки и шляпки. Его сиятельство на правах родственника подходил к Лизавете Петровне на всех балах, где она появлялась, сопровождая Её высочество, и удостаивался милостивых улыбок великокняжеской четы. Воодушевлённый благосклонностью будущих императора и императрицы, Андрей Петрович решил, что для его карьеры ничего полезнее быть не может. Супруга всячески его поддерживала, не упуская случая напомнить, кому пришла в голову такая замечательная идея - устроить княжну служить во дворце. Во время одного из визитов Лизаветы Петровны домой брат завёл разговор: - Я горжусь твоими успехами, Лиза! - Правда? Ничего ведь особенного, - рассеянно ответила девушка. Она на самом деле не видела в дружбе с великой княгиней достойных упоминания заслуг и никогда не стремилась выделиться из общего круга фрейлин. О том, что она стала важной персоной, Лиза догадалась последней, в одно ясное утро заметив: прежде насторожённые, придирчивые, снисходительные и оценивающие взгляды стали вдруг завистливо-льстивыми. От родного брата и его жены, как ни мало княжна любила её, подобное отношение было особенно неприятным. Поэтому ответ прозвучал резковато: - Я разливаю утром кофе, вечером - чай гостям Марии Александровны, болтаю о пустяках и выслушиваю в ответ глупые комплименты, а если разговор, паче чаяния, коснётся серьёзных вещей, умолкаю и размешиваю в своей чашке сахар, дабы никто, упаси Господи, не счёл меня умнее, чем допускают приличия. - Лиза, тебе оказана большая честь, и ты, конечно, не забудешь о благе семьи! - О чём ты, Андре? - Ничего особенного. Как бы меня не обошли с повышением... - князь просительно поглядел на сестру и вздохнул, не сочтя нужным упоминать - его опасения вызваны обнаруженной в кассе полка растратой и очень плохим качеством амуниции для рядовых, на документе о приёмке которой стояла его собственноручная подпись. - И чем я могу помочь? - пожала плечами сестра. - Ты можешь замолвить словечко... - Когда, перед кем? - княжна нахмурилась и рассердилась. - Мария Александровна не вмешивается в мужские дела. - Но ты часто беседуешь и... - многозначительно намекнул Андрей Петрович. - Ах, оставь! Если ко мне и относятся теплее, чем к остальным, то как раз из-за того, что я ни о чём не прошу. - Не надо просить, Вы совершенно правы, дорогая моя! - с жаром подхватила Катрин. - Просить, фи, пошлость! Мы добьёмся всего иначе! Выкажете при случае огорчение, вздохните, пожалуйтесь и тотчас переведите разговор на другую тему, - дама раскраснелась и тараторила без остановки. - Вас переспросят, говорите, что не смеете отнимать время высочайших особ... - пришлось умолкнуть, чтобы не разговаривать с пустым креслом. - Лиза всегда была своенравна! - уныло констатировал брат. Обиженная княгиня, ненадолго задумавшись, просияла: - Мы отлично обойдёмся и без её ведома! Нужно, чтобы командир твоего полка убедился в особых отношениях нашей семьи с семейством наследника, и он не посмеет подать на тебя рапорт из-за этой глупой истории! - довольная собственной сообразительностью, Катрин чмокнула мужа в висок. - Ты можешь это устроить? - Андре моргнул и поправил очки на носу. - Конечно, дорогой! А тот гарнитур... - Будет твоим, - сдался князь. Дама на радостях взвизгнула, захлопала в ладоши и упорхнула, окрылённая многочисленными хитрыми планами, роящимися в рыжей головке. ---- Лиза служила при дворе несколько месяцев, но казалось - несколько лет. Дворцовые интриги и сплетни обходили её стороной. Попытки фрейлин привлечь княжну на свою сторону в той или иной затее натыкались на полное безразличие. Видимость весёлого нрава маскировала угасшее любопытство. Пропал интерес к жизни во всей её полноте, исчезла так беспокоившая Марью Алексеевну эксцентричность. Мать могла быть довольна, что характер Лизы смягчился, но загляни она повнимательнее в голубые глаза дочери, многое отдала бы за возвращение прежней беспечности. Доброе отношение великокняжеской четы к княжне Долгорукой сделало Лизавету Петровну ещё более завидной невестой. Несостоявшаяся помолвка с Репниным была окончательно позабыта, и за девушкой стали ухаживать весьма интересные кавалеры. Княжне было всё равно. В письмах матери Лиза одинаково безразлично упоминала то того, то другого. Решив, наконец, поставить точку в деле замужества дочери, княгиня приехала в Петербург и сделала выбор. Избранником Марьи Алексеевне стал граф Заморёнов - доверенное лицо императора, человек богатый и знатный, не первой молодости, но очень почтенный. Лиза не возражала. Граф, надеявшийся скоро примерить генеральский мундир, отрешённостью невесты был скорее доволен. Он понимал, что женщина, не стремящаяся добиться выгоды, не утратит симпатии ни Александра Николаевича, ни его супруги, и станет надёжным ключом к расположению будущего императора. Помолвка была объявлена. День свадьбы назначен через два месяца - полковник должен быть завершить некоторые поручения перед отпуском. Все поздравляли невесту, но одно поздравление принесено было сквозь зубы. Фрейлина Надин Салтыкова давно наметила полковника для себя. Бывшая фаворитка Николая Павловича считала себя полезной в некоторых делах деликатного свойства и рассчитывала на вознаграждение. Но граф, получив от женщины интересовавшие его сведения, ограничился подарком и от предложения воздержался. Весть о помолвке привела девушку в ярость. Служба при дворе научила скрывать свои чувства, и никто не придал значения холодной молнии, сверкнувшей из-под ресниц. Разочарованная в своих надеждах, не имея на примете иной партии, фрейлина решила расстроить свадьбу или хотя бы доказать своему предмету - благоразумие подвело его при выборе законной супруги. Особой фантазией графиня не отличалась, и первую же мысль сочла наилучшей. Наследник известен был пылкостью в отношении женщин. Александр Николаевич готовился к тяжкому государственному служению, и короткие связи облегчали ему изучение громоздкого механизма империи. Чистое дружеское отношение к княжне Долгорукой у многих поначалу вызвало недоверие. Двор, впрочем, привык, и теперь оскорблённая фрейлина собралась это исправить. Салтыкова прекрасно знала, кто из товарок иногда по ночам скрашивает досуг великого князя. С фаворитками она всегда стремилась поддерживать приятельские отношения. Метод был прост и изящен. Как-то вечером между партиями в лото графиня шепнула не отличавшейся умом девушке. - Как жаль, что её высочество последнее время выказывает беспокойство... - Надин замолчала и выразительно посмотрела на собеседницу. Та притихла. - В том году Мария Александровна пару раз заходила в кабинет мужа в совершенно несусветное время. - И что случилось? - приоткрыла прелестный ротик юная пассия великого князя. - Ничего особенного, право, сущие пустяки... Аглая Н. при дворе больше не появлялась... - обронила Надин, и занялась своими бочонками. Её собеседница приуныла. Светские удовольствия хорошенькой вертихвостке были по вкусу, связь с цесаревичем возвышала фрейлину в собственных глазах, и она не хотела терять ни того, ни другого. С удовлетворением догадавшись - глупышка станет послушным орудием, графиня произнесла: - Сколько я помню, в собственный будуар ни Её величество, ни Её высочество в неурочный час не заглядывают. Глазки девушки заблестели, и Надин поняла - следующее свидание назначено будет в будуаре Марии Александровны. Остались сущие пустяки - состряпать записку, не очень старательно подделав почерк великой княгини: "Милая Лиз, у меня ужасно болит голова, почитайте мне нынче вечером в моём будуаре. М.А.", нейтрализовать фаворитку великого князя, повернув снаружи ключ её комнаты, и позаботиться о свидетелях. --- Получив через горничную записку якобы от Марии Александровны, Лиза слегка удивилась, но ей и в голову не пришло приглядываться к руке. Последнее время великая княгиня держалась с ней ещё ласковее обычного и выражала надежду, что после замужества княжна станет во дворце частой гостьей. Ни о чём не подозревая, девушка направилась в будуар. Войдя в комнату, Лиза остолбенела. На кушетке развалился великий князь. Одет был Александр Николаевич в рубашку с расстёгнутым воротником, башмаки снял, и остолбеневшая девушка воззрилась на августейшие ноги в тонких носках. - Наконец-то, шери... - его высочество оторвался от книги, поднял и вытаращил глаза: - Вы?! - Ваше высочество... - еле смогла пробормотать Лиза. - Я ожидала найти Марию Александровну здесь... - Мари... - мотнул головой великий князь. - Моя жена здесь по вечерам не бывает... - Простите, наверное, я не так поняла... - Лиза смутилась и собралась выскользнуть прочь, но в этот миг тет-а-тет был нарушен. Боковая дверь отворилась, и взору обоих предстала великая княгиня. Мария Александровна не проронила ни слова, но её лицо пошло красными пятнами. Из-за плеча супруги престолонаследника выглядывала Надин Салтыкова, за ней - ещё одна фрейлина. Решив, что недоразумение тотчас развеется, княжна сделала книксен и произнесла: - Ваше высочество, я получила вашу записку... - Я вам не писала. - прервала Лизу Мария Александровна, испытующе глядя на девушку. Не зная, что и подумать, Лиза умолкла, и объясняться пришлось Александру Николаевичу. - Мари, я надеялся застать вас здесь... - получилось настолько неловко, что великий князь оборвал себя на полуслове. Александр Николаевич стоял на полу в одних носках, чувствовал себя неуютно и крайне нелепо. Беспорядок в гардеробе стеснял его и не давал сосредоточиться на объяснении с женой, но при дамах самому натягивать башмаки было бы ещё хуже. Слово осталось за Марией Александровной. Женщина чувствовала зависшую в воздухе фальшь, но обида и ревность мешали отделить настоящих обманщиков от тех, кто попался в ловушку. - У меня было здесь дело, но я надеялась, - о надежде Мария Александровна сказала подчёркнуто громко. - Никого здесь не застать. Вы сегодня свободны, княжна. Спокойной ночи, ваше высочество. - Мари! - великий князь хотел последовать за женой, сделал шаг, почувствовал пол сквозь носки, и растерянно уставился на башмаки. Лиза ощущала себя между явью и сном. Ещё не осознавая - остатки спокойствия рушатся, девушка переводила взгляд с одного на другого супруга. Сквозь туман расслышав позволение удалиться, Лиза поспешила покинуть будуар великой княгини. Мутное, тёмное чувство не позволяло уснуть. Записку Её высочества девушка и не думала сохранять. Кто мог устроить недобрую шутку, не представляла. Ненадолго погружаясь в дремоту, Лиза мучилась навязчивыми видениями. Юный Корф вдыхает аромат роз в руках колдуньи-садовницы. Терпкий запах приворотного зелья окутывает беседку, дурманя сознание Михаила. Шум и запахи придворного бала, кофе в будуаре великой княгини, шёпот, насмешки, пёстрая толпа на дворцовых приёмов слились в странный кошмар. Утром пришлось долго мыть глаза холодной водой, старательно пудриться. Мария Александровна рано вставала, молилась одна в дворцовой церкви, и только потом приходила в столовую. Фрейлины приступали к своим обязанностям за завтраком. После давешнего происшествия, казалось, ничего не переменилось. Великая княгиня, как обычно, приветливо поздоровалась с княжной Долгорукой и прочими компаньонками. Чуть позже к обществу присоединился великий князь. Мария Александровна выглядела лишь чуть задумчивее обыкновенного, зато её муж был подчёркнуто учтив и внимателен. Графиня Салтыкова исподтишка следила за молодой четой, прикидывая, когда лучше подлить масла в огонь. Наконец, Мария Александровна с виду спокойно спросила: - Дорогой, как прошла ночь? - Отлично, шери, замечательно выспался. Надин тихонько звякнула ложечкой, надеясь, что Александр Николаевич обернётся на звук. Расчёт оправдался. Княжна Долгорукая сидела между принцессой и фрейлиной Салтыковой, и взгляд цесаревича поневоле скользнул по Лизавете Петровне. Великая княгиня опустила глаза и еле сдержалась, чтобы не закусить губу. Великий князь почувствовал себя не в своей тарелке, несколько минут разговаривал преувеличенно весело, сослался на дела и поспешил прочь. В комнате повисла неловкая пауза. Мария Александровна чувствовала себя преданной и с трудом удержала упрёки. Наконец, она встала, пожаловалась на головную боль, и на прогулке попросила сопровождать её младшую фрейлину, недавнюю выпускницу Смольного института. Всю неделю эта обязанность возлагалась на княжну Долгорукую, и фрейлины были уверены - вплоть до отъезда в связи с замужеством спутницей великой княгини будет только Лизавета Петровна. Иной выбор вызвал лёгкое движение, едва заметное в присутствии будущей императрицы. Мария Александровна скрылась за дверью - шепоток вспыхнул, как пламя. На Лизу поглядывали, Салтыкова сидела с довольной улыбкой. Придворный ветер раздул незначительное происшествия до масштабов лесного пожара. За обедом, между вечерними танцами, под звуки кадрили из уст в уста переходило имя княжны, прежде считавшейся безупречной. В лицо никто не смел попрекнуть ни великого князя, ни названую фаворитку - тем ядовитее были улыбки. Лизе было не по себе, но до отъезда оставалось всего два дня, и девушка понадеялась - сплетни заглохнут так же быстро, как вспыхнули. Два дня прошли. На прощание великая княгиня подарила бывшей фрейлине давно заказанный для неё гарнитур. Мария Александровна не стала унижать себя разбирательством, тем паче скандалом, но теплоту в её голосе сменила учтивость. --- Лиза вернулась домой. До свадьбы оставалось всего две недели. Мать, не ведавшая о происшествии во дворце, приехала из Двугорского и погрузилась в приятные хлопоты. Вскоре Долгоруким нанёс визит жених девушки. После обычных приветствий граф Заморёнов спросил: - Как ваша оранжерея? Помнится, князь Андрей показывал мне её два года назад, производила удивительное впечатление. Княгиня охотно поддержала беседу: - Мой сын недавно заказал редкий сорт роз, Лиза покажет вам, а я пока распоряжусь об обеде. Граф, рассчитывавший поговорить с невестой наедине, встал и подал княжне руку. До оранжереи они дошли молча. Жених никогда не был особенно пылок, но сегодня княжна почувствовала особенную холодность в его обращении, и замерла, ожидая беды. Долго ждать не пришлось. Тихий голос полковника кипел от ярости. - Вы весьма ловко провели меня и весь свет! - Как Вы смеете... - Молчать! Последнее происшествие мне раскрыло глаза! - Это было... - Недоразумение? О, да, конечно, его высочество меня в этом заверил, как же иначе! - Вы не верите? - Его высочеству? Разумеется, усомниться в его словах невозможно! - саркастически ответил полковник. - Виданное ли дело, чтобы августейшие особы не старались пресечь слухи прежде, чем они дойдут до ушей законной супруги? - Вы хотите... - княжна выпрямилась, желая ускорить развязку. - Расторгнуть помолвку? Нет. Девушка приподняла брови, и выслушала угрюмое: - Я не могу позволить себе скандала и ссоры с Его высочеством. Свадьба состоится, но доверия и уважения, на которое моя жена имела бы право, Вы не получите. Не дав ответить, граф развернулся на каблуках и вышел вон. Лизе пришлось последовать за ним, и скоро она увидела жениха, целующего руку Марьи Алексеевны, и прощающегося, ссылаясь на неотложные хлопоты. От глаз княгини не укрылись ни дурное настроение будущего зятя, ни растерянность дочери. Мать пристально посмотрела в лицо Лизы, подумала, но не стала ничего спрашивать. Многочисленные разочарования последних лет отняли силы, и не хотелось натягивать тонкую нить отношений со стропивым ребёнком. Княжна пыталась заговорить, но язык не слушался. Душевное опустошение, в котором Лиза жила последние месяцы, надломило её. Ничего не хотелось. Будущий муж говорил что-то об утраченном уважении к ней, и девушка явственно осознало - доброе отношение графа и прежде было ей безразлично. Что изменит замятый скандал? Ничего. Лиза вернулась в свою комнату. --- День свадьбы подкрадывался. Лизавета Петровна вместе с матерью посещала вечера и балы. Жених был безукоризненно вежлив. Светские знакомые - приветливы до слащавости, даже если шушукались за спиной. Княжна с трудом различала лица. Тот приём не отличался от всех остальных. Гул толпы, смешанный со звуками фортепьяно и чьим-то писклявым пением, окружал девушку плотным туманом, но вдруг его прорезал знакомый голос. - Добрый вечер, Марья Алексеевна, добрый вечер, княжна! Лизе казалось - она забыла этот мягкий и сильный голос, приветливый, ласковый, нежный, полный боли при расставании, но стоило князю Репнину появиться - и она узнала его, не оборачиваясь. - Добрый вечер, Михаил Александрович, - тихо произнесла девушка, слегка присев в реверансе. Князь был серьёзен и бледен. После нескольких положенных фраз он пригласил Лизавету Петровну. Полковник, стоявший рядом, кивнул. Молодой человек предложил княжне руку и вывел девушку на середину бального зала. Лизе хотелось забыть, сколько времени и событий прошло с тех пор, как они здесь танцевали, полные надежд и счастливые. Волшебный блеск свечей на миг обманул. Возмужавший, с застывшей у губ горькой складкой, князь показался прежним восхищённым беспечным поклонником. Кружась в танце, Лиза счастливо улыбнулась, но музыка стихла, и вернула её в настоящее, к нелюбимому и нелюбящему жениху. Радость увяла, как тепличный цветок от порыва студёного ветра. Осталась лишь вежливость. - Благодарю за доставленное удовольствие. - Благодарю Вас, Михаил Александрович. Князь ещё раз поклонился и отошёл в сторону. --- Лизавету Петровну не радовало ничего - ни роскошное подвенечное платье, ни драгоценности, ни завистливый шепот подруг. Неприязнь к жениху и оскорбительное объяснение могли вызвать протест и желание отменить свадьбу, но девушка слишком глубоко увязла в отупляющем безразличии. Шли последние приготовления. Княжне казалось дома душно невыносимо, и она, сославшись на головную боль, упросила мать позволить ей прогуляться с компаньонкой - француженкой. Нежданная оттепель после святок дохнула весной. Девушка грустно подумала - в городе любимое время года приносит лишь грязь. Коляска медленно катилась вдоль набережной. Глаза скользили по закованной в лёд Неве. Чуть щурясь от яркого солнца, княжна смотрела на Стрелку, шпиль Петропавловской крепости, недавно расчищенный каток, где смеялись мальчишки. Весне ещё рано, она отступает перед морозами. - Добрый день, Лизавета Петровна! - голос, который княжна из тысячи бы узнала. - Здравствуйте, Михаил Александрович! Обида на князя давно ушла в прошлое, и девушка спустилась из экипажа. Компаньонка, ворча, последовала за подопечной, но возражать не стала, когда молодые люди пошли по набережной рядом. Князь был нервозен, красота города и разговор его явно не радовали. Лиза обратила внимание, что он не в мундире. - Я вышел в отставку после ранения. Скоро уеду в поместье, управляющий запустил дела и проворовался. - Вы оставите свет? - Считаете, я много от этого потеряю? - Михаил слегка усмехнулся. - Вовсе нет! - Лиза постаралась ответить небрежно, но в голосе поневоле слышалась горечь. - Балы, блеск столицы, высокое положение Вас не прельщают? Девушка не ответила, чуть поморщившись. Князь нахмурился и посмотрел на неё очень внимательно. Лиза вспыхнула: - Вы считаете меня пустоголовой кокеткой? - Нет, что Вы, конечно нет! - молодой человек оживился и торопливо продолжил: - Я никогда не забуду Вашу искренность и весёлость! - Прошло много времени... - Лиза вздохнула. - Вы не изменились. Девушка отвернулась. Последние слова показались ей пустым комплиментом - она прекрасно чувствовала перемены. но глядя на лёд, Лиза слушала: - Изменились Ваши манеры, Вы устали, разочарованы, но главное, лучшее - искренность и чистота, что Вас отличает от всех, за что я полюбил Вас - остались прежними! Лизе почудилось, что лёд треснул - но Нева осталась неподвижна и холодна. Княжна посмотрела в глаза бывшему жениху и слушала, с каждым словом сильнее чувствуя жар на щеках. Догадавшись, что его слова небезразличны, Михаил продолжал: - Ваше имя запятнано сплетней. Не отрицайте, невозможно укрыться от желающих сказать гнусность, как бы нелепа она не была. Лиза похолодела, но последние слова князя заставили её недоумевать и надеяться. - Вы не верите этим слухам. - Я знаю, что Вы ни в чём не виновны. Не спрашивайте, как, почему, я не смогу объяснить - просто знаю. Слёзы застилали глаза, губы ожили, улыбаясь, пробуждались давно угасшие в сердце решимость и жажда жизни. Разве это она жила при дворе, позволила сосватать себя с нелюбимым, выслушала оскорбления и не пыталась разорвать захлестнувшую петлю? Нет, тень Лизы, попавшая в плен ложного блеска, унылая и безвольная, тихо существовала, не позволяя проснуться душе. Что теперь? Стыд воспламенил щёки, ветер обжёг их, наказывая за равнодушную бледность. Вихрь мыслей и чувств закружил голову. Княжна невнятно пробормотала: "Благодарю Вас", сама не понимая ещё, как вырвется из жестокой ловушки, и вдруг услышала: - Вы согласитесь бежать с мной? Сейчас, сразу? - Сейчас? - Лиза остолбенела. Мир перевернулся у неё на глазах. - Мы подошли к моей коляски, пока ваш кучер начнёт погоню, успеем отъехать достаточно далеко. Ваши родные едва успеют понять, что произошло, как мы обвенчаемся, и они сами постараются уладить дело как можно быстрее, - князь склонился к девушки, и её спутница предупредительно кашлянула. Голос француженки вывел Лизу из оцепенения. Глаза сверкнули, и девушка подала руку бывшему жениху. Михаил просветлел, вновь поверив в скорое счастье. Клевета, обиды и непонимание навсегда отступили, уносимые прочь ледяным ветром, мчащимся вдаль за весной. КОНЕЦ