Весеннее солнце

Автор: Царапка Герои: Владимир, Анна. Рейтинг: G Владимир вновь возвращался с Кавказа. Снова весной, как и три года назад. Много ли общего осталось у нынешнего раненого офицера и того молодого поручика, мчавшегося домой в блеске славы, жаждущего признания света, а ещё больше - родного отца? Старик всегда был строг к сыну, и тем сильнее юноша мечтал добиться одобрения героя войны с Наполеоном. Теперь возвращаться не к кому. Отец умер, свет опостылел... Барон велел кучеру остановить коляску, вдохнул полной грудью холодный северный воздух, ещё не успевший прогреться в скупых весенних лучах, и запрокинул голову. Синева неба отражалась в его светлых глазах, напоминая, казалось, забытую боль. Сражения, раны, пиршества на привалах, игра со смертью, научившая ценить каждое мгновение жизни, вытесняли память о разочаровании и разлуке, упрямо возвращавшуюся в час затишья. Звёздное небо Кавказа, буйная зелень, так непохожая на нежные краски родных краёв, лихорадочные объятия истосковавшихся по мужской ласке курортниц - ни в походах, ни на отдыхе в Пятигорске Владимиру не удавалось бесповоротно освободиться от мучительных размышлений. Судьба сыграла с ним злую шутку. Рядом гибли полные сил, жаждавшие успеха и славы, надеющиеся на счастье, а он, равнодушный к жизни и смерти, возвращается домой и скоро будет совершенно здоров. Барон не хотел оставлять полк, но поверенный и управляющий писали о ряде дел, требующих его присутствия - выявились старые отцовские векселя, обанкротился банк, соседи затеяли тяжбу из-за спорного леса, поднявшегося в цене после слухов о прокладке железной дороги. Владимиру избегал втягиваться в хозяйственные разбирательства, он готов был подписать доверенность, но полковой командир отговорил его: - Капитан, вы рискуете своим поместьем! Вы, слава Богу, не такой молокосос, чтобы бравировать мотовством. Подумайте, ваше родовое имение могут растащить по кускам, что тогда? Барон равнодушно пожал плечами, но старик настаивал: - Вы ответственны перед вашей семьёй, людьми… Перед собой, наконец! У Владимира болела голова, ныла рана, и он подумал - почему бы и нет? Не всё ли равно, где провести будущий год, если смерть не берёт его? И тут же к нему поспешила коварная мысль: вдруг, вернувшись домой, он поймёт, что освободился от прошлого? Что тоска, угнетавшая его, таившаяся в уголках памяти и настигавшая, едва отпустят военные тяготы, уйдёт, когда Владимир переступит порог родного дома, где ему довелось узнать недолгое счастье и безнадёжную боль? Едва уловив сомнения на лице молодого человека, полковник добродушно вымолвил: - Пишите рапорт, голубчик. *** С тех пор прошёл месяц, и вот не более получаса отделяет молодого офицера от старинного дома, построенного на холме у пруда. Сердце неожиданно взволновалось. Кто встретит его? Губы скривила усмешка. Управляющий, слуги… и только. По-настоящему дорогих людей в доме нет. После смерти отца и разрыва Анной помолвки кровь стала холодной. На Кавказе Владимир ни с кем не сошёлся близко. Приятели не стали друзьями, ни одна из любовниц - возлюбленной. Барон очертил вокруг себя невидимую границу, через которую не мог или не хотел пускать никого. Поначалу он старался отвлечь себя от размышлений, благо хлопоты по восстановлению на службе, дорога, знакомство с новыми однополчанами оставляли мало времени воспоминаниям. Казалось, он успокоился, но однажды, на привале, глядя на горы, увидел возвращающую кольцо Анну так живо, как будто она стояла перед ним наяву. Он вскочил и очнулся, заметив изумлённые лица товарищей. Многие встревожились и схватились за ружья. Пришлось успокоить: "Пустяки, это птица…". Заледеневшее чувство обиды боролось с сомнением. Не вернуть облака, уносимые ветром, но был ли разрыв безнадёжен, справедливы упрёки, брошенные невесте? Вечером, перед сном, Владимиру чудилось - ослеплённый разочарованием, он не заметил желания примириться, попытки девушки объяснить своё скоропалительное решение. А поутру холод зари возвращал ожесточение - она не хотела пойти навстречу, жаждала покорности и унижения, пусть даже не осознавая, хотела отмстить за годы оскорблений и страха. Она не любила, иначе лицемерный старик не смог бы заставить её отречься от жениха. За два года не раз Владимир казался себе освободившимся. Анны не было рядом - ни в мыслях, ни в воображении. Барон смеялся, волочился за женщинами - пока случайные слова или ноты не заставляли сердце снова терзаться, напоминая об отравившей душу утрате. Анна, Анечка, что ты наделала… или мы вместе собственными руками разбили долгожданное счастье? Где она? После отъезда Владимир не получил ни одной весточки. Гордость мешала начать поиски самому. Может быть, Анна не вспоминает брошенного возлюбленного, вышла замуж, счастлива с человеком, чьи чувства, простые и светлые, никогда не приносили ей боль? Барон решительно встряхнул тёмными волосами и приказал трогать. Образы прошлого растворились в лучах клонящегося к закату солнца. *** Дома хозяина встретила обычная в таких случаях суматоха. Барина не видели целых два года! Старуха кухарка расплакалась, лакеи угодливо кланялись, подросшие девки смотрели с большим любопытством и хихикали в кулаки, кокетливо отворачиваясь. В комнатах ничего не изменилось. Та же мебель, обивка, занавеси, тот же рояль, угрюмо молчащий - ему не дождаться хозяйки. Несколько дней Владимир занимался делами. Потом поймал себя на бессмысленном хождении из угла в угол. В фамильном поместье он чувствовал себя ещё более одиноким, чем на Кавказе. Порой чудилось, Варвара смотрит на него с беспокойством, хочет что-то сказать, но, наверное, война оставила пугающий добрую женщину отпечаток, или ему мерещится от тоски… Разбирая накопившуюся корреспонденцию, барон нашёл приглашение дальней родственницы. Живущая в неделе езды от Двугорского уезда женщина потеряла сына, и единственным утешением на старости лет оставалась сирота - внучка. Почтенная дама чувствовала приближение смерти, тревожилась, явно искала будущего опекуна и боялась доверить своё сокровище корыстолюбивому человеку. Владимир помнил Зинаиду Григорьевну очень плохо, видел её разве что в детстве, и подумал - почему бы не навестить бедную женщину? Заботиться о ребёнке офицер вряд ли сможет, но визиту его будут рады. До следующего судебного заседания времени предостаточно, так что страстную неделю и раннюю в этом году Пасху можно провести где угодно. *** Спустя десять дней Владимир увидел старый, но опрятный деревянный дом с мезонином. Было заметно, что несмотря на скудные средства, хозяйка старается держать усадьбу в порядке. Прилегающие к крыльцу дорожки расчищены, яблони в саду побелены, под окнами разбиты клумбы, летом наверняка радующие глаз цветущими розами. Барон велел доложить о себе, и его пригласили в гостиную. Капитан успел рассмотреть неброско, но изящно украшенную светлую комнату, когда совершенно седая, сморщенная старушка, вошла и, прослезившись, протянула в его сторону руки. Владимир заговорил было: - Зинаида Григорьевна, благодарю за любезное... - и язык отказался повиноваться. Следом за хозяйкой вошла светловолосая девушка в простом тёмном платье. В первый миг барон не поверил глазам, подумал - наваждение исчезнет, и он снова останется наедине с холодом, поселившимся в его сердце два года назад. Но глаза не обманули. Анна, воплощение мучительных грёз, стояла на дощатом полу, прикрытом старым ковром, наклонив голову, рядом с ней - девочка лет пяти. Владимир, смутившись, поцеловал морщинистую руку старухи, пробормотал что-то бессвязное и сел в предложенное ему кресло. Хозяйка устроилась на диване, Анна - с ней рядом, усадив ребёнка себе на колени. Зинаида Григорьевна приступила к беседе: - Я уж не чаяла вас увидеть… знала, что вы уехали, отправила письмо наудачу, и надо же! - Я недавно вернулся. - Я слышала, вы уезжали на воды, надеюсь, ваше здоровье поправилось? - Вполне. - Владимир, вы весь свет повидали, не то что мы, всю жизнь на одном месте… Обитательница глуши оказалась словоохотливой. Гостю было достаточно вставлять короткие замечания, и это позволило барону собраться с мыслями. Анна была рядом, невозможно, невероятно красивая, он мог коснуться её, если бы позволяли приличия. Как девушка очутилась в доме его забытой родни? Его высочество не смог защитить её при дворе, даже на скромной должности гувернантки Анна подвергалась преследованиям? Или узнали её происхождение? Почему девушка не пошла на сцену, исполняя заветную мечту её воспитателя? Вопросы теснились один за другим. Встреча взволновала Владимира, как ни пытался он скрыть растерянность. Анна владела собой лучше. Держалась приветливо и спокойно, больше занимаясь ребёнком, чем гостем. Девочке стало скучно сидеть на диване, и нянька пересела с ней на ковёр у окна. Солнечный свет нарисовал вокруг головы Анны золотой ореол, делая её похожей на мадонну. У Владимира перехватило дыхание - не расстанься они два года назад, Анна с нежной улыбкой играла бы с их общим ребёнком, младше, конечно, но любящим и любимым. Барон потерял нить разговора, ответил пару раз невпопад, и хозяйка захлопотала: - Что ж это я, с дороги вы отдохнуть не успели, а скоро обедать. Молодой человек машинально кивнул. В первый день не случилось больше ничего примечательного. Ночью Владимир долго не мог уснуть, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Он был ошеломлён, хотел понять и узнать, что пережила Анна за два года разлуки. Сохранились в её душе воспоминания о бывшем возлюбленном, или она отбросила их, найдя тишину и покой? Боль, горечь, обида вспыхнули вновь. "Вы боитесь любить…" - жестокие слова, брошенные невесте, не подтвердились ли в полной мере? Что принесёт утро - новый холод разочарования? Ненадолго забывшись, барон открыл глаза перед самым рассветом, умылся и считал минуты до завтрака. *** Целых три дня он не мог найти случай поговорить с Анной. Старушка не оставляла их наедине, ребёнок капризничал, а, может, Владимир и сам набирался решимости, ища в светлых глазах девушки малейшую искру. Но Анна опускала глаза. Наконец, отчаявшись ждать, барон на прогулке подхватил малышку, подбросил в воздух, поймал обрадованного ребёнка, сделал несколько быстрых шагов, как будто играя, и очутился за поворотом еловой аллеи. Анне пришлось поспешить следом. Хозяйке пора было в дом, распорядиться к обеду, она устала и позволила молодым людям остаться почти наедине. Они взяли девочку за руки и, не спеша, стали прогуливаться по подсохшим дорожка. Ребёнок притих, как будто поняв - эти странные взрослые непременно должны услышать друг друга. - Анна, как случилось, что вы здесь? - Во дворце меня узнал господин Забалуев… - девушка говорила спокойно, как будто скандал нисколько не огорчил её. - Жаль, что я не сумела сразу убедить Александра Николаевича – служить во дворце мне нельзя, обман ничего хорошего не принесёт. - Вам ли не знать… - Владимир не удержался от колкости. - Да, - Анна согласилась без тени обиды. - Я стала искать другое место, но мне всюду отказывали, а идти в театр, помня о манерах господина Шишкина, не хотелось тем более. - Вы слишком молоды для гувернантки… - Владимир чуть не добавил - "и слишком красивы". - Мне очень повезло, что Зинаида Григорьевна была в то время в столице. У неё нет средств на француженку, а мне нужно немного. Мужчин в доме нет, скандала ждать не приходится, - она вздохнула. - Я прекрасно поняла, почему меня никто не хотел брать. К тому же Зинаида Григорьевна меня помнила, она приезжала к Ивану Ивановичу, когда мы были детьми… Всё очень просто. - Просто… конечно… - А вы… Вам стало лучше? - девушка впервые осмелилась посмотреть в глаза бывшему жениху. - Лучше? - барон растерялся, и резко добавил: - Почему вы решили, что мне было плохо? Анна вздрогнула. - Простите… - и вся как-то сжалась. Ему было плохо. Он помнил, как не хотел жить, погрузился в апатию, и только решение спасти Репнина от опасной поездки, грозившей разлучить друга с любимой девушкой, избавило от невыносимой тоски. На языке вертелись упрёки, и он в последний миг удержался. Зачем повторять? Снова расстаться, обвиняя друг друга? Они помолчали. Анна первой решилась продолжить. - Вы слышали, Пётр Михайлович снова женился? - Да, Мишель мне писал. Марья Алексеевна в одночасье сгорела, даром что выглядела здоровой, а он только жалуется на свои болезни. - Мне казалось, князь действительно болен… - девушка прошептала уныло и еле слышно. Барон пожал плечами и угрюмо ответил. - Разрази меня гром, если он не переживёт ещё очень многих. - Я была неправа… - Анна смотрела куда-то в сторону, потом попыталась перевести разговор на другую тему. - Вы давно восстановились на службе? - Да, давно. - Я не знала. Мне писали по просьбе Варвары, об этом - ни слова. - Варвара знает о вас? - Конечно, я не могла оставить её в неведении. Она меня любит. Зинаида Григорьевна была так добра, мы проехали через ваше поместье два года назад, я хотела проститься… - С Варварой? - С Варварой… - девушка собралась с духом. - И с вами… - Со мной? - сердце учащённо забилось. - Да, - голос Анны зазвучал уверенностью и силой. - Мы простились чужими, как будто между нами не было ничего, будто отрезало из-за этого глупого старика! - она сглотнула слезу. - Если нам не суждено счастье, то разве мы не может остаться друзьями? - Друзьями? Я сказал вам - вы никогда не станете моей сестрой, и друзьями мы тоже не будем! Голос барона стал громким. Ребёнок испугался, заплакал. Анна бросилась утешать девочку. - Ну что ты, моя хорошая, успокойся, пойдём домой, к бабушке. Владимир почувствовал себя виноватым. - Машенька, хочешь, я возьму тебя на руки? Малышка обрадовалась, улыбнулась и обхватила его за шею. Все трое повернули к дому. Владимир замедлял шаг, стараясь растянуть время, когда ещё может сказать Анне что-то важное для них обоих, искал слова, боялся спугнуть её кружащей голову страстью, но вдруг девушка замерла от неожиданной мысли, и требовательно спросила: - Почему вас восстановили? Вас считали чуть ли не государственным преступником! - Шалопаем всего лишь. - Нет-нет... Князя Репнина не отправили на Кавказ, потому что... Вы уехали... На воды? - Анна прижала руки к груди, словно пытаясь удержать сердце... - Вы уехали на Кавказ вместо него? Не видя в отрицании ни малейшего смысла, Владимир коротко подтвердил: - Да. - Господи... - лицо стало мертвенно бледным. - Два года... Целых два года! - она пошатнулась. - Анна, что с вами? - он поддержал девушку свободной рукой, а Машеньку осторожно поставил на землю. - Вас могли убить там! - Я жив... - Я не знала, не знала… - Анна, опасности позади, успокойтесь… Аня! - Простите меня… Они стояли, обнявшись, забыв о времени, в двух шагах от крыльца, пока суровый голос хозяйки не прервал тишину. - Что это значит? Как понимать ваше поведение, мадемуазель? - Очень просто, сударыня, - за Анну ответил Владимир. – Анна согласилась выйти за меня замуж. После Пасхи мы обвенчаемся. Старая женщина растерялась. - Как же… - Машенька? Переезжайте к нам вместе с ней, в моём доме всем хватит места. - В мои-то годы… - Подумайте, спешить некуда. *** Свадьба была немноголюдной и скромной, в маленькой деревенской церкви. Огонь свечи колыхался в дрожащей руке невесты, боящейся поверить, что ей не снится голос батюшки и серьёзный взгляд жениха. Новобрачных благословили, осыпали семенами льна, поздравили, и вот они остались одни, растопив поцелуями остатки непонимания и разлуки. Утром Анна сказала мужу: - Володя, эти два года… я притворялась. - Притворялась спокойной? - Нет, живой… Понимаешь, я не жила. Не поняла сразу, что мне всё равно – я жива или нет. - Чудачка… - Всё застыло… я не хотела никого видеть, ни с кем говорить. Перебирала каждое слова, что мы говорили в то утро, пыталась понять – почему, сердилась, давала себя зарок всё забыть – и всё начинала сначала. Он сел на постели. - Я тоже… мы думали об одном. - Мне кажется… Владимир прижал палец к её губам. - Не надо, Аня, не надо. Бог с ней, с этой ошибкой, я не хочу слышать о ней. От тебя я хочу услышать другое… Анна вспыхнула, догадалась, ресницы затрепетали крыльями бабочки, женщина засмеялась: - Ещё? Разве ночью я мало наговорила… - и, не позволив ему возразить, горячо зашептала: - Я люблю тебя, Володя, люблю… Не могу, не хочу жить без тебя, - поцелуй ей не позволил продолжить. Конец.