|
|
|
|
|
|
Автор: Царапка Жанр: мелодрама Рейтинг: G Барон Корф задумчиво глядел на огонь, весело горевший в гостиной его городского особняка. Жена сидела у него на коленях, положив голову на плечо мужа. Поцеловав на ночь детей, супруги часто проводили некоторое время за беседой у старого камина, прежде чем подняться в спальню. В промозглые вечера поздней осени сама природа наказывала держаться поближе друг к другу. В этот вечер разговор как-то не клеился. Владимир был задумчив, рассеян. Анна пару раз повторила вопрос: - Ты устал, дорогой? На службе какие-то неприятности? - и притихла, долго дожидаясь ответа. - Дорогая, не беспокойся. Устал... Много хлопот, но ничего особенного. Баронесса вздохнула, провела рукой по его щеке: - Точно? - Конечно! - Владимир заставил себя улыбнуться. Жена не решилась расспрашивать дальше, но тревога её не оставила. Барон обнял Анну чуть крепче, и в тишине к ним подступили воспоминания. Бурная страсть, несколько лет назад перевернувшая его мир, сменилась спокойной нежностью, ровной, как огонь в печи, сложенной опытным мастером. Вспышки, искры, озорные язычки пламени, норовившие вырваться из предназначенного для них уголка, утихомирились и мирно грели свой дом, построенный в сердце. *** Супруги спокойно жили в поместье, когда случайная находка перевернула их уютное гнёздышко. Протекла крыша, и барон, по случаю ремонта, приказал как следует перебрать на чердаке старый хлам. Среди заброшенных игрушек, ломаной мебели, кип пыльных газет, ветхих платьев верный слуга нашёл тяжёлую стальную шкатулку, задвинутую в дальний угол и скрытую ворохом вышедших из моды занавесей. Поверх бумаг в ней лежал небольшой листок, где почерком покойного Ивана Ивановича Корфа было начертано: «Володя! Документы, сложенные в этой шкатулке, переданы мне на хранение Петром Михайловичем Долгоруким. В случае моей смерти прошу передать шкатулку князю по первому его требованию. И.И.Корф». - Но князь давно умер! - воскликнула Анна. - В год нашей свадьбы. - Да... - барон призадумался. - Его наследник - ребёнок. Мы вправе посмотреть, что здесь. Не мешкая, супруги вытащили завёрнутый в промасленную бумагу пакет. На пожелтевших листках красовался герб императорского дома и имя великого князя Николая Павловича, тогда ещё не знавшего, что ему суждено взойти на престол Российской империи. Нескольких строк хватило, чтобы понять - в руки барона и баронессы попали тайные письма к прекрасно известной им даме. - Что же нам делать? - растерялась Анна. Не вчитываясь, Владимир проглядел содержимое пакета и нашёл краткую деловую записку: «Известные вам документы будут выкуплены на Ваших условиях. А.Х.Б.». - Граф Бенкендорф! Владимир побарабанил по столу пальцами, потом вновь осмотрел находку: - Боюсь, здесь не только любовные излияния, иначе нынешний шеф жандармов не стал бы беспокоиться. - Наверное, дело давно забыто. Какой секрет сохранит важность за двадцать лет? - Один тебе прекрасно известен, - улыбнулся барон и посерьёзнел. - Я отвезу это в Третье отделение. - Зачем? - воскликнула Анна. - Чего доброго, тебя заподозрят... - Дорогая, будет хуже, если старая история всплывёт без моего участия, - мужчина умолк и ласково погладил нахмурившуюся жену по руке. Не предугадывало ли женское сердце беды, или Анна не желала любых изменений? А в тот день, когда Корф исполнил свой долг верноподданного, судьба казалась к нему благосклонна. - Кто бы мог подумать... - протянул Александр Христофорович, покачав головой. - А мы тогда чуть с ног не сбились. Неосмотрительность государя, как назло, стала известна перед декабрьским бунтом. Какой-то негодяй выкрал у княгини все письма, показал князю, тот в отчаянии наговорил о планах Его величества Александра Павловича изменить закон о престолонаследии, так что брак великого князя Константина перестал бы быть препятствием... Вы понимаете? - Теперь это не имеет значения. - Поэтому я и не делаю перед вами секрета. Но, конечно, гораздо покойнее убедиться, что они сожжены. - Неужели покойный Петр Михайлович опустился до шантажа? - Не думаю, что они были в сговоре. Негодяй, требовавший немалую сумму, внезапно исчез. Мы можем только догадываться, что с ним случилось, и какую роль сыграл Долгорукий. *** Граф был настолько любезен, что угостил гостя кофе. Мимоходом поинтересовавшись: - О находке известно только нам с вами? Даже Ваша очаровательная супруга не осведомлена? - и выслушав заверения, что баронесса знает только о самой шкатулке, не подозревая о содержимом, Александр Христофорович предложил: - Не желаете ли вернуться на службу? - Мою жену не примут в столице. Граф слегка улыбнулся и сделал жест, означающий, что маленькая услуга барону его не затруднит. - Это единственное препятствие? Владимир медлил с ответом - слишком неожиданными стали для него слова шефа жандармов. Они с женой счастливы дома, погружены в приятные семейные хлопоты. Недавно родился первенец. Барон ни разу не пожалел о решении оставить высший свет ради любимой женщины, но... Он медлил с ответом, а многоопытный вельможа, еле заметно усмехнувшись, перешел прямо к делу. - Вы показали себя человеком разумным и верным. Предлагаю вам поступить на дипломатическую службу в том же чине, в каком вы вышли в отставку. - Вышел, - Владимир улыбнулся, припоминая прежние безрассудства. Его собеседник ответил тем же: - Молодость, молодость... Князь N*, ответственный за переписку на высшем уровне с иностранными державами, нуждается в деятельном и надёжном помощнике. Я рекомендую ему Вас. *** Узнав новость, Анна не проявила особой радости, но, слушая увлечённый рассказ мужа, глядя в его загоревшиеся глаза, не возразила ни словом. Нескольких недель хватило, чтобы уладить формальности, и с тех пор жизнь супругов обрела новый смысл. *** Образы прошлого промелькнули между языками огня и исчезли, заслонённые недавним ударом. Из сейфа, стоявшего в кабинете вельможи, доверенным лицом которого был Корф, исчезли важнейшие документы, способные вызвать грандиозный скандал между великими державами и едва ли не привести к войне. Владимир был одним из очень немногих, имевших к ним доступ, и попал под подозрение. Никакой ясности не было, но расследование грозило не только крушением карьеры. Вторую неделю длились безрезультатные изнурительные допросы. Барону с каждым днем всё труднее становилось скрывать от жены глубокую обеспокоенность и отговариваться множеством дел, усталостью - чем угодно, лишь бы лицо любимой женщины оставалось безмятежным. Владимир привык заботиться о жене, как о редком цветке - она такая маленькая, худенькая, хрупкая. Была ли необходимость в заботе столь трепетной - вряд ли, но ему нравилось. Когда, распустив волосы, женщина садилась на колени мужа и обнимала его за шею, у Владимира дух перехватывало от её нежности и красоты. Фея, видение давних снов, когда-то чужая и недоступная, а теперь близкая. Иногда Владимиру снилось, что она исчезает, тает в его объятиях, напоследок жалобно всхлипнув и прощаясь укоризненным взглядом. Мужчина просыпался в кошмаре, убеждался, что жена рядом, и мог снова заснуть, чувствуя её прикосновение. Последние годы тревога ушла в прошлое, но трепетная забота превратилась в привычку, и на новый вопрос: «Володя, пожалуйста, расскажи, что случилось?» - барон отвечал: - Пустяки, дорогая. Не стоит упоминать. Ты знаешь, нет ничего, с чем я бы не справился. - Почему? - баронесса чуть приподняла бровь, изображая шутливое сомнение. - Потому что у меня есть ты, дорогая. Деланное веселье иссякло быстрее минуты, и Владимир пробормотал: - Пойдем спать. Поднявшись с кресла, барон почувствовал сильнейшую усталость. Голова отяжелела, он с трудом поднялся в спальню, разделся с помощью камердинера и не лёг, а упал на кровать. Жена пристроилась рядом, не снимая домашнего платья. Спустя полчаса баронесса тронула Владимира за плечо и позвала по имени. Чуть обождав, женщина усилила попытки разбудить мужа, но безуспешно. Убедившись, что снотворное подействовало, Анна встала, вытащила из комода платье, подходящее горничной, быстро надела его и выскользнула из комнаты. У чёрной лестницы хозяйку ждал верный лакей. - Никита, пора! - Вам не боязно, барыня, среди ночи идти? - Ты ведь со мной. - Так-то оно так, да нехорошо... - Это очень важно, - возразила Анна и решительно направилась вниз. Как ни старалась баронесса подавить страх, тёмные улицы вновь пробудили его. Проезжая в карете, дама не замечала унылой мрачности Санкт-Петербурга даже в дурную погоду. Но теперь ножки её, обутые в грубые башмаки, ступали сквозь грязь мостовой, по которой в обычных случаях стучали колёса кареты. Петербург опасен и равнодушен к людскому горю - это Анна помнила твердо. Шедший рядом Никита отпугивал поздних прохожих одним видом богатырской фигуры. Сердце баронессы обмирало каждый раз, когда какого-нибудь подгулявшего мужика или франтика хмель качал в её сторону, но женщина твёрдо знала - главное испытание впереди, и продолжала свой путь. Дойдя до цели, баронесса в сомнениях оглянулась, увидела в подворотне ей одной понятное движение, приободрилась и шмыгнула на чёрную лестницу пошарпанного доходного дома. Здесь ей пришлось зажать нос платком. Анна почти бегом поднялась на четвёртый этаж, отдышалась и постучала. Гостью ждали. Дверь отворилась немедленно. Молодой человек в мятом мундире сердито фыркнул: - Наконец-то! Думали, я вас всю ночь стану ждать? Офицера можно было назвать красивым. Темноволос, с темными усиками, тонкими чертами лица, поручик наверняка привлекал внимание в свете. Но взгляд воспалённых недавним кутежом глаз был угрюм, улыбка издевательски-неприятна. Баронесса постаралась сдержать отвращение и ответила, надеясь, что достаточно легкомысленным тоном. - Назначать свидание в гадких комнатах - пошлость, фи! - Но вы ведь пришли, душечка! - ухмыльнулся поручик Писарев, - И, конечно, одна, как я приказал, - он скорее скривился, чем улыбнулся. - Покажите бумаги. - Вы всё равно ничего не поймёте. - Я хочу знать, ради чего приношу жертву. - Жертву? Неужто, душечка? - поручик осклабился и плеснул себе водки. - Вам понравится. Анна брезгливо оглядела комнату, отделанную с потасканной роскошью. На бордовых обоях даже в тусклом свете сальных свечей были заметны пятна, бархатные портьеры нуждались в чистке, скатерть на столе была не поглажена. Бог весть сколько тайных любовников побывали на кровати под балдахином с кистями, стоявшей в углу. Довершало обстановку зеркало в массивной раме с облезшей позолотой. - Какая гадкая квартира! - Вам здесь не жить, - возразил Писарев. - У меня мало времени. Раздевайтесь. - Бумаги! Поручик пожал плечами и протянул ей конверт. Анна, быстро развернув его, взяла свечу и поспешила к окну. - Думаете, там светлее? - проворчал молодой человек и сел за стол, поближе к графину, про себя размышляя: «Хочет казаться умнее, чем она есть. Черт с ней, поверит. Эти дуры так ценят свою персону, ей и в голову не придёт, что за её прелести я бы карточной колоды пожалел, не то что красть документы... Чёрт, проклятый ростовщик! Не дал сущей малости отыграться...». Тишину разорвал громкий стук. - Что за чёрт! - Писарев вскочил и бросился к двери. Анна, боясь, что негодяй вооружён, помешала ему, схватив за рукав. - Вы меня обманули! Кто там? - Откуда мне знать? - огрызнулся поручик, и тут дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял силач Никита: - Барыня, я всё так сделал? Вслед за ним в комнату ввалились жандармы. Последним спокойно вошёл почтенный седовласый мужчина в голубом мундире. - Граф, вот документы! - слегка дрожащим голосом обратилась к нему баронесса. Загнанный в угол преступник ещё надеялся выкрутиться: - Ваше сиятельство! Я разоблачил заговор! Барон Корф выкрал бумаги, через жену искал покупателя, а я перехватил их! - Он лжёт! Этот человек сам предложил мне купить их, грозил, иначе в их пропаже обвинят моего мужа... - Замолчите! - шеф жандармов опустился в кресло, шумно перевёл дух, надел очки и быстро просмотрел добычу: - Не хватает ещё двух, самых важных. - Как... - растерялась Анна. - Что же теперь делать? - Ваше сиятельство, я уверен, барон уже продал те, что пропали! - мозг негодяя лихорадочно искал выход из захлопнувшейся ловушки. - Эта тварь Вас обманывает, Александр Христофорович! - Молчать! - вельможа повысил голос и обратился к баронессе: - Сударыня, что Вам сказал этот господин? - Что я должна положить все в наш сейф, дома... - Анна никак не могла прийти в себя - исчезновение части писем казалось ей катастрофой, грозящей навсегда разрушить семейное счастье. - Обыскать его, - негромко приказал Бенкендорф. - Не смейте! - заверещал перепуганный Писарев. - Я - дворянин! Мой дядя... - Слишком высокого о вас мнения, - оборвал его граф, пока его подчинённые исполняли распоряжение. Вскоре на стол лег сложенный вдвое листок. Вельможа развернул его и нахмурился: - Как бы я хотел ошибиться... Баронесса, вы вправе прочесть это. Анна, поспешно схватив бумагу, облизала губы, и вскоре план стал ясен в деталях. Анонимный верноподданный, старательно изображавший плохую грамотность, сообщал, что барон Корф прячет в своём сейфе страшную тайну, и нет ли здесь умысла супротив государя. Пока дама читала, Александр Христофорович откинулся в кресло и чуть прикрыл глаза. Болезнь обострилась в последнее время. Бессонная ночь грозила обернуться тяжёлым приступом, возможно, последним, но граф, всю жизнь привыкший не поддаваться недугам, взял на себя и нынешнее гнусное дело. Не обращаясь ни к кому конкретно, он произнес: - Я уже отправил людей на квартиру этого человека. Понимая, что окончательное разоблачение - вопрос ближайшего времени, поручик разразился бранью, большей частью адресованной баронессе, и Александр Христофорович поспешил избавить даму от оскорблений: - Выведете его! Едва приказ был исполнен, старик сдержанно поблагодарил: - Вы оказали большую услугу престолу, мадам. - Александр Христофорович, могу я надеяться, что дело останется в тайне? - Даже от вашего мужа? - Конечно! Владимир... - Анна запнулась. - Мой муж не рассказывал мне ничего о своих трудностях. Пусть так и останется. - Понимаю, - блекло-голубые глаза чуть сощурились, придавая лицу хитро-добродушное выражение. - Оберегает Вас от малейшего ветерка? Смутившись, Анна покраснела, но улыбнулась: - Мы очень любим друг друга. Может быть, я расскажу ему, но только сама! Лицо Александра Христофоровича смягчилось. Он ещё раз тихо поблагодарил - уже не за государя, а за себя, за чужое тепло, согревшее старое сердце. *** До дома Анну и её слугу проводили жандармы, следовавшие в отдалении. Никто не обратил внимание на малютку-горничную, отворившую дверь чёрной лестницы. В спальне баронесса скинула с себя маскарад, наспех умылась и шмыгнула в постель, к спящему мужу. Переживая ночное приключение, Анна долго ворочалась под шёлковым одеялом. Кошмар последних дней - угроз, страха, обиды, закончился, но поверить, что всё позади, и её дом в безопасности, оказалось непросто. Неужели она отважилась и смогла дать отпор шантажисту? Что дало ей силы? Анна подобралась ближе к спящему мужу и обняла его, вспомнив сказанные вечером слова: «Потому что у меня есть ты, дорогая». Женщина улыбнулась и, прежде чем уснуть, повторила: «Потому что у меня есть ты». КОНЕЦ |