Позабытые цветы

Рассказ. Автор: Царапка (Шмель) Рейтинг: R Жанр: слёзовыжималка Герои: Анна, Владимир, И.И.Корф Сюжет: короткая альтернатива. Время и место действия – без изменений. 1 --- Поручик Корф, в бешенстве, шёл по коридору. В ушах стояли отцовские слова: «Ты - неблагодарный никчёмный мальчишка, я устал от твоих выходок! Женщины, вино, карты, ты только и знаешь, что требовать денег! Не видать тебе наследства, не спустить!», «Кому ж Вы его оставите?», - насмешливо ответил единственный сын, «Кому угодно, хоть Анне!», «Анне?!», - поручик лишился дара речи. Назови отец любое другое имя, Владимир не принял бы всерьёз его угрозы. Жизнь младшего барона Корфа не особенно отличалась от жизни молодых офицеров его круга, разве что у женщин поручик пользовался редкостным успехом. Но здоровье отца ухудшалось, старик становился всё раздражительнее и скареднее, причитал о падении доходов и недопустимости глупых трат. Попрёки сыну, как водится, имели обратный эффект. И всё чаще поводом к ссоре становилась Анна. Когда Владимир заподозрил, что отношение старика к воспитаннице далеко не отцовское? Может быть, почувствовав зависть, что лучистые глаза редко бывают обращены к нему? Или услышав намёки кого-то из дворни? Бурная ссора обратила подозрения в полную уверенность. Подлая крепостная девка! Ей мало, что она не знает ни наказания, ни чёрной работы, мало платьев, какие не каждая дворянка может себе позволить, мало хозяйских подарков, прислуги, захотела сама стать хозяйкой! Обольстив старика, свела с ума его! Погоди, ты поплатишься раньше, чем тебе может присниться! Поручик притаился в тёмном коридоре рядом с комнатой Анны. Сегодня он выведет её на чистую воду, сорвёт маску невинности, убедится в её подлости. Перебирая в уме истинные и мнимые проступки намеченной жертвы, молодой барон довёл себя подлинной ненависти. Лёгкие шаги засвидетельствовали - Анна идёт к себе. Успела сегодня ублажить старика? Владимир зло ухмыльнулся. Неважно. Ей придётся потрудиться ещё. Анна, ничего не подозревая, отворила дверь своей комнаты. Два быстрых шага - барон приблизился, втолкнул её вовнутрь и заложил засов. Девушка пыталась возмутиться, стала кричать, но хищник не позволил ей даже опомниться, грубыми движениями сорвав платье и повалив добычу на кровать. Анна сопротивлялась, но тщетно - она была слабее большинства женщин, а насильник - сильнее многих мужчин. Короткий крик, и женское тело, содрогнувшись, обмякло под мужским. Барон почувствовал колючий вкус совершённой мерзости. Он напрасно подозревал девушку в соблазнении отца. Анна очевидно стала женщиной в эту ночь. Владимиру стало скверно, в душе шевельнулся стыд. Захотелось приласкать Анну, утешить, попросить прощения, но молодой дворянин вовремя спохватился - она всего лишь крепостная девка. Что стоит её честь? Да и сама она - не дороже... Сколько? Думать о сумме Владимиру не хотелось, хотя наверняка ему доводилось спускать больше за одну ночь - в карты, на пирушках, в обществе куртизанок. Поручик встал, поправил одежду и молча вышел, заставив себя не оборачиваться в сторону неподвижно лежащей на спине жертвы. В спальне долго не мог заснуть. Сердце колотилось, не могло успокоиться, а перед глазами пробегали видения, вызванные образом той, что сейчас, истерзанная, тоже едва ли спала. --- В молодости Иван Иванович Корф увлекался идеями просвещения и открыл в своей деревне школу для крестьянских и дворовых детей. С годами затея наскучила ему, он убедил себя в неблагодарности подлых людей и вредности образования среди них. Перестал брать в школу новых учеников, потихоньку освобождал от уроков уже учившихся, уволил большую часть учителей. Вскоре остались лишь дети прислуги, которых учили правилам этикета прежде всего, и младенцем подброшенная к порогу помещичьего дома Анна, записанная крепостной. Не будь её, учителей не осталось бы духу куда раньше. Девочка проявила усердие и способности настолько, что барин расщедрился выписать ей француженку и нанять учителя музыки. Едва ли одних лишь талантов хватило бы для такой милости. Анна была красива. Невероятно, волшебно, пугающе. Старик привязался к ней куда сильнее, чем можно было ожидать от упрямого брюзги, баловал воспитанницу, любуясь расцветающей красотой. Вспомнив, что родители Анны никому не известны, вообразил их благородными и представил девушку местному обществу. Богатство позволяло ему чудить в провинции, и приёмыш без рода и племени сидела за одним столом с представителями знатных фамилий. Анна ни в чём не знала отказа, кроме одного - вольной. Всю жизнь ненавидя крапивное племя, барон всячески избегал общения с чиновниками. Хотя благоразумие заставляло его прикармливать местных крючкотворов, но необходимость ставит подпись на гербовой бумаге портила ему настроение на весь день. Любуясь Анной и размякая, когда девушка пела в гостиной, Иван Иванович ни мало не задумывался над её будущим, полагая, что она должна быть совершенно счастлива, скрашивая досуг благодетеля. Младший барон делал вид, что ему безразлична отцовская причуда, но в глубине души был уязвлён. Отец всё меньше интересовался сыном, со скукой слушал рассказы о службе и обрывал их рассуждениями о собственной прозорливости, с которой хозяин распознал в пищащем комочке такое чудо, как Анечка, не отдал её в приют, а велел растить в усадьбе. - Немного в доме пользы от избалованной дворовой, - сердито ворчал в ответ сын, с трудом сдерживая гнев, что предмет спора играет на рояле, ничем не показывая смущения, когда о ней говорят в её присутствии. Анна была скромна, изящна, почтительна. В ответ на прожигавшие презрением взгляды барчука спокойно смотрела на него, как будто не замечала порой душившего мужчину гнева. Владимир всегда был с ней надменен и советовал не забывать своё место. Наверное, младший барон был бы снисходительнее, не окажись красавица столь безупречна, и не вызывай тайное желание любоваться ею, не уступая даже отцу радости ответного взгляда. Ворочаясь в постели, Владимир досадовал, что так торопился, утоляя ненависть и не успев насладиться предвкушением близости. Уверенность, что ласки притворщицы уже не раз изведаны стариком, может быть, не им одним, заставляли Владимира искать скорее мести, чем удовольствия. Ни с одной женщиной барон не был так груб, как с той, кого желал больше всех - немного придя в себя, поручик ясно отдавал себе отчёт в этом. Ближе к рассвету молодой человек заставил себя подавить ростки раскаяния, раздражённо твердя - Анна - всего лишь дворовая, недостойно офицера обольщаться мишурой хорошего воспитания. Теперь девка поймёт своё ничтожество, и, если она пребывала в самообмане, оставит иллюзию равенства с господами. На пару часов под утро Владимир заснул. --- К завтраку поручик спустился первым, гадая, как встретится с Анной. Как ни пытался Владимир убедить себя, что не опустится до сочувствия, горло сжималось при мысли, что девушка не сможет скрыть своего несчастья и за одну ночь превратится в запуганное жалкое создание. Действительность больно уколола самолюбие молодого барона. Анна держалась уверенно, хотя напудрилась тщательнее обычного, ласково пожелала доброго утра Ивану Ивановичу, поцеловав его в щёку. Руки за столом не дрожали. Случившееся ничего не значит для неё? Она так мало ценила свою честь? Владимир слегка растерялся, но вскоре убедился в своей ошибке. За столом поручик искал её взгляда и понял - Анна не избегает его, просто не желает замечать. Серые глаза смотрели сквозь мужчину, в них не было ни страха, ни вины, лишь отблески презрения, да и теми Анна едва удостоила своего мучителя. Вот ты как? Барон пришёл в ярость. Никогда он не чувствовал такого унижения - от кого? Крепостной девки! Она ещё пожалеет о своей гордости... Вечером он догадался - Анна стремится уйти к себе прежде, чем отец с сыном доиграют в карты. Ухмыльнулся - пускай. Тихонько отдал распоряжение камердинеру. Через полчаса после того, как девушке разрешено было уйти, застал слугу караулившим несчастную, сидевшую на стуле у окна комнаты, дверь которой была настежь открыта. Ещё одна жестокая ночь. Анна напрасно просила пощады - хозяйский сын твёрдо решил отплатить ей за утренний взгляд, но вновь не мог заснуть, вернувшись в собственную постель. --- Следующий день показал - силы девушки тают. Старик спросил её о здоровье, в ответ получив вымученную улыбку. В сторону Владимира Анна боялась смотреть, а он не чувствовал вкуса ни еды, ни кофе. Днём младший барон застал наложницу в библиотеке. На коленях Анны лежала книга, в которую девушка судорожно вцепилась, заслышав шаги, и притворилась, что читает её. - «Новая Элоиза», - почему-то барона разозлил выбор Анны, - Вот кто воспитал в тебе спесь. Сожги её. - Эта книга принадлежит Вашему батюшке, - голос дрожал. - Забота о хозяйской собственности похвальна, но отец давно бросил читать, так что распорядиться книгой я могу без его согласия, - прозвучал безжалостный ответ. Анна положила томик на угли, взяла кочергу, помешала, с тоской наблюдая, как пламя слизывает страницы. - Вы довольны? - осмелилась она обратиться к мучителю. - Этой ночью сама приходи ко мне, - отвернувшись, он вышел, в дверях рванув воротник. Анна выполнила приказ. Вошла в спальню хозяйского сына, покорно села на кровать. Барон обнял её. Тело девушки била крупная дрожь, напрасно Владимир успокаивал: - Не бойся, ты вела себя хорошо, я не причиню тебе боли. От его слов Анна зашлась рыданиями. Барон позволил ей отдохнуть эту ночь, ограничившись сознанием покорности и неловко поглаживая золотистые волосы. - Ты делаешь себе только хуже, продолжая упрямиться. - Не всё ли Вам равно, хорошо мне или плохо? - Ты права, всё равно, - глухо проворчал Владимир. Зачем он солгал? Ведь ненависть и гнев оставили его, подавить раскаяние, жалость и желание хоть сколько-нибудь смягчить участь наложницы с каждым часом становилось всё труднее. Анна сделала движение отвернуться, но, видимо, побоялась, что в отместку молодой барин, как накануне, овладеет ею содомским способом. Девушка притихла, хотя едва ли смогла заснуть. Утром ей пришлось жаловаться Ивану Ивановичу на головную боль, извиняться за небрежность, с которой она позволила себе простудиться. Анна наскребла в себе силы на улыбку, с которой заверила - скоро будет здорова. Бесцельно слоняясь по дому, когда отец ушёл спать после обеда, поручик забрёл на кухню. Анна, стоя на коленях, наливала сливки в блюдце, поставленное перед мордочкой крошечного серого котёнка. Её маленький друг был жалок, хвост - как у крысы, на боку виднелась проплешина - похоже, на малыша попадал кипяток, но глаза девушки светились нежностью, а тоненький пальчик осторожно гладил урчащего котёнка за ухом. Анна была так поглощена своим занятием, что не сразу заметила - за ней наблюдают. Вздрогнула, пригнулась, загораживая ладонью серый комочек. Владимир с досадой спросил: - Ты боишься, что я прикажу его бросить в печку? На лице девушки отразилась паника: - Не надо! - жалобный стон оборвался всхлипом, - Лучик, беги! - ей показалось, что поручик наклоняется к котёнку, и она, не подымаясь с колен, схватила мужчину за руки. Заглянув в обращённые на него умоляющие глаза, барон понял - Анна сломалась, и ужаснулся. Разве не этого он хотел, уничтожить в ней гордость, достоинство, всё, чем она не похожа на обычных дворовых? Как теперь сделать её хотя бы подобием прежней? Владимир поднял не сопротивляющуюся наложницу, привлёк к себе, прошептал: - Глупенькая, зачем мне мучить этого кроху? - Он лакал барские сливки, - отчаяние в голосе Анны заставило сердце барона заныть осознанием, что он натворил. Ночью Анна вновь пришла в спальню хозяйского сына, уже не дрожала, но была безучастна. Владимир впервые был с ней нежен, целовал, звал Анечкой. В нём мелькнула надежда, что если Анна поверит в полное изменение его обращения с ней, боль уйдёт, она смирится с судьбой, привыкнет, оживёт, ей не будет так плохо. Под утро с сожалением отпустил наложницу, думая, как могло бы им быть хорошо, не поддайся барон глупой ревности. К завтраку Анна не спустилась. Мужчины заволновались, Иван Иванович приказал позвать её, а Владимира прошиб пот от страха, что девушка покончила с собой. Допросили прислугу. Конюх признался, что видел девушку рано утром. Она пожаловалась на головную боль и сказала, что решила пройтись перед завтраком. - Бедной девочке не здоровится, - сделал вывод Иван Иванович, - Наверное, забыла о времени. Непременно позову к ней Илью Петровича. Владимир хотел верить, что отец не ошибается, но мутная тревога не оставляла. Мужчины вернулись в дом, где навстречу им выбежала взволнованная горничная. - Я у Анны в печке нашла! Вот... Поручик узнал золотые волосы наложницы, обрезанные решительной рукой. Старик в изумлении раскрыл рот: - Что это значит? - выдавил он. Девушка зачастила: - Печку не топят сейчас, угли выгребать незачем, я когда мела, дверцу задела, наклонилась закрыть и вот... Владимир вновь придирчиво потребовал от прислуги отчёта - кто заметил хоть малейший необычный пустяк. Прачка робко доложила - с верёвки исчезли штаны и рубаха, совсем ветхие, она бы не стала беспокоить господ, всё равно их на тряпки рвать пора было. Очевидно - побег. Старик ничего не понимал, но сыну было не до него. Не медля, Владимир взялся за поиски. Прошло всего пара часов, как далеко Анна могла уйти? В какую сторону? Ясно одно - она переоделась крестьянским мальчишкой. Наверное, где-то в лесу спрятано её платье. Заставил себя отдать приказ использовать в поиске охотничью собаку, настрого велев следить, чтобы никакого вреда беглянке не было причинено. Сам отправился в деревню, к старосте. - Мирон, из усадьбы сбежала девушка. Ты Анну знаешь, отец растил её как барышню. Думаю, она переоделась мальчиком. Вели мужикам искать, только, если поймают, не вздумайте обидеть. Приведите в дом, только. Степенный крестьянин наклонил голову. Барон вышел из избы и направился прочь, ведя коня на поводу и размышляя, что ещё можно предпринять. Дошёл до дома священника, поселившегося в приходе всего несколько дней назад вместо недавно умершего. Решил поинтересоваться, не проходили ли нынче паломники или кто-нибудь из нищей братии - вдруг Анна решит присоединиться к ним. Отец Павел ответ дал отрицательный, и барон уже собрался уходить, как глаз его заметил осторожно подбирающегося к оброненному попадьёй клубку серого котёнка. Спутать ошпаренный бок было невозможно. Владимир отрывисто спросил хозяина: - У Вас в доме есть кто-нибудь чужой? - Да заморыш деревенский ногу поранил, попросил чистую тряпку перевязать. Матушка позволила ему отдохнуть, он говорит, из поместья Долгоруких, ходил в город, и обратной дорогой наступил на острый камень. Вон лапти его в крови даже, как это умудрился. Чудной парнишка, и котёнок его, подобрал где-то. - Где он? - На полати забрался, едва Вы во двор вошли. Владимир, не теряя ни минуты, встал на сундук и извлёк с полатей съёжившееся существо. Анна... Нашлась, глупенькая! Лицо перемазано, остатки роскошных прядей растрёпаны, до чего она сумела довести себя за полдня! Барон еле удержался, чтобы не прижать девушку к себе. - Вы знаете этого мальчика? - робко спросила попадья. - Эта девушка сбежала сегодня из нашего дома. К счастью, недалеко, - Владимир смотрел на добычу с улыбкой, - Не привыкла к лаптям, - барон позволил себе обнять Анну за плечи, - Заморыш... Матушка удивилась: - Она дворовая? Как же так? - помедлив, ещё молодая женщина осторожно спросила: - Вы не слишком сердитесь? Не накажете бедняжку сурово? Вдруг её обижали кто-то из слуг или управляющий? - у попадьи хватило сообразительности не высказать подозрений о хозяевах. - Не тревожьтесь, матушка, отец всегда был к ней добр, - барон подхватил девушку на руки и вынес во двор. Посадил на коня перед собой и тронул поводья. От Анны пахло чем-то кислым, должно быть, брошенной на полати овчиной, но барон был слишком рад, что она рядом, поцеловал её в шею и шепнул: - Анечка, беглой тебе пришлось бы куда хуже, чем даже со мной. Жаль, отец знает о побеге, но он не в силах сердиться на тебя. Дома Владимир хотел было отправить девушку в баню и велеть цирюльнику что-нибудь придумать с её волосами, но лакей передал категорический приказ барина - привести беглянку без промедления. Вместе вошли в гостиную. Иван Иванович, нахмурившись, призвал Анну к ответу: - Как понимать твою выходку? Ответа не последовало. Подождав, старик изрёк: - Я обращался с тобой, как с дочерью, а ты повела себя, как холопка. Впредь так и будет. Володя, - барон перевёл взгляд на сына, - Ты был прав, укоряя меня в неподобающей милости к этой девке. Я отправлю её работать на кухню, а для начала велю выпороть, чтобы она раз и навсегда забыла свои привилегии, - старик сделал знак лакею. - Нет! - Владимир не узнал собственный голос, - Не прикасайся к ней! - он грозно крикнул лакею, безотчётно прижимая Анну к себе, - Анна сбежала от меня! Поручик отвернул рукав надетой на Анну рубахи, где, как он помнил, с первой ночи остался синяк, и показал отцу руку девушки. - Анна ни в чём не виновата, даже у крепостных есть предел терпения. Иван Иванович смотрел на сына в растерянности, с трудом понимая смысл признания, потом обратился к воспитаннице: - Аня, если мой сын обижал тебя, почему ты не искала у меня защиты? - Разве может дворовая жаловаться барину на барчука? - наконец, заговорила Анна. В комнате повисла угрюмая тишина. От голоса и поникшей фигурки веяло безнадёжностью, задевшей обоих - отца и сына. - Ступай, отдохни, - мягко позволил Иван Иванович. - Вы отменяете наказание? - потребовал явного ответа Владимир. Старик кивнул, и Владимир поручил девушку банщице. Иван Иванович поднял на сына глаза: - Володя, зачем? Ты ведь знал, как она дорога мне. - Знал, что Вы ей собираетесь оставить наследство, - буркнул сын. - Я в сердцах бросил, неужто ты впрямь подумал... - Какое теперь это имеет значение? Они помолчали. Старик вздохнул: - Даже если бы Анна провинилась, так-то зачем? Я её баловал, любовался ею, а ты... - Мы оба ею развлекались, Вы днём, я - ночью. --- Позже поручик зашёл в комнату Анны, лежавшей на кровати, обхватив подушку. На её голове цирюльник сумел сделать накладку из её собственных волос, но глаза на осунувшемся лице потухли в тоске. На скрип двери девушка не пошевелилась. Барон сел рядом с ней. - Аня... Я был жесток и несправедлив к тебе. Мне жаль. - Ему жаль, - эхо откликнулось голосом Анны. Он вышел. --- Ближайшие дни дом был спокоен. Анна, как прежде, играла на рояле, читала, ходила со стариком на прогулки, но смотреть в её мёртвые глаза было страшно. Владимир вернулся в полк. Столица встретила его привычным опротивевшим блеском. Хандра не уступала ни балам, ни женщинам, ни вину. Через две недели барон получил известие о смерти отца, и, как бешеный, гнал коня к дому. Верный себе, Иван Иванович не оставил никаких официальных распоряжений, и наследник получил всю полноту власти над имуществом покойного - недвижимым, земля и дома, равно как движимым - скот, обстановка, экипажи и люди. На похоронах барон выслушивал соболезнования, и не сразу заметил изменения в отношении соседей к Анне. Со смертью благоволившего ей хозяина все разом вспомнили, что её благородное происхождение было всего лишь фантазией старика, и что барон не на шутку оскорблял общество своим капризом. Разумеется, ныне оскорбление стало невыносимым, и уже в церкви девушке стали указывать её место. Анну оттесняли от гроба, на неё смотрели уничтожающе, подбирали юбки, проходя рядом. Владимиру пришлось взять её за руку, удерживая рядом с гробом, и обвести присутствующих тяжёлым взглядом. Дома он объявил прислуге и управляющему, что положение отцовской воспитанницы не меняется. После девяти дней поехал в столицу оформить в полку двухмесячный отпуск, но пальцы сами вывели прошение об отставке. В поместье барон вернулся незадолго до сороковин уже в гражданском платье. Анна избегала хозяина, по дому бродила, как тень, за столом не могла заставить себя проглотить ни кусочка. Барон сжалился и позволил ей есть в её комнате, прибавив, что прибор для неё всегда будет стоять на столе. Дом погружался в уныние, которое лишь усиливали размышления о будущем. Отвращение к службе и свету выгнало блестящего офицера в деревню, но обычные занятия богатых помещиков едва ли были способны вернуть вкус к жизни. Жениться? На ком? Прелестная Натали Репнина, узнав о его желании подать в отставку, наморщила лобик, строго посмотрела, надула губки и весь вечер строила глазки Андре Долгорукому. Перед прощанием уточнила, твёрдо ли его намерение, и, убедившись в непреклонности барона, обдала холодом кавалера, к которому недавно проявляла благосклонность. Лиза Долгорукая? Влюблена в него хуже кошки... Будет ревновать к каждой юбке, устраивать сцены... Подождать, когда на выданье будет её сестра Соня? Зачем ему вообще жениться? Баронесса Корф, кто бы не получил этот титул, не потерпит присутствия в доме Анны, хотя от красоты девушки остались одни воспоминания. Анна нынче - всего только тень прежней пленительной красавицы, и ничто не могло избавить её хозяина от душного страха, что скоро он лишится даже этой тени. Барон потягивал вино в кабинете, когда раздался робкий стук в дверь, и на пороге возникла та, мысли о ком не оставляли. Анна выглядела совершенно затравленной, растерянной, её как будто знобило. - Анечка, что с тобой? - Владимир подошёл к ней, обнял за плечи, подвёл к дивану, усадил рядом с собой, стараясь обращаться с ней как мог ласково. - Я... У меня... - из некогда прекрасных глаз хлынули слёзы. Барон терпеливо ждал, и через несколько минут смог разобрать невнятное бормотание: - У меня будет ребёнок. Мужчина замер, не смея надеяться. - Аня, Анечка, Господи, это точно? Она часто закивала, позволив привлечь себя к груди хозяина, потом, пряча лицо в платок и запинаясь, спросила: - Вы дадите ему вольную? Он ведь Ваш... Не только потому, что его мать - Ваша крепостная девка... - последние слова потонули в рыданиях. - Анечка, дорогая, он родится свободным, - барон соскользнул с дивана к её ногам, уткнувшись лицом в её колени и чувствуя, как по телу растекаются покой и тепло. Анна застыла, не понимая. Он поднял голову, улыбнулся, поцеловал маленькие ладошки ещё сильнее испугавшейся женщины: - Аня, не бойся. С нашим малышом всё будет хорошо. Он будет свободным и носить моё имя. Бог весть как поняла его ни на что хорошее не надеявшаяся женщина, лицо её вдруг побледнело, Анна обмякла и едва не потеряла сознание. - Аня, девочка моя, всё позади, мы обвенчаемся, и никто тебя не посмеет обидеть, - Владимир осторожно похлопал её по щекам, приводя в чувство, - Я был тебе жестоким барином, но мужем обещаю стать самым ласковым и нежным. Анна едва ли слышала его обещания. В её сознание медленно проникало - Владимир решил жениться на ней. - Вам так нужен этот ребёнок? - вяло спросила она - на глубокое удивление не было сил. - Конечно, - его голос был полон жизни. Будущее стало ясным Владимиру, уже не боявшемуся деревенской скуки. С ним будет Анна. Родится ребёнок, и мать перестанет бояться его отца. Баронесса Корф забудет невзгоды, выпавшие на долю Анны Платоновой, ласки мужа изгладят из памяти его жестокость, и они будут жить спокойной семейной жизнью ради друг друга. --- Свою вольную Анна даже не подержала в руках. Владимир позволил ей мельком взглянуть на бумагу, убирая её в сейф накануне венчания. Скандальная свадьба была скромной, но это не помешало барону надеть на невесту подобающие баронессе Корф украшения. Соседи, давшие волю любопытству и заглянувшие в церковь, конечно, возмущались, углядев на бывшей крепостной фамильные бриллианты, но новобрачному не было до них дела, его занимала лишь Анна. Беременность протекала тяжело, но врач не считал роды опасными для баронессы больше, чем для любой другой женщины. В поместье оказалось легко найти множество занятий, осенью барон выезжал на охоту, стал читать, обсуждая книги с женой, делившей время между роялем и шитьём крошечных рубашек и чепчиков. Супруги вместе гуляли и, глядя на мужа, Анна невесело размышляла. У старшего барона Корфа будет наследник и женщина, тело которой ему желанно, у младшего - титул, кормилица, няньки, отец, именем которой юный аристократ будет гордиться, и мать, о которой он стыдливо предпочтёт умолчать. Что останется Анне? Даже ошпаренный котёнок забыт в доме священника. От Владимира не могла укрыться печаль жены, он старался развеять её рассказами о столице, обещанием отвезти жену в город после родов, накупить модных платьев и сводить в театр. --- Малыш появился на свет живым. Анна услышала - мальчик! Третий барон Корф в её жизни. Врач позвал отца, предупредив, что роженица очень слаба и он опасается за её жизнь. Жизнь уходила от Анны. Напрасно муж целовал холодеющие руки, напрасно умолял не оставлять его, напрасно отчаянно звал: «Я люблю тебя!». Его слова Анна слышала, растворяясь в смерти, не понимая, что они - наяву. Наверное, она спит, ей снится сон, как несколько лет назад. Она была почти ребёнком, задремала в беседке, читая «Новую Элоизу». Ей приснилось, что Владимир положил ей на колени цветы и тихонько шепнул: «Я люблю тебя, Аня!». Она открыла глаза и увидела букет. Откуда? Кто? Неужели... Конечно, нет, барчук в тот день был ещё надменнее, чем обычно. Недолгое счастье потерялось в догадках. Юная невинная девочка, давно оставшаяся в прошлом, на миг возникла из небытия и позвала Анну с собой. В покой, в небытие, в смерть. Анна лежала, уже не дыша, вновь прекрасная, невинная, нежная, барон ещё надеялся - она спит. Как однажды жарким летним днём, когда Владимир увидел её в беседке и долго не мог налюбоваться. В его руках были собранные для Лизы Долгорукой розы, а он забыл о княжне, забыл, что прелестное создание перед ним - всего-навсего крепостная, и положил цветы ей на колени. Губы сами сложили: «Я люблю тебя!», и он бежал. Бежал от нежности, захлестнувшей сердце, бежал от поразившей его красоты, бежал от Анны, бежал от себя. Заставил себя держаться угрюмо, когда хотелось обнять её, боялся - она слышала его признание, смеётся над ним, гордится, что покорила хозяйского сына. Обманщица, крепостная девка... Самое драгоценное, что есть в его жизни. Что было в ней, а теперь уже нет. Барон очнулся от детского плача. У него есть сын. Единственное живое, что осталось от Анны. С похорон Владимир вернулся сгорбленный, постаревший. Вернулся к сыну. Вернулся жить без Анны. Второй раз барон Корф не женился. Николаю не нужна мачеха, которая не позволит отцу держать на столе портрет предшественницы. Барон слыл нелюдимом, водя знакомство лишь с теми соседями, у кого были дети - сверстники Николя. В положенное время юный барон отправился в кадетский корпус. Пролетели годы, и вот отец навестил нелюбимую им столицу, чтобы увидеть, как наследник принимает присягу. Мальчик стал взрослым. Вернувшись домой, Владимир почувствовал себя смертельно усталым. Сел в кресло, взял в руки портрет покойной жены. Врач давно советовал принимать сердечное лекарство, но барон всё отмахивался. Наверное, Илья Петрович прав, сердце опять покалывает. Мужчина смотрел на портрет, пока веки не смежились. Пальцы разжались. Через несколько часов обеспокоенный лакей осмелился тронуть барина за плечо, и почувствовал холод. Тело уже остыло. --- Красивый молодой офицер, глубоко опечаленный смертью отца, рассеянно перебирал бумаги в его кабинете, беседуя с уездным доктором. - Илья Петрович, отец никогда не жаловался на нездоровье! - Это не значит, что он был здоров, - пожал плечами собеседник. Юноша взял в руки портрет, с которого смотрела необычайно красивая молодая женщина, никогда им не виденная. С нежностью произнёс: - Мне сказали, отец умер, глядя на маму. Он очень любил её, так и не оправился после её смерти. Пожилой врач, которому обстоятельства жизни и причины смерти баронессы Корф были отлично известны, не ответил ни слова. 2 --- Владимир резким движением сел на кровати. Сдавил руками виски. Голова раскалывалась. Что с ним? Он ведь умер! Но раскалённая игла, пронзающая мозг, мешала поверить в это, так же как не давала ничего понять. Он всё-таки жив? Анна, что с ней?! Барон вскочил на ноги, пошатнулся, охваченный приступом тошноты. Потом стало легче, хотя голова ещё кружилась. В предрассветном слабом свете добрёл до зеркала. На него смотрело бледное, перекошенное, но молодое лицо. Схватил себя за волосы, среди которых не было ни одного седого. Вновь упал на кровать, заставляя себя восстановить в памяти вчерашний вечер. Ссора с отцом, бешенство, с которым он притаился в засаде у комнаты Анны, услышал её шаги, сделал свой безжалостный шаг, и наступил на хвост посланного ему Господом котёнка! Маленький ангел возмущённо мявкнул, попытался цапнуть барона, в миг растерявшего злость и решимость. Анна обернулась с укоризненным: «Как Вы неосторожны!», бабочкой подлетела к его ногам, подхватила серого друга, вспорхнула и скрылась за спасительной дверью. Владимир стоял, чувствуя себя последним болваном. Спустился вниз, выкурил кальян, добавил пару стопок водки и, спотыкаясь, с помощью камердинера добрался до спальни. Своей. Провалился в сон. Во сне он надругался над Анной, во сне женился на ней, во сне её потерял, посвятив оставшиеся годы воспитанию подаренного ею сына. Во сне увидел свою смерть. Пришлось заново привыкать. Он жив. Анна жива. Их сын ещё не родился. Барон опять встал. Вылил на голову кувшин воды. Протёр глаза. Рассвело. В окно виднелся сад, покрытый росой и прекрасный в первых лучах солнца. Анна осторожно срезала розы, чтобы расставить их на столах в гостиной, столовой и кабинете Ивана Ивановича. Во сне мысли Анны были Владимиру так же ясны, как собственные, сумеет ли он угадать их днём? Поручик оделся и спустился вниз, надеясь, что его вид не напугает возлюбленную. По дороге отломил веточку шиповника с небольшим распускающимся цветком. Подошёл к девушке, поглощённой своим занятием. - Доброе утро, Анна! Она подняла голову и увидела протянутый ей цветок. Покраснела, с недоумением спрашивая: - Вы хотите, чтобы я поставила его в Вашем кабинете? Он покачал головой: - Это тебе. - Мне? - изумлённая девушка тревожно смотрела в лицо человека, никогда не проявлявшего к ней галантности. Немного грустная улыбка успокоила её. Анна робко улыбнулась в ответ. - Благодарю Вас, - она взяла цветок. - Я не первый раз дарю тебе цветы. Анна застыла, ожидая объяснений. - Тебе было лет пятнадцать, ты дремала в беседке, а я положил букет тебе на колени. - Вы... Это были Вы! - она заволновалась, распахнула глаза ещё шире, порываясь, но не смея спросить, и отважившись лишь на тихое: - Я всё гадала... Он не спускал с неё глаз, целуя пальчики, и вкладывая всю нежность в простые слова: - Ты прекрасно выглядишь. Анна поблагодарила, в серых глазах мелькнули озорные искорки: - Не могу ответить Вам комплиментом. Вы очень бледны, - потом, с неподдельным участием: - Не спалось? - Снился дурной сон, - он помрачнел. Плечи девушки непроизвольно дёрнулись, лицо застыло, она призналась: - Мне тоже, - улыбнулась, - Но это был только сон. - Только сон, Анна, - откликнулся эхом Владимир. Они вернулись в дом, где отец уже спускался к завтраку. --- Что дальше? Всегда можно найти дорогу к счастью, если знаешь, в чём искать его. Первым препятствием было крепостное положение Анны. После ужина, когда оба барона слушали игру Анны, Карл Модестович - пятьсот рублей запросил, мерзавец - положил перед размягчённым стариком по всем правилам оформленную вольную Анны Платоновой. Иван Иванович удивился: - Что это? - Как же-с, вчера подготовить велели, - Да, отец, давно собирались, и вчера, перед бренди, отдали распоряжение, - невозмутимо подтвердил Владимир. Анна замерла за роялем, не сводя глаз с хозяина, очутившегося под перекрёстным огнём и, после безуспешных попыток вспомнить прошлый вечер, сдавшегося. Бывшая крепостная целовала ему руки, Иван же Иванович, удивлённый столь бурным проявлением чувств всегда сдержанной подопечной, бессвязно бормотал: «Ну что, ты, Анечка, ведь ты мне как дочь...». Старик ушёл к себе, а ещё не пришедшая в себя Анна очутилась в объятиях молодого барона, целовавшего её со словами: - Я разве не заслужил благодарности? - Вы? Почему Вы это сделали? - Я хочу жениться на свободной, а не крепостной. - Жениться? - в этот вечер чудес Анна потеряла дар речи. Губы Владимира были слишком заняты, чтобы отвечать. - Ваш отец никогда не даст согласия! - смогла, наконец, освободить свои губы Анна. - Завтра проверю. Ты уже согласилась. - Я? Я... - она засмеялась, прижавшись к его груди, - А твой полк? Меня не примут полковые дамы. - Не стоит считаться с их завистью, ни одна с тобой не сравнится. Уйду в отставку, только и всего. Давно задумывался об этом, - приврал Владимир для убедительности. - Володя, - прозвучала райская музыка, - Подумай, не пожалей потом, - Я не достойна. - Не подражай в глупости нашим полковым дамам и местным сплетницам, - он с сожалением оторвался от возлюбленной до утра. --- Утро принесло новые хлопоты. Разговор с отцом, сначала кричавшим: «Не допущу! Прокляну! Позор! Лишу наследства обоих!», но, убедившись в непреклонности сына, сдувшимся, а вскоре и вовсе смирившимся, предвкушая крестины самого красивого на свете внука. До крестин Иван Иванович не дожил, скончавшись через неделю после известия о том, что невестка готовится стать матерью. Что было потом? Ничего необыкновенного. Заботы о земле, доме, людях. Радости появления на свет малышей, тревоги об их болезнях. Приходила и скорбь об утрате, которую родители прогоняли, заботясь об оставшихся в живых. Бурные ссоры, сладкие примирения, незаметно уходящая молодость и вдруг оказавшиеся взрослыми дети. Всё это было, а может, пригрезилось меркнущему взору барона Владимира Корфа, умиравшего с надеждой, что там, где нет земных горестей, он встретит простившую жену. Что в этом рассказе считать сном, а что - явью, решайте сами. КОНЕЦ