Переплет

Автор: Царапка Жанр: юмор. Герои – всё те же Рейтинг: G. Жил был не тужил молодой дворянин. Всё у него в жизни складно, да гладко. На войне барон молодой побывал - служба, что делать. Вернулся в чинах и наградах без единой царапины. Собой - красавец, отец - богач, в сыне души не чает, определил в гвардию и сосватал с княжной - первой в уезде красавицей. И сестра у Владимира названая была, для перчинки - неугомонная девушка, даром, что из простых - подкидыш крестьянский. С детства её приходилось то с деревьев снимать, то из пещеры откапывать. Другой бы хозяин давно на кухню отправил за такие проделки, а старый барон только пальцем грозил: "До чего ты, Лизанька, у меня озорница!", и наряды заказывал один другого пышнее. А Владимиру весело - с детства у него смелый товарищ и змея пускать, и в речке купаться, и в лес с ружьём и собакой. Княжна-то соседка хрупкой на свет уродилась, нежной, мечтательной, то читает роман, то напевает романс, смирная девочка, когда не капризничает. Анечка ростом не вышла, зато личиком - ангел, глаза бирюзовые. Владимир нарадоваться не может, что у него такая невеста. Собрали на баронских полях урожай, листья на деревьях зазолотились, назначила княгиня Марья день для венчания и принялась хлопотать о приданом. Иван Иванович дом к свадьбе готовит, гостей созывает, Лизавета фейерверк сочиняет, жених с невестой по саду гуляют, держатся за руки. Все при полезном занятии. Первым к Корфам приехал будущий шафер - молодой князь Репнин, лучший друг Владимира ещё с кадетских времён. Приехал, и тут же влюбился. Так ему Лизанька мила показалась - губки пухлые, щёчки румяные, нрав живой и задорный. А что девушка - крепостная, он и не знал. Младший барон забеспокоился - влюбятся оба, шила в мешке не утаишь, будет и другу обида, и сестрице названой горькие слёзы. Только Иван Иванович сына слушать не стал: - Эка важность! Ещё в моё время, в осьмнадцатом веке, это почитали за пустяки. А теперь, поди, на дворе полное просвещение! Владимир ему: - Просвещение само по себе, а жениться нужно на ровне! - Не перечь! Я лучше знаю! Приданое Лизаньке дам, как родной, а всё остальное никому не интересно! - Может, спросишь Мишеля? - Вот ещё глупости! Сначала пусть влюбится, а иначе не приглядится и не разглядит наше сокровище, - и приказал сыну молчать. Лизанька наслушалась барина про просвещение, прогресс и приданое, тем паче названому братцу рукой махнула, дескать, отсталый ты и дремучий. Владимиру надоели все споры - сами пусть разбираются, а у него две недели до свадьбы. Только вышло неладно. Невестина мать на свата будущего разобиделась. Играли они как-то в шахматы, Иван Иванович выиграл, и благодушно так говорит: - А муж ваш покойный, дражайшая Марья Алексеевна, в шахматы не в пример лучше играл! - Как это лучше?! - Не женского ума дело, не обессудьте. - Не женского? Я у него выигрывала три из пяти, не считая ничьих! - Он вам фору давал! - Я ему ладью форы давала! - Он поддавался! - Я вам покажу поддавался! - Я у вас выиграл запросто! - Вам повезло! Голова занята свадьбой... - И у меня занята! - Знаю я, мужчин только допусти до хозяйства, всё поставят вверх дном! - Ну и отличненько! Дамы - к хозяйству, мужчины - к благородной игре! - ответил барон и выпятил грудь. - Что?! Ах вы, сатрап, грубиян, женщину только бы к печке приставить! И сынок весь в папашу! Не для него моя Анечка! - смела все фигуры, доской соседа огрела по голове и была такова. Иван Иванович почесал шишку и говорит сыну: - О княжне Анне забудь! Другую найдём баронессу, а то как бы княгиня дочку не научила имение прибрать к ручкам, мужа - под каблучок! - Как это так забудь?! Я о ней с детства мечтаю, не хочу другой баронессы! - Я сказал! - Мне жить, мне жениться! - Всё отпишу Лизавете! - Крепостной имение не отдадут! - Замуж выйдет - станет дворянкой! Кричат, спорят, в доме аж стёкла трясутся. А тут князь Мишель, как нарочно, с Лизаветой гуляет под окнами. - Кто крепостная? Где крепостная? Почему имение - крепостной? Лизавета перепугалась, говорит тоненько: - Это я... Меня Иван Иванович, как родную растил, а я - сирота из деревни... - и носом захлюпала. Князь-то заголосил: - Обман! Караул! - Так ведь оно... того... Просвещение! - Что за глупости прошлого века! Разобиделся и удрал. В доме барона - содом и гоморра. Лизанька плачет, старик лакеям тумаки раздаёт и слышать не желает про просвещение, Владимир ругается - к Долгоруким его на порог не пустили. У Долгоруких тоже переполох. Княжна Анна рыдает, княгиня Марья потчует гостя. Князь Репнин на минуту заехал водицы испить, на обед задержался, а там и комнату ему приготовили. Узнал Мишель, что свадьба расстроилась, и вздумал в отместку Корфам поухаживать за княжной. Марья Алексеевна рада-радёшенька, уже в мыслях сосватала молодых, дочь за косы оттаскала: - Я лучше знаю, какой муж тебе надобен! От сплетников не спасают ни стены, ни тёмные воды. На другой день Владимир узнал, за кого прочат его дорогую невесту, прискакал к Долгоруким, все стёкла у них перебил. Слово за слово с другом, потом в кулачки, а там и за пистолеты. Секундантов нашли и стреляться поехали. Княжна Анна сбежала через окно, и к колдунье Сычихе: - Помоги, найди и спаси! Все серьги и кольца отдам! Лизанька тут же сидела: - Приворожи жениха мне, чтоб забыл, кем я на свет родилась! Наперебой обе кричат, друг дружку толкают - у меня, мол, дело важнее! Ведьма за голову схватилась от шума, еле разобрала и заверещала: - Где это видано, стреляться из-за дворовой! - Из-за меня стреляются, из-за княжны! - плачет Анна. - Вдруг князь убьёт моего жениха! Уууу... - А вдруг Володька застрелит Мишеньку?! Аааа... - Я не выжила из ума! Ты - княжна! - пальцем на Лизу показывает. - А ты - крепостная! - на Анну глазами сверкнула. - Что? Как? Ерунда! Сычихе слушать их некогда, затолкала в ступу обеих, и полетели. Успели как раз - дуэлянты сходились. Огрела ведьма их помелом и заорала: - Что пистолетами размахались, дубины! Девку не поделили? Я вам покажу безобразничать! - Какая девка - княжна! Ты о чём, старая? - оба в один голос заговорили. - Девка крестьянская, даром что в княжеском доме росла! Как родила Марья, Пётр Михайлович напился на радостях, да с бароном поспорил. Иван, дурень, ему говорит - младенцев не отличишь ни за что друг от дружки, а князь - свою кровиночку узнаю всегда. Принесли из деревни сиротку, распеленали девчонок, да и запутались! Пётр Михайлович, как осиновый лист, перед супругой дрожал, побоялся признаться, взял какую попало, а вторую барону отдал на воспитание - вдруг она - его дочь? - И что? - молодые стоят, рты разинули. - А то, что Лизанька - вылитый бабкин портрет! Анна заплакала - кто её теперь замуж возьмёт? Барон засмеялся: - Вот мы, Мишель, невесту и поделили - тебе - княжна, мне - Анечка! Князь вопит: - Я знал, знал, Лизанька - благородная! Настоящая княжна Долгорукая ахнула и у жениха на шее повисла. Сычиха напоследок погрозила всем пальцем и ушла по своим делам в лес. Ступа с помелом за ней побрели. То не гром гремит, а скандал в Двугорском уезде. Дуэль-то смотрели три сплетника в каждом кусте, всё доложили, всё расписали. Приехали молодые в дом Корфа - а там Марья Алексеевна тарелки все перебила, за чашки взялась. Старый барон в шкаф спрятался. - Что за шум, посуду, сударыня бьёте на счастье? Иван Иванович голос сына услышал, нос высунул: - Володя, это всё Пётр Михайлович! - и назад в шкаф от летящей тарелки. - Полноте, Марья Алексеевна, всё разъяснилось, дочь ваша станет княгиней... - А ваш отец - ощипанным индюком! Петра Михайловича не достать, с соседом за двоих поквитаюсь. - Сударыня, лучше на свадьбе помиримся! - Да-да-да! - голос из шкафа. - Лизанька нам как родная... - Лиза с Мишелем сговорена! - Володька, укради её! - Иван Иванович осмелел, из убежища своего выпрыгнул, из-за спины сына княгине нос показал. - Нет, батюшка, у меня, кроме Анечки, другой баронессы не будет! - Она крепостная! - И отлично - ни тестя, ни тёщи. - Володька, семью не позорь! - Вы ж сами учили меня просвещению! - Не тебя, садовая голова, князя Мишеля! - Ну уж как вам угодно, а с Анечкой мы уже повенчались - сразу из леса в церковь зашли. Баронесса ручками развела - извините, мол, не виновата, а Марья Алексеевна довольно хихикает: - Хватит, Иван Иванович, хмуриться, дело житейское! Радуется она: родная дочка княгиней станет, и приёмная неплохо устроена, и соседу драгоценному пакость. Что старику делать? Вздохнул и благословил молодых, а потом все по золотой дорожке в церковь пошли - на венчание князя с княжной. У них свадьба честь-честью - и кружевная фата, и пшеничные зёрнышки, и пара ласковых голубей улетела в осеннее небо. Только барон молодой другу ничуть не завидовал: какая свадьба - не важно, лишь бы невеста по нраву. Конец.