Интермедия

Автор: Царапка (Шмель) Рейтинг: G Жанр: мелодрама Герои: Анна, Владимир, И.И.Корф, вторая ипостась Забалуева, ещё некоторые – в эпизодах. Сюжет: альтернатива. Время и место действия – без изменений. Захотелось чего-нибудь лёгкого и светлого. В основном так и будет. 1 --- Поручик Корф ждал приезда в Санкт-Петербург отца, не особенно часто навещавшего столицу последние годы. В этот раз старый барон обещал приехать с воспитанницей. Наконец, перед крыльцом старинного особняка показалась карета. Владимир подал руку ступившему на подножку прелестному созданию, радостно сверкнувшему серыми глазками. За ней из экипажа спустился отец, чинно проследовавший с девушкой в дом. Иван Иванович отправился переодеться к обеду и немного отдохнуть у себя, молодой же барон проследовал в библиотеку, где был немедленно пойман изящными пальчиками, легшими на плечи. Маленький аккуратный носик доверчиво потёрся о щёку: - Володя! Я так соскуууучилась… - Анечка, как я рад, что ты приехала с отцом! - Почему сам не был дома так долго? – тонкие бровки нахмурились. - Я на службе. - Так и быть, прощаю, - тон, как обычно, лукав, - Не будь я так рада… - не выдержав, счастливо засмеялась и продолжила попросту: - Варя напекла тебе пирожков, разных, пойдём пить чай, пока совсем свежие. - Перед самым обедом? - Глупости. Тебя здесь не кормят, как дома. - Варвара уверена – без неё я помираю с голоду. - Разве не так? Шутя и смеясь, спустились в столовую. За чаем Анна беспрерывно болтала о местных делах в Двугорском уезде, о соседях, о гостях соседей, пока не приступила к цели нынешнего появления здесь: - Иван Иванович считает, что я могу стать актрисой! Владимир поперхнулся, закашлялся. Его милая собеседница обиделась: - Думаешь, у меня не получится? Сергей Степанович Оболенский, директор Императорского театра, очень хвалил мой голос. - Ты хоть представляешь, что такое театр, быть актрисой? - Играть на сцене перед публикой! - Цветы, аплодисменты, поклонники, да? Девушка задрала нос: - Считаешь, у меня не будет поклонников? Барон не ответил. Настроение заметно испортилось. Будут у тебя поклонники, моя милая, будут, только будет ли тебе от них радость? Решил пока не спорить с Анной, явно воодушевлённой и поделившейся с ним сокровенной мечтой: - Может быть, если я стану известной актрисой, дядюшка отпустит меня… Еле слышно уточнила: - Даст вольную. В комнате повисла тишина. Владимиру хотелось погладить белокурую головку, утешить подругу, и было больно при мысли, как сильно придётся ей разочароваться. Анечку нельзя пускать на сцену, не место там порядочным девушкам. Особенно в столице. Бедняжка не догадывается, что её ждёт. --- Как давно Аня стала самым дорогим для него существом! Едва ли не дороже родного отца, однажды приведшего в детскую крошечное перепуганное создание со строгим наказом: «Володя, это Анна. Ты должен любить её, как сестру». Барчук без труда выполнил родительскую волю, очень привязавшись к девчушке, хотя узнал в ней дочь вдовы, помогавшей на кухне. По какой-то причине отец решил вырастить барышней крепостную сиротку. Мальчик удивился, но малышка первые дни была смущена, смотрела на него с такой робостью, что поневоле хотелось утешить её. Владимир спросил: «Где твоя мама?», девочка разрыдалась в ответ: «Вышла замуж, а меня оставила здесь!». Пары недель оказалось довольно, чтобы похожая на ангелочка Аня освоилась, перестала дичиться, убедилась, что молодой барин не собирается её обижать, и в ней проснулся изрядный бесёнок. Всё пробуждало любопытство в маленькой крестьянке, вдруг попавшей в господский дом на правах воспитанницы. Свечи, оказывается, можно гасить руками – как не попробовать? Почему они при этом падают? Книжки с картинками – я не знала, что бумага так рвётся. И, конечно, рояль. Откуда берётся музыка? Попытками забраться под крышку была сметена не одна ваза. На результаты своих проделок девочка глядела с невинным удивлением. Владимиру не раз доставалось от отца, не верившему, что крошка способна устроить пожар или раскидать томики в библиотеке. Мальчик не пытался разубедить отца, гордость не позволяла сказать: «Это она!», предпочитал отчитывать сам названную сестрёнку. Когда юного барона очередной раз оставляли без сладкого, Аня порой ходила за ним с виноватыми глазами, но частенько доводилось Володе видеть высунутый из-за отцовской спины розовый язычок. Девчонка, что с неё взять. Соседские мальчишки пытались смеяться, заметив, как нежно забияка опекает малышку, но вскоре убедились – им на его снисходительность рассчитывать не стоит. Попытки задирать Аню, даже если она явно заслуживала взбучки, заканчивались одним – крепкими тумаками от всегда считавшего её правой юного барона Корфа. 2 --- Через год-другой Володя узнал – кроме обычных детей у помещиков бывают побочные, и уверил себя: Аня – именно такой ребёнок. Не «как сестра», а просто сестра, пусть незаконная. Всё равно любимая, не меньше, чем любой из соседских мальчишек любит своих сестёр. Хорошая, ласковая, не беда, что проказница – зато с ней не скучно. Научилась понимать, когда можно пошалить под крылышком брата, а когда – ластиться к нему пушистым котёнком, не медлящим выпускать коготки, едва что не по лукавому нраву. Поняв своим детским сердечком прочность привязанности к ней барчука, девчонка совсем распоясалась. Требовала внимания, у него, а не у гувернантки-француженки, спрашивала название разных вещей, хотела, чтобы он пересказывал книжки, заглядывала через плечо во время занятий, отчего в его тетрадях участились кляксы. Мальчик пытался быть строгим, но хватало ненадолго. Учёба малышке давалась легко, уже через год после появления в парадных комнатах она умела писать крупными буквами по-русски, лопотала по-французски довольно свободно, быстро научилась понимать ноты, и обожала танцевать, иногда незаметно от учителя наступая на ногу кавалера. Шалунье нравилось, как в ответ Володя обречённо качал головой, её серые глазки сужались до щёлочек от радостной улыбки. Каждая попытка вразумить отцовскую воспитанницу заканчивалась одним – юный барон вновь и вновь убеждался – ему не справиться с собственной нежностью. Уговаривал себя – нельзя раскисать перед девчонкой, но тут же вспоминал, какая она маленькая, слабая, ещё больше нельзя таких обижать. Анна доставляла немало хлопот своим озорством. Однажды в саду залезла на яблоню и, увы, не могла спуститься обратно. Володе пришлось снимать её с ветки. Удобно устроившись на руках не по годам рослого и сильного мальчика, согласно кивала каждому упрёку – не забирайся впредь туда, откуда не умеешь выбраться. Довольная улыбка оставила у барчука нехорошие предчувствия, не замедлившие оправдаться на следующий день. Конечно, Аня улучила минутку вновь залезть на ту же самую ветку. Поцарапала коленку, но упорства ей было не занимать. Уселась, болтая ножками и громко подзывая Владимира, решившего проучить её и не торопиться. Сцену прервал отец, истолковавший увиденное по-своему: его сорванец-сынок посадил бедную крошку на дерево. Осторожно сняв малютку, сурово заявил подошедшему сыну, что до вечера посадит его в чулан и на неделю оставит без сладкого. Обиженный мальчик сердито глянул на виновницу неприятностей и с изумлением заметил непривычную растерянность сестрёнки. Ане понадобилась лишь миг, чтобы от смущения перейти к атаке. Самым нежным голоском, направив на старого барона трогательный взгляд, девочка пролепетала: - Дядюшка, пожалуйста, не наказывайте Владимира. Я сама… Иван Иванович поставил ребёнка на ноги и ласково, но строго произнёс: - Анечка, врать – нехорошо. Ты не могла забраться так высоко. - Дядюшка… - на глазах выступили слёзы, малютка закрыла ладошками белое личико. Отец и сын пытались бороться с собственными глазами, в которых подозрительно защипало. От обиды Володи не осталось и следа, искренняя печаль дорогой сестрёнки почти растрогала его, но… На миг крошечные пальчики раздвинулись, между ними показалась быстро окинувшая обоих серая молния, и как ни в чём не бывало, веки вновь плотно зажмурились, а всхлипывания зазвучали так жалобно, что царапали сердце даже знавшего о подвохе мальчика. Иван Иванович сдался без боя: - Твоё счастье, Володя, что Анечка такая добрая девочка, на этот раз я не стану тебя наказывать, но если… - тут отцу пришлось прерваться. Аня с радостным визгом бросилась на шею своего юного друга, преданно заглядывая в синие глаза. Барон лишь покачал головой и удалился. Оставшись наедине с девочкой, Владимир тепло похвалил её за честность. Плутовка независимо хмыкнула: - Если тебя посадят в чулан, кто пойдёт со мной на речку? Оставят без сладкого – кто отдаст сегодня десерт? - Ничего себе! Я и не подумаю отдавать тебе десерт. - Сегодня Варвара обещала смородиновое желе… - мечтательно протянула Аня, и Володе пришлось смириться. Это лакомство она отбирала всегда. Но к чаю подали не желе из смородины, а сливовое варенье, которое девочка терпеть не могла. Ухмыляясь, барчук придвинул сестрёнке свою порцию. Надувшись, маленький ангелочек упрямо съела всё, смешно морща носик. Потом встала и отправилась разучивать гаммы. Перед сном Владимир тщательно оглядел спальню и, конечно, обнаружил в постели ежа. Довольный, взял зверька на руки, тихонько добрался до комнаты Анны и запустил его вовнутрь. Пусть топает. Наутро не выспавшаяся девочка сердито поглядывала на беспечно уминавшего кашу хозяйского сына и явно замышляла новые каверзы. Но, увидев высунутый украдкой от отца язык юного барона, не выдержала, засмеялась, и с лёгкой душой принялась уписывать завтрак. 3 --- Последнее лето перед кадетским корпусом, чувствуя разлуку, дети почти всё время проводили вместе. Аня ничуть не унималась, будто задавшись целью впрок накормить друга своими проказами. Не вытерпев однажды, Владимир поймал её, поставил на садовую скамейку и с ласковым упрёком спросил: - Анечка, Анечка, ну что с тобой делать? - Как что? – девочка удивилась и даже обиделась, - Любить, что же ещё? Обняв за шею и глядя в глаза, потребовала ответа: - Ты меня любишь? Володе пришлось признаться: - Люблю. - Очень? – в звонком голосе явственно зазвучали победные нотки. - Очень-очень, - будущий офицер не любил врать. Розовые губки приникли совсем близко: - Я тебя тоже очень-очень-очень-очень люблю. Радоваться признанию мальчику довелось недолго. Коварные пальчики, поглаживающие его тёмные волосы, вцепились сразу в оба уха. - Почему тогда Лизе Долгорукой вчера первой нарвал яблок? - Она гостья. А ты в жмурки ловила Андрея, а не меня. - Ты заметил? – глазки радостно раскрылись, но сложенные губки мигом исправили оплошность: - Ты вырываешься, это нечестно. - Врать – нехорошо. Настроение сестрёнки переменилось и стало непривычно грустным. - Ты скоро уедешь… - Я буду приезжать на каникулы. И буду тебе писать. Чаще, чем Андрей – Лизе, ты сможешь перед ней похвастаться. Утешение не возымело ни малейшего действия, Аня перестала даже улыбаться: - Я не такая, как Лиза. - Ну что ты, Анечка, совсем скисла… - Она – княжна Долгорукая, - серые глазки глядели в сторону. «А ты будешь баронессой Корф», - Владимир не стал говорить вслух, полагая, что лучше сестре всё узнать от отца. --- Приезжая домой, барон с каждым разом отмечал, как задумчивее и серьёзнее становится подрастающая Анна. Отец не мог нахвалиться на её прилежание, уверяя сына, что тот плохо влиял на девочку, когда жил в поместье. Оставаясь одни, дети пересказывали друг другу всё, что накопилось за время разлуки, не заботясь, повторяют ли письма. Гуляли, ходили в гости, порой казалось, они вновь становятся маленькими, но время несло неизбежные изменения. Новые впечатления, друзья по корпусу, выкуренная тайком первая трубка постепенно вытесняли детские заботы, Анну вспоминал он всё реже, хотя с прежней нежностью. На каникулах ему куда приятнее было говорить самому, чем слушать её немудрящие рассказы. Что интересного могла узнать провинциальная девочка? Он скоро станет мужчиной, выйдет в свет, жизнь обернётся неведомыми красками. А её мир ещё несколько лет будет заполнен учёбой, книгами, музыкой, невинными забавами. Едва ли Владимир хотел, чтобы сестра изменилась, но чувствовал, как меняется сам. 4 --- Дружба их подверглась серьёзному испытанию из-за пустячного происшествия. Варвара готовила пасхальный кулич. Анна вертелась рядом, ловя случаи сунуть в рот то изюминку, то орешек. Владимир позволил притащить себя на кухню, но старался держаться солиднее, как взрослый. Девочке серьёзность его по душе не пришлась, она тормошила кадета, дразнила его и, ах, опрокинула уже готовый для печки кулич. Кухарка схватилась за голову – времени оставалось мало, такое тесто испорчено! Запричитала, на шум зашёл проходивший мимо барин. Увидев общую растерянность и поняв её причину, сурово сдвинул брови. Варвара, на её счастье, стояла по другую сторону стола, к тому же в её опыте и умении сомневаться не приходилось. Виновным, очевидно, был кто-то из детей. Владимир, про себя вздохнув, приготовился привычно взять Анину вину на себя, но отец опередил его, установив виновника самолично: - Как тебе не стыдно, Володя! Уже взрослый, а ведёшь себя хуже ребёнка. И накажу тебя, как ребёнка. Тебе не достанется ни кусочка кулича. Варвара, что стоишь столбом, замешивай новое тесто! - Дядюшка, - пискнула Анна, но была прервана: - И не вздумай заступаться, хватит. Я слишком часто позволял тебе покрывать его проделки, - не желая и слушать, Иван Иванович вышел. Владимира одолела обида. Жаль было даже не остаться без сладкого, задела лёгкость, с которой отец обвинил именно его. Хмуро окатив сестру холодным взглядом, бросил ей: - Ты такая же неуклюжая разиня, как раньше, - и тоже покинул кухню. Весь светлый праздник на душе юноши скребли кошки. Он долгие годы позволял Анечке вить из него верёвки, пора прекратить, но… Неужели они останутся в ссоре, или, хуже, будут всего лишь вежливы? Как глупо он обидел её, она ведь нечаянно, она была так рада, что он рядом. Его родная девочка не виновата, что похожа на ангелочка, а брат всегда, по собственной воле, заступался за неё. Как оставить её, не помирившись? К тому же на Пасху… Аня совсем одна, чувствует, бедняжка, что неровня подругам, когда ещё отец удосужится признать её! Кто её защитит, кроме старшего брата? Кадет, поднявшийся в свою комнату после праздничного обеда, не дожидаясь главного блюда, ходил из угла в угол, придумывая слова, которыми даст ей понять, как сильно раскаивается, что в дурную минуту обидел её. --- В дверь робко постучали. Владимир крикнул: «Можно войти!», и на пороге увидел Анну, державшую тарелку с куском кулича. Голос предательски дрожал, на длинных ресницах повисли слезинка, когда девочка тихо прошептала: - Это тебе. Барон пропустил её в комнату, взял из рук тарелку, поставил на стол, погладил понурую головку. - Спасибо, Анечка! Прости меня, пожалуйста, я накричал на тебя… - Ты не сердишься? – личико с надеждой повернулось к нему, - Правда, не сердишься? - слёзы стали счастливыми. Обнимая малышку, мягкую, нежную, тёплую, Владимир уверял её, что не сердится совсем, что стыдится, посмев обидев её. Даже не будь сегодня Пасха, простил бы ей настоящую вину, а уж такой пустяк... - Ты ведь хотела признаться, я слышал, как я могу на тебя сердиться, маленькая моя! Девочка уже смеялась, пристроилась на колени севшему к столу и приготовившемуся полакомиться юноше и заявила – будет кормить его сама. Отламывала по кусочку и отправляла его в рот то ему, то себе. Лукавые пальчики проплывали мимо губ барчука тем вернее, чем больше в них виднелось изюма. Покончив с угощением, Владимир спросил: - Не боишься, что отец узнает и заругается? - Он знает прекрасно. Очень жалеет, что сгоряча обошёлся так строго с тобой на Пасху, но выдерживает фасон. Когда увидел, что я беру себе ещё кусок и держу его на тарелке, не притрагиваясь, нарочно отвернулся к окну, и я тут же унесла тебе. От этих слов съеденный кулич показался Владимиру ещё слаще. Они дурачились, шутили, возились, как когда-то, но игра отдавала воспоминанием об ушедшем детстве, прощанием с беззаботным счастьем, недоступным для взрослых. 5 --- Вскоре молодой барон вернулся в кадетский корпус, оставив дорогое существо с её гувернанткой, книгами, куклами, пока в коротеньких платьях. На него начинали поглядывать другие прекрасные создания – разодетые женщины, охотно протягивавшие руку для поцелуя и задерживавшие на нём взгляд дольше, чем на любом другом из сверстников. Юноше доводилось слышать от старших товарищей хвастливые истории об успехах у дам или визитах к девкам, и однажды полная достоинства гордая госпожа, родственница, попросила его не счесть за труд завезти записку подруге, не менее достойной и почитавшейся красавицей. У дамы никого не оказалось, она приняла гостя очень ласково, предложила чаю, отослала слугу, потом вдруг ойкнула, пожаловавшись на булавку. Попросила помочь. Смущённый просьбой, юноша проследовал за ней в спальню, откуда вышел мужчиной. Довольная дама мурлыкала: - Ты даже не представляешь себе, мальчик мой, как ты хорош. И в тебе есть ещё что-то… Но ты нуждаешься в отделке. Сегодня был первый урок. Ещё не разобравшись в собственных ощущениях, Владимир удалился, чтобы через пару дней вновь посетить кружевную спальню. Целый год он был в ней частым гостем, пока хозяйка не наметила нового ученика. На прощанье сказала: - С тобой было очень приятно. Правда, не считай за пустой комплимент, - она вздохнула, - Не уверена, что получу столько удовольствие с твоим преемником, но не могла отказать Пульхерии Андреевне. А ты… Увы, всё хорошее когда-нибудь кончается. Барон знал, что его подруга не раз занималась воспитанием кадетов, кто-то из старших товарищей проболтался о ней. Юноше с трудом удалось не выдать себя. У него были к тому времени и другие любовницы, в том числе собственная горничная его первой женщины, как-то приютившая Владимира в своей спальне во время неожиданного визита степенного гостя уважаемой дамы. Барон не жалел о разлуке, начиная тяготиться долгой связью, и на прощанье поцеловал руку женщины с искренней благодарностью. --- Отец редко бывал в Санкт-Петербурге, но, разумеется, когда сын принимал присягу и стал офицером, приехал и пробыл в столице целых две недели. С гордостью любовался стройной фигурой в новёхоньком мундире. Анна, упросившая барона взять её с собой, смущённо улыбалась, трогая пуговицы. Глядя сквозь длинные ресницы, тихонько спросила: - Наверно, я должна говорить тебе «Вы», - Вот ещё! И не подумай, я рассержусь, - Ты такой красивый, Володя, - Тебя, как всякую юную барышню, восхищает мундир, - польщённый юноша спрятался за усмешкой. Взяв сестру за руки, тепло ободрил её: - Ты сама скоро станешь взрослой, настоящей красавицей. От кавалеров отбоя не будет. Анна почему-то не любила говорить, как она выйдет в свет, и сейчас постаралась перевести разговор на обещанную поездку в оперу. Двери особняка почти не закрывались, принимая гостей. Все спешили поздравить отца и сына. Порой барон просил Анну сыграть и спеть, представляя её как воспитанницу. Владимир злился, считая, что девочку нужно было сначала узаконить, и представлять как дочь. Дамы смотрели на Аню в лорнет, находя её манеры пристойными для провинциалки. Игру на рояле и чистый голос многие хвалили искренне. Офицер часто и сам навещал друзей, надолго покидая дом ради кутежей с такими же вчерашними кадетами. Порой, возвращаясь под утро, ожидал увидеть за завтраком сердито нахмуренные брови сестры, но девочка действительно взрослела, ни одного упрёка он не услышал, хотя чувствовал огорчение, и последние дни перед возвращением отца в поместье отговаривался от любых встреч, чтобы побыть с ней, погулять по городу, послушать её пение. Провожая карету, он видел чудесные благодарные глаза, думая, что не зря уверил сестру в её красоте. 6 --- Едва Анне исполнилось шестнадцать, Владимир решил во время одного из визитов в поместье откровенно поговорить с отцом о ней. Сколько можно тянуть… - Отец, не пора ли, наконец, прояснить положение Ани в нашем доме? - О чём ты, Володя? – Иван Иванович совершенно не понимал. - Я не маленький, давно догадался, что она – Ваша дочь. Извините, что взял на себя смелость вмешаться, но она выросла. Пока Вы оформите бумаги, её как раз пора будет вывозить. Поручик недолго помолчал, задумчиво глядя вдаль: - Аня очень хороша, прекрасно держится, уверен, и года не пройдёт, как мы выдадим её замуж, - Владимир запнулся, с грустью подумав о дне, когда серебристый смех зазвенит в другом доме, и с недоумением воззрился на отца. Иван Иванович смеялся, утирая слёзы. - Володя, я не думал, что проведу даже тебя. Ладно соседей, Анечка и впрямь чудо, но чтобы ты попался… - Отец, о чём Вы? - Аня мне вовсе не дочь. Не помню, кто её отец, кажется, совсем из бедноты. Или нет, он надорвался и умер, а вдову его братья куском хлеба попрекали, пока не пристроилась при кухне. Варвара, наверное, знает, да какая разница. - Но почему… - А, это интересная история. Мы с покойным Петром Михайловичем, и Андрей Платонович с нами был, заспорили. Князь уверял, что происхождение в человеке сразу видно, а я спорил с ним, что если взять малыша из простых, и вырастить его, как дворянина, нипочём не различит. Забалуев, всегда шельма был, подначивал, мы и ударили по рукам. Я взялся воспитать дитя. Оставалось найти ребёнка. Тут и вспомнил о крошке на кухне. Зашёл как-то распорядиться Варваре и увидел её за столом с ложкой. Такой ангелочек. Я расспросил, кто да откуда, девчушка показалась смышлёной, не очень робкой, хотя барина побаивалась, конечно. Спросил Петра, годится ли девочка, он не возражал ничуть. - А её мать? - Глупая баба, - воспоминания вызвали явную досаду, - Как услышала, что её дочку барышней воспитают, нет, чтоб обрадоваться, запричитала, в ноги бросилась, терпеть этого не могу, вопила, чтобы оставили ей дитя. Конечно, нельзя было позволить им видеться, это помешало бы моему плану, но могла бы понять, как повезло девочке, и не надрываться. Пригрозил её высечь, и то не унималась. Приказал управляющему найти ей мужа где-нибудь в дальней деревне, и чтобы ноги её близко от усадьбы не было. Кажется, потом я замечал её в церкви, надеялась-таки поглядеть на Аню, но сразу пряталась, не подходила. Владимир онемел, с трудом веря, что отец мог проявить такую бесчувственность к несчастной женщине. Не зная, что сказать, смотрел в окно и увидел возвращавшуюся с прогулки Анну. В руках девушки заметил корзинку, а на голове – венок из васильков. Издалека было не разобрать выражения лица, но молодой человек был уверен – названная сестра счастливо улыбается, на щёчках розовеет румянец, она напевает своим нежным голоском. Бедная девочка… Его размышления прервал погрустневший отец: - Жаль, умер князь Пётр. Не увидел, как проиграл. - Что Вы собираетесь с ней делать? - А что с ней делать? Пусть живёт, как жила. - Она ведь крепостная! - Ты считаешь, ей нельзя сидеть с нами за одним столом? - Как Вы могли подумать, я не об этом… - Володя, я пошутил. Я прекрасно знаю, как ты привязан к ней, успокойся, мыть полы и посуду ей не придётся. Я очень её люблю. - Отчёго до сих пор не дали ей вольную? - Зачем? Я строго распорядился обращаться с ней, как с барышней. Ты, мой наследник, всегда её защитишь, все понимают и не посмеют её обижать. Надеюсь, получив наследство, не проиграешь его вместе с ней в первый же день. Так что беспокоиться незачем, сынок. - Всё равно, с вольной она будет чувствовать себя по-другому. - Вот от этого я и хочу её предостеречь. Девушки её возраста влюбчивы. Правда, Аня редко видит молодых людей, которыми могла бы увлечься, но, кто знает. На ней не женится дворянин, а вот уговорить бежать может. - Как Вы можете думать такое о своей воспитаннице! - Володя, ты понимаешь не хуже меня, Аня редкостная красавица, настоящий лакомый кусочек. Защитить её от собственного глупенького сердечка и ветреной головки, вот чего я хочу. Даже такая баловница, - барон погрозил пальцем, - Я прекрасно знаю, что в детстве она была шаловливее тебя, так вот, она поймёт разницу между сбежавшей из дому девушкой и беглой дворовой. - Отец… - Я не собираюсь с тобой спорить. 7 --- Вечером того дня Владимир тихонько постучал в комнату Анны и зашёл к ней, ещё не отдавая отчёта, как неприлично находиться в спальне юной девушке, с которой не состоит в родстве. Он так долго считал её сестрой… Аня недоумённо подняла на него глаза. Барон, не зная, как приступить, предложил присесть рядом. Они расположились на краешке кровати. В накинутом поверх рубашки пеньюаре, с рассыпанными по плечам золотистыми волосами девушка была восхитительна. Свечи отражались в огромных глазах, нежные губы слегка приоткрыты, а кожа поражала гладкостью и белизной. Совсем недавно угловатые плечи округлились, грудь налилась, тонкая ткань повторяла изгибы изящной фигурки. Её гость впервые смотрел на названную сестру, как на женщину, и ни одной другой женщине не удалось бы так легко пленить его. Ласковый голос вывел барона из оцепенения: - Володя, ты хотел мне что-то сказать. - Да, Анечка. Ты помнишь своих родителей? - Очень плохо. Отец умер, когда я была совсем маленькой, маму – лучше. - Она жива? - Нет, - девушка понурилась, - Вы с Иваном Ивановичем как-то уехали на целую неделю, и Варвара уговорила кучера отвезти нас. Далеко, целых пятнадцать вёрст. Нам показали могилку, мы помолились, - Аня всхлипнула. - У тебя есть кто-нибудь из родных? - Дядя остался в деревне, но не родной. У мамы других детей не было. Варя говорит, она прожила года два после того, как уехала. Мы с того дня не виделись, - девушка зарыдала, перестав сдерживаться. Барон заставил себя не обнять её, только погладил по руке. Рассказывать, что мама оставила её не по своей воле, не решился, боясь попусту омрачить отношение девушки к человеку, который вправе полностью распоряжаться её судьбой. Вдруг Анна подняла заплаканные глаза: - Ты думал, я твоя сестра? Владимир кивнул. - Сегодня отец сказал, что это не так. Аня опустила голову совсем низко, и давнишний защитник поспешил успокоить: - Я хотел сказать, что всё равно люблю тебя, не меньше, чем брат любит самую родную сестру. Благодарная девушка бросилась ему на шею, в невинности своей прижавшись всем телом к груди опытного мужчины. Господи, лучше бы она это не делала! Владимир с трудом взял себя в руки, понимая, что обречён скрывать своё влечение, лишь бы сохранить её доверие и не предать его. Ограничившись ласковым поглаживанием по голове, мягко отстранился и тихо шепнул: - Пора спать, родная. У тебя глазки совсем красные, - поцеловав в щёчку, ушёл к себе. 8 --- И вот отец решил, как он воспользуется неограниченной властью над девушкой. Сделать её актрисой, надо же было додуматься! Конечно, старый любитель молоденьких претенденток на роли, князь Оболенский, подсказал. Как бы ни был хорош голос Анны, в театре, особенно за кулисами, делать ей нечего. Сначала молодой барон пытался вразумить старого: - Отец, сцена не место для порядочной девушки. Вы воспитали её, как дворянку, она не сможет, не должна угождать знатным поклонникам, которые пожелают покровительствовать ей. - Почему? - Неужели Вы не понимаете, что я имел в виду… - Понимаю, но думаю, ты видишь всё в слишком мрачном свете. Талант поможет ей пробиться. Не исключено, что кто-нибудь из поклонников придётся ей по душе, и она будет вполне довольна судьбой. Конечно, Анна не готова к таким отношениям, я вырастил её совсем наивной, но оставлять такую красавицу скучать в деревне едва ли лучше. Она действительно тоскует последнее время, пытается скрыть, держится бодро, но я слишком хорошо её знаю. Веселеет, когда ты приезжаешь, но потом ещё больше грустит. Присмотри за ней первое время, пока она не освоится. - Ты хочешь видеть её чьей-то содержанкой? - Она всего лишь крепостная. Конечно, жаль, я от души предпочёл бы для неё лучшую участь, но жизнь жестока. Я думал над твоими словами, что делать с ней, и решил – оставаться в деревне ей хуже. Впрочем, дверь моего дома для неё будет открыта всегда. Если Анна решительно отвергнет мысль об актёрской карьере и не пожелает смириться с положением актрисы, вернётся, только и всего. - Вы предупредили её? Старик замялся. - Думаю, лучше ей понять самой. Владимир перестал спорить, не допуская, чтобы Анна подверглась такому испытанию. Отговаривать отца бессмысленно. Больше всего молодой человек боялся, что, рассказав – в театре могут забыть спросить согласие, а он, на службе, не успеет её спасти, вызовет намёк самому стать покровителем красавицы. Возлюбленную барона Корфа, богатого человека и искусного стрелка, оставят в покое. Искушение слишком велико. --- Стал искать встречи со Сергеем Степановичем перед прослушиванием Анны. Увидев князя, подошёл, поздоровался, и небрежно бросил: - Отец говорил, что собирается просить Вашей рекомендации для своей воспитанницы – маленькой провинциалки. - Вы напрасно отзываетесь о ней пренебрежительно. Прекрасный голос, настоящий талант. Барон поморщился: - Для Императорского театра она не подойдёт. В деревне, со скуки, могла произвести впечатление, но на столичной сцене... Я уверен, на прослушивании Вы сами убедитесь, и помощник Ваш согласится с Вами. - Я уверен в обратном! - Готов был бы держать пари, если бы решение не зависело от Вас. - Вы не доверяете мне? - Что Вы, просто жаль, что Вы потерпите разочарование, да ещё и денег лишитесь. Сделаем наоборот. Если Вы сочтёте Анну недостойной сцены, я уплачу Вам пятьсот рублей, как проигравший. Князь уставился на собеседника в недоумении: - Крайне оригинально. - Мне приятно слыть сумасбродом. Не сыграть ли нам в карты? Перед таким предложением Сергей Степанович никогда не мог устоять. Он отличался азартностью, а потому часто проигрывал и был лёгкой добычей для хладнокровных игроков. Владимир, якобы невзначай выбрав игру, преимущество в которой давала хорошая память, показным безразличием раззадорил партнёра и вскоре тот оказался должен изрядную сумму. Опомнившись, князь Оболенский смущённо бормотал что-то о завтра, прося отсрочки. Барон расхохотался: - Полноте, Сергей Степанович! Какие счёты! Прибавьте к нашему закладу в пари, только и всего. Директор Императорских театров нахмурился, заподозрив подвох, но придраться было не к чему. Владимир дал ему полное право считать себя невиновным в получении взятки. Оставался пустяк – помощник. С Кириллом Матвеевичем общий язык нашёлся за пятьдесят рублей сразу и обещание столько же, если девица получит отказ. 9 --- Анна пела чудесно, затаившему дыхание Владимиру виделась птица, которой за песню обещали открыть дверцу клетки, и мечтающая расправить крылышки. Растроганный Иван Иванович умилённо смотрел на неё, переводя порой гордый взгляд на князя Оболенского. Сергей Степанович необычайно воодушевился, вызвав тревогу и поручика, и собственного помощника, которым показалось – директор в порыве любви к прекрасному забудет о деньгах. Пришлось в перерыве намекнуть: - Вижу, Вы уже решились сделать приобретение для труппы. Милейшая мадемуазель Алина будет в восторге. Князь вздрогнул, вспомнив о бывшей любовнице, нынешней приме, сумевшей вовремя заручиться покровительством более важной персоны и заставившей его сиятельство испытать на себе прелести скверного нрава вздорной завистливой женщины. Появление прекрасной, явно талантливой и к тому же свеженькой Анны вызовет приступ неукротимого гнева, главной заботой которого будет не допустить, чтобы новенькая попалась на глаза той самой важной персоне. Конечно, одного этого не было бы довольно – надоевшую женщину пора укоротить – но кстати вспомнились и пари, и карточный долг. Одумавшись, Сергей Степанович, по окончании пения, мямлил, отводя глаза от раскрасневшейся претендентки: - Очень недурственно, но, увы, подходящих вакансий у нас нет. - Как? – возмутился Иван Иванович, - Вы уверяли, что у Анны редкостный голос, что Вы не можете найти хороших певиц, что Вы… - Всё это верно, но Ваша подопечная не столь уверенно держится на сцене… - Она вышла впервые, волновалась, но ни одной фальшивой ноты! - Да, разумеется, но поверьте моему опыту, она не сможет петь перед публикой, да и голос звучит в большом зале иначе, чем в гостиной. - Звучит прекрасно! Анна превзошла все мои ожидания. - Увы, дорогой Иван Иванович, я вынужден категорически отказать. В глазах девушки погасли последние искорки, она стояла, глядя под ноги, пока барин высказывал последнее возмущение: - Я крайне разочарован, Сергей Степанович! Идём, Анна. Бедняжка шла, молча опираясь на руку старика. В карете он пробурчал: - Это настоящий заговор! Уверен, завистники прознали о тебе, и надавили на князя! Владимир про себя усмехнулся – отец оказался недалёк от истины. Открыто улыбаться не стал – так жаль было поникшую Аню. --- До конца дня девушка оставалась подавленной, а вечером, когда отец ушёл спать, поручик постучал в её дверь. - Кто там? – голос непривычно глухой. - Аня, это я, спустись в библиотеку, нам надо поговорить. - Завтра. - Почему? Отец может задумать уехать без промедления. - Всё равно. - Анна, не упрямься. После короткой паузы еле слышно раздалось: - Я ужасно выгляжу. - Не важно, не хуже, чем когда болела краснухой. Дверь резко открылась, и барон увидел опухшую от слёз растрёпанную Анну, ещё в платье. - Не хочу расхаживать по дому в таком виде. Проходи, - отвернулась от Владимира, не решавшегося переступить порог, дошла до кровати и села, подперев голову руками. Молодой человек взял кресло и устроился напротив названной сестры. - Аня, я должен рассказать тебе кое-что насчёт прослушивания. - Что я была прекрасна, что не должна огорчаться, что они ничего не понимают в искусстве… Оставь меня в покое, я уже наслушалась утешений от дядюшки! - Нет, не это. Я дал взятку директору императорских театров и его помощнику, чтобы они отказали. Совершенно несчастная, девушка с недоумением глядела на него. Владимир ответил на немой вопрос: - Карьера актрисы идёт не только на сцене. Многое зависит от покровителей. Если ты обидишь кого-нибудь из поклонников, обделив его благосклонностью, наймут горлопанов освистать тебя, как бы прекрасно ты не пела. За кулисами найдутся завистницы, могут даже подсыпать в питьё какую-нибудь дрянь, чтобы ты потеряла голос хотя бы на время. - Ты уверен? Почему ты думаешь, что я могу настолько оскорбить кого-то из публики? - Ты не поняла. В театр ходят не только ради искусства. Многие приглядывают хорошеньких девушек, которых считают доступными. Большой удачей для них считается найти богатого и влиятельного покровителя, расположения которого удастся удержать хотя бы год. Сергей Степанович, кстати, не пропускает дебютанток. Говорят, начинает с поглаживания руки и нежного: «Моё дитя». Анна вздрогнула. Это она успела услышать. И без того совершенно доверяя Владимиру, убедилась – он не ошибается ни на волос. - Ты этого хочешь, Аня? Скажи, я могу всё исправить. - Как ты можешь говорить такое! – названная сестра отчаянно замотала головой, потому всхлипнула, - Я надеялась, я мечтала… Почему ты не сказал раньше? Мне не было бы так больно. - Ты бы не пела так хорошо. Я боялся, отец рассердится на тебя. Убедить его мне не удалось. По щекам девушки вновь потекли слёзы, она бросилась на кровать в безудержных рыданиях. Владимиру удалось разобрать: «Уходи!», и ему не оставалось ничего другого. 10 --- На другой день отец и Анна уехали, а через несколько недель Владимир навестил их в поместье, приехав на сей раз не один. Его старинный приятель, князь Михаил Репнин, напросился в гости. Барону не хотелось приглашать никого из светских знакомых, но повода отказать ближайшему другу, с которым воевал на Кавказе, не нашлось на весёлой пирушке. Мишель, едва переступив порог усадьбы и поцеловав ручку Анне, стал расхваливать её пение, которое, как оказалось, слышал, навестив князя Оболенского, своего дядю: - Я не хотел проходить в зал, не особенно люблю музыку, но Ваш голос меня заворожил, и я просто прирос к занавеске. Не могу понять, почему дядя отказался взять в труппу такое сокровище. Владимир выругался про себя, Анна, искоса взглянув на него, приняла комплимент весьма благосклонно и целый день откровенно кокетничала с гостем, украдкой любуясь мрачностью барона. Восторг Михаила не знал границ. Вскоре он смотрел на очаровательницу преданными глазами собаки, ждущей, когда на неё наденут ошейник и поведут на поводке. Уши краснели от усердия, с которым молодой князь перелистывал ноты. Украдкой шепнул другу: - Теперь понимаю, почему ты так охотно ездишь к отцу. У тебя ничего с ней нет, надеюсь? - Мы выросли как брат и сестра, - холодно ответил барон. Вечером Владимиру пришлось вновь выступить в роли резонёра. Вызвав девушку в библиотеку, приступил: - Аня, зачем ты флиртуешь с Мишелем? - Он очень мил, - девушка держалась уверенно, - И что дальше? Простой вопрос заставил её покраснеть. Она об этом не думала. - Глупенькая, он ведь не знает, кто ты. - Ты собираешься ему рассказать? – протянула Анна тоскливо, - Конечно, нет, но рано или поздно он узнает, если Ваши отношения зайдут далеко. - Как ещё далеко? Что ты обо мне вообразил? – сердито вскинулась Анна. - Не дуйся, я серьёзно. Мишель может по уши влюбиться, но он князь, и вовсе не из тех, кто считает знатное происхождение предрассудком. Мой друг очень гордится своими предками, а его сестра – фрейлина императрицы. Обман покажется ему крайне обидным, ты не удержишь его чувство. Большего, чем предложения стать содержанкой и помочь поступить на сцену, ты не получишь, даже если отец даст вольную. Кажется, не так давно тебе такая жизнь не казалась привлекательной, или Миша заставил тебя изменить мнение? На что ты рассчитываешь? – Владимир пытался говорить спокойно, но поневоле повысил голос. - Ни на что, - девушка отвернулась и добавила упавшим голосом: - Я просто хотела подразнить тебя. - Аня, мы уже не дети, - грустно ответил её друг, - Мне очень жаль… - Не надо жалеть меня! – вскрикнула Анна, и выбежала из комнаты, закрыв лицо руками. --- Девушка нашла простой и остроумный способ отвадить поклонника, не вдаваясь в объяснения с ним. Притащила из кухни котёнка и постоянно возилась с ним. Поначалу Мишель обрадовался новой причуде кокетства, но вскоре заметил – серенький комочек – слишком сильный соперник для него. Анна слушала молодого человека вполуха, постоянно обращая глаза к маленькому созданию, прелестному, но ставшему для князя предметом нешуточного раздражения. Проклиная легкомыслие обворожительной юной красавицы, недовольный Репнин отправился вместе с другом и его названной сестрой в гости к соседям, князьям Долгоруким. Решив проучить вчерашнюю избранницу и заставить её переменить обращение с ним, целый вечер ухаживал за княжной Лизаветой Петровной, встречавшей его радостной улыбкой и тайком поглядывавшей на Владимира. Анна делала вид, что не замечает уловок кавалера, безмятежно разбирала ноты, охотно пела, уделяла равное внимание Владимиру и князю Андрею, как будто ей безразлично отсутствие рядом Михаила, восторги которого были так приятны накануне. Окончательно разочарованный Репнин полностью переключился на новую даму и нашёл её весьма недурной. Лизе, в свою очередь утратившей надежду вызвать ревность барона, новый поклонник понравился, и она охотно отвечала на его расспросы, слушала рассказы о столичной жизни, о Кавказе. Вечером молодые люди расстались с сожалением. Князь Михаил пробыл в гостях у друга несколько недель, под конец всё больше времени проводя у соседей, всерьёз увлёкся княжной Долгорукой и перед отъездом обручился с ней. 11 --- День за днём, месяц за месяцем прошли несколько лет. Каждый раз, приезжая в поместье, наследник замечал и возрастающую раздражительность отца, всё чаще прикованного к постели приступами подагры, и минуты уныния его преданной сиделки, оживающей с приездом офицера, встречи с которым скрашивали её невесёлую жизнь. Девушка казалась всё тоньше, ещё более хрупкой, чем в прежние дни, когда пленяла живым изяществом, и от каждого движения маленькой ручки Владимир ждал выпада кошачьей лапки. Лукавые искорки в лучистых глазах растворились в тумане задумчивости, звон колокольчиков смеха превратился в мягкий грудной вздох, сопровождавший улыбку, нежную, когда хозяйка пухлых губок смотрела на названного брата, и, он боялся, редкую в другие дни. Не ожидая радости от будущего, Анна погружалась в суетливые заботы по хозяйству, занялась расходными книгами, много молилась, в деревне бывала так часто, как позволял ей старый барин. Болезнь усиливалась, и отлучки, позволявшие ей почувствовать себя нужной не только капризному старику, собственностью которого девушка ощущала себя всё острее, стали едва возможны. Хозяин требовал почти постоянного присутствия. Анна пела ему, читала вслух, приносила лекарства, поправляла подушки, стараясь выглядеть спокойной и участливой, с болью вспоминая слова крестьянки, детей которой после пожара она поселила во флигеле барского дома, пока не отстроили новую избу: «Пошли Вам Господь хорошего мужа, добрая барышня!». Кто возьмёт её замуж? За кого отпустит хозяин? Порой укоряя себя за чёрствость к благодетелю, ничего не могла поделать с отчаянием при мысли, что молодость её пройдёт в заботах о старости, не даст ростка новой жизни, увянет без любви. Утешиться сознанием, что она исполняет свой долг, девушка не могла, впадая в скрытую тоску. Владимир иногда заводил с отцом безнадёжный разговор об Анне. Иван Иванович, привыкший выплёскивать на воспитанницу раздражение боли, сыну отзывался о ней нежно: - Аня – очень благодарная девочка. Я рад, что взял её когда-то и оставил, хотя уже давно не перед кем выигрывать пари. - В её годы… - Знаю, знаю, - звучал досадливый ответ, - Её подруги повыходили замуж, но что поделать? - Вы хоть пытались подыскать ей мужа? - Кого-нибудь из мелких помещиков? Конечно, тысяч за двадцать приданого найти можно, но мне без неё не обойтись. И она едва ли будет счастлива в небогатом доме. - Вы опять её не спрашиваете. - Где ты набрался таких глупостей? Кто спрашивает молоденьких девушек, даже знатных? - Дочерей спрашивают многие. - И многие – напрасно. Посуди сам, ты знаешь, как живут бедные дворяне. А если муж начнёт попрекать её происхождением? Разговор был неприятен, и старый барон перевёл его на другое: - Ты почему не женишься? Ты – мой единственный сын, офицер. Что, если долг вновь призовёт тебя в действующую армию? Ты – последний в роду Корфов. - С Кавказа я уже вернулся. - Тем более. Ты можешь сосватать любую невесту. Жаль, с Лизой Долгорукой тебя опередил друг, но Соня как раз на выданье. Зачем далеко искать? - Оставьте, я выберу сам. - Хотелось бы надеяться, что сделаешь правильный выбор. Но я был бы спокойнее, увидев тебя с достойной нашей семьи супругой. Твоему приятелю Репнину Лиза подарила уже двух малышей. Недавно приезжала к матери показать младшенького, Анна её навещала. Помолчав, Иван Иванович задумчиво продолжил: - Ты ошибаешься, полагая, что я не забочусь об Ане. Конечно, зря я поддался в своё время уговорам Сергея Степановича и повёз мою девочку на прослушивание. Сегодня бесконечно рад, что нам отказали. Она не создана жить содержанкой, была бы несчастна даже твоей. Заметив недоумённый взгляд сына, ответил, не дожидаясь вопроса: - Не притворяйся, что не заметил. Анна влюблена в тебя. Но она – слишком чистое создание, чтобы делать её любовницей. Я воспитал её так, может быть, напрасно. - Предпочли бы видеть её распутной? - Нет, конечно, но это бы всё упростило. - Вы за этим хотели отдать её в театр? - Я не Макиавелли. Просто не знал, что делать с ней, и ещё не был так болен. Понимал, роскошный дом и платья не могут заполнить всю её жизнь. Наверное, ты прав, нужно выдать её замуж. Но мне жаль её. И себя, что греха таить. Я сойду с ума от одиночества. Мысль о том, как нужна ему девушка, долгие годы бывшая живой игрушкой, смягчили барона, в душе разбудив смутные укоры. Старость, болезнь, мысли о смерти воскрешали в памяти забытые поступки, представавшие сегодня перед ним во всём безобразии самодурства: - Володя, ты не рассказывал Ане о пари? - Нет. - Не говори, прошу тебя. Она огорчится. Особенно за мать. - И перестанет считать Вас благодетелем. Старик вздохнул. - Ты прав. Очень прошу, не рассказывай ей ничего. Мне и так иногда кажется, что Аня всё знает. Когда она говорит: «Конечно, дядюшка», боюсь услышать: «Как прикажете, барин». 12 --- Впрочем, отец не всегда был настроен меланхолично. Когда приступы не мучили его, выезжал на прогулки, расхваливал новые методы лечения подагры, вёл длинные беседы о поездке на воды и грозился станцевать на свадьбе внуков. Разговоры с отцом перекликались беседами с самой Анной. Наружно выказывая оживление, девушка не могла скрыть страха перед будущим, видевшемся ей беспросветным. Не жаловалась, Владимиру приходилось самому задавать вопросы названной сестре: - Вы живёте уединённо, неужели никто из друзей не навещает отца? - Отчёго же, частенько заезжают проведать. Андрей Платонович чаще других. - Забалуев? - Да. Однажды, - девушка запнулась, - Он просил моей руки. - Что? – барон был ошеломлён. - Он знает, кто я, но сказал, что если мой хозяин даст приданое, то пренебрежёт моим происхождением. Я спросила Ивана Ивановича… - Неужели ты всерьёз думала выйти за него? - От меня ничего не зависит, - никогда нежный голос не звучал так горько. - Но почему Забалуев обратился к тебе? - Считал, я сумею выпросить денег. - Ты, конечно… - Почему бы и нет? - Анна… - Владимир с изумлением смотрел во встретившие его твёрдым взглядом глаза, - Он в отцы тебе годиться. - Кто ещё на мне женится? – девушка глядела в пол, и закончила грустно, без гнева, - У него славные дети, мы бы поладили. - Что за жизнь, - молодой человек прервался. Что за жизнь у неё здесь? Анна будто услышала: - Я понимаю, я нужна Ивану Ивановичу, но ухаживать за ним сможет и другая сиделка. Я бы навещала его. Я скоро не выдержу… - девушка отвернулась, уткнувшись в платок. Немного успокоившись, с силой продолжила: - А потом? Как я буду жить потом? Компаньонкой твоей жены, приживалкой, нянькой твоих детей? - Аня, я не собираюсь жениться. - Пока. Но когда-нибудь барону Корфу понадобится наследник, - голос звучал безотрадно. Не дав названному брату продолжить, закончила разговор: - Всё попусту. Дядюшка и слышать не хотел. - Никогда не поверю, что ты этого хотела. - Какая разница, чему ты веришь, а чему – нет. Владимир попытался взять её за руки, она отдёрнула и ушла. 13 --- Следующий визит домой офицеру пришлось нанести прежде, чем он предполагал. Иван Иванович Корф скончался, сделав, наверное, лучшее, что он мог, для своей воспитанницы, заливавшейся слезами над гробом человека, которому считала себя бесконечно обязанной. Первая подпись вступившего в права наследства молодого барина означала – Анна не крепостная. Бедная девушка стала свободной прежде, чем осознала – как вещь, она перешла другому хозяину. С изумлением глядя на документ, стесняясь радоваться в трауре, застенчиво поблагодарила и, не выпуская из рук бумаги, робко спросила: - Что мне делать теперь? – севший от слёз голос прошелестел: - Я не умею быть вольной. Названный брат решился обнять её и шепнул в мягкие волосы: - Тебе надо отдохнуть. Обсудим после сороковин, - барон скрывал, что сам не знает ответа. Возвратившись с кладбища на сороковой день после смерти Ивана Ивановича, Владимир и его подопечная застали нежданного гостя. Андрей Платонович Забалуев состроил скорбную мину и тождественно произнёс соболезнования. Анна, поблагодарив и извинившись, удалилась к себе, чего и ждал бывший предводитель дворянства. Многословно высказав приличные случаю сожаления, старик припомнил дружбу с покойным, коснулся пальцем уголка глаз и приступил к цели визита: - Не знаю, говорила ли Вам воспитанница Вашего батюшки, что я сватался к ней. - Говорила, - барону не хотелось обсуждать это. - Что ж, это упрощает дело. Мои условия – тридцать тысяч. - Не думаю, что она согласится. - Вы разумный человек, убедите её. - Я не собираюсь настаивать. - Напрасно. Конечно, девица очень хороша собой, но её происхождение и репутация… - Об Анне никто не посмеет сказать дурного слова…- в синих глазах барона зажёгся вызов. Гость улыбнулся, довольный произведённым впечатлением: - Не станете же Вы стреляться с местными кумушками, которым прекрасно известны Ваши успехи. - Анна никогда… - Владимиру хотелось придушить старого подлеца. - Конечно, конечно, - поспешил отступить Андрей Платонович, почуяв опасность, - Я не сомневаюсь, но, увы, от злых языков не убережётесь. Вот уже больше месяца Вы живёте с ней в одном доме, можно сказать, наедине. - Вы с ума сошли! Мы всё равно, что брат и сестра, после смерти отца прошло сорок дней! - Я понимаю, - господин Забалуев опасливо улыбнулся, - Вы очень дороги друг другу и, конечно, захотите видеться и после замужества очаровательной особы. Человек, привлечённый красотой Анны Васильевны, запросит меньше меня, но едва ли согласится терпеть Ваши с ней свидания. Владимир был настолько ошеломлён, что онемел на минуту, оказавшуюся достаточной, чтобы взять себя в руки и не спустить с лестницы почтенного гостя вместе с его предложением. Барон вовремя понял – негодяй из мести очернит Анну. Пришлось процедить сквозь зубы: - Благодарю за внимание к нашей семье и не смею задерживать. Нисколько не смущённый, Андрей Платонович откланялся, напоследок вкрадчиво повторив: - Так Вы подумайте над моим предложением, хорошенько подумайте. --- Пытаясь унять бешенство, Владимир ходил по кабинету из угла в угол. Нет, каков гусь этот Забалуев! Хорошенький изобрёл способ поправить дела, изрядно расстроенные пристрастием к картам и необходимостью содержать пятерых детей. Вот так почтенный отец семейства! Впрочем, об этом господине барону доводилось слышать, что в бытность предводителем дворянства он рекомендовал на строительство дорог нечистого на руку подрядчика, поговаривали, за взятку. Конечно, скандал раздувать не стали, но Андрей Платонович вскоре покинул пост предводителя, ради, как он уверял, детей, которым овдовевший родитель уделял недостаточно внимания, поглощённый неусыпным попечением о делах уезда. Недурственно вздумал устроиться, взять деньги, а в придачу – капитал в виде красавицы жены, которой в отцы годится. Годится в отцы, годится в отцы… А ведь, действительно, годится в отцы. Стараясь успокоиться, офицер обдумывал захватившую его мысль. Едва ли человек, недвусмысленно вознамерившийся запродать свою лысину в качестве подставки для рогов, проявит щепетильность в другом способе добыть средства на радость местным карточным шулерам. Хорошенько продумав, как ему следует вести себя, барон поутру отправился ко вчерашнему гостю. 14 --- Андрей Платонович принял соседа с улыбкой: - Я так и знал, что Вы передумали. - Вы неверно поняли цель моего визита. Моё дело к Вам касается особы, о которой мы говорили вчера, но носит иной характер. Господин Забалуев выжидательно молчал. - Я предлагаю Вам признать её своей дочерью. Лицо бывшего предводителя стало серьёзным, он холодно смотрел на барона, явно оценивая, и, наконец, назвал сумму: - Пятьдесят тысяч. Еле переведя дух, барон принялся высказывать другую идею: - Отец рассказывал мне о пари. Я, признаться, поддержал бы в нём Петра Михайловича, да и теперь поддерживаю, несмотря на успехи Анны. Уверен, она не столь низкого происхождения, как говорят документы. Думаю, мой долг расспросить хорошенько окрестных помещиков. Не сомневаюсь, отец Анны – дворянин, пусть не из самых знатных. Её внешность, манеры, прирождённое изящество говорят за себя. Андрей Платонович криво улыбнулся, давая понять, что находит уловку весьма остроумной, и сделал ответный ход. - Я могу предложить Вам большее, чем признание побочной дочери. Его собеседник не мог догадаться о новом повороте переговоров. Старик не стал затягивать: - Двадцать лет назад у меня была ещё одна дочь… - голос понизился, и Забалуев со вздохом продолжил, - Я был дважды женат, Владимир Иванович, - глаза затуманились, устремлённые в прошлое, - Моя первая жена, покойная Машенька, подарила мне только одного ребёнка, девочку, одних лет с Вашей Анной. Мы назвали её Анастасией. Помолчав, Андрей Платонович тихо продолжил: - Настеньке было три года, когда мы гуляли у реки. Кормилица зазевалась, и малышка прошла по наклонённой к воде ветке, - лицо старика исказилось давней болью, - Ветка оказалась гнилой, надломилась, и рухнула вместе с девочкой в самую стремнину. Никогда, - он остановился, сдерживая стон, - Никогда не забуду её ручонки, уцепившиеся за проклятую ветку, как она крикнула… Я бросился в воду, но ветку унесло за излучину. Позвал на помощь, обыскали реку, но поздно. Через день тело нашли на отмели в двух верстах. Несчастный отец сглотнул, прежде чем заставить себя продолжать: - Машенька слегла в тот же вечер, я не решился сказать ей, что надежды нет больше. Она не хотела верить, что не увидит дочь, уверяла, кто-то нашёл её и не хочет возвращать такую хорошенькую, оставили себе. Я похоронил Настеньку тайно. Её мать прожила ещё год, так и не оправившись от горя, до последней минуты надеялась, что малютка жива, молилась, чтобы взявшие её люди обращались с ней хорошо. Тяжело глядя на Владимира, Андрей Платонович бесстрастно закончил: - Документов о смерти моей дочери не существуют. По закону она жива. Вы понимаете, что это значит. Опомнившись от сочувствия, барон лихорадочно прикидывал, как он сможет достать нужную сумму. Придётся продать старинное колье и гравюры, заложить мельницу. Сколько у него наличными? Забалуев согласится на отсрочку под вексель? Андрей Платонович, уже полностью оправившийся от воспоминаний, вернулся к обычному тону: - Вы согласитесь, законной дочери я должен буду назначить приданое… - О приданом не беспокойтесь, - механически ответил гость. - Тогда, - бывший предводитель дворянства сделал паузу, - Я согласен на прежнюю сумму, тридцать тысяч. Владимир не ожидал, что любезный хозяин может не удивить, а просто поразить его, и смотрел, не в силах скрыть растерянность. Забалуев усмехнулся его нелепому виду. - Думаете меня провести, Владимир Иванович? Я довольно видел жизнь, и безрассудных молодых людей – тоже. Родство с Вами слишком полезно моим детям, чтобы я рискнул упустить такой шанс. Леночке через год-другой пора начать выезжать, у неё будет куда больше возможностей составить хорошую партию, если она появится в свете как сестра баронессы Корф. Я ведь угадал Ваши намерения? Офицер ограничился кивком, предоставив будущему тестю развивать мысль далее: - Я окончательно убедился, увидев Ваше полное равнодушие в вопросе приданого. В полку Вам довольно будет сказать, что Вы женитесь на дочери соседа, весьма почтенного и уважаемого помещика, избранного в своё время предводителем дворянства, - старик приосанился, - И, подождите минуту. 14а --- Андрей Платонович вышел из кабинета, и вскоре вернулся, держа в руках замысловатое бисерное ожерелье, плетёное явно на детскую шейку. - Это было на Настеньке в тот день, - затаённые слёзы вновь приглушили его голос, - Отдайте Анне. Владимир бережно завернул злосчастную вещицу в платок и убрал в карман мундира. Хмуро следя за движениями молодого человека, Забалуев продолжил: - Будут любопытствовать, приплетём цыган. Сразу поверят. И, пожалуй, не отдавайте мне деньги сразу, боюсь, дети останутся ни с чем. Оформите расписку, что обязуетесь выплатить Леночке двадцать тысяч приданого, когда она будет сговорена, и оплатить обучение в университете моих сыновей. Думаю, и для Вас это выгоднее. Но, иногда, - старик просительно заглянул в глаза собеседника, - Давайте мне рублей сто на карты. Больше не надо, всё равно спущу. - Долги Ваши оплачивать не буду, - ответил барон. - Мне давно уже не верят в долг, - вздохнул Андрей Платонович. Мужчины распрощались, договорившись, что завтра Анна переедет к названному отцу, а свадьба состоится немедленно по окончании траура по Ивану Ивановичу. 15 --- Дома Анна спросила бывшего хозяина, где он был всё утро. Услышав ответ, безрадостно спросила: - Что вы решили обо мне? Он вновь сватался? - Да, но не бойся, Забалуев не будет твоим мужем. Мы договорились, он признает тебя своей дочерью. - Как… - девушка удивилась, ничего не понимая, и молча выслушала печальную историю. Растерянно поглядев на ожерелье, коснулась его, вздрогнула: - Это нехорошо… - Аня, бедной девочке не повредит, что ты будешь жить под её именем. - Значит, я теперь… - Анастасия Андреевна Забалуева. - Я должна переехать к… - Анна запнулась, - отцу? - Да, завтра, до окончания траура. Потом вернёшься домой. Глядя в расширенные тревожные глаза, боящиеся поверить мелькнувшей надежде, закончил: - И будешь носить моё имя, любимая. Взяв в ладони маленькие ручки Анны, Владимир прижал их к губам, не отводя взгляда от нежного лица, с каждым мигом освещавшегося радостью, смывающей грусть о ребёнке, чьё место ей суждено занять. Барон хотел поцеловать невесту, но его остановили давно не игравшие искорки в серых глазах: - Ты всё решил за меня? – Анна безуспешно пыталась надуть расплывающиеся улыбкой губы. С третьего раза получилось, но для убедительности девушка наморщила лобик, скорчив забавную рожицу. Узнав свою ненаглядную проказницу, Владимир с улыбкой ответил: - Припоминается, не так давно кто-то спрашивал меня, как ей жить. Перестав дурачиться, девушка с лёгким укором вздохнула: - Мог бы хоть притвориться, что не уверен в моём согласии. - Ты хочешь, чтобы я просил твоей руки у твоих ног? Анна радостно закивала. Барон опустился на одно колено, откашлялся, и приступил к торжественной речи: - Сударыня, моё сердце трепещет, и только в Вашей власти сделать его биение… Как там дальше? - Дальше где? - В том романе? - Несносный! – Анна взъерошила его тёмные волосы. - Господи, что за романы Вы читаете, прекрасная дама! - Владимир, смеясь, поднялся и попросту обнял невесту. - Я давно бросила читать романы. Володя… - голосок стал вдруг жалобным, - Я не сплю? Точно? Ущипни меня, пожалуйста. Ущипнуть будущую жену барон решил как-нибудь по другому поводу, который, он не сомневался, Анна ему представит, едва забудет печальную жизнь последних лет. А пока… Он приблизил губы к маленькому ротику, коснулся сначала слегка, потом крепче, жадно проникнул в него языком и не отпустил, пока девушка не начала задыхаться. Сжимая в объятиях изящное тело, слушал бешеное биение маленького сердечка, по неге в глазах возлюбленной осознав всю полноту власти над ней. С трудом заставив себя разжать руки, велел собрать вещи. --- В доме названного отца Анна, теперь Анастасия, поначалу чувствовала неловкость, но быстро освоилась, будучи давно знакома с его детьми. Андрей Платонович поначалу проявил сдержанность, но, увидев, как скоро его новая дочь нашла общий язык с братьями и сёстрами, смягчился, и пришёл к выводу, что кругленькая сумма и выгодное родство дополнены достаточно приятно. Случай вызвал пересуды, но привыкший выкручиваться старик то там, то здесь пересказывал цветистые выдумки про цыган, пока все не уверились – к исчезновению девочки двадцать лет назад причастны они. Признание Анастасии Андреевны состоялось, и даже объявление о помолвке девушки с сыном её богатого воспитателя не поколебало всеобщую уверенность в правдивости романтической истории. Помочь выросшей без матери барышне подготовиться к свадьбе желающие нашлись, и получивший отпуск жених застал невесту в компании двух кумушек, принявших при его появлении крайне добродетельный вид. Заметив брошенный на него явно озадаченный взгляд серых глаз, про себя ругнулся на старых перечниц, морочащих голову его возлюбленной. Впрочем, Анна настолько была уверена – с Владимиром ей не может не быть хорошо, что после венчания проследовала на его руках в супружескую спальню, одолеваемая скорее любопытством, чем беспокойством, без малейшего протеста позволила полностью освободить себя от покров и даже не попросила погасить свечи, краснея, как мак. От боли слегка вскрикнула и через миг, понимая, что теперь они – одна плоть, счастливо улыбалась под поцелуями мужа, осушавшими чуть промокшие глазки. В полку новоиспечённую баронессу Корф приняли тепло. Анна оживлённо знакомилась с офицерами и их жёнами, в свете излучала дружелюбие, из её уст равно приветливо звучало: «Здравствуйте, Сергей Сергеевич!» в адрес молодого лейтенанта и «Добрый день, Агафоклея Кузьминична!», обращённое к почтенной супруге полковника. Молодую даму сочли довольно милой, но безнадёжно провинциальной – влюблённость в собственного супруга, почитавшаяся едва ли приличной, не осталась втайне от опытных львов и львиц. 16 --- Первые несколько месяцев брака Анна, полная новых впечатлений, беззаботно веселилась, купаясь в любви мужа и смешных наблюдениях о новых знакомых. Балы, приёмы, театр весьма занимали выросшую в деревне молодую женщину, пока дочь ещё до своего появления на свет не вытеснила из мыслей большинство развлечений. Затем баронесса стала чаще читать письма из поместья, в которых управляющий жаловался то на недород, то на засуху, то на дожди. Опыт последних лет жизни Ивана Ивановича заставил её относиться с подозрением к причинам, вызывающим уменьшение зерна в амбарах и цен на него, даваемых купцами. Едва решив, что путешествие в карете не повредит её крошке, попросила посетить родной дом, дорогой баронессе куда более петербургского особняка. В имении, несколько дней отдыхая от суеты, молодые люди заметили упадок, тщательно скрываемый, но грозивший со временем сильно омрачить оставшуюся без хозяйского присмотра усадьбу. Владимир предложил сменить управляющего, жена кивнула, явно думая о не высказанном. Вскоре вернулись в столицу, где Анна, стараясь выглядеть по-прежнему оживлённой, порой впадала в задумчивость. Её мужу слова были не нужны. Он подал в отставку, строго объявив супруге: - Дорогая, сожалею, но вскоре столичные удовольствия будут для тебя редким лакомством. Так что на этой неделе постарайся не пропустить ни одного. - Что случилось, милый? – баронесса не догадалась, настолько была уверена в важности карьеры для любого дворянина. - Мне приелась служба, пусть карьеру делают те, кого судьба обделила хлопотами с земельными владениями, тысячами душ и старым каменным домом, ветшающим без надзора, хотя, говорят, и построенном на века. - Володя, - серые глазки сияли, - Ты хочешь жить в деревне? - Разумеется, я забочусь о собственном удовольствии. Ты забыла, что вышла замуж за безнадёжного эгоиста, придётся смириться. Серебряный смех ответил ему: - Сколько нового можно узнать о человеке, с которым провела всю жизнь, если выйти за него замуж! - Да, не забудь пожаловаться подругам на бессовестного тирана, вознамерившегося похоронить тебя в глуши, - барону удалось принять суровый вид, но ненадолго. Вооружившись собственным локоном, баронесса пощекотала шею мужа, заставив его рассмеяться: - Так нечестно! - Вы забыли, сударь, что женились на крайне коварной особе! Придётся смириться. --- Вернувшись навсегда в родной дом, супруги почувствовали себя совершенно свободными и счастливыми. Анна обратилась к знакомым хлопотам, но теперь часто напевала даже за расходными книгами. Для молодого помещика забот оказалось куда больше, чем он мог предположить – плут управляющий, как и опасались, не стеснялся, рассчитав, что светская суета не скоро отпустит блистательного офицера с красавицей женой, и усердно трудился на благо собственного кармана. Разочарование пройдохи, услышавшего, что хозяева намерены навсегда поселиться в поместье, ограничиваясь краткими визитами в столицу, столь явно отпечаталось на наглой физиономии, что его выгнали даже без брани – Владимир с трудом не расхохотался, уведомив мошенника об увольнении. В поместье барон много читал, навёрстывая упущенное за годы офицерства, не поощрявшего подобное занятие, всерьёз занялся лошадьми, вступив в переписку с владельцами конных заводов и подумывая со временем завести собственный. Виделись, в основном, с близкими друзьями барона и родственниками баронессы. 16а --- Как-то раз, закончив письмо, Владимир поднял глаза на жену, шившую что-то крошечное и прервавшуюся полюбоваться работой. - Знаешь, Аня, последнее время мне всё чаще приходит в голову… Жена отложила шитьё, сложила ручки на коленях и изобразила паиньку, всем видом обратившись в слух. Барон улыбнулся, прежде чем продолжить: - Сколько трудов мы положили, чтобы не потерять службу, светских знакомых, и как мало нам оказалось нужно и то, и другое. - Ну… - протянула баронесса, задумалась, выиграла время, покинув своё место и пересев на колени мужа, стараясь не разбудить маленького обитателя своего живота, уже показывавшего строптивый нрав и милостиво разрешившего своей миниатюрной маме немного отдохнуть, - Мы решили обойтись без карьеры и света, а не пришлось это сделать. Анна с шутливой гордостью за свою находчивость любовалась супругом, не замедлившим с ответом: - Увы, у меня нет повода нудно заявить, что я всем пожертвовал ради тебя. - Слава Богу! Ты бы попрекал меня, вздумай я тебе хоть слово поперёк сказать. - Ты, дорогая, и без того узнала бы мой скверный характер, не будь ты такой послушной. - Я послушной, я послушной? – глаза баронессы округлились от возмущения, но высказаться ей помешали: - Ой! Он опять толкается, - жалобный голосок заставил ехидную усмешку Владимира превратиться в нежную улыбку, - Шалопай, - безапелляционно закончила мать, потёршись головкой о плечо мужа. - Или шалунья, - беззаботно предположил отец семейства. - Лучше шалопай. У шалуньи не будет всепрощающего старшего брата, под крылышком которого она сможет резвиться сколько душе угодно. - У неё будет отец, любящий не меньше любого брата. - Или у него. Они засмеялись, немного поспорив, кто скоро появится у Зоиньки – братик или сестричка, потом вспомнили смородиновое желе, незаметно перешли к рассуждениям об урожае и родившемся чистокровном жеребёнке, болтали обо всём, что могло прийти на язык, обмениваясь поцелуями между поддразниваниями, и наслаждаясь мгновением, оторвавшим их от ежедневных хлопот. Глубокомысленный человек, думаю, удивится, как можно в таких пустяках найти счастье, но, наверное, пожелает и сам тихого семейного счастья. КОНЕЦ