Эхо былого

Жанр: мелодрама Рейтинг: PG Пейринг: Владимир Корф/Анна Платонова Герои: все знакомые. Примечания к сюжету: Иван Иванович перед смертью успел рассказать о происхождении Анны. Старик закончил рассказ и устало закрыл глаза. Не успела воспитанница осознать смысл услышанного, почувствовать, подумать, заплакать, как неровное дыхание прервалось. - Дядюшка! - Отец! Оба крика услышаны не были. Анна как сквозь туман видела суетящихся слуг, до слуха доносились монотонные причитания горничных, возникли старухи, ненавязчиво выталкивавшие молодых из комнаты, где лежало мёртвое тело. Неожиданно шум был прорезан уверенным и чуть тревожным голосом доктора Штерна. - Прошу всех покинуть спальню, я ещё не закончил. Владимир, стоявший рядом в оцепенении, вздрогнул и посмотрел на врача. На красивом лице легко было увидеть вопрос: «Зачем? Ведь ему не помочь...», но серьёзность и нахмуренный лоб немца, чья честность и опыт давно снискали ему уважение, заставили наследника смолчать и властно подтвердить требование. Прислуга притихла, и чуть не на цыпочках, один за одним, люди вышли. Владимир последним оставил врача наедине с его обязанностями перед умершим. В смежной комнате повисла гнетущая тишина. Слуги решили держаться от господ покамест подальше. Гости разъехались, смущённые происшествием и готовые посудачить. В доме остался единственный посторонний - молодой князь Репнин. Михаил давно знал Владимира, но впервые видел лицо его таким застывшим и сосредоточенным. Впрочем, удивляться сумраку на лице друга не приходилось, поэтому молодой человек охотно перевёл взгляд на изящную фигурку воспитанницы покойного. Анна была сражена горем не меньше, чем родной сын Ивана Ивановича. Румянец на нежных щеках уступил место холодной бледности. Старательные репетиции, бессонная ночь в волнении перед первым спектаклем дали о себе знать. Девушка с трудом понимала, кто рядом с ней, машинально ответив на ласковые слова сочувствия. Смерть человека, которого Анна считала своим благодетелем, заслонила былые надежды, планы и страхи. Всё казалось ничтожным рядом с внезапностью и необратимостью смерти. Потом придётся подумать о переменах, о неизбежной необходимости учиться жить без любви и опеки Ивана Ивановича, о будущем и о прошлом. Пройдёт кажущийся бесконечным миг, принадлежащий одной только смерти, но пока Анна не могла ни о чём думать, опустилась в глубокое кресло и замерла, глядя на пламя свечи. Младший барон, теперь полновластный хозяин земли и дома, остался стоять возле книжного шкафа. В голове его проносились обрывки навсегда незаконченных споров. Не верилось, что отец никогда больше не заговорит с ним, пусть браня и не понимая, что нет надежды доказать ему - сын достоин отцовской гордости. Смерть заставила отступить обиды и ревность. Медленно обводя глазами богато обставленный кабинет, Владимир остановил взгляд на хрупкой девушке в кресле. Сколько никчёмных споров из-за неё полыхали и остались в небытие! Молодой человек испытывал странное чувство, которое не мог осознать, и оно было не к месту здесь, рядом с только что умершим отцом. Остатки обиды? Вина за нелепые подозрения, бессмысленные попрёки? Барон, не любивший стоять неподвижно, переменил позу, переступив с ноги на ногу, и поневоле привлёк внимание Михаила. Испытывавший неловкость князь счёл нужным повторить соболезнования, обращаясь к другу и поглядывая на Анну. Осторожный взгляд воспитанного человека, обращённый к девушке, отгороженной своим горем от всего мира, придал добродушной физиономии Репнина комический вид пытающегося стащить рыбку кота, и поневоле вызвал усмешку. Скорбь слегка посветлела. Недавний боевой офицер, много раз видевший смерть, должен был привыкать к этой. Боль утраты перемешалась с мыслями о предсмертном признании. Владимир пытался понять ощущения, когда там, в спальне, отец был ещё жив, ещё не исчезла надежда на лучшее, и что пробудили его слова в душе сына. Удивительно, необъяснимо, но Владимир почувствовал облегчение. Загадка появления Анны в их доме, привилегированное положение, тайна давно не давали молодому барону покоя. Много раз единственный сын требовал прямого ответа - срывался, дерзил, слышал лишь «Ты должен относиться к ней, как к сестре!» - и у мужчины темнело в глазах. Князь прервал размышления друга, осторожно придвинув кресло поближе к Анне и сев совсем рядом. Вся фигура его выражала сочувствие. Михаил искренне сожалел о случившемся, но покойного едва знал, и его скорбь была лишь отражением горя хозяев, досадой за сорванный праздник, и легко покрывалась надеждой поддержать прелестную девушку в её несчастье. Анна, ещё не переодевшаяся после спектакля, не догадывалась о производимом на мужчин впечатлении. Горе, не оставлявшее места кокетству, стёрло с лица привычную приветливую улыбку, заострило черты, но не могло скрыть редкостной красоты девушки. Хрупкость и нежность в миг потери опекуна придали ей особую трогательность. Князь осторожно взял Анну за руку. Лицо Владимира помрачнело, и болезненно участившееся биение сердце подсказало барону разгадку. Все годы, прошедшие с того времени, как молодой человек впервые вкусил даримых женщиной наслаждений, за ненавистью к прекрасной выскочке таился страх. Многие помещики растили при себе побочных детей. Отец мог изменить матери и под благовидным предлогом приблизить байстрючку. Всё существо Владимира противилось необходимости видеть в Анне сестру - он видел в ней женщину, жаждал близости, запретной при кровном родстве. Было стыдно признаться себе в своей слепоте, тяготило и сожаление, что отец до самой смерти тянул с признанием. Не спуская глаз с Анны, барон подумал о многих ошибках, несправедливости, отравившей их отношения и вставшей между ним и отцовской воспитанницей в час общего горя. Тут же вспомнилось беспокойство доктора Штерна, и тревожное недоумение заставило прислушаться к происходящему в спальне. Врач, будто повинуясь мыслям хозяина дома, появился в дверях, серьёзный и хмурый. - Я должен сообщить вам о крайне важном открытии. Нет никаких сомнений - покойный отравлен. Все признаки указывают на цикуту. Прошу вас, Владимир Иванович, вызовите урядника и прикажите принести сюда всё, что барон ел и пил на приёме. Слабый вскрик Анны заставил молодых людей опомниться от первого потрясения. Безобразное слово «убийство» нависло над домом. Волнение, суета разрушили величие смерти, превратив несчастного старика в предмет для расследования, где исполненный важности чиновник разрывался между надеждой получить повышение и боязнью попасть впросак, а впечатлительные соседи - страхом и любопытством. Уезд скоро наполнился разнообразными слухами. Подозреваемых не было - подозревали всех сразу. Ожили давно забытые сплетни. Вспомнили всех, с кем Ивана Ивановича разделял хоть намёк на вражду - споры о сенокосах, оплошности на балах, удачи и проигрыши в картах. Каждой мелочи придавалось громаднейшее значение, но никто не мог найти сколько-нибудь серьёзный повод желать старому чудаку смерти. Подозрения сгущались над близкими, и на даже похоронах пришедшие в церковь не могли удержаться от перешёптываний. Князь Репнин развил бурную деятельность - расспрашивал, разузнавал. Уряднику, побаивавшемуся учинять допросы знатным дворянам, была его помощь и лестна, и на руку, но он опасался, что княжеская ретивость спугнёт виновного и взбаламутит уезд. Владимир приглядывался и размышлял. Признание отца заставило подозревать княгиню Долгорукую, но уверенности, что она знала об измене мужа, не было. Старания Марьи Алексеевны разорить соседа легко было объяснить жаждой обогащения - барон давно уже понял: когда речь о деньгах, других причин можно не трудиться искать. Подозрения Анны пали на управляющего, и Владимир не исключал этой возможности, поэтому не увольнял вора, надеясь держать его под наблюдениям. Не отдыхала и голова Карла Модестовича. Когда старого барона унесли в спальню, он прошёл вместе со слугами и, догадываясь: перед смертью хозяин не зря позволил остаться с ним рядом только двоим, самым близким, ухитрился спрятаться в тяжёлых портьерах. Тайна происхождения Анны для него секретом быть перестала, и теперь плут размышлял, как ею распорядиться получше. Давняя мечта о поместье в Курляндии становилась тем призрачнее, чем больше новый хозяин занимался делами поместья и подозревал управляющего в воровстве. Ещё при жизни отца Владимир Иванович сумел отбить атаку на отцовскую собственность, и план княгини Долгорукой отнять поместье оказался под серьёзной угрозой. Не исключено, что Марья Алексеевна вовсе отступилась от баронской семьи и слышать не захочет о комиссионных. Чем больше господин Шуллер думал о будущем и строил предположения об убийстве, тем сильнее подозревал её сиятельство. Чутьё подсказывало - имеет дело не с пройдохой собственного пошиба, женщина больше думает о мести, чем о деньгах. Предсмертное признание Ивана Ивановича многое расставляло на свои места. Марья Алексеевна могла знать о похождениях муженька и об участии сводника. И ей будет весьма, весьма интересно узнать о прелестном цветочке, посаженном в баронском поместье. Карл Модестович не стал долго тянуть, и вскорости навестил дом Долгоруких. Приняли его нелюбезно, ждать пришлось два часа, немец мысленно похвалил свою предусмотрительность - успел для хозяина придумать солидный повод уйти на полдня. Наконец, её сиятельство соизволила допустить проходимца пред свои очи. - Что у вас за дело, милейший? Говори поскорее. - Должок за вами, Марья Алексеевна, должок-с! - Что за вздор ты явился болтать! - княгиня величественно нахмурила брови, но не обескуражила гостя. - Как же-с, бумагу я для вас добыл интересную… - плут не спешил выкладывать карты на стол. - Знать ничего не знаю! – вскинулась дама. – А если, - она усмехнулась и предупредила угрозу. – Болтать вздумаешь, кто тебе, вору, поверит? - Так болтать можно о разном-с… - Карл Модестович понял, что о старом товаре придётся забыть. – Вон, Иван Иванович перед смертью тоже наговорил… - немец глянул на женщину со значением. – Разного. Марья Алексеевна старалась делать вид, что её не интересуют предсмертные откровения. - Он давно сумасшедший стал со своим театром. Развивать разговор о театре Карл Модестович предусмотрительно не хотел – княгиня и сама могла догадаться об Анне, поэтому предпочёл вспомнить покойного супруга своей собеседницы. - Пётр Михайлович с ним дружил, а человек он был умный. - Старый дурак! Один другого не лучше! – Марья Алексеевна немного вышла из равновесия. - Не то слово-с, сударыня, - согласился пройдоха. – Одно хорошо – о приличиях оба заботились, тайны хорошо прятали. - Какие такие тайны? – подозрительно уставилась на Карла Модестовича княгиня. - Такие, что в почтенных семействах делают немалый скандал. - Выкладывай начистоту, что подслушал! – женщина решительно оборвала немца. Тот расплылся в улыбке. - Не даром, ваше сиятельство, только не даром. И деньги, - он посуровел. – Вперёд! - Да за что тебе платить, гусь курляндский! И так обобрал, никакого проку с тебя, я выложила я немало! - Так кто ж виноват, коли моей помощью не сумели воспользоваться! – Карл Модестович огрызнулся и постарался глубже закинуть крючок. – А князь к барону не в шахматы играть ездил, не в шахматы. - Без тебя знаю, вон пошёл! – Марья Алексеевна нахмурилась и отвернулась к окну. - Кто бы мог подумать! – комически всплеснул руками немец. – Уряднику, чай, интересно! - Угрожать мне вздумал! – княгиня насмешливо покачала головой. – А вот велю тебя спустить с лестницы, тогда урядником и грозись! - Боже упаси, ваше сиятельство, угрожать такой даме! Никак невозможно-с! Я ведь со всей душой-с, со всем почтением, хотел только услугу вам оказать! – он понизил голос. – Любовница у князя была давняя, почитай, вскоре после свадьбы с нею сошёлся, дочь тех же лет, что и ваша… - Что… - Марья Алексеевна перестала дышать… - Нет! Всё ты врёшь! – бледность сменилась ярким румянцем. – Говори! - Пять тысяч, – коротко ответил курляндец. - Ах ты, вор, лжец, негодяй! - Семь, сударыня, меньше никак! - Да как ты смеешь! - Без меня никак не найдёте, старик хорошо её спрятал! Княгиня не могла больше скрывать волнение, покачнулась и вышла из комнаты, но убраться немцу не приказала. Карл Модестович, затаив дыхание, ждал её возвращения. Марья Алексеевна вернулась через пару минут и угрюмо бросила на стол пачку банкнот. - Говори! - Сейчас, сейчас… - немец лихорадочно пересчитывал. - Говори же! – нетерпеливо прикрикнула женщина, и Карл Модестович оторвал глаза от вожделенных сокровищ. - Анна. - Анна? – княгиня приподняла бровь. – Неужто? Я думала, барон сам прижил… И не с крестьянкой. Да не ты не врёшь? - Извольте взглянуть, – немец достал из внутреннего кармана драгоценное ожерелье. – Вам сия вещица знакома? - Где взял? – Марья Алексеевна легко узнала фамильную драгоценность, изображённую на портрете покойной свекрови. - Анне барон на первый бал подарил, неспроста ведь. - Дай! - Нет уж, нынче же хозяйке верну… пока в трауре не спохватилась. Мне подозрения ни к чему-с. - Байстючке – фамильную драгоценность, - скривилась женщина, уже веря открытию. - Мне пора… - немец старательно сложил добычу и спрятал поглубже. – Позвольте откланяться! - Ступай, ступай… - негромким голосом женщина отпустила его, напоследок улыбнувшись ничего не замечавшему Карлу Модестовичу совсем недобро. Дверь закрылась, и если бы кто увидел выражение лица благородной княгини, он крепко задумался бы вставать у неё на пути. ---- Едва Карл Модестович вышел из комнаты, княгиня позвала доверенного слугу - рослого угрюмого мужика, и велела: - Обнаглел немец, проучить надо. Возьми мужиков, лошадей, догоните его на пути к Корфу, отвезите в наш охотничий дом, да сторожите, пока не велю отпустить. Что на нём кроме одежды - всё мне принесите. Властная женщина не прощала, если кто-то одерживал над ней хотя бы призрачную победу. Жаль было денег, мутило от мысли, что к ожерелью ещё хоть раз прикоснётся рука негодной байстрючки, и желание не выпускать из рук ни то, ни другое подсказало разумные доводы. Немец много знает и слишком опасен. Его исчезновение истолкуют как бегство, а потом никто слушать не станет. Решив первую из задач, княгиня задумалась о продолжении. Необходимо прибрать к рукам имение Корфов. Помимо мести, эта мера лишит молодого барона возможности позаботиться об отцовской воспитаннице, да и до неё ли будет Владимиру? Теперь главное. Уничтожить плод мужней измены, стереть саму память о ней, избавиться от воспоминаний и обрести, наконец, покой. Княгиня любила покойного мужа всепоглощающей властной любовью, которая не терпит измены. Много лет назад, женщина помнила всё отлично, мужу удалось развеять её подозрения, а от крепостной, на которую донесли, он поскорее избавился. Когда спустя годы Марья Алексеевна узнала в любовнице князя ту самую девку, от удара едва не помутился рассудок. Может, и помутился - месть стала главным мотивом, и целый год не ослабил жажды расправы. Смерть неверного мужа не дала успокоения - жив оставался сводник, предатель, обманщик, лебезивший в лицо и насмехавшийся за спиной. С ним покончено, но осталось лёгкое разочарование, нередко следующее за достижением цели. Многократно обдумывать планы вошло у княгини в привычку, и, решив, что расследование убийства зашло в тупик, Марья Алексеевна порой ощущала скуку. Битвы за собственность и против упрямства Лизы казались на фоне содеянного мелкими и не приносили удовлетворения. Новость об Анне заставила кровь волноваться. Вновь переживая обиду, Марья Алексеевна раздула в сердце огонь праведного негодования. Юная красавица Анна стала новым врагом, уничтожить которого будет приятно. --- В усадьбе Корфа было тихо и тягостно. Анна стала ещё молчаливей, за рояль не садилась, занималась цветами в оранжерее, читала. Карл Модестович увидел и зарегистрировал в расходной книге вольную, и теперь не вправе был угрожать. Расследование убийства затягивалось. Ничто не мешало предаваться воспоминаниям. Анна свыклась с тем, что отныне она - не имущество, но горечь утраты и раскрытие тайны отравили радость долгожданной свободы. Много раз девушка представляла, как узнает о своих настоящих родителях. Воображение рисовало картины, над которыми разум смеялся. Что у дядюшки есть причина выделять маленькую сироту среди дворни и заботиться о ней, как о родной дочери, сомнений не вызывало. Но что за причина? Иван Иванович - не дядюшка, а отец? Это казалось самым возможным. В детстве Владимир, казалось, легко смирился с названой сестрой, пока, вернувшись из кадетского корпуса, не высказал резкого нежелания видеть в Анне близкого человека. Почти ребёнок, Анна обиделась, не понимала, пока не выплакала в подушку все слёзы, и с тех пор колкости молодого барчука не могли её ранить. Всё же что-то мешало девушке окончательно убедить себя в кровном родстве. Владимир не мог быть ей братом. Он иначе смотрел, обида была непохожа на те, что Анна порой замечала в соседских семьях. Настоящего брата мало волнует, как одета сестра, он не замечает множества тонкостей, беспечно предоставляя заботу о девушке матери или же гувернантке. С Анной иное. Владимир мог злиться, быть холоден, высокомерен, изображать безразличие, но только наружно. От него не могла укрыться оплошность в наряде или манерах, и лет с шестнадцати, продумывая поведение, одежду, причёску, Анна не забывала о мнении сына своего благодетеля. Владимир видел в ней женщину, это бесспорно, сомнений не было с давних пор - а о плотской близости девочка узнала довольно рано, как часто бывает в деревне, тем паче, что дворня любит чесать языки на досуге, и за спиной барина все отлично помнили о настоящем положении «барышни». Так в чём же искать разгадку? - думала Анна. Может, родство, но более дальнее? Почему Иван Иванович не позаботился о документах? Анна пыталась вовсе не думать, жить одним днём и целиком довериться Ивану Ивановичу, но получалось плохо. Каждый упрёк барчука, брань управляющего, завистливый взгляд Полины толкали к унынию. Девушка пыталась вспомнить родителей, записанных в документы, умерших, когда она была совсем крошкой. Каковы они были? Любили ребёнка? Почему память не сохранила почти ничего, только смутные образы крестьянской избы? Почему сироту не взяли к себе деревенские родственники? А, может, напрасно искать тайный смысл в обычной причуде? Но почему именно Анна, разве мало детей в большом баронском поместье теряет родителей? Блажь, благодарность, случай? За что благодарить крепостного? Порой, устав от попрёков, Анна рисовала в воображении, как её отец спасал жизнь барону - на войне или же на охоте, но это казалось ещё невозможнее шутки судьбы. Дети солдат при рождении получают свободу. О геройском поступке знали бы все, и Владимир не стал бы попрекать дочь человека, спасшего отца, которого, несмотря на ссоры, любил. Разгадка застигла врасплох в миг, когда Анна была далека от размышлений о прошлом. Только через несколько дней девушка стала способна подумать о старой тайне, и поняла - не понимает, что теперь делать. Петра Михайловича она знала с детства - уважала, порой завидовала маленьким Долгоруким, у которых есть прекрасный отец, а в его сердце - законное место каждому из детей. Соседи казались примерной семьёй, и вместе с правдой о своём происхождении Анна узнала о постыдной измене. Стало душно от мысли, что ложью пропитана вся её жизнь, и впереди не видно просвета. Рождённая во грехе и обмане, выросшая под чужим именем, воспитанная, как дворянка, и записанная рабыней, Анна должна навсегда схоронить в сердце правду о своём происхождении. Зачем Иван Иванович раскрыл её перед смертью? Отец Анны мёртв, мать, наверное, тоже... Девушке и в голову не пришло, что добрый дядюшка разлучил мать и дочь. Брат, сёстры – княжны, зачем им родственница-крестьянка? В всколыхнётся обида на отца, разочарование, подозрения – только ли Анна? Зачем разрушать память об уважаемом человеке? Придя к такому решению, Анна перевела дух и занялась повседневными хлопотами, прежде докучными, а теперь избавляющими от горечи, наполнившей сердце. --- Расследование убийства забуксовало. Каждая линия приводила в тупик. Первым подозреваемым стал исчезнувший управляющий, но барон сомневался, что банальное воровство могло толкнуть трусоватого Карла Модестовича на такой риск. Ещё сильнее сомнения выросли, когда прислуга доложила хозяину - вещи в комнате немца остались на месте, даже деньги найдены у задней стенки в комоде. Полина причитала, показывая тайник, из которого порой утягивала бумажку-другую, но обвинение любовника в страшном грехе заставило действовать, и она не отставала от барина. - Не убивал мой Карлуша! Христом-богом клянусь! Прибрать немного к рукам - кто не грешен, а чтоб человека убить - никогда бы такого не сотворил! Владимира раздражал плаксивый голос растерянной горничной, но девушку было жаль, и он скупо утешал её, поглаживая по плечу: - Ну, Полька, хватит реветь! Если не убивал, никто не обвинит, вернётся к тебе, куда денется. Слова вызвали взрыв плача. - Ой погубили его! Злодеи и барина извели, и Карла Модестовича! Ой, душенька моя горемычная! Хотя барон считал бедную девушку глуповатой, словам её нельзя было отказать в справедливости. Управляющий мог быть выбран козлом отпущения, нельзя исключить и совпадения - в лесу каждый год кто-нибудь становился жертвой медведя или неловких охотников. Поговорив с урядником, Владимир ещё больше стал сомневаться. Не блестящего ума, но опытный и здравомыслящий, представитель власти отметил: не бывало на его памяти таких убийств. Громкое расследование добралось бы и до воровства, никаких надежд занять новое место, кражи по мелочи немцу спустили бы, зачем во все тяжкие. Напоследок промокнув лоб, пожилой чиновник прибавил: - Помяните моё слово, не того полёта птица работала! Яд, ишь ты, индийский! Немцу фантазии не хватило бы. На сороковины приехали очень немногие. Соседи строили скорбные мины. Барон велел подавать на стол как можно быстрее, чтобы, насытившись, гости уехали засветло. Манёвр в целом увенчался успехом, но княгиня Долгорукая предпочла задержаться, многословно распинаясь об ужасе, который навело на округу убийство. - Подумать только, в почтенном доме такие страсти! У нас, почитай, и краж мало, и разбоя не слышно давно, теперь возьмёшь чашку, мысли всякие в голову лезут! - дама вздохнула. - Думаю, для тревоги нет оснований, - угрюмо ответил Владимир. - Вы, сударыня, хозяйство держите в кулаке, у Вас не поворуешь, и бежать не с чем. - Так этого негодяя ещё не нашли! - округлила глаза княгиня. - Мне всегда он не нравился, сколько раз предупреждала покойного Ивана Ивановича! - она поднесла к носу платок. - Вот как? Мне казалось, последний год Вы с отцом были не в дружбе. - Ах, пустое, хозяйственные недоразумения, когда такое случается, разве можно вспоминать денежные вопросы! Владимир про себя усмехнулся. Он помнил отлично, что Марья Алексеевна гнев на милость сменила вовсе не по великодушию, а когда доктор Штерн, обсуждая последние недели жизни покойного, несказанно удивился требованию княгини вернуть долг, уплаты которого пожилой врач был свидетелем. Не теряя времени даром, барон поднял расходные книги отца, заставил чиновников порыться в архиве и предъявил доказательства не княгине, а её сыну. Андрей, не желая разбирательств и тяжбы, вернул по какой-то причине не погашенное заёмное письмо. Матери пришлось смириться, хотя Владимир легко мог представить сцены, которые она закатила его другу. Не выдавая своих мыслей, барон слушал витиеватые фразы: - За хозяйством глаз да глаз нужен, все норовят отлынивать от работы или стянуть что-нибудь. Владимир, помните моё слово - от воровства до душегубства рукой подать! Князь Репнин, утомлённый за день, проворчал: - Слишком просто! - Вам, молодёжь, всё нужно с вывертом, не как у людей! - Думаю, Марья Алексеевна, Вы правы... - Владимир взял со стола бокал и, не поднося ко рту, держал в руке, вслух размышляя: - У меня есть важные сведения... У Карла Модестовича была куда более серьёзная причина решиться на крайние меры, чем обычные в его должности злоупотребления. Три пары глаз уставились на лицо молодого человека. Репнин загорелся, Анна тихонько ахнула, Марья Алексеевна выжидала, тайно хваля себя за предусмотрительность. Барон не спешил с объяснениями, давая слушателям возможность впитать каждое слово. - Наш поверенный прислал мне письмо о получении отцом значительной суммы, достаточной для покупки небольшого имения… Шуллер болтал иногда, что мечтает прикупить землю в Курляндии, с лихвой бы хватило. - Вот как? – княгиня напряжённо слушала. - Да… расписка отца поначалу сомнений не вызвала, но, рассматривая завещание, господин Иванов пригляделся к подписи и усомнился, потому и связался со мной. В сейфе не было похожей суммы, отец не успел бы потратить её за короткое время! - Может быть, она нужна была твоему отцу для какого-то дела, и он её отдал сразу? – встрял Михаил. - Я помню, перед спектаклем отец говорил, что счета за декорации не оплачены, но скоро всё будет улажено… Он ждал денег, но не успел их получить! И в расходных книгах ни строчки. Репнин кашлянул и со значением произнёс: - Твой управляющий углядел куш, подделал подпись, а чтобы Иван Иванович не спохватился, убил его. Анна всхлипнула и закрыла лицо руками. Михаил отвлёкся, а барон спокойно продолжил: - Карл Модестович достаточно хитёр, чтобы оставить все вещи и даже немного денег, сделать вид, будто не собирался бежать… В лесу, верно, найдут обрывки его одежды, он мог надеяться – подумают на несчастный случай. - И если бы не ваш поверенный, всё бы сошло! – возбуждённая гостья дышала, приоткрыв рот. - Не торопитесь с выводами, сударыня. Поверенный мог ошибиться, а прав Михаил. Расписку должен исследовать лучший специалист, в доме могут быть тайники, о которых даже мне неизвестно. Как ни сильно искушение, немец трусоват для такого дела, понимал, без сомнений – за убийство его найдут и в Курляндии. - Ах, у меня есть предчувствие, всё, что нужно, найдётся! – Марья Алексеевна, опасаясь, что не сумеет скрыть удовлетворения, поднялась, и, ещё раз принеся соболезнования, отправилась восвояси. Едва за княгиней закрылась дверь, Михаил стал быстро ходить по комнате, взбудоражено размахивая руками. - Теперь… нужно… - он резко остановился. – Володя, зачем ты ей рассказал, разнесёт ведь на весь уезд! - Надеюсь, - хладнокровно ответил Владимир, складывая салфетку. - Почему? – удивлённо приподнял брови Репнин. Понизив голос так, чтобы его наверняка не было слышно за пределами комнаты, Владимир ответил: - Потому что я выдумал всё. От первого до последнего слова. Анна и Михаил застыли от удивления. --- Марья Алексеевна ехала в карете домой, нетерпеливо ёрзая на сидении. Кровь волновалась, как в годы далёкой молодости. В голове роились разнообразные планы - не успевал как следует сформироваться один, как ему на смену рождался другой. Навести следствие на ложный путь, посмеяться над вражеской глупостью, самой найти пропавшие деньги... Клубок мыслей путался, но в нём не терялась и месть. В церкви на поминальной службе, за столом, слушая важные новости, Долгорукая ни на миг не упускала из виду нового врага - Анну. Старый подлец потрудился вырастить байстрючку не хуже по-настоящему благородной девицы. Каждое слово, движение, взгляд погружённой в горе воспитанницы свидетельствовали об изысканных манерах и не позволяли усомниться в хорошем происхождении. Это было обиднее всего - понимать, что дочь крепостной девки не уступает дочерям благородной супруги. Княгиня ухватилась за мысль и стала распутывать дальше. Не уступает... Ой ли? Наружно-то все хороши, коли приодеть да пообтесать, а как бы на чистую воду обманщицу вывести? Женщина не хотела простой расправы, помня скуку, охватившую её после убийства. Старый сводник оказался жертвой простой, так глуп, что, стоило поднажать, едва не упустил имение, и, не появись на сцене молодой сын, проиграл бы, не вступив в настоящую битву. В тот день Марья Алексеевна была обозлена и разочарована, но главной целью оставался старик. Цель достигнута, а неутолённая ненависть нашла новый объект. Сегодня, тайно смеясь над доверчивостью Владимира, женщина ощутила, насколько слаще мстить молодым. Нить разматывалась, становясь ровной и гладкой. Недостойно марать благородные руки убийством байстрючки - слишком много ей чести. Запороть бы, как обычную дворовую девку, но, увы, сын уничтожил все шансы отнять имение. Опозорить, объявить на весь свет, кто она на самом деле такая? Пришлось вздохнуть о несовершенстве этого мира - побочных детей, если отцы позаботятся об их воспитании, в обществе принимали, некоторые занимали высокое положение, об ущербе законной семье никому не было дела. Неуместная снисходительность обессмысливала планы по разоблачению, покойный отец не сможет дать девке приданое - кому она интересна? Поговорят день, два, много неделю - и позабудут. Найдётся глупец, кто, разнюнившись при виде изящной красавицы, прекрасно поющей после обеда, обронит: «Благородное происхождение видно, хотя и.... Хе-хе...». Марья Алексеевна представила сцену так живо, что по телу пробежала дрожь возмущения. Карета как раз подъехала к дому, и женщина напустилась с бранью на кучера, на подвернувшуюся служанку, строго посмотрела на сын и быстро поднялась в свою комнату - додумывать план, а заодно - меры о том, как окончательно избавиться от угрозы разоблачения. --- В гостиной у Корфа нелёгкий разговор продолжался. Хозяин неохотно говорил о деталях, понимая, как мало ему известно, и надеясь на ошибки врага. - Марья Алексеевна или сама замешана, или разблаговестит по уезду. Убийца может ухватиться за мой рассказ, попробовать подтвердить подозрения, совершит ложный шаг… Я свяжусь с поверенным, попрошу его подыграть мне. Не найденные деньги – приманка, их могут попытаться найти, рискнуть проникнуть в мой дом. Попытаться повлиять на знатока по подделке подписей… - А что могло случиться с Карлом Модестовичем? – воспользовалась небольшой паузой Анна. - Не имею ни малейшего представления. Всё, что угодно, возможно – от совпадения до несчастья. - Бедная Поля… Деятельный Михаил уже составил небольшой план – съездить в Санкт-Петербург и найти подходящего человека, который выдаст себя за специалиста по исследованию почерка. Ему жаль было расставаться с Анной, но молодой человек надеялся заслужить благодарность девушки, привлекавшей его сильней с каждым днём. Анна выглядела угнетённой тем больше, чем явственнее становился неуспех разбирательства по делу об убийстве её благодетеля, и вернуть на её щёки румянец казалось князю не меньшей удачей, чем снискать лавры грозы преступников. Заручившись обещанием барона написать рекомендательное письмо, Михаил бодро отправился собирать бумаги перед поездкой. Анна тоже хотела покинуть комнату, но бывший хозяин остановил её: - Вы уже рассказали Репнину о Вашем происхождении? - Нет… сейчас, в трауре… Разве это уместно? - Он явно заинтересовался Вами, к чему скрытность? Анна сглотнула. - Понимаю… ему лучше не думать обо мне… - Отчего же? Отец записал на Вас небольшой капитал. - Владимир, прошу Вас… я жила, как во сне, мне мерещились сказки, теперь даже вспоминать о них стыдно. По документам я – всего лишь бывшая крепостная. - Аня… - барон взял её за руку и смотрел очень серьёзно. – Прошу Вас, скажите, Ваши чувства к Репнину… Девушка растерялась. - Он добрый, славный, мне было с ним очень легко… - под пристальным взглядом говорить оказалось неожиданно трудно. – Сейчас, пока убийца Ивана Ивановича не найден, я не должна… - Анна, причём здесь долг, траур, что говорит Ваше сердце? Вы его любите? Лихорадочный прямой вопрос совсем озадачил. Всю жизнь привыкшая скрывать мысли и чувства, Анна была застигнута врасплох, откровенность не давалась ей, и, к собственному удивлению, девушка поняла, что сама не знает ответа на этот вопрос. - Прошу Вас, не надо, - пролепетала она. – Я расскажу всё Михаилу Александровичу, когда он вернётся… Барон вновь стал холоден. - Если для Вас это слишком мучительно, я могу Вам помочь и всё рассказать сам. - Нет… - Анна вздохнула. – Я сама должна всё рассказать… и извиниться. - Не за что, Анна. Ваше происхождение было легко угадать. - Но Вы… - начала девушка и прикусила язык, понимая, как неуместно вспоминать былые обиды. Усмехнувшись, Владимир отпустил её. - Не смею задерживать. Полная смятения, Анна почти бегом оставила комнату. --- Анна поднялась к себе и прилегла на кровать, надеясь унять сердцебиение. Разговор с Владимиром взволновал её и разбередил начавшую затягиваться рану. День за днём, тянувшиеся бесконечно, закончились вдруг, и девушка осознала - прошло больше месяца. Стало неловко от мысли, что, не отвергая ухаживания князя Репнина, она не подумала рассказать ему правду о своём происхождении. Не пришло даже в голову - настолько бывшая крепостная была потрясена гибелью благодетеля и его предсмертным признанием. Тяготившая много лет тайна рассеялась, и Анна совсем упустила из виду, что даже теперь остаётся князю неровней. Она представила доброе лицо, ласковую улыбку поклонника, подумала - о лучшем возлюбленном нельзя и мечтать, но стало совсем невесело. Михаил Александрович был безупречен, понятен, его слова и поступки легко предугадать, и, очарованная, до смерти дядюшки Анна грезила о будущем счастье, надеясь, что рыцарь простит низкое происхождение, избавит от преследований управляющего, увезёт далеко-далеко... Позже, в трауре, Анна могла оценить тактичность и готовность князя помочь в застигнувшей друга беде. Добрые качества молодого человека проявлялись с каждым днём всё нагляднее, и каково было удивление Анны, когда, услышав вопрос Владимира, она не смогла ответить ни «да», ни «нет». За месяц Михаил вырос во мнении девушки, но не стал ни на йоту ей ближе. Может быть, надо открыться немедля, не откладывая и находя новые отговорки? Вздохнув, Анна сказала себе - поездка не такое уж трудное дело, даже если князь обидится и огорчится, он поступит так, как обещал другу. Приняв решение, девушка почувствовала себя легче и перестала думать о Михаиле. Не давали покоя мысли о другом человеке. Память вернулась в день похорон опекуна. Впервые Анна видела молодого барона растерянным, подавленным горем, не способным удержать слёзы. Безумно хотелось утешить, облегчить его ношу, напомнить, как покойный любил сына, несмотря на много раз высказанное недовольство его поведением. Стоя рядом с Владимиром у гроба Ивана Ивановича, Анна коснулась руки молодого барона, он едва ли почувствовал. Узнав, как крепостная воспитанница попала в дом Корфа, Владимир стал с девушкой предупредителен и заботлив, но держался до обидного отстранённо. Прежде с ним было легче, несмотря на язвительность и старания указать крепостной её место. На придирки Анна отвечала холодным вызовом, могла сама потребовать объяснений; как ни больно осознавать себя причиной раздора между отцом и сыном, мысль, что по разрешении старой загадки ненавистная крепостная стала бывшему барчуку безразлична, неожиданно ранила. Девушка всегда почитала для себя наилучшим оставаться в глазах сына опекуна незамеченной, и, когда желание осуществилась, плакала ночами от одиночества. --- На другой день, после завтрака, Анна попросила князя Репнина уделить ей несколько минут перед отъездом. Молодой человек охотно последовал за девушкой в библиотеку, расположился в кресле и принял позу старательного внимания. С трудом удержав улыбку, Анна перешла к делу. - Михаил Александрович, Вам много говорили о моей тайне. Простите, я совсем забыла, что её, кроме Вас, знают все в доме. - Понимаю, Вы были потрясены смертью своего благодетеля... - поспешил вставить деликатность Репнин. - Всё равно, Вы были так внимательны... - заметив, что кавалер хочет произнести ещё какое-то заверение, Анна постаралась поскорее перейти к делу. - Моя тайна очень проста. Я - незаконнорожденная, мой отец был другом Ивана Ивановича, он был женат, и барон приютил меня. Предполагавший нечто подобное князь спокойно кивнул, вслух заметив: - Я считал Вас побочной дочерью Вашего опекуна, но это не важно. Главное, барон позаботился о достойном для Вас воспитании... - Записали меня крепостной, как мою мать, вольную я получила уже после смерти дядюшки. Михаил удивлённо моргнул. Он знал множество побочных детей, самый известный и уважаемый - поэт Жуковский, служил наставником Его высочества, это принимали как должное, и молодой князь никогда не задумывался о тонкостях метрики. Чуть нахмурившись и проведя пальцем по подбородку, Михаил изрёк: - Странно, обычно подыскивают благородных родителей или мещан. - Необязательно, мало ли байстрюков среди дворовых, - Анна ответила неожиданно резко, не заботясь о впечатлении. - Простите, я невольно Вас обманула, разумеется, Вы не могли ожидать, что моё происхождение настолько низко. - Нет, вовсе нет... - смутился молодой человек. - Записать Вас могли как угодно... Просто я никогда о таких вещах не задумывался. - Вам нужно подумать... - Анна вежливо улыбнулась и встала. - И пора собираться, не смею отнимать Ваше время. - Я... - Михаил растерялся, ему показалось, что его выпроваживают, но пришлось встать вслед за девушкой. Он машинально поблагодарил за пожелание удачной поездки и, оставшись один, не сразу сумел собрать мысли. Услышанное не потрясло, но озадачило. Всю жизнь уверенный в чрезвычайной важности благородного происхождения, князь не задавался вопросом - как быть, если о знатности нет свидетельства, выписанного рукой крючкотвора. Закрались и другие сомнения. Анна держалась слишком спокойно, без колебаний произнесла грубое слово, он не узнавал девушку, в которую успел за два с небольшим месяца влюбиться, казалось, без памяти. Постояв так с минуту, Михаил опомнился, тряхнул головой и решил вернуться пока к насущным делам, надеясь, что в отношениях с Анной на свои места всё расставит время. -- Владимир передал другу письмо к своему поверенному и подробно обсудил, как устроить ловушку. Убийца, если он всё ещё в Двугорском уезде, заинтересован свалить вину на исчезнувшего Карла Модестовича. Для этого необходимо, чтобы подпись на несуществующей расписке признали поддельной. Взяв на себя разговор с урядником, барон собрался якобы проговориться, что для тщательного исследования необходимо сличить почерк со множеством документов, поэтому нужный человек приедет в Двугорский уезд. Надежда, что убийца проявит себя, была слабой, но не хотелось упускать даже призрачный шанс. --- Анна, простившись с поклонником, вернулась к себе и решила отвлечься на чтение, но глаза не видели букв. Гулять на промозглом ветру покойный опекун не разрешал, и, сохранив прежние привычки, Анна не вышла на улицу. Нарушать тишину дома звуками фортепьяно девушка не хотела, не забывая и то, что Владимир никогда её игру не одобрял. Вспоминая Ивана Ивановича, Анна впервые после его смерти прикоснулась к подаренным им драгоценностям. Серьги, брошки, колечки... Меланхолично перебирая красивые безделушки, Анна вспомнила выступление на первом балу. Полная надежд и тревоги, она боялась как разоблачения, так и собственных промахов. Дядюшка подбадривал, уверял, что талант важнее происхождения, таинственно, как любил, намекал на женщину, которая гордилась бы Анной, и колье которой крепостная актриса достойна носить. Пальцы машинально перекладывали из шкатулки на стол и обратно одно украшение за другим, и вдруг застыли. Анна, очнувшись от туманной задумчивости, вытащила из шкатулки все драгоценности, внимательно осмотрела ящик комода, потом другие, проверила, не упало ли ожерелье куда-нибудь между ящиками, и резким движением протёрла глаза, возвращая мыслям безупречную ясность. Последний подарок исчез. Девушка тщательно осмотрела всё остальное, убеждаясь - других пропаж нет, потом взяла шкатулку и направилась в кабинет, где надеялась найти хозяина дома. --- Владимир, просмотрев расходные книги за последнее время, вновь задумался об убийстве. Своей выдумкой он был не очень доволен - импровизированная история при холодном размышлении казалась слишком сложна, последствия - непредсказуемы. Отъезд Репнина позволил вздохнуть свободнее, хоть ненадолго избавиться от ревности, терзавшей барона, когда он видел друга и Анну вместе. Как далеко зашли их отношения? Привела ли взаимная склонность к глубокому чувству? Анна сдержанна, траур не оставляет места для флирта, но Владимир слишком отчётливо понимал, сколько энергии прячется под маской хорошего воспитания. Избавившись от тяготивших его подозрений о близком родстве с любимой девушкой, барон почувствовал огромное облегчение, не сразу поняв, что после многих лет видимой неприязни искать отклика на своё чувство окажется нелегко, а ревность - не лучший советчик. Неожиданно размышления были прерваны стуком в дверь. Барон поднял голову, сказал «войдите» и увидел предмет своих дум и грёз. Анна, взволнованная, поставила на письменный стол шкатулку, села в кресло и заговорила: - Исчезло моё ожерелье, подарок Ивана Ивановича... - Больше ничего не пропало? - Владимир подался вперёд. - Нет... Я осмотрела всё очень тщательно, пересчитала, только колье. - Сколько оно могло стоить? - протянул молодой человек. - Не знаю, но наверняка дороже всего остального. - Пропажа такой вещи не могла пройти незамеченной, но почему тогда не взять всё? - Думаете, Карл Модестович? Дверь вдруг распахнулась, и собеседников прервала разъярённая Полька. - Ты! Врёшь всё! Только бы извернуться, только бы Карлушу упечь на каторгу, спрятать свои делишки! - Полина... - барон поморщился. - Думай, что плетёшь. Какие делишки у Анны? - Деньги тянула с покойного барина, чтобы всё для неё... А Вас - обделить! - горничная быстро сообразила, как вызвать у хозяина застарелую неприязнь, но просчиталась. Владимир только махнул рукой: - Ступай! Полька упрямилась: - Сама Анька спрятала своё ожерелье... - Ступай! - голос пришлось повысить, и девушка, сморщившись от обиды, вынуждена была уйти восвояси. - Подслушивала... - беззлобно прокомментировал барон её появление. - Не сердитесь на неё, прошу Вас, Владимир... Полина сама не своя, я и не думала, что она так привязана к Карлу Модестовичу. - Я не сержусь. Она его любит? - Должно быть, хотя раньше я бы ни за что не поверила. Стыдно признаться, что я думала о Полине. - Любовь сделала её лучше? - Владимир надеялся, что его голос не дрогнул. Для Анны это само собой разумелось, и она не понимала, почему лицо сидевшего напротив неё мужчины стало таким сосредоточенным и напряжённым. - Конечно! Ради любви человек способен на многое, - девушка улыбнулась. - Это Вы вычитали в Ваших романах? - глухо ответил барон. - Вы думаете, у меня нет своих мыслей и чувств? - Анна обиделась. - Вы, должно быть, немало мыслей посвятили любви! - Вы о любви ничего не знаете! Вы холодны, бессердечны! - Просто чудовище... - Смеётесь над теми, кто способен любить! - Чем роман отличается от задачника? - Владимир свёл пальцы вместе и стал писать на воображаемой школьной доске. - Благородный рыцарь плюс прекрасная дама равно любовь. Анна вскочила, полная обиды и боли: - Что смешного, полюбить благородного человека! - О, да! - Владимир встал вслед за ней. - Взвесить добрые качества на солидных весах, поставить оценку, потом можно и полюбить! Кто сказал, что любовь безрассудна и зла? В высшей степени разумное чувство. - Сердце обмануть не так просто! - в пылу спора девушка не замечала, как полыхают щёки. - Вот как? Человек, которого любят, непременно идеал добродетели, хотя его никто в этом раньше не подозревал? - Не смейте, Вы... Выворачиваете мои слова наизнанку! - Отвечать за свои слова не угодно? - Я готова повторять снова и снова - любовь возвышает, любящий человек способен увидеть лучшее, нет ничего прекраснее любви! - Наверное, я зря трачу время на расходные книги... Анна опешила. - О чём Вы? - Не вижу в Карле Модестовиче прекрасных черт, но любящему сердцу виднее. - Он не убийца... - нашлась в ответ девушка, но голос прозвучал неуверенно. - Считаете, быть не убийцей довольно? Или... Ничего не знаете о любви Вы? Серые глаза барона сверкнули, заставив Анну смутиться и ответить дерзостью: - Вы ловите меня на слове? Что бы не знала я, Вы не властны над этим! - Зачем Вы говорите о власти, Анна! - посуровел насмешливый голос. - Вы больше не крепостная, я обязан о Вас заботиться, но власти над Вами у меня нет. Сердитое настроение девушки испарилось. Противно засосало по ложечкой, и пришлось опустить глаза. - Извините... Владимир смягчился. - Вам не за что просить прощения. Не зная, как отвечать на нежданную ласку в его с детства знакомом, но таким непривычном голосе, Анна вернулась к насущным заботам. - Найти убийцу – вот главное, а мы спорим Бог весть о чём, - девушке почудилось лёгкое разочарование на лице Владимира, она сделала неуверенное движение к выходу, потом обернулась, порывисто коснулась руки барона, и вышла из комнаты таким быстрым шагом, что он был похож на бег. --- Хотя внимание Владимира было сосредоточено на Анне, неожиданное отчаянное заступничество Полины за Карла Модестовича удивило и тронуло. Хозяину в голову не пришло упрекать девушку в дерзости, к тому же Анна явно жалела несчастную. Мысль, что они испытывают одни чувства, пусть и к горемычной Полине, согрела, прощальный жест Анны заставил сердце биться сильнее, надежда, что тайная любовь не останется без ответа, из слабой искорки превратилась в пламя свечи, которое Владимир твёрдо решил сохранить в любой буре. Разговор расшевелил мысли, уставшие в ожидании. Барон жаждал действия, и вскоре в его уме созрел новый план. Ближе к вечеру Владимир позвал Полину в свой кабинет и постарался обратиться к ней как можно мягче. - Поля, смотрю, ты совсем извелась. Горничная насупилась, но тёмные круги под глазами были красноречивее слов. - Ты веришь, что Карл Модестович не убивал моего отца? Полина стала горячо убеждать барина, он прервал девушку: - Полно... Я знаю, что мой управляющий - не ангел небесный, мелкие грешки не взыщу. Сейчас мне нужно одно - найти убийцу. Если сделаешь, что я скажу, поможешь мне, поможешь и Карлу Модестовичу. Пришлось останавливать поток слов, которым Полина убеждала хозяина в своей преданности. Объяснять пришлось долго - Полина всюду искала подвоха, но, наконец, согласилась. --- Марья Алексеевна, уверенная, что до полной победы ей осталось несколько простых шагов, развивала планы на будущее. Дело об убийстве старого сводника было в её глазах почти закрыто. Знаток, кем бы он ни был, исследует подпись и почти наверняка сделает вывод, которого от него ждёт не только барон, но и вся округа. Куда интереснее было дальше. Долгорукой не давали покоя мысли об украденных или спрятанных деньгах, она ещё не придумала мести для байстрючки своего мужа, но обо всём по порядку. Карл Модестович второй месяц был заперт в маленьком охотничьем домике под присмотром надёжных слуг. Это не могло продолжаться вечно, и Марья Алексеевна рассчитывала, как следует запугав немца, заставить его убраться. Увы, расправиться с ним окончательно было опасно даже с помощью крепостных слуг - соблазн получить от властей вольную за донос на тяжёлое преступление барыни слишком силён, могут позариться и самые преданные. Женщина долго раздумывала - надавить на пленника сразу, или ждать, когда знаток подтвердит обвинения? Нетерпение жгло, хотелось увидеть посмевшего ставить условия человека униженным и трясущимся от страха, поэтому дама выбрала встречу как можно скорее. Зимой рано темнело, и, велев заложить сани, княгиня направилась в лес. До потаённого места ехать было час с небольшим. Домик выглядел необитаемым - заколочены окна, недавняя метель намела сугроб у порога, топили сторожа только днём, чтобы дым не был заметен. Удовлетворённо окинув взором маленькую тюрьму, женщина постучала, как условленно - трижды быстро, и три раза ещё - с расстановкой. Дверь с трудом отворилась, и здоровенный мужик поздоровался с барыней. - Ну, что у вас тут? - строго спросила княгиня. - Всё так же, как Вы велели. Немец посулами нас смущал, но мы ж понимаем... - Правильно понимаешь! Как закончу с ним дело, целый месяц никакой с вас службы не стребую, напивайтесь хоть каждый день. - Благодарствую... - пробасил мужик, но хозяйка его уже не слушала. Дама прошла через небольшую комнату, убранную охотничьими трофеями, милостиво кивнула второму сторожу и втайне поморщилась - больно вольготно устроились мужики в господской гостиной. Но было не до придирок - в смежной комнате заперт был немец. Дорогой княгиня обдумала, как следует себя вести, и вошла к пленнику с самым надменным выражением на лице. Она полагала, что немец должен быть сломлен и молить о пощаде. Карл Модестович, обросший и неопрятный, однако, выглядел скорее озлобленным, и на ехидное: «Ну-с, как живётся?», - огрызнулся: - Вам в тюрьме будет хуже. Княгиня старательно расхохоталась. - Тебя, дурака, от тюрьмы я спасла. Весь уезд знает, что барона ты отравил, чтобы воровство своё скрыть. - Воровал я не больше других, на это сквозь пальцы смотрят, на худой конец - выгонят. Сумасшедшим меня, сударыня, почитаете? Разговор пошёл вовсе не так, как представляла Марья Алексеевна, и она решила пойти с козырей: - А деньги, что барон получил перед смертью? А расписка подделанная? - Расписка? - удивлённо переспросил Карл Модестович. Княгиня на миг пожалела, что пленнику нельзя было давать бритву - непривычная борода сбивала с толку и мешала понять - пройдоха искренне изумляется или по своему обыкновению наводит тень на плетень. Решив усилить напор, женщина презрительно произнесла: - Отпираться тут нечего. Скоро из Петербурга приедет знаток, подпись рассмотрит, сличит, что ты в расходных книгах марал, и дело станет яснее ясного. - Ну коли знаток... - протянул немец, и снова нельзя было понять по его лицу, лукавит он или признаёт поражение. - Где деньги-то спрятал, мошенник? - Так я Вам и скажи... Слава Богу, учёный! - Век, что ли, тебя здесь держать? - Век, ваше сиятельство, не продержите, эка беда! - дерзил Карл Модестович, понимая, что терять ему нечего. Княгиня вспылила: - Шутки вздумал со мной шутить? - Холопы у вас послушные, только вот на убийство они не пойдут, - немец догадался о слабом месте самоуверенной дамы. - Хам, дурак! - лицо княгини перекосило от злости, но Карл Модестович смеялся уже откровенно. - Заварили Вы кашу, сами не знаете, как расхлебать! - Дурень ты, дурень! - Марья Алексеевна сбавила тон, решив вести другую игру. - Тебя в убийстве заподозрили сразу, теперь, как большие деньги исчезли, и сомнений-то нет. Кабы не я, ты давно бы в тюрьме гнил! - Ручки, что ли, прикажете Вам целовать? - буркнул Карл Модестович. - Мне до старого сводника дела нет. Денег он должен мне был, да наследничек сумел заболтать дело и воспользоваться мягкосердечием моего сына. Хочу хоть как получить! - А мне какое дело до ваших счётов? - Такое, голубчик, что у тебя одна надежда на каторгу не попасть – моя милость. - Урядник, как узнает… - Урядник тебя и слушать не станет! Кто ты? Ничтожество, вошь, ворюга! Мало ли что наплетёшь, чтобы выкрутиться? - Вдруг барон мне поверит? - После того, как знаток признает расписку поддельной? Не смеши меня! Он мне сам рассказал, и о краже, и о бумаге, и что сумма такая, что, воруя по мелочи, за всю жизнь не накопишь! - Барон, говорите, всё рассказал? - Ты надеешься, тебя спасут жалкие россказни? Немец в ответ промолчал. Решив, что на сегодня довольно, и корфовскому управляющему нужно время, чтобы хорошенько прийти в отчаяние, Марья Алексеевна повернулась к мужчине спиной и направилась прочь, напоследок повторив строгий приказ не вестись на посулы и пленника держать взаперти. ---- Полина вошла в трактир, делая вид, что не замечает устроившихся у окна Никиту с Григорием. Мрачно направилась к хозяину и с размаху бросила деньги на стойку. - Налей-ка мне, братец, горькую! - Для такой крали не жалко и сладкой! - усмехнулся трактирщик и щедро плеснул Польке чарку. Девушка выпила залпом, выдохнула и расплылась в глупой улыбке. - Ещё налей! - она развернулась и подошла к небольшому столу у окна, накрытому чистой скатертью. - Человек! - тащи огурцов! Гуляю я нынче! - Хороша девка! - причмокнул трактирщик и самолично поднёс красавице шкалик. - А что тебе за радость-то вышла нынче? - Эх, Матвеич, - нарочито громко всхлипнула девушка. - Какая мне радость, окромя как поговорить по душам? Обижают бедную сироту! - Кто обижает? Кто посмел? - мужик состроил сочувственную физиономию, но в бороду усмехнулся. - А то! Прохода не дают, глаза колют - с убивцем гуляла! - Эка беда! Нового найдёшь, о нём и заговорят! - А на что мне другой... - закручинилась Полька и притворно захныкала. - Не убивал мой Карлуша! Христом Богом клянусь. Разговор стали слушать всё больше народу, стук ложек почти утих. Трактирщик, чувствуя, что вместе с гостьей попал в центр внимания, огладил бороду и заговорил внушительно. - Дурёха, кто ж за других-то клянётся! - Кабы не убивал, чего ему убегать? - раздался со стороны чей-то голос. Народ притих, с любопытством глядя на Польку, а она вдруг схватила солонку и швырнула её в говорившего: - Врёте всё! Не убегал мой Карлуша! Правда-то выйдет на свет, он и вернётся! - Он, чай, в Курляндии уж... - выразил общее недоверие пожилой мужик, и тут же пришлось уворачиваться от тарелки. - Э...ээээ... Сгинь! Полина, вскочив с места, вовсю разошлась и набросилась с бранью на ухмыляющегося рядом с ней франта-приказчика. - Что скалишься, пьяная морда? Вот вернётся домой Карл Модестович, покажет вам всем! Я-то знаю! - Что знаешь? – послышался вкрадчивый голос писаря, служащего при управе. - А то! - Полина повернулась к нему. - Угадай: не сбежал и не видно? - Прячется? - Так я вам всё и скажи! - девушка огрызнулась и, пошатываясь, побрела к выходу. - Э... Стой! - писарь грубо схватил её за руку, но тут вмешался Никита. - Не трожь девку! Высокий рост и пудовые кулаки конюха заставили отступить. Трактирные гости шушукались, возбуждённые винными парами и откровениями крепостной Корфа, спорили всё горячей, хотя героиня дня уже оставила сцену. --- На другой день дом Корфа навестил почтенный урядник и потребовал выдать горничную Полину для тщательного допроса. Барон покачал головой: - Мне рассказали уже о вчерашней сцене в трактире. Не в себе Полька, ещё и напилась с горя. Плачет сегодня, божится - наговорила глупостей спьяну... - Что у трезвого на уме... - с важным видом молвил урядник. - Оставьте, толку не будет с неё. - Так весь уезд говорит - немец прячется где-то, две бабы спозаранку нынче пришли - дескать, видели его, как ворует гусей! - Гусей? - Владимир был озадачен. - А то! Коли прячется, надо ему что-нибудь есть! - Почему гуси? Опытный представитель власти издал звук, похожий на фырканье, и тут же постарался вернуть солидность. - А кто знает! Может, сами не устерегли или продали втихаря от мужей, чего проще на вора свалить. - Спасибо, хоть не корову... Бедняга Шуллер! - Так, думаете, он далеко не удрал? - Приметы были разосланы, да всё без толку. Может, впрямь решил переждать... - Уезд-то волнуется... - И пускай! Я ещё раз награду объявлю за поимку. - Ой ли... - с сомнение ответил урядник. - Переполоху-то будет побольше, чем когда об убийстве узнали. - Пускай, - пожал плечами барон. - Думаете половить рыбку в мутной воде? - гость нахмурился. - Уже два месяца никакого улова, - парировал Корф. Решив, что он ничего не потеряет, а за нераскрытое дело от начальства достанется, урядник вздохнул и откланялся. Владимир немного посидел в своём кабинете, размышляя и постукивая карандашом по столу, потом встал и направился в библиотеку, где надеялся найти Анну. Девушка как будто читала, но глаза её смотрели поверх раскрытых страниц. От скрипа двери подопечная барона вздрогнула и посмотрела на вошедшего мужчину с тревогой и удивлением. - Что-то случилось? - Извините, я Вам помешал... - Нет-нет, что Вы, есть новости? - Ничего особенного. Я напомнил о награде за сведения о Карле Модестовиче. Надеюсь, слух, что он где-то прячется, разнесётся на весь уезд. - Я не знаю уже, кого подозревать. - Смерть отца могла принести выгоду княгине Долгорукой и господину Забалуеву, метившему ей в зятья. - Неужели всё ради денег? - Анна недоверчиво покачала головой, между бровей пролегла небольшая морщинка. - Тем, кого служба заставляет разбирать дела об убийствах, сочтут мотив более, чем достаточным. Анне было трудно поверить: - Марья Алексеевна - первая дама в наших краях, семейство богатое, брать на душу такой грех, рисковать добрым именем? Господина Забалуева все уважают, предводителем дворянства избрали... Иван Иванович отдал за него голос. - Но кто-то ведь сделал это! Мой отец никому не причинил зла, кроме денег, зачем его убивать? Владимир пожалел, что заговорил слишком резко - настолько подавленной выглядела девушка. Он осторожно взял её за руку. - Анна, не падайте духом. Бывшая крепостная вымученно улыбнулась. - Вы так добры ко мне... Горько думать, что нас смогла помирить только смерть дядюшки. Барон стал угрюм. - Вечные тайны выводили меня из себя. - Понимаю, Вы считали меня недостойной положения, которое я заняла в доме... У Владимира вырвалось: - Я подозревал, что Вы мне сестра! - и тут же пожалел о признании, но вместе с досадой чувствуя облегчение. Светлые глаза Анны стали огромными: - Вы считали меня сестрой, и потому ненавидели? - девушка выглядела окончательно сбитой с толку. Владимир почувствовал внезапную сухость во рту, сглотнул и произнёс, тихо, как казалось ему, на самом же деле звучный голос наполнил каждую щель и каждую складку портьер. - Я никогда Вас не ненавидел! - Тогда почему... - у Анны сбилось дыхание. Посмотрев на девушку серьёзно и грустно, Владимир отвёл глаза и, не отвечая, тихо сказал: - Простите, я отнял слишком много Вашего времени, - он вышел из комнаты прежде, чем ошеломлённая Анна успела окликнуть его. ---- Марью Алексеевну встревожили вспыхнувшие вокруг слухи. Уезд гудел, как улей, нашлось немало охотников поискать в окрестностях убежище, где беглец мог спрятаться. Хотя княгиня категорически запретила пускать кого-либо в свои владения, сторожей на весь лес не хватало. В любой день кто-то мог вспомнить об охотничьем домике, а принятые хозяйкой меры - возбудить лишний азарт и подозрения. Подумав, дама решила действовать нахрапом и снова поехала в лес, на сей раз с утра. На сей раз Карл Модестович выглядел удручённым и, к удовлетворению княгини, не был склонен дерзить. Женщина ещё раз подробно описала его положение: - Что ты виноват, сомнений ни у кого нет. Вот-вот приедет из столицы знаток, доложит, как полагается, что подпись поддельная. У тебя надежда одна - бежать. Пару тысяч подкину, так уж и быть, если расскажешь, где деньги спрятал. - Пару тысяч всего? - горестно вопросил немец. - А большая ли сумма? - Пятьдесят. У княгини перехватило дыхание. - Не врёшь? - денег хватило бы на приданое Лизы, хотя, конечно, это и не поместье барона. Карл Модестович развёл руками. - Зачем? Попался, так уж попался. - Правильно понимаешь, а то, ишь, торговаться вздумал со мной, - припечатала женщина. - Ну? Где же? - Тайная комната есть у барона, дверь - за шкафом в библиотеке. - Знаю! - воскликнула Марья Алексеевна и тут же поморщилась, вспоминая, как год с лишним назад обнаружила любовное гнёздышко своего благоверного. - В ней и спрятал, в столе, между ящиками и столешницей. - Так как же ты, дурень, деньги забрать-то хотел? - Дом после убийства верх дном перевернули, не у себя же их было держать... А как, коли найдут - подумают - сам спрятал старик, к расписке приглядываться не станут. Повезёт - так и забрал бы, едва шум бы утих. Или Полина бы вынесла - её не подозревали ни в чём. - Ловко... Долгорукая поразмыслила, но чем старательнее искала повод придраться, тем больше верила - немец не врёт. Огромная сумма туманила разум. Княгине казалось - она слышит шелест купюр, и мозг во всю разрабатывал планы, как добраться до тайника. Карл Модестович, ухмыльнувшись, добавил - найти тайную дверь совсем непросто, как кажется, проводник нужен, который каждую половицу знает. Надеясь не выдать, что она находит ситуацию трудной, княгиня постаралась выглядеть ещё надменней обычного. - Пустое, в доме барона никакого порядка. - Не скажите, Марья Алексеевна, у стен и глаза есть, и уши, после убийства слуги тем паче настороже. - Твоя девка поможет? - сердито процедила дама. - Вас она слушать не будет, - отрезал немец. - Да ещё и барону расскажет. - Посмотрим... - мысль женщины лихорадочно металась в поисках выхода, но безуспешно. Не желая, однако, сдаваться, Марья Алексеевна оставила узника и, сильно не в духе, разрываемая жадностью и осторожностью, села в сани. Густой лес скрадывал ветер, но, едва деревья расступились, обитая бархатом шуба и медвежье покрывало в ногах не могли защитить от пронизывающего до костей холода. Неожиданная оттепель вскоре после Рождества напоила воздух непривычной зимой влагой, наст искрился на солнце, заставляя прикрывать слепнущие глаза. Настроение не улучшалось. Вернувшись домой, княгиня накричала на слуг и велела подать ей горячего чаю. Суета напуганных горничных раздражала ещё сильнее. Марья Алексеевна вспомнила, с кем ей изменял муж, и выгнала всех, как только приказ был исполнен. Несколько глотков согрели уставшее тело, и мысли плавно перетекли к обитателям поместья Корфа. Никакого удовольствия воспоминания о них не доставили. Красавица Анна по-прежнему безбедно жила в поместье, даже сплетни её не коснулись. Репутация молодого Корфа могла бросить тень на воспитанницу его отца, но выросших вместе молодых людей кумушки не успели пока заподозрить в неподобающих отношениях - всё затмило убийство. А, может, бедная сирота не была интересным объектом... Прерванные месяц назад мысли всколыхнулись ярко и зримо. Марья Алексеевна почувствовала азарт гончей, увидевшей зайца. Побочная дочь князя - вот о ком всласть посудачат, если она пойдёт по той же дорожке, что её беспутная мать. Дурная кровь должна взять своё! Вот наука сентиментальным болванам, пытающимся воспитанием исправить низкое происхождение! Старая история должна стать всем известна! Тут княгиня задумалась - как? Муж умер, дружок его тоже в могиле, Андрей, конечно, не захочет скандала и постарается не предавать огласке родство с соседской девчонкой, если узнает о нём. А как было бы завлекательно возвысить байстрючку и со всей силы швырнуть её в грязь! Пока суть да дело - появится повод навещать Корфа, а там - улучить минутку для тайной комнаты... Марья Алексеевна облизнула пересохшие губы и сделала очередной глоток чаю. Где-то рядом таилась разгадка, способ связать всё в один узелок, одним махом покончить с врагами и добыть деньги, которые женщина уже почитала своими. Кто может помочь? Андрей Платонович, старый скряга, носа не кажет, едва стало ясно - имение Корфа не светит в приданое княжне Долгорукой. И его бы щёлкнуть по лысине! Княгиня размечталась, представляя, как утрёт врагам нос, но это ни на шаг не приближало к заветной цели. Швырнув чашку в прибежавшую на звонок служанку, дама переместилась в кабинет мужа, надеясь, что там глаз набредёт на что-нибудь, полезное для её планов. На столе лежала расходная книга, начатая ещё при покойном Петре Михайловиче. Её сиятельство лениво полистала страницы, машинально отметив, как ровен и гладок был почерк супруга. Потом присмотрелась, задумалась, и губы сложились в насмешливую улыбку. Почему бы и нет? --- Михаил вернулся из города в самом радужном настроении, и не один. Почтенного чиновника трудно было уговорить на участие в фарсе - князю пришлось пустить в ход всё своё красноречие и обаяние, и теперь, весьма гордый собой, он надеялся на новые, не стеснённые трауром, свидетельства благосклонности Анны. К некоторому княжескому разочарованию, девушка впечатлённая представительностью нового гостя, больше хлопотала о нём. Это казалось естественным - ведь Михаил уже знал свою комнату, об удобстве друга хозяина осведомился ещё покойный барон, но молодой человек досадовал, что на его долю хватило только вежливой улыбки. Владимир, поблагодарив, остался угрюм. На другой день за завтраком больше всех разговаривал господин Берсенев. Анна, исполняя обязанности хозяйки, не отдавала себе отчёта, почему так мало времени у неё остаётся поговорить с Репниным. В первые минуты по возвращении князя девушка была ему очень рада, но сияющий вид молодого человека, восхищённые взгляды, старания держаться поближе вызвали смущение и неловкость. Последние дни она гораздо больше думала о Владимире, о том, как изменились их отношения, смыв глупые обиды и обманчивую сословную спесь. Бывшая крепостная и молодой барон неожиданно оказались самыми близкими друг другу людьми, но Владимир снова замкнулся, а теперь поглядывал испытующе на Анну и Михаила. Девушка отгораживалась трауром и хлопотами по дому, но понимала - так не может тянуться долго, ей было совестно перед любезным поклонником за своё сердце, когда-то радостно отзывавшееся на каждое слово молодого князя, а теперь упорно молчащее. Почему так внезапно угасло расцветавшее чувство к достойному самого искреннего отношения молодому человеку? В задумчивости сидящей над позабытой книгой девушку нашёл Михаил. Анна, вежливо улыбнувшись, предложила чай и присесть, князь, воспользовавшись приглашением, завёл речь о поездке. Девушка слушая красочный рассказ, каких трудов стоило уговорить занятого человека участвовать в фарсе, мыслями была близко, всего лишь в соседней комнате, где разбирал бумаги новый хозяин дома, упрямый и гордый. Привиделся ли свет нежного чувства в глазах Владимира, когда он говорил о подозрениях в близком родстве с отцовской воспитанницей? Почему он внезапно прервал разговор? Что сейчас думает? Жалеет о своих словах или забыл? Анне пришлось очнуться, когда князь окликнул её: - Анна, Вы о чём-то грустите? Не уверены, что наша затея будет успешна? - Я думаю, всё получится… - растерянно пробормотала девушка. - Непременно, а если нет – мы придумаем ещё что-нибудь! – жизнерадостно ответил ей князь и попытался взять в руки маленькую девичью ладошку. - Михаил Александрович… - красавица покраснела, заставив поклонника отпустить её. – Я очень благодарна Вам, Владимир счастлив, что у него есть такой друг, как Вы. Князь прятал разочарование за любезностью, и, почувствовав, что Анна смущена его дерзостью, вслух вспомнил об обещании поговорить с новым гостем. - Конечно, я не могу отнимать Ваше время, спасибо, что всё мне рассказали. Репнин не рассказал и половины того, что собирался, но, не возражая, наклонил голову и оставил девушку мечтать дальше одну. Вздохнув, Анна решила – нет ничего хуже, как забивать себе голову бесплодными размышлениями, и спустилась на кухню поговорить с Варварой о том, какие блюда придутся по вкусу важному столичному гостю. --- Михаилу не понадобилось много времени, чтобы решить, почему недавно расположенная к нему девушка стала замкнутой и с трудом улыбалась. Очевидно, она ещё не отошла от горя, её угнетает мысль об убийстве, и, лишённая опеки, Анна не уверена, что вправе принять ухаживания человека, занимающего гораздо более высокое положение в обществе. Не в привычках Репнина было долго тратить время в бездействии, и он решил – пора прояснить свои намерения. Правда, странно было обращаться за разрешением на ухаживание не к почтенному старику, а к другу-повесе, но, улыбнувшись, Михаил вошёл в кабинет барона и удобно устроился в кресле. - Володя, прошло много времени после смерти твоего отца, не пора ли тебе позаботиться о его подопечной? - Анна теперь моя подопечная, - ответил холодно Корф. - Какой из тебя опекун! – князю действительно стало смешно. - Репнин, не кажется ли тебе, что ты занялся не своим делом? - Я пришёл просить… - не удержавшись, князь фыркнул, тут же постаравшись скроить серьёзную физиономию. – Просить у тебя разрешения ухаживать за ней. - С серьёзными намерениями? – прозвучало угрюмо. - Конечно! - Мишель, ты подумал о её и своём положении? - Володя, сколько раз такое бывало? В свете принимают многих незаконных детей. - Ты хочешь восстановиться на службе? - Да, конечно. - Анна будет не лучшей партией. - Володя… - Репнин поморщился. – Ты всегда был в любви скептиком, но я никогда не замечал за тобой одобрения браков по расчёту. - Я не говорю о деньгах, вернее, о почти полном отсутствии их у Анны, но такая жена может осложнить тебе службу. - Пустое. О её настоящем происхождении говорить, конечно, нельзя… - князь на секунду задумался. – Ты не обидишься, если Анна прослывёт дочерью твоего отца? - Что?! – Владимир резко поднялся. – Ты хочешь, чтобы я признал Анну сестрой? - Ну… - удивлённый реакцией, князь тоже встал и замялся. – Это не наложит на тебя никаких обязательств, слухи, и только. - Анна мне не сестра! – отчеканил барон. - Володя… - растерянный молодой человек хлопал глазами. – Ты до сих пор настроен против неё? - Какая чушь! - И, тогда… - собрался с мыслями князь. – Я был уверен, что Анну считают твоей сестрой, иначе ей было бы нельзя жить здесь без компаньонки. - Мне безразлично, о чём сплетничают соседи. - Но репутация Анны тебе не должна быть безразлична! - Её репутация тебя не касается! - Я хочу жениться на ней! - Вздор! Ты её едва знаешь! - Анна – прелестная, прекрасно воспитанная девица… - Анна не пара тебе! - Опять ты за своё, как будто она по-прежнему крепостная! - Забудь о ней! – барон откинул со лба упрямую чёлку, светлые глаза сверкнули в пламени свечей, и Михаил вспомнил почти забытые подозрения. - Ты ревнуешь! - Да! – Владимир не стал отпираться, как некогда в тюремной камере. – Я знаю теперь - Анна мне не сестра, она будет моей женой! - А если она любит меня? Молодые люди немного остыли. - Мишель, ни ты, ни я пока не уверены в её чувствах. - Да, произошло столько всего… - князь некстати вспомнил перемены, не утаившиеся о его внимания, и помрачнел. Владимир принял решение и сообщил его другу: - Не надейся, что я благородно отойду в сторону и благословлю вашу любовь. Пока у меня остаётся крупица надежды, я буду добиваться Анны, и… отойди лучше ты. - Володя… - давно знавший друга князь никогда не видел его так говорящим о женщине. Оставалось развести руками и буркнуть: - Корф, послушай, замечу нечестную игру… лучше не попадайся. - Благодарю за предупреждение, любезный Мишель! – барон насмешливо поклонился. --- Через два дня местная управа взяла на себя обязанности уездного театра. Были приглашены самые почтенные зрители - предводитель дворянства, мать и сын Долгорукие, ещё несколько уважаемых помещиков. Актёры - Корф, Репнин и урядник, заняли свои места возле дающего бенефис гастролёра. Чиновник, откашлявшись и заложив руку за отворот мундира, торжественно объявил: - После тщательного изучения документов, написанных рукой покойного господина барона, я со всей ответственностью готов засвидетельствовать - представленная мне расписка подложна! Господин Берсенев говорил чистую правду - над бумагой под его руководством трудился молодой Корф. Публика ожидаемо ахнула. Господин Забалуев подвёл черту: - Теперь всё ясно, жулик немец деньги украл, а чтобы следы замести - отравил Ивана Ивановича. - Не так всё просто, Андрей Платонович, - возразил барон. - У Шуллера могли быть сообщники, затея для него слишком смелая. - А, пустое! Все зашевелились, обсуждая случившееся, но сомнений не оставалось ни у кого, кто не был посвящён в подоплёку. Княгиня улыбалась довольно, предвкушая, как добудет заветный куш из тайника. --- По возвращении Владимиру и Михаилу почти нечего было рассказать Анне - всё прошло, как по нотам, и оставалось только гадать, приблизились они к развязке или же нет. Чиновник почти сразу уехал в столицу, оставив молодых людей с их заботами. Анна впервые после смерти дядюшки села за фортепьяно, Михаил слушал её внимательно и довольно, Владимир хмурился, тайно ругая себя за глупость. Почему он, легко покорявший дам в свете, теряется, как подросток, в собственном доме? Едва девушка отняла руки от клавиш, князь осыпал её комплиментами и попросил разрешения сыграть в четыре руки, а его друг молчал, как неожившая статуя Командора. Исполнительница смутилась и покраснела, а потом сверкнула глазами и согласилась. Владимир, чувствуя, что ещё немного, и он запустит в друга графином, резко поднялся и вышел из комнаты, не услышав сбившейся с такта мелодии. Едва захлопнулась дверь, Анна растеряла весь свой кураж. Кавалер, как некогда в Петербурге, попытался приблизился, но это не принесло никакой радости: - Извините, Михаил Александрович, кажется, я забылась. - Нет, что Вы, это я допустил излишнюю вольность. Но должен сказать Вам, как сказал сегодня Вашему опекуну… то есть Владимиру, что мои намерения – самые честные. Я, конечно, не тороплю Вас… - Михаил Александрович… - Анна чувствовала, что глаза наполняются непрошенными слезами. Девушка была бесконечно тронута, благодарна, и в этот миг поняла окончательно – ответить на любовь князя не в её власти. - Михаил Александрович, простите меня, я была рада Вашим ухаживаниям, особенно тогда, в Петербурге, но теперь… прошу Вас, простите, я слишком долго обманывала Вас и себя… я не люблю Вас и не смогу ответить Вам так, как Вы заслуживаете. Доброе лицо князя застыло, улыбка стала потерянной, уголок рта дёрнулся и остановился. Анна выскользнула из-за рояля, поневоле пришлось встать и мужчине. Они смотрели друг на друга, прощаясь с задевшими их нежными чувствами. Анне пришлось поднять голову, чтобы человек, надеявшийся стать в её жизни главным, мог заглянуть ей в глаза и убедиться – иного ответа не будет. Несколько мгновений – и мечты рассеялись дымом гаснущего костра. Анна присела в нелепом официальном книксене и, пробормотав еле слышные извинения напоследок, ушла, оставив Михаила наедине с болью разочарования. --- Владимир не находил себе места. Большой дом казался огромен и тесен. В анфиладах хозяин натыкался на мебель, в складках портьер мерещилась маленькая фигурка, в уголках каждой комнаты – целующаяся пара. Невыносимо, бессмысленно, слова застревают в горле, хочется вырвать любимую из рук соперника, но остатки хорошего воспитания не позволяют поступить с Анной так, как далёкие предки-разбойники. Библиотека, её любимая комната… В первый миг барон было решил, что яркий свет сыграл с ним дурную шутку, и силуэт у окна снова привиделся, но нет, там стояла живая грустная Анна. Почему одна и грустна? - Где Михаил? - У него какое-то дело, князь уехал верхом, я только что видела его в окно. Вы хотели ему что-то сказать? В тёмной голове молодого барона взметнулся вихрь диких мыслей: почему он уехал? Куда и зачем? Может быть, уже за кольцом? Признался он Анне? Почему она такая серьёзная? Девушка изумлённо смотрела, как Владимир стремительно подошёл к ней, потом развернулся, казалось, хотел выйти из комнаты, потом передумал и в миг оказался так близко, что не надо было вытягивать руку, чтобы коснуться его. Владимир искал слова – и не мог их найти, сердце билось неровно, в голове стоял полный туман, глаза едва различали черты лица девушки, и, как бросившись в омут, Владимир схватил ей, притянул к себе и поцеловал в губы. Анна ждала чего угодно, только не поцелуя – такого решительного и жадного. Боясь упасть, она обхватила мужчину руками, потом почувствовала – он держит её крепко и властно, и даже если откажут ноги, в объятиях Владимира страшиться ей нечего. Поцелуй был отчаянный, дерзкий, воспитанной девушке надо было сердиться, но она ничего не могла поделать с расцветающей в сердце радостью. Тело стало горячим, послушным, губы, не повинуясь разуму, раскрылись, отвечая на ласку, а стыд спрятался где-то в пятке. Прошла секунда, может быть, час, и хрипловатый от волнения голос барона шепнул: - Когда ты выйдешь за меня замуж? - Владимир… так скоро? – разум медленно возвращался в девичью голову, к досаде пылкого сердца. - Назначь день, надо успеть обвенчаться до Масленицы. - Но… - Анна говорила совсем не то, что хотела. – Свадьбы в трауре не играют… прошёл только строгий! - Глупости… отец был бы рад… А, всё равно! Что останется за год от твоей репутации? – Владимир прищурился, и ехидный взгляд был настолько родным, что Анна, забыв подобающее девице смирение, засмеялась, как деревенская девчонка в лесу на Ивана Купалу. - Ты хочешь меня скомпрометировать, чтобы мне пришлось выйти за тебя замуж? - Угу… - довольно ответил барон. – Кумушки жаждут перемыть нам с тобой косточки, чего доброго, объявят на весь уезд, что мы – брат и сестра, я вынужден буду доказывать, что это не так! А вот как мне это придётся делать… - Владимир, не закончив говорить, снова прильнул к губам возлюбленной. --- Михаил отпустил повод, предоставив коню свободно брести по дороге. На душе было пасмурно. Мечтания рассыпались в прах. Изменчивое женское сердце остыло к нему, склонившись к другому. Князь убеждал себя - всего несколько месяцев он знаком с Анной, чувство к ней не могло стать так глубоко, что его не излечить даже годами, но утешение выходило шатким и неубедительным - память о вчерашних надеждах была ещё слишком свежа. Ноги в стременах замёрзли, Репнин спешился, взял повод, и оказался лицом к лицу с выскочившей из-за густой ели барышни. - Лизавета Петровна? - удивился молодой человек. - Ах, Михаил Александрович, извините, я напугала вашего коня! - лошадь косилась на неё, прядая ушами. - Что Вы, пустое... Вы шли по тропинке? - Да, здесь ближе и... Вы не выдадите меня? - Боже упаси... - князь ответил прежде, чем успел удивиться такой странной просьбе. - Я ушла потихоньку из дома, мне нужно поговорить с Анной! - Анной? - имя отозвалось болью. - Да... - княжна оживилась и затараторила. - Представьте себе, я нашла признание покойного папеньки, у меня есть сестра! Он хотел признать её перед смертью, но... - Лиза шмыгнула носом. - Вот как? - двумя часами раньше князя эта новость обрадовала бы, а теперь пришло в голову: Владимир вряд ли захочет делить любовь Анны с новой роднёй. - Что об этом думают Ваша матушка и Андрей? - Маменька очень сердилась, Андрей отмалчивался... Но бумагу забыли убрать, и я взяла её потихоньку со стола папенькиного кабинета. - Вы очень решительная барышня, Лизавета Петровна, - князь улыбнулся, рассматривая показанный ему документ. - Прошение на имя Его величества... Где оно было? - Маменька последнее время всё твердила о беспорядках в отцовских бумагах, что если поискать, наверное найдёшь новые доказательства прав на корфовское имение... Велела всё вытащить с чердака и кладовки, принести ей... Столько поднялось пыли! - И Вы стали смотреть старые бумаги? - князь удивился, в его понятиях интерес к документам не вязался с хорошенькой девушкой. - Да, ведь это касалось Владимира! - воскликнула Лиза, потом прибавив: - Ивановича.... - И вместо денежных расписок Вы нашли это прошение? - Да. Вы как будто не удивлены? - Анна рассказала мне о своём происхождении, со слов Ивана Ивановича, - князь надеялся, что голос его звучал спокойно. - Я показала Андрею... Он был недоволен, но тут вошла маменька, на меня очень сердилась, потом опять заговорила о деньгах, меня прогнала прочь и не заметила, что я взяла бумагу с собой. - Вы уверены, что стоит ворошить старое? - Так хотел папенька! - горячо воскликнула Лиза, и, закусив губу, всхлипнула. - Вы очень любили отца? - участливо спросил князь. - Очень, - Лиза вздохнула. - Тогда идёмте со мной к Корфу! У меня нет особенных дел, я охотно Вас провожу. Княжна радостно согласилась, и всю дорогу молодые люди болтали о превратностях судьбы. В доме их встретили сияющий, как начищенный самовар, хозяин, и Анна, выглядевшая гораздо веселее, чем утром. Одного взгляда Михаилу было достаточно, чтобы понять - объяснение состоялось, но переживать было некогда. Лизавета Петровна не стала терять времени даром. - Посмотрите, Владимир, Анна, и Вы... Это рука моего отца, я её знаю отлично! Владимир не думал, что возможны сюрпризы судьбы, способные отравить ему день помолвки, но вовсе не был рад открытию неугомонной соседки. - Лиза, к чему тревожить былое? Девушка вспыхнула. - Вы все так говорите, а я не согласна! Нельзя прятать правду! В разговор мягко вмешалась Анна: - Лиза, мы в детстве дружили, и дальше будем близки. Довольно и нам двоим знать, что мы сёстры, не оповещая весь свет - ему нет до этого никакого дела. Княжна не возразила, но была явно разочарована, и Михаилу, до того размышлявшему, как красит Анну светящееся в глазах счастье, захотелось поддержать храбрую гостью. - Владимир, Лизавета Петровна права. Тайну знают уже слишком многие, чем отмалчиваться, лучше признать, - князь был вознаграждён благодарным взглядом Лизы, и почувствовал - на душе становится легче. Барон нахмурился, но ответить другу не успевал - послышался стук приближающейся к крыльцу кареты. Владимир разглядел в окно герб и философски отметил: - Лиза, пожаловала Ваша маменька. Вскоре доложили о визите их сиятельств княгини и князя Долгоруких в сопровождении предводителя дворянства господина Забалуева. Княгиня, с грозой на челе, взяла быка за рога: - Мы здесь для того, чтобы не дать ход наглым претензиям сомнительной особы! Анна вспыхнула, воскликнув: - У меня нет никаких претензий! - её голос тотчас был перекрыт громовым: - Потрудитесь относиться к моей будущей жене с уважением! Марья Алексеевна широко раскрыла глаза, не сразу способная сообразить, как новость должна скорректировать её планы. Господин Забалуев засуетился, стараясь понять, в какую сторону дует самый выгодный для него ветер. - Марья Алексеевна, собственно, обратилась ко мне, чтобы я, как подобает предводителю дворянства, рассудил, достойно ли принимать во внимание прошение покойного князя... Но помолвка меняет дело, появилось ещё одно заинтересованное лицо... Взбешённый Владимир чуть не высказал вслух, что он думает о лице предводителя, но, почувствовав прикосновение руки Анны, сдержался и процедил сквозь зубы: - Мы заинтересованы только в том, чтобы остаться в покое. Князь Андрей было обрадовался и стал заверять, что дружба с бароном была и будет тесна, официальное родство ничего к ней не прибавит, но Лиза перебила благоразумного брата: - Тебе всё равно, что хотел наш отец? - упрямая складка между бровей княжны не собиралась разглаживаться, и князь Репнин опять поддержал девушку: - Володя, тебе перед свадьбой ни о чём другом не хочется думать, но на будущее будет полезно... - Да-да-да, - подхватил Забалуев. - Огласка уже, почитай, состоялась, документик... позвольте, Лизавета Петровна... - старик ловко выхватил бумагу из рук девушки. - Предъявлен официальному лицу, так что... немного хлопот... - он захихикал. - Я не собираюсь ни о чём хлопотать, - буркнул барон. Повисла пауза. Князь Андрей снял очки, протёр их и водрузил обратно на переносицу. - В уезде скоро узнают, этого не избежать, - он покосился на Забалуева. - Если вам нежелательны разговоры, обсудим, как придраться к бумаге, - елейным голосом ответил предводитель дворянства. Присутствующие подивились его изворотливости, но тут в игру вступила княгиня. - Я умываю руки! Андрей Платонович, Вы не оправдали моих ожиданий, и, вижу, не собираетесь ставить на место наглую выскочку. Старик еле заметно развёл руками, как бы извиняясь за то, что он не хочет нарываться на ссору с богатым помещиком и метким стрелком, растянутые в ехидной улыбке губы придавали господину предводителю комический вид. Владимир, досадуя, что не может ответить даме покрепче, холодно произнёс: - Потрудитесь оставить мой дом, Марья Алексеевна, пока не научитесь уважению к его хозяйке. - Вольдемар, прошу тебя, не надо так резко! - князь Андрей совсем не хотел ссориться. - Маменька огорчена, ты прекрасно это понимаешь! Княгиня, вспомнив, что ей необходим доступ в дом Корфа, спохватилась и сделала вид, что гнев на милость сменила. - Я ничего не имею против будущей баронессы, если вы не претендуете на официальное признание родства с нами. Корф заверил, что не претендует, Анна молча кивнула. Долгорукая потрудилась изобразить вздох облегчения и обратилась к невесте барона с самой любезной миной: - Голубушка, я всегда была к Вам расположена, теперь, перед свадьбой, охотно помогу Вам советами. - Покорнейше благодарю, Марья Алексеевна, - Владимир снова вскипел. - Не стоит труда! - Мужчины много не понимают, - отмахнулась княгиня. – Молодая женщина, живущая под одной крышей с холостяком, и без компаньонки – уже скандал. Траур, потом свадьба его прикроют, но хотя бы церемония должна быть приличной! - Венчание будет скромным, состоится в ближайшее время… - барон набрался терпения. - А посажённой матерью вы не кухарку же свою возьмёте? – съехидничала почтенная дама. – Вот что я вам скажу по-добрососедски, да и сама не хочу глупые сплетни слышать: свадьба должна быть, как принято в нашем кругу. Можно не зазывать пол-уезда, траур, убийство – это поймут, но несколько уважаемых гостей должны быть обязательно, иначе пойдёт слух, что дело нечисто. Несмотря на неприязнь к Марье Алексеевне и подозрения в её адрес, Владимир вынужден был признать правоту женщины. К тому же привязанность к младшим Долгоруким не позволяла обидеть их мать. Заметив сомнения на лице Корфа, княгиня не позволила ему опомниться: - Я возьму на себя обязанности посажённой матери, подружкой невесты станет моя старшая дочь, шафером… Вы, князь? – обратилась она к смутившемуся Репнину. - Мы давно как-то шутили, и обменялись с Андре обещаниями быть шаферами друг у друга, кто первый женится, - Владимир, понимая, что Михаилу такая обязанность не доставит никакого удовольствия, с ходу придумал повод позвать на церемонию другого приятеля, которому пришлось бросить выразительный взгляд, останавливая недоумённые вопросы. Не останавливаясь и не давая повода княгине придумать ещё что-нибудь, барон продолжал: - Посажённым отцом я приглашу нашего соседа, близкого приятеля моего отца… - Владимир назвал имя, пресекая возможную попытку господина Забалуева напроситься на участие в церемонии. Наконец, заговорила и Анна. - Благодарю Вас за честь, Марья Алексеевна. Венчание очень скоро – через неделю, дней десять. Я буду рада Вас видеть у нас в любое время. Довольная улыбка княгини впервые за время визита была совершенно искренней. ---- Марья Алексеевна развила бурную деятельность. Поучала портниху, отчитывала белошвейку, гоняла взад-вперёд сбившуюся с ног Польку, игнорируя, что Анна с трудом терпит навязчивость гостьи. Княгине было необходимо, чтобы к её присутствию в доме привыкли и не удивлялись, застав в любой комнате. Ловушку для будущей хозяйки дама решила подстроить чуть позже - опозорить баронессу Корф означало ударить не одного, а сразу двух врагов, поэтому Долгорукая решила для начала добыть спрятанные в тайнике деньги. Увы, все попытки проникнуть в секретную комнату не увенчались успехом. В библиотеку вечно кто-нибудь некстати заглядывал, в короткое время обнаружить скрытую дверь не удавалось, и стало ясно - в одиночку не справиться. Наконец, когда до свадьбы оставалось всего три дня, княгиня решилась взять Полину в сообщницы. К несчастью, упрямая девка никак не хотела верить, что Карл Модестович, спрятанный у Долгоруких из жалости, поручил добыть для него бумаги, которые снимут с него обвинения. Горничная твердила одно: - Не пойду против барина, пока Карлуша не скажет. Пришлось смириться и приказать скрытно перевезти немца в маленький флигель на краю усадьбы. Это было чертовски рискованно, но поездки княгини в лес и без того вызвали уже недоуменный вопрос сына, мог заметить и кто другой. На следующий день Долгорукая, громко пожаловавшись на неподходящий оттенок кружев, непререкаемым тоном заявила невесте: - У меня припасены гораздо лучшие! - Марья Алексеевна, не беспокойтесь... - Анна почти простонала. - Считайте это моим подарком на свадьбу! - после такого ответа возражать было невозможно, и Анна подумала: лучшим подарком станет избавление от назойливости соседки. - Полина, возьми образец ткани, и едем немедленно! - провозгласила княгиня, позволив хозяйке ненадолго перевести дух. Во флигель можно было попасть через оранжерею, поэтому её сиятельство сначала действительно провела горничную в комнату, где сложены были ткани и кружева, потом, храня тайну даже от собственных слуг, громко сказала Полине: - Я обещала ещё розы для фаты. Пойдём, отправлю сегодня куст целиком, а то в завтрашней суматохе будет не до цветов. Полина послушно последовала за хозяйкой в оранжерею, потом - через низкую дверь - в крошечную комнату, почти чулан. - Карлуша! - тоненько воскликнула девушка, всплеснув руками. - Живой! Бросившись на шею к обросшему почти до неузнаваемости мужчине, она заплакала, и раздосадованная княгиня в суматохе не смогла разобрать, что немец шепнул любовнице в первый миг их свидания, впрочем, Карл Модестович сразу возвысил голос: - Будет тебе, не реви... Марья Алексеевна строго прервала их: - Некогда разводить сопли, говори про тайник, живо. - Второй шкаф от окна. Надавить нужно слева, он повернётся, а ключ за соседним шкафом. - Там где? - Выдвинуть верхний ящик, полностью вынуть, и пошарить под столешницей. Там и найдёте пакет. Девушка порывалась снова обнять своего Карлушу, но Долгорукая жёстко потребовала угомониться и увела её. В оранжерее пришлось ждать, пока глупышка придёт в себя, заставить её умыть лицо холодной водой и, наконец, можно было возвращаться в дом Корфа. Княгиня подгадала своё появление к тому моменту, как хозяевам пора будет ехать на исповедь перед венчанием, но просчиталась - Владимир и Анна решили дождаться её. Не теряясь, Марья Алексеевна заверила будущую баронессу, что ей нужно немного времени проследить за работой портнихи, и не будет никакого неудобства, если хозяева ненадолго уедут. Анна согласилась, велев Полине помочь ей одеться, и скоро полная нетерпения гостья избавилась от присутствия людей, которые могли ей помешать. Властные манеры не позволили слугам усомниться в праве дамы занять их ворохом поручений. Марья Алексеевна нашла к чему придраться в подготовке к завтрашнему торжеству, и приказав Полине следовать за собой, вплыла в библиотеку, где сбросила маску. - Ну? Горничная растерянно показала на шкаф, но не сдвинулась с места. - Самой мне, что ли, его толкать? - одна княгиня не колебалась бы, но в присутствии дворовой девки что-то делать самой было странно. Полина неуверенно пробормотала: «Здесь где-то», и Долгорукая сердито шикнула на неё: - Стой у двери, чтоб никто не вошёл! - было не до церемоний, и почтенная дама бросилась к книжным полкам. С третьей попытки повернуть шкаф удалось, нашёлся и ключ. Женщина в нетерпении глотала пыль, руки тряслись, но удалось повернуть в замке ключ, и Марья Алексеевна очутилась в маленькой комнате, которую больше года назад случайно видела открытой, и застала свидание. На миг стиснув зубы, княгиня не позволила себе отвлечься на воспоминания и окликнула горничную: - Дай мне свечу! Комната осветилась, и, не оборачиваясь, Марья Алексеевна выдернула ящик стола, нетерпеливо запустив руку внутрь, и тут ей пришлось замереть, услышав насмешливый голос. - Сударыня, Вам помочь? Княгиня медленно разогнулась подняла голову и посмотрела в глаза хозяина дома. Губы её растянулись в улыбке: - Владимир, Вы вернулись так скоро... Я надеялась приготовить сюрприз. - Вот как? - барон приподнял одну бровь. - Покорнейше благодарю. Позвольте полюбопытствовать, что за сюрприз? - Ах, покойный Иван Иванович мне показал эту комнату, думала украсить её к свадьбе, она так мила. Владимир изобразил на лицо недоумение и огляделся: - Чем украсить? Княгиня перевела дух, надеясь придумать на ходу способ, подходящий для объяснения перед Корфом и маячащим за ним урядником, и тут не выдержала Полина. - Неправда это! Она деньги искала! - Подлая девка! - вырвалось у княгини, но она ещё не сдалась и снова заулыбалась. - Деньги? Не те ли, что, по слухам, украл Карл Модестович? – спросил Владимир. Княгиня не успела вставить ни слова, как затараторила Полька: - Те, только Карлуша не воровал и не убивал! - Да она совсем сумасшедшая! Выдумает ещё, будто немец мне про свой тайник рассказал! Неужели Вы станете слушать дворовую девку? Поучите её лучше кнутом! - дама бросила на Полину выразительный взгляд, надеясь её запугать, но Владимир вмешался. - Со своими людьми я разберусь сам, довольно, - потом сказал громче: - Карл Модестович! Не успела княгиня и ахнуть, как в дверях появился похожий на лешего немец. - Нашли деньги-с? - произнёс он с издёвкой. - Какие деньги, что вы все говорите мне о каких-то деньгах! Барон держался очень спокойно, объясняя Марье Алексеевне, как ребёнку: - Не отпирайтесь, дело раскрыто. Мой управляющей найден в вашем поместье. - Так вот где спрятался, негодяй! - с праведным негодованием выкрикнула княгиня. От такого все на миг остолбенели, но Владимир взял себя в руки и продолжил холодным официальны тоном. - Сударыня, бесполезно. Свидетельство Карла Модестовича, прислуги... - Вздор! Грязным мужикам и дворовой девке поверят больше, чем мне? Поверят вору, подделавшему расписку? - Карл Модестович ничего не подделывал, Вы попались на удочку. - Что?! - от возмущения женщина побагровела. - Воды, сударыня? - любезно предложил ей барон, но в ответ ему достался только яростный взгляд. - Как Вам угодно. Денег, как видите, никаких нет, - выдвинув ящик, молодой человек демонстративно пошарил под столешницей, но княгиня ещё не сдавалась. - Это ничего не значит, - сквозь зубы процедила она. - Упирайтесь сколько угодно, довольно увещеваний, - барон обратился к уряднику. - Думаю, Вы узнали достаточно для обыска всего дома Долгоруких. - Да... - с тяжким вздохом подтвердил представитель власти. - Вы не посмеете! - голос княгини сорвался на визг. - Простите, ваше сиятельство, это мой долг. - Да, Ираклий Акинфьевич, не забудьте пригласить доктора Штерна для осмотра перчаток. - Перчаток? - удивилась Марья Алексеевна. - Именно. На них должны остаться следы яда. Горничная покажет пару, бывшую на княгине в тот день. Княгиню охватило злорадство. Каждой клеточкой своего тела она хотела смеяться над обвинением, и в голове горела одна ясная мысль: «Они думают, я настолько глупа?». Чувство собственного превосходство сыграло дурную шутку, у женщины вырвалось: - Ничего не увидит ваш доктор! На мои перчатки не попало ни единой крупицы! - Крупицы яда? - мягко уточнил Корф. - Да, ни единой! - запальчиво бросила Марья Алексеевна, ещё не осознавая, что выдала себя с головой. - Ну что ж, - барон заложил руки за спину. - Ираклий Акинфьевич, признание Вы услышали. - Признание? В чём? - княгиня пыталась исправить оплошность, но было поздно. Исправник, до того колебавшийся втайне, окончательно решился произвести арест. - Сударыня, Ваши слова и показания управляющего... - Не смейте! - попыталась перебить Долгорукая, но тщетно. Вставил своё слово и немец: - Кроме перчаток, велите своим людям поискать ожерелье, золотое, на трёх цепочкой, с полукруглой пластиной спереди. - Аннино колье, которое подарил ей отец? Так это вы его утянули? - Извините, Владимир Иванович, - несмотря на плачевный вид, управляющий не утратил ехидства и состроил брови домиком. – Решил её сиятельству показать только, и вот… - он закатил глаза. - Зачем показать? - Чего уж там… - немец хмыкнул, - Знала Марья Алексеевна о тайной комнате, и что покойный Ваш батюшка позволял покойному князю со своей крепостной здесь встречаться, вот не знала только, что из этого вышло, вернее, кто от этого произошёл… - Карл Модестович… - Владимир предостерегающе погрозил пальцем. – Старые сплетни забудьте, если они к убийству отношения не имеют. Княгиня слушала и мрачнела. Обида душила её. - Старый сводник… - прошипела она. - Полно, сударыня, полно, пора и в дорогу, - урядник приступил к своим обязанностям. - Какую дорогу?! - Пойдёмте, пойдёмте… - он аккуратно взял даму за локоть. - Как Вы смеете?! – но пальцы представителя власти сжались сильнее, и ей пришлось подчиниться, бормоча под нос: - Возмутительно… вы об этом ещё пожалеете! Долгорукую увели, и в библиотеку вошла Анна, сразу бросившаяся к жениху: - Володя, ты уверен теперь, это – Марья Алексеевна? - Теперь у меня нет сомнений. Девушка зябко повела плечами и обратилась к Карлу Модестовичу, возле которого суетилась Полина: - Я рада, что с Вами всё обошлось… приказала затопить баню. Немец отвесил лёгкий поклон: - Покорнейше благодарю, барышня! – и вышел, ещё не оправившийся от приключения, но весьма оптимистично глядящий на будущее. - Володя… - Если ты о княгине, немце, убийстве, то хватит. Мы венчаемся завтра, я больше ни о чём не хочу думать… - барон обнял невесту и крепко прижал к себе, не позволяя произнести больше ни слова. ----- Свадьба была немноголюдной, но пищи для разговоров хватило на год. Арест княгини, обещавшей быть посажёной матерью, взволновал всех, а решение будущей баронессы заменить её собственной кухаркой - едва ли не больше. Кумушки трещали на все лады, но молодую чету выводы их суда не интересовали. К Масленице супруги Корф решили пригласить в гости нескольких близких друзей и обсуждали маленький праздник в библиотеке. - Мишель расследует дело о фальшивых деньгах, скоро нашему предводителю дворянства не поздоровится. - Господин Забалуев оказал нам услугу, рассказав, как княгиня добыла яд, - ответила Анна. - Да, надеется смягчить свою участь... Я на-днях заезжал к Долгоруким. Сомнений в виновности Марьи Алексеевны у суда нет, Андрей хлопочет, чтобы мать поместили в монастырь, а не сослали на каторгу. - Ты не будешь препятствовать? - Нет, конечно... Андрей - мой друг, Лиза и Соня и так ни за что пострадают, чем быстрее закончится дело, тем лучше. - Михаил Александрович с большой теплотой отзывался о Лизе. Кажется, он увлёкся ею после того, как поселился у Долгоруких. - Дай-то Бог, - улыбнулся барон. Анну тоже радовала мысль, что бывший поклонник скоро утешился. Когда-то ей было неловко осознавать, что, ошибившись в собственных чувствах, она позволила молодому человеку напрасно надеяться, но теперь убеждалась - его чувства, как и её, были не особенно глубоки. Задумалась о делах друзей и соседей женщина ненадолго, и заговорила о скором празднике. - На Масленицу я пригласила Сергея Степановича. - Очень рад. - Гостей будет немного, Долгорукие, князь и Михаил Александрович, ещё кое-кто из окрестных помещиков. - Я приготовила для гостей небольшой сюрприз. - Я очень старался не замечать твоих приготовлений, - улыбнулся Владимир. - Какая пьеса? - «Укрощение строптивой». - Будешь изображать злючку? - Нет, Катарину сыграет Поля. Она давно мечтала об этой роли. - Бедный Сергей Степанович! - Нет, Володя... Мне кажется, она неудачно пробовала играть в трагедии, а комический талант у неё есть. - Всё может быть, - не спорил барон. - Она для нас столько сделала... - Конечно, я хотел подписать ей к празднику вольную. - Этого мало... - Анна стала серьёзной. - Представь, что ей делать? Ни родни, ни друзей. Мы, конечно, её не прогоним, но мечта сбудется, а служанкой Полина останется, как и раньше. Барон с интересом посмотрел на жену и наклонился вперёд. - Никогда не задумывался об этом. - Ты всю жизнь был свободным... - вздохнула Анна. - Тебе трудно понять, как обидно чувствовать себя вещью, как мечтаешь о вольной, мечта заслоняет всю жизнь, кажется, став свободной, попадёшь в рай и вырастут крылья, а потом... Жизнь оказывается вовсе не раем, заботы, о которых не хотелось и думать, обрушиваются на тебя сразу все. - Мечта исполнится, и Полина не будет знать, что с ней делать? - Да. Быть свободной непросто. Другое дело, если она будет хотеть чего-то ещё - выйти замуж или поступить в театр, и вольная будет нужна ей для этого. - Карл Модестович старается убедить меня, что после приключения с Долгорукой научился ценить своё место, привёл в порядок расходные книги, пересчитал утварь, пересмотрел договоры с купцами и советует ставить новую мельницу. - Хорошо, коли так, управляющий он расторопный, только бы не воровал. С Полиной он будто по-прежнему, а вот что дальше - не знаю. Репетирует она очень охотно. - Не думаешь, что в театре Полина разочаруется? - Надеюсь, что нет, это будет зависеть уже от неё, но она должна знать, как ей жить на свободе. - Тебя послушать - награждать вольной не стоит. - Это не награда, Володя...- баронесса смотрела в пол и говорила совсем тихо. - Воля - как воздух, нельзя награждать тем, что разрешаешь дышать. Владимир собрался с мыслями для ответа: - Но пока мы живём так, я отвечаю за своих людей. - Да... Обещай мне, пожалуйста, отпускать тех, кто попросит, кто знает, зачем ему вольная. - Конечно, родная, - барон ласково погладил жену по плечу, но она, разволновавшись, продолжила. - Когда я была крепостной, привыкла к этому, привыкла бояться, привыкла обманывать, сейчас иногда вспоминаю и не могу понять - как можно было так жить? - Анна поёжилась. Муж поднял её на руки и усадил к себе на колени: - Пустое, Анечка, всё ведь в прошлом. Баронесса, склонив голову на грудь мужа, потёрлась о его рубашку, как кошечка, а Владимир продолжил: - Моя мечта сбылась, и я отлично знаю, что мне с ней делать, - светлый смех был ответом. --- Успех спектакля превзошёл все ожидания. Катарина искрилась весельем, пикируясь с отцом, сестрой и Петруччо, которого играл приглашённый актёр. Гости охотно смотрели и аплодировали, а за обедом князь Оболенский высказался: - Девушка не без огонька, но школы ей не хватает. - Сергей Степанович, если Полине нужно ещё подучиться, мы оплатим уроки, - вставила Анна. - Ну что ж... - князь приподнял плечи, умильно посмотрел на пирог и кивнул. - Я готов назначить ей испытательный срок, а потом решу, брать ли в труппу. На другой день баронесса улучила минутку, когда Оболенский отдыхал в библиотеке, и позвала Полину, попросив князя повторить ей вчерашнее предложение. Девушка осторожно спросила: - А барин что скажет? - Ты себе сама хозяйка теперь, вольную Владимир Иванович уже подписал, отдаст, как только она тебе понадобится. - Правда? - Полина светилась от радости. - Пойду Карлуше скажу... - спохватившись, бывшая крепостная ответила Сергею Степановичу. - Покорнейше благодарю, ваше сиятельство, только я теперь ни ногой в театр! Разве что в публику. Управляющий наш, Карл Модестович, на мне женится! Хотел барина просить дать мне вольную, как только место за ним закрепят точно, а теперь уж... - она счастливо засмеялась, быстро сделала книксен и убежала. Баронесса с улыбкой развела руками: - Извините, Сергей Степанович, за напрасное беспокойство. - Пустое, голубушка! - князь хотя и непрочь был заняться подготовкой небесталанной актрисы, но дело почитал хлопотным, и в свои годы больше ценил покой. --- После Пасхи в Двугорском уезде состоялась пышная свадьба. Андрей Долгорукий, стремясь загладить воспоминания о семейных неприятностях, выдал старшую из сестёр за князя Репнина, пригласив всех окрестных дворян. Гости ели и пили, танцевали, присматривая новых женихов и невест, а если и вспоминали, где теперь мать хозяина дома, то только шёпотом. Женитьба управляющего барона Корфа на одной из служанок внимания не привлекла, но скромные новобрачные были не менее счастливы, чем сиятельные. Конец.