Девичьи разговоры

Автор: Царапка (Шмель). Первый эпизод – в основном, Аля Рейтинг: PG Жанр: драма / мелодрама Герои: Анна, Полина, Владимир и прочие. Сюжет: альтернатива. Время и место действия – без изменений. Аля вставляла зарисовку в «А могло быть и так», где есть очень симпатичная сцена между Анной и Полиной – детское воспоминание о чёрном коте. Потом, правда, мне не понравилось, но я решила, с согласия Али, продолжить, вычистив всякие намёки на фэм-слэш. Уже несколько часов Анна стояла, привязанная к столбу. Она совсем обессилела и перестала звать на помощь. Жалобные крики падали в пустоту и, возвращаясь равнодушным эхом, отнимали последнюю надежду на спасение. В конюшне было холодно. Анна начала замерзать. Нежное личико побелело. Затекшие запястья мучительно ныли. Гнетущая тишина ввергала в отчаяние. Внезапно в углу послышался шорох, скрипнула дверь, и в конюшню вошла улыбающаяся Полина. Глаза её довольно блестели. Коралловый рот ухмылялся. - Что Анька? Наказала тебя новая барыня? Правильно. Хватит людей обманывать да дворянку из себя корчить! Пора вспомнить, что ты такая же крепостная, как и все. Измученная Анна с укором посмотрела на Полину: - Ты же знаешь, что я никого не обманывала! Так хотел Иван Иванович. Прошу, позови Варю или Никиту. - Даже не надейся. Не видать тебе никаких спасителей. Стой тут да мучайся, как другие до тебя. - Полина, ну за что ты так ненавидишь меня? Что я тебе плохого сделала? Полина задумалась. И вправду, за что она так не любит Анну? Когда-то, малышками, они играли вместе. Бегали от Никитки в догонялки, резвились, когда добродушный увалень не мог их поймать. Анна всегда была приветлива с ней. Делилась игрушками, не подставляла в детских забавах. На память пришел летний вечер, когда они усталые возвращались домой с луга. Васильковые венки, словно волшебные короны, украшали русые волосы. Корзинки, полные земляники, оттягивали маленькие ладошки. Усадьба была совсем близко, когда огромный черный кот перебежал девочкам дорогу. Совсем недавно Варвара рассказывала про ужасную примету. Испуганные малышки замерли. Теперь жди беды. Темнело. Стоять было страшно, а перейти невидимую черту, нарисованную мистическим зверем ещё страшнее. И вдруг тягостную тишину прорезал звонкий голосок Ани. - Поля, давай шагнем вместе. Тогда беда поделится пополам и станет совсем маленькой, неопасной. Поля недоверчиво усмехнулась. А что? Может и впрямь рискнуть? Только не сдрейфит ли маленькая Анютка в последний момент? С сомнением кивнула. Девочки взялись за руки, и Полинка увидела, как подружка зажмурила глаза и решительно подняла маленькую, словно кукольную ножку. Полине, хотевшей сжульничать, стало стыдно. Она вздохнула и храбро шагнула вместе с Аней. Весь вечер они ждали беду. А утром долго радовались, когда поняли, что обманули злой рок. Весело обнимались. Как приятно было, когда маленькая Аня, встав на цыпочки, чтобы достать до плеч рослой подруги, нежно обхватывала её за шею и весело целовала в румяные щеки. Поля улыбнулась и порозовела от детских воспоминаний. Опомнившись, потрясла головой, отгоняя наваждение, и хмуро взглянула на скорбно затихшую Анну. Даже заплаканная и замерзшая, девушка была безумно хороша. Нехорошее, ревнивое чувство кольнуло грудь Полины. Хоть и говорила она всем, что только из-за нарядов Анна кажется красавицей, но тайно любовалась выросшей подругой. Её стройной фигуркой, золотистой копной волос, незабудковыми глазами. Незамеченная, наслаждалась её пленительным пением. Подрастая, Аня становилась всё более чужой. Её баловали, наряжали словно принцессу. В роскошных платьях Анна казалась ещё прекраснее. Было страшно подойти к этой сказочной фее и по-дружески обнять, поделиться девичьими секретами. Старый барон нанял для Ани дорогих учителей. Уроки отнимали много времени и сил. Теперь ей было некогда дружить с Полиной. Потом Аня совсем выросла. Окружающие мужчины сходили с ума из-за томной красавицы. А Полине так хотелось вернуть прежнюю девичью дружбу. Как прежде сидеть рядом, держа в руке маленькую Анину ладошку, и перешептываясь, делиться милыми тайнами, прижимаясь губами к изящному ушку. Чтобы былая подруга посочувствовала, поняла и приласкала. Но красавице было не до Полины. Она выросла, как диковинный цветок в оранжерее. Не знающей бед и невзгод. Не обращающей внимания на восхищенных её красотой кавалеров. Наивной и беспечной. Не то, что опытная и многое изведавшая Поля, успевшая опалить любовные крылышки и теперь искавшая в мужчинах только корыстную выгоду. Ради беззаботного существования Полина сошлась с управляющим. А теперь метила выше. Ей хотелось увлечь молодого барина. Но красавца барона не миновала общая для всех мужчин участь - влюбиться в тихоню Аньку. Полина вздохнула. Она так мечтала стать хозяйской любовницей. Сравняться с Анной. Возвыситься над ней. Сделать так, чтобы красавица зависела от неё, искала милости и расположения. Полина не знала, зачем ей это надо. Просто чувствовала, что без Аниного внимания жизнь пуста. Но надежды на барскую милость не оправдались. Барон оказался грубее деревенского мужика. Огромный и безжалостный, он словно хотел растерзать, разорвать её на части. Даже в самый первый раз Поле не было так больно и так страшно. Если бы хрупкая Аня оказалась в этих железных объятиях, не жить бы ей сейчас на белом свете. Аня, Анечка. Полина никогда так не называла девушку вслух. Лишь в далеком детстве и в мечтах. В её фантазиях они сидели рядом и, обнявшись, беззаботно болтали, посмеиваясь над враждебным миром. Грубым мужчинам от девушек нужно только одно. Разве расскажешь им, каково это, чувствовать на себе потные, похотливые руки, терпеть противные тебе ласки, не сметь прогнать, оттолкнуть. Только подруга, изведав то же самое, поймет её. И, быть может, они станут близки, как раньше. А сейчас Анна - настоящий ребенок. Ничегошеньки не знает в этой жизни. Даже не видит, как сохнет по ней молодой барин. И чего он нашел в этой малышке, которая расцветала так долго? Полина задумчиво подошла к молчавшей Анне. Хотелось ещё раз прикоснуться ней. Осторожно поднесла ладонь к живописно растрепанным волосам, пропустила между пальцев блестящие локоны. Какие мягкие... Полина в сердцах величала куклой былую подругу, но разве грубая мёртвая пакля, из которой завиты локоны кукол, сравниться с живым шёлком пушистых волос Анны? Куклы глупы, равнодушны, им не бывает ни больно, ни холодно. Анна, широко распахнув лучистые глаза, удивленно наблюдала за Полиной. В ней вспыхнула надежда, что бывшую подругу оставили злоба и зависть, что общая доля без вины виноватых смягчит Полину, вызовет жалость, она вспомнит детскую дружбу и поможет попавшей в беду. Глаза девушек встретились, они поняли вдруг ничтожность обид и обвинений, разлучивших их души, глупость злорадства, бессмысленность мести. Бедная моя подружка, как ты замёрзла! Столько часов на холоде, одна, не пошевелиться! Желая согреть, Полина крепко обняла Анну, позабыв о терзавших подругу путах. --- Но Карл Модестович знал свое дело. Умело закрученные веревки не давали даже пошевелиться. Тщетно пытаясь освободиться, Анна за несколько часов в кровь стёрла кожу на нежных запястьях. Объятия подруги заставили её слегка отстраниться от столба, и тотчас жестокие узы напомнили о себе, впившись в руки. От боли Анна вскрикнула, её лицо исказилось, и Полина, лишь недавно захотевшая забыть о вражде, услышала отвращение и неприязнь. Всего миг назад Полина хотела согреть, утешить, спасти Анну, а теперь мечтала унизить, стереть в порошок, растоптать равнодушную красавицу, брезгливо отвергавшую её помощь. Заставив себя рассмеяться, Полина гордо вскинула голову, выпрямила статные плечи, вдохнула полной грудью холодный воздух. - Что, не нравится, - насмешливо спросила она Анну, - Запах неблагородный учуяла? Ничего! То ли ещё будет! Скоро наш управляющий многому тебя научит. И губки сладкие покусает, и юбку задерет да тельце нежное помнет. Полина в последний раз оглядела растрепанную красавицу уничижительным взглядом. - Готовься, Анька! Не всё же князьям да баронам с тобой развлекаться. Пора и другим порадоваться. Ошеломлённая жертва не сразу поняла перемену, с застывшего языка с трудом слетело: - Поля! Постой! - но поздно. Тяжелая дверь конюшни громко хлопнула. Оставшаяся одна, Анна почувствовала, как от страха запершило в горле, а по щекам покатились теплые слезы. Надежды на спасение не было. Скоро должен был прийти Карл Модестович. --- Выскочив из конюшни, Полина пробежала несколько метров, и, задыхаясь, остановилась. Обида душила её, по щекам текли слёзы, но напрасно девушка заставляла себя радоваться мучениям бывшей подруги. Ещё немного, и у Анны будет отнята последняя надежда, едва ли у неженки уцелеет рассудок, и что дальше? С кем соперничать, над кем искать превосходства, кому надеяться однажды открыть душу и услышать в ответ ободряющие слова? Девушка почувствовала, что скоро останется совсем одинокой в холодной тьме, готовой вот-вот поглотить Анну. Напрасно Полина разогревала в себе ненависть, заставляя вспоминать, сколько несправедливости она вытерпела по вине красавицы. Но из прошлого возникало другое. Едва крепостная твердила себе - покойный барин такую же холопку, как дочь лелеял - перед глазами вставала хрупкая девочка, уверяющая «дядюшку», что она, а не Поля, разбила вазу. Вечером того дня старшая подруга нашла новый повод для обиды - Ане сойдёт с рук то, за что наказали бы Полю. Аня прилежно занималась, отказавшись сбежать с Полей в сад: «Не хочу сердить дядюшку». Поля фыркнула на подлизу, расхохоталась навстречу печальному взгляду и убежала. С каждым годом зависть глодала её всё острее - к платьям, куклам, заботе старого барина, больше всего - к тому, что Анна казалась вполне равнодушна к окружавшей её роскоши. Взгляд мечтательной девочки часто туманился, в безупречной вежливости, с которой Анна благодарила барона за очередной подарок, не было подлинной искорки, а порой Поля заставала её тайно плачущей в уголке. Почему? В ответ - улыбка: «Тебе показалось, Поля! Что-то в глаз попало!»; «Попадает тебе, когда барин в отъезде! Барчук обидел?», «Нет, что ты!». В четырнадцать лет Анна тяжело заболела, и дом очутился во власти гнетущего предчувствия беды. Старый барин с трудом заставлял себя есть, больше обычного пил, молодой был раздражителен, сердил отца злыми словами: «Подумаешь, дворовая заболела!», но тайно приходил к комнате Анны и из-за двери смотрел на отцовскую воспитанницу. Полина не находила себе места, пока подруга не начала поправляться. Дом ожил. Радовался хозяин, радовался хозяйский сын, радовались слуги, радовался врач, радовалась кошка. Тайно радовалась Полина, удивлявшаяся, почему не слишком радостной выглядит Анна. Почему смотрит с задумчиво, иногда плачет? Ещё не выздоровела? Что ей снилось во время болезни? Кого она просила в бреду – «не надо!». Услышит ли сегодня Карл Модестович её мольбу? Вот и он, лёгок на помине. Полина спряталась за угол, заставляя себя злорадствовать – вот теперь Анна поплатится за всё! Сердце колотилось, предательские слёзы подступали к глазам, Полина ждала крика, свидетельствующего – с прежней Анной покончено, и, проклиная свою глупость, бросилась к дверям конюшни, придумывая предлог вызвать управляющего всё равно куда. Вдруг дверь отворилась – Полина еле успела отпрянуть за прятавший её угол. На пороге возникла Анна. Еле передвигающая ноги, бледная, но платье осталось глухо застёгнутым. Что произошло? Где немец? Анна заставляла себя сделать каждый шаг, потом ноги преодолели слабость, она побежала к дому, а вскоре из конюшни появился Карл Модестович. Полина никогда не видела любовника в таком состоянии. Он вышел, задыхаясь, лицо перекошено злобой, обидой, разочарованием, подбежавшую Полину он грубо оттолкнул, но она не отстала, надеясь дать Анне возможность уйти дальше: - Сладко было? – девушка открыто насмехалась, - Вам-то хоть первому, или за князьком подбирали? Управляющий выругался по-немецки и побежал было к дому, но Полина стала у него на пути: - Неужто оплошали? – осклабилась она в ответ на полный бешенства взгляд. Неожиданно девушке достался толчок такой силы, что она упала на снег, а когда поднялась, Карл Модестович был уже далеко. Сумеет ли Анна спрятаться от него? Полина ни во что уже не успела вмешаться - примчалась княгиня Долгорукая, и события закрутились с ошеломляющей быстротой. Безумный день, одну из главных его участниц приведший к подлинному безумию, подходил к концу. Полина не знала, радоваться ли ей спасению Анны или сердиться, что выскочке и гордячке опять повезло. Вновь ставший хозяином барон Корф никого близко не подпустит к любимой рабыне. Поля ходила хмурая и раздражительная, пока вечером бывшая подруга сама не подошла к ней. - Поля! - прозвучал, извиняясь, нежный голосок. - Что тебе? К господам иди, чай, от них нос не воротишь, - обиженная Полина не желала слышать примирительных нот. - Поля, ты не так поняла! Смотри! - Анна показала стёртое запястье, на котором виднелся едва зарубцевавшийся след, - Когда ты обняла меня, мне хорошо стало, тепло, я уже думала, никто не поможет мне, пропаду, а тут ты... Но верёвки натянулись сильнее, врезались, больно очень, видишь... Серые глаза смотрели на Полю с детской лаской, робкая улыбка уговаривала забыть выдуманные обиды, а следы наказания кричали о хрупкости Анниного благополучия. Полина не удержалась и расплылась в улыбке сама. - А я думала, брезгуешь... - Что ты, Поля, ведь я такая же! - Такая же... - Полина хмыкнула, оглядывая анино платье. - Пустое это, Поленька, - горько вздохнула Анна, - Я надеялась, Иван Иванович даст мне вольную, а без неё на что мне подарки его, платья да французский, - Анна встряхнула головкой, отгоняя печаль, - Так и не дождалась. Давай чаю выпьем, я отогрелась вроде, а как вспомню конюшню, дрожь пробирает. Они засмеялись и отправились на кухню. Варвара уже ушла спать, а щебечущие девушки вдвоём принялись за чай. Свежий душистый чай слегка разморил их. Полина в лицах рассказывала о попытке господина Забалуева водвориться здесь в качестве барина, Анна - о запустении его собственного дома. - Вот как? Ловко же он обошёл княгиню! Прикинулся богачом, да, видать, гол как сокол. - Бедная Лиза! - вздохнула Анна, Она совсем не такая, как её маменька. В таборе меня выручила, и ничуть не попрекала обманом. И Соня... Если бы не она... - Анна запнулась, потом продолжила тихо, - Кто знает, может, у меня впереди ещё то, чем княгиня грозилась. Ведь я как была, так и есть подневольная. - Барин тебя обижать не станет, - в усмешке Полины звякнули, но тотчас стихли нотки зависти. - Кто его разберёт, - Анна поставила чашку на стол, - Танцевать не заставит больше, и на том покорнейше благодарю, - она вновь горько вздохнула. Опытная Полина заметила, что весь вечер в Анне задумчивость сменялась непривычной возбуждённостью, а потом опять возвращалась. Чай разморозил щёки, покрывшиеся нежным румянцем. - Всё ещё не отогрелась? Анна рассеянно кивнула, но Полине вид её показался подозрительным. - Ой, Анька, темнишь. Вроде успокоилось всё, а ты сама не своя. - Боюсь, Владимир не отпустит меня, вроде не сердится больше, а о вольной - ни слова. Полина про себя усмехнулась и отхлебнула налитый в блюдце чай. - Поля... - Анна искала поддержки, - Зачем я ему здесь? Маленькая изящная девушка залилась краской, а её статная подруга поперхнулась чаем. - Анька, впрямь не догадываешься? Глаза Анны затуманились, она вздохнула: - Я всегда боялась его, он так смотрел, я уже два или три года иногда просыпалась, мне глаза его снились. Снилось, что дядюшка умер, а Владимир говорит - я теперь твой барин, и глазами насквозь прожигает. Анна не перестала смотреть на Полину, запустила пальчики в золотистые кудри, откинулась на спинку стула и продолжила вспоминать. - Догадаться нетрудно, что он хочет, только вот, - в глазах крепостной мелькнула боль, - Я этого не хочу. Удивлённая Полина округлила глаза. - И давно ты догадалась, что он по тебе сохнет? - Сохнет, скажешь тоже. В Санкт-Петербурге сох, что ли? Похож на засохшего? Позабавиться со мной хочет, и чтоб первый, - красавица стала совсем грустной, - Мне уже двадцать. Когда мы узнали, как это? Лет в десять - двенадцать, наверное. Ты не помнишь? Поначалу я плакала, думала, это очень противно. Даже когда подросла, удивлялась, что это кому-то нравится. Полина нахмурилась туча-тучей - в её собственном опыте радости было мало. - Мужчинам - удовольствие, а нам с тобой... - она передёрнулась. - Правда? - губы Анны болезненно скривились, - Даже если нравится человек? - Они не заботятся, чтобы нам нравилось. Кто мы им? Холопки... Постой, постой, что значит, нравится? Тебе молодой барин нравится? - Он… Что, ты Поля, я ведь Мишу люблю, я, - она виновато посмотрела на ехидную подругу, - Я… Я не знаю… Он всегда насмешливый, язвительный, а сегодня в библиотеке, когда Марью Алексеевну увели, поцеловал меня так нежно… - Анна умолкла. Полина задохнулась. - Целовал, нежно? Неужели он нежным быть умеет? – в глазах сверкнула отчаянная зависть, - С тобой, наверное, а со мной… Ты не такая, - она заговорила с вновь растущей обидой, - Ты – цветочек деликатный, пальцем тебя тронуть, дохнуть на тебя боятся, даже Карл Модестович с тобой не по-грубому хотел, а ко мне, - глаза плохо видели из-под слёз, - Я же простая, крепкая, как угодно мять можно, слова доброго не услышу, кто возьмёт, тот и швырнёт. Что уставилась? Да, я такая! Что ты со мной, благородная да честная, за столом сидишь? Ступай в гостиную, где господа да рояль! – слёзы текли по щекам. Поля вскочила, Анна побежала за ней, поймав подругу у дверей: - Поля, - Анна взяла её за руки, ласково поглаживая ладони, потом подняла их и прижала к своим бархатистым щекам, - Не надо… Не уходи. Анна молчала, но в глазах её, тихом голосе, робкой улыбке светились нежность, участие, забота, девушка без слов просила подругу простить ей свою удачу, быть может, уже готовящуюся оставить. Слёзы Полины просветлели, она порывисто обняла Анну, чуть хриплым голосом прошептав: - Глупо мы враждовали. Делить нам нечего, а так, может, и выручим друг друга. - Конечно! – робкая улыбка сменилась радостной, мягкий голос зазвенел: - Выручим! Что бы господа не затеяли – выручим! Девушки ещё раз обнялись, троекратно поцеловались, обменялись крестиками, собрались убрать со стала да идти спать, как их беседу нарушил знакомый голос: - Какая умилительная картина! – в дверях стоял Карл Модестович. --- Девушки всполошились. Анна опомнилась и бросилась в нападение. - Как это Вам, сударь, не совестно здесь являться? Владимир Иванович имение своё вернул, проделки Ваши ему известны... - Милая барышня, о чём Вы? - немец состроил брови домиком. Анна онемела от такого обращения, только сейчас заметив, как изменился Карл Модестович после их встречи в конюшне. Куда делись насмешливость, самодовольство, злость, наконец? Глаза излучали полнейшее непонимание, почему хорошенькая девушка так сердита, губы плута были обижено вытянуты, весь облик - непривычно пушистый. - Вы хорошо себя чувствуете? - с сомнением протянула Анна. Собеседник просиял. - Я так и знал, у такой красивой, очаровательной, изумительной, необыкновенной, - каждый цветистый эпитет заставлял Анну раздумывать, не попросить ли Полину ущипнуть себя, - Восхитительной девушки ангельское сердце! - Карл Модестович! - Анна жалобно запротестовала. Управляющий обернулся и недоумённо развёл руками: - Здесь больше никого нет. В разговор вступила Поля: - Нечто Вы имя своё забыли? - она не скрывала подозрительности. - Имя? Постой, не хочешь же ты сказать, что это... - он скривил губы, - Моё имя? - Какое же? - ехидно прошипела Полина, - Шуллер Карл Модестович, Вы и есть. Немец почесал макушку, задумчиво глядя в потолок, и перевёл взор на Анну: - Неужели эта злая служанка не шутит? - Вы действительно Карл Модестович Шуллер, управляющий этого имения, - со вздохом подтвердила Анна, потом вступилась за подругу, - Поля совсем не злая... - Но как же так, постойте, почему я ничего не помню? - всегда поведением своим будто задавшийся целью соответствовать доставшейся ему фамилии, ныне господин Шуллер являл вид невинного дитяти. - И как деньги воровали, не помните? - хмурая Полина не сдавалась. - Воровал?! Нет, не может быть, ведь это нехорошо! Умоляю Вас, ангел, - он, чуть не плача, возопил к Анне, - Скажите, что это не так! - Вы ударились головой, - Анна не представляла себе, как вести себя с новым воплощением давнего неприятеля, - Всё и позабыли. - Неужели? И я был столь недостоин Вашего уважения? - мордочка Карла Модестовича стала совсем жалобной, - Мой добрый хозяин выгнал меня? - Пока он не говорил об этом, но, боюсь, едва Вы попадётесь ему на глаза... - Анна невольно сочувствовала впавшему в детское состояние управляющему. - Я начну новую жизнь! Верну всё, что наворовал! Он убедится, что более честного, преданного, усердного, знающего, денно и нощно пекущегося... - Сударь, сударь! - слабым голосом взмолилась Анна. - Ему не найти! - высокопарно закончил немец, чмокнул руку едва держащейся на ногах Анны и убежал, полный воодушевления. Несколько минут девушки молчали, без всяких мыслей смотря друг на друга. Первой землю под ногами почувствовала Полина. - Если он даже имя своё позабыл, как наворованное вернуть собрался? - Ой, Поля, - Анна потёрла виски, - Плохо мне верится ему, как бы не хотелось. От Вариной сковородки чудес ждать можно, да только... - девушка с сомнением посмотрела на дверь, за которой скрылся Карл Модестович, потом решительно предложила: - Поздно уже, идём спать, а утром... - Утро вечера мудренее, - кивнула Полина, - Посмотрим, кто кого проведёт. --- Не дожидаясь завтрака, девушки наперебой рассказали Варваре о преображении Карла Модестовича. Толстуха разинула рот: - Чем это Сычиха его опоила? - Твоя сковородка чудо такое сотворила? - настаивала Анна. - Хитрит немец! - упорствовала в недоверчивости Полина. Так и не добившись согласия, они втроём проспорили, пока не спохватились - пора подавать барину завтрак. Анна взялась за поднос: - Я отнесу ему кофе и пирожки. - Ты? С чего это? - возразила Варвара. - Он о вольной ни словом вчера не обмолвился, если решил и дальше держать в крепостных, то я ничем не лучше других служанок, - с этими словами Анна выпорхнула на лестницу. В столовой девушка застала хозяина, не оборачиваясь, буркнувшего: - Я уж думал, меня собрались уморить голодом в моём доме, - он недовольно обернулся к вошедшей и замер, - Вы? - не медля, вскочил и выхватил поднос, - Анна, что за причуда! - он сердито поставил кофе на стол и выговорил: - Что Вам пришло в голову? - Ничего особенного, просто помню Ваше недовольство моим прежним положением и решила впредь знать своё место, - невозмутимо ответила Анна, сделав почтительный реверанс. - Анна, забудьте этот вздор! Вы будете жить, как при отце. Девушка опустила голову. Надежда сбежала - Владимир оставляет её крепостной. Между тем хозяин учтиво пригласил её: - Позавтракайте со мной. - Благодарю, барин, я уже позавтракала на кухне, с прислугой, - Анна вскинула было голову и тут же опустила её, боясь выдать слёзы. Барон решил не настаивать и отвлечь девушку от грустных мыслей: - Вы уже видели Карла Модестовича после возвращения? - Да. - Мне он устроил целое представление с покаянием. Я нарочно оставил незапертым сейф - ничего не взял, - похоже, барон, как и Полина, подозревал в этом хитрость, - Что Вы о нём думаете, Анна? Крепостная пожала плечами - ей было всё равно. В голове вертелось - свобода опять ускользнула. Анна отвернулась к окну и почувствовала - большие ладони Владимира греют её руки. Барин спросил с ещё непривычной нежностью: - Анна, Вы сможете забыть все обиды, выпавшие Вам по моей вине? Начать всё сначала? Слёзы одолели девушку: - Ваш урок и кто я такая больше никогда не забуду, барин! - убежала, оставив его одного. --- Владимир, проводив возлюбленную тоскливым взглядом, решил прогуляться верхом и отправился на конюшню, где застал выгнанного в ссоре Михаила. Князь сердито бросил приятелю: - Не беспокойся, Корф, я уже уезжаю. Но что мы с Анной забудем друг друга - не надейся. - Анна останется со мной, - угрюмо ответил барон. - Конечно, ведь ты - её хозяин, можешь приказать, - князь не скрывал насмешки. Глаза Владимира загорелись, он с силой произнёс: - Анна будет счастлива. Она станет моей женой! Михаил медленно осознавал услышанное и испугался. Прежде он, дразня барона, всерьёз ни минуты не допускал, что его друг опустится до принуждения женщины. Но решимость жениться на крепостной давала оправдание даже такому, в других обстоятельствах грязному поступку. Князь, в отчаяние от невозможности защитить любимую, женитьба на которой казалась ему немыслимой, смог выдавить: - Через мой труп! - Вот как, Мишель? - Владимир был удивлён. Барон надеялся, что теперь друг, куда более связанный обычаями света и желающий вернуться на службу, отступится от низкородной девушки, не годящейся в жёны знатному дворянину. Хорошо зная Репнина, Владимир не ждал, хотя и опасался услышать в ответ, что намерения Миши столь же честны, а потому выбор должна сделать Анна. Полученный ответ не на шутку рассердил его: - Ты хочешь стреляться? Изволь. Или Анна не достойна дуэли? Молодые люди, вдруг превратившиеся во врагов, не опускали глаз. Молчания прервал Михаил: - Ждите моих секундантов, сударь. Честь имею, - князь коротко поклонился и оставил усадьбу. --- Анна, полная невесёлых мыслей, пыталась взяться за книгу, но любая из них ныне только напоминала о разбитых надеждах. Вздохнув, девушка решила спуститься на кухню помочь Поле с Варварой или поговорить с ними. В коридоре она неожиданно попала в мужские объятия. Нынче Карл Модестович не похож был на вчерашнего, зато живо напомнил многолетнее знакомство со своими повадками. Он смачно чмокнул добычу в щёку. - Как Вы смеете! - резким движением вырвалась Анна, - Княгиня здесь больше не хозяйка, есть кому за меня заступиться. - Смотрю я, Анька, ты по-прежнему дурочка, - ничуть не смутился насмешливый немец, - У барона семь пятниц на неделе, то издевался над тобой, а теперь смотрит, как кот на сметану. Только ты точно хочешь, чтобы он с тобой позабавился и бросил, когда надоешь? - Перестаньте, слушать не хочу Ваши мерзости, - до корней волос покрасневшая Анна попыталась сбежать, но управляющий схватил её за руку. - Ах да, ты же у нас актриса, он тебя в благодарность в Императорский театр устроит! Там ты не пропадёшь, - Карл Модестович усмехнулся в усы, - Найдёшь себе нового покровителя, на такую молоденькую и хорошенькую как мухи на мёд слетятся. - Я собираюсь пойти на сцену, а не в... - Анна запнулась, не зная точно название места, где живут продажные женщины. Немец негромко расхохотался: - А как на сцене живут, понятие имеешь? Старик с тебя пылинки сдувал, а в театре таких, как ты.. - Иван Иванович не пустил бы меня в дурное место! - Да что понимал старый дурень? - Не говорите о нём так! Дядюшка был добрый и порядочный человек! Он был мне благодетель! - Неужто? - управляющего было не провести, - Что-то, пока он жив был, ты частенько была не слишком весёлой! - Когда Вас видела, точно! - Да когда ж я тебе врагом был, Анечка? - в тоне Карла Модестовича мелькнуло насмешливое удивление, от которого собеседница потеряла дар речи, - Я разве виноват, что барон тебе вольную не отдал? А дальше хозяева о тебе решат - моё дело маленькое, - немец невинно заморгал и развёл руками, - Я к тебе всегда со всей душой, даже на конюшне по доброте своей развязал. Анне надоели препирательства, и она собралась уходить, но Карл Модестович ещё не закончил: - Ты от Владимира Ивановича что ждёшь? Старый о тебе заботился, лелеял... - Наряжал меня, как куклу, - выпалила вдруг Анна, сама не зная, почему решилась вдруг открыть перед плутом дремавшую в глубине души обиду, - Наверное, и не думал, что едва отвернётся, мне напоминают, кто я такая. - Владимир Иванович случая не упускал, - ухмыльнулся управляющий, обрадованный, что вызвал воспитанницу покойного на откровенность, и в целях закрепления успеха сделавший сочувственное лицо. Анна опустила глаза. - Я думала иногда попросить вольную, но не смела. Боялась, дядюшка решит, что я неблагодарная, - девушка глядела в прошлое, - Зачем он меня учил всему, если воли давать не хотел? - Он же написал, отдать не успел. - Столько лет, и всё не успел. Ему и невдомёк было, что вольные на небо иначе глядят, - Анна совсем погрустнела, и не сразу поняла смысл сказанного: - Как так написал? Документа же не было? - Бедная ты, бедная, с Полиной помирилась, на Владимира Ивановича надеешься, а если бы не они, была бы сейчас свободна, - Карл Модестович осторожно подбирался к неокрепшему доверию красавицы, - Полька вытащила бумагу у старика из-под подушки, отдала новому барину, и где теперь? Мне не веришь, Гришку спроси, он твою вольную заверять возил. Анна задохнулась, её лицо исказилось болью, из последних сил крепостная выкрикнула: - Вы лжёте! Всегда обо всём лжёте! - вырвалась, наконец, и побежала, не чуя ног. --- Ноги принесли её в кабинет хозяина. Задыхаясь, Анна стояла у стола, пока Владимир, сперва обрадованный, но затем встревоженный, не поднялся ей навстречу. - Владимир... - предательские слёзы схватили за горло, - Вы, правда... Барон не представлял, что узнала его возлюбленная, и мысленно перебирал в уме любовниц, о которых девушка могла узнать. Приготовился к заверениям, что легкомысленные отношения с женщинами остались в прошлом, но Анну волновали не они. - Дядюшка приготовил мне вольную перед смертью? Она была? Вы её видели? - Анне безумно хотелось убедиться во лжи Карла Модестовича, она взмолилась: - Скажите, пожалуйста, что это не так, Владимир... Только скажите, я никогда не спрошу больше, - громадным глазам не нужна была правда, Анна искала утешения. - Анна, - барон не мог ей солгать, - Я сжёг Вашу вольную. Прости. Комната поплыла перед глазами Анны. Из последних сил она пискнула: «Нет!», потом прошептала» - Зачем... Вместо ответа Владимир обнял её, нашёл её губы, приник к ним, заставляя себя не думать, что, может быть, это последний их поцелуй. Прошептал: - Я ревновал тебя, Аня, сходил с ума от ревности. Если бы я мог предвидеть, что княгиня подделает расходные книги... Анна не слушала, спрятав лицо на его груди. Бесстыдный танец, страх Архангельска, угроза бесчестья, холодная конюшня - всё было напрасно. Она была вольной, должна была быть вольной, смело смотреть людям в глаза, не боясь разоблачения, но ревнивый каприз вверг её в унизительную пучину бесправия. Заплаканные глаза обратились к мужчине: - Зачем Вы рассказали мне это... - Не смог солгать тебе, дорогая, любимая, Аня, Анечка, - он безрассудно целовал её. - Ненавижу Вас, - она всхлипнула на его груди, - Всё могло быть иначе... - Всё будет иначе, доверься мне, - поцелуи, осмелев, добрались до белой девичьей шейки. - Нет! - Анна отшатнулась, осознав свою слабость, - Никогда! - спотыкаясь, она добралась до двери, бормоча: - Никогда... --- Поговорив с Анной и решив пока не попадаться на глаза ни ей, ни хозяину, Карл Модестович направился в конюшню. Лошадей он любил и частенько, похлопывая холку породистого жеребца, сожалел, что едва ли у него будет такой собственный. - Что, приятель, застоялся? Скучаешь? - управляющий остановился у загона вороного коня - лучшего в уезде производителя и гордость конюшни. Конь ответил сердитым фырканьем. Неожиданно к звукам, издаваемым лошадьми, добавилось жалобное мяуканье. Карл Модестович обернулся и извлёк из угла дрожащего серенького котёнка. - Как это ты, братец, здесь очутился? - немец поднёс малыша к лицу, - Затопчут и не заметят. Тебе хозяин нужен, а не одному гулять. На улице был редкий мороз, уходить из тёплой конюшни не хотелось. Убедившись, что конюхи, прежде чем уйти, тщательно вычистили и лошадей, и стойла, управляющий позволил себе небольшой отдых. Расположившись на сене в углу, Карл Модестович стал играть с котёнком, которого сначала угостил кусочком колбасы от припасённого бутерброда. За невиннейшим занятием любовника застала Полина. Девушка с утра придумывала способы разоблачить хитреца, но пока его поведение только подтверждало чудодейственные свойства Варвариной сковородки. - С каких это пор Вы котят полюбили, сударь? С простодушнейшим видом глядя на плотно сжатые губы, Карл Модестович изобразил удивление: - Как можно не любить таких славненьких? Бедного крошку всякий обидит. - Вы и сами обидеть умеете, - собеседница ничуть не смягчилась. Усатая физиономия приняла скорбное выражение: - Я чувствую себя сущим чудовищем. Все в доме ждут от меня чего-то ужасного. А разве я хочу кого-то задеть? Душа у меня нежная, сердце чувствительное, - Карл Модестович поднял на Полину умоляющие глаза, - Неужели даже с тобой я обходился нехорошо? - Не помните? - в голосе девушки звучал сарказм, - Так я не гордая, напомню, - с этими словами служанка взгромоздилась ему на колени и приникла к его губам. Немец старался не выдать, что не только прекрасно всё помнит, но и не прочь возобновить прежнее обращение, пока оно не мешает его планам. Не шевелясь, Карл Модестович позволил себя целовать. Оторвавшись от него, Полина в упор смотрела на немца испытывающим взглядом, но плут вновь не выдал себя: - Поленька, - голос был полон ласкового изумления, - Хотя бы к тебе я был добр и приятен, раз ты так обнимаешь меня? - Ко мне? - Полина насупилась. Любовник не утруждался заботой понравиться ей в постели, угождая себе и считая достаточным подарки и снисхождение к лени. - К тебе, Поленька! - мёд не иссякал, - К тебе, хорошая моя! Ты такая красивая, - желая развеять подозрительность подруги, Карл Модестович погладил её по бедру осторожно, легчайшим касанием, столь не привычным для помнящей его властность, а порой и грубость Полине. Девушка, пытаясь понять, действительно ли он изменился, не препятствовала ласке, а вскоре неожиданно увлеклась. Карл Модестович явил робость: - Поленька, неужто я тебя обижал? Крепостная, пригорюнившись, вздохнула. - Бедная моя, ты такая красивая, злым людям дела нет, что ты нежная, как котёнок, - он осторожно поцеловал любовницу и удостоился пылкого объятия в ответ. Полина забыла свои опасения, прижимая к груди мужскую голову и не видя ехидной ухмылки. Карл Модестович опрокинул девушку на спину, как недавно котёнка, и устроился между её ног. Роль ласкового любовника показалась занимательной, и немец выдержал её до конца. Полина впервые в жизни познала наслаждение с мужчиной. Вместо грубого чмоканья ей достались почтительные лобзанья, мужские руки гладили её тело, а не хозяйски обшаривали, сжимающие пальцы не заставляли ждать синяков. Любовник не поскупился на ласковые слова, каждое из которых девушка впитывала, как губка. Со слезами на глазах Поля шептала: «Карлуша, Карлушенька мой, ничего мне не надобно, только бы ты всегда со мной был такой». Карл Модестович старался, чтобы девушка не видела его насмешливого лица, когда, насытившись, размышлял про себя: «Подкрепился как следует на прощанье. Даже жаль бросать её - роскошная девка. Теперь с куколкой дело решить надо, барону нос натянуть, и с деньгами - домой, в Курляндию. Анька, конечно, не такая мясистая, но и в ней полакомиться найду чем». Управляющий тихонько шепнул размякшей любовнице: - Поленька, пора идти, как бы не застали нас, моя сладкая. - Пора, Карлуша, - печально согласилась подруга. Подходя к парадному крыльцу, немец прикидывал, подходящее ли время поговорить с Анной, должно быть, уже объяснившейся с хозяином. Полина могла помешать. Немец вкрадчиво обратился к ней: - Поля, боюсь, тебя уже хватились. Я скажу, что послал тебя в лавку за чернилами, ты сходи, да купи заодно что-нибудь вкусненькое, чего в доме нет, - он понизил голос, - Вместе полакомимся. Дав с готовностью согласившейся любовнице немного денег на покупки и почувствовав себя свободно, Карл Модестович направился на поиски другой девушки, на которую имел весьма далеко идущие планы. ---- Для начала управляющий поинтересовался местонахождением хозяина. Владимир Иванович приказал поставить мишени и изволил упражняться в стрельбе. Превосходно. Баронская воспитанница, по расчётам плута уже объяснившаяся с хозяином, нашлась в библиотеке. Анна без мыслей и чувств смотрела на огонь в камине и не заметила подкравшегося мужчину. Господин Шулер полюбовался поникшей фигурой и деликатно кашлянул, заставив её вздрогнуть. - Что угодно, Карл Модестович? - Анне не хотелось выдавать, как ей плохо, поэтому немца она встретила с холодной учтивостью. Ныне управляющий был безупречно любезен, заменив насмешку сочувственной миной: - Вы убедились в моей правдивости? - У Вас есть другой предмет для беседы, сударь? - девушка не жаждала откровенничать с ним. Смутить собеседника было непросто: - Поверьте, я искренне хочу Вам добра. Меня всегда трогало Ваше прискорбное положение. Анне было что вспомнить, она горько усмехнулась, замыкаясь в себе. - Что поделать, сударыня, - немец прекрасно понял её, - Не я выдумал закон, по которому имел определённую власть над Вами. - И сейчас имеете. Желаете приказать мне мыть пол или вытереть пыль? - слова можно было бы принять за шутку, не будь вид Анны такой подавленный. - Я дорожу выгодным местом, - он слегка ущипнул ус, - Барон Корф ценит свою собственность, предназначенную отнюдь не для чёрной работы. Анна вспыхнула: - Вы недостаточно унизили меня? - У меня нет намерения Вас унижать, - твёрдо смотрел на неё немец, - Сейчас я Ваш друг. - Я не верю в Ваше бескорыстие, - призналась Анна. - Совершенно справедливо, - одобрил немец, - Я не ищу Вашего доверия, сегодня по крайней мере. Вы очень много можете добиться от барона, не краснейте, Вам прекрасно известно его особое отношение к Вам. - Вы отлично помните, как однажды для меня закончилось его особое отношение, - ответила девушка, болезненно скривив губы. - Дикая выходка ревнивого юнца, - усмехнулся Карл Модестович, - Теперь Владимир Иванович полон раскаяния, Вы будете глупы, если не воспользуетесь нынешним настроением. - Хотя бы и так, зачем мне сообщник или поверенный? - Не спешите, красавица, - немец сорвался на фамильярность, прищурился в ответ на возмущение, и продолжил: - Барон не торопится давать Вам вольную, опасаясь Вашего неблагоразумия с князем Репниным. Будь я Вашим опекуном, поступил бы точно так же, ради Вашей собственной пользы. - Владимир Иванович мне хозяин, а не опекун и, - возразила красавица упавшим голосом, - Ведёт себя, как хозяин. - Анна, - голос мужчины стал дружеским, - Вы уже не ребёнок. Что Вы ждёте от отношений с князем? Анна подошла к окну: - Ничего. Мне нечего ждать в моём положении. - Даже с вольной? - Теперь у меня нет никаких причин подозревать, что Иван Иванович растил в доме побочную дочь, и надеяться не на что, только совестно перед Михаилом Александровичем за невольный обман. - Ты впрямь думала, что старик - твой отец? - от удивления Карл Модестович забыл свою роль. - Должна быть какая-то причина особого положения крепостной в доме, а со мной с детства обращались, как с барышней. Немец прикинул в уме и признал - подозрения не лишены смысла. Но ничего толком ему известно не было, как, похоже, и Анне, поэтому выгоды здесь он не находил. Девушка объяснила: - Я читала все три пьесы Бомарше. Последняя не идёт ни в какое сравнение с «Севильским цирюльником» или «Женитьбой Фигаро», но одна фраза запомнилась мне. «Если девушка входит в дом на правах крестницы или воспитанницы, она - дочь хозяина». По сюжету пьесы всё так и вышло. - Твоя жизнь - совсем не театр, - развеселился Карл Модестович. - Я поздно поняла это, а теперь... - Анна пожала плечами. - Теперь Вам лучше позабыть спесь, сударыня. Привычно насмешливый вид позволил Анне не держаться настороже, и она горячо возразила: - Да какая спесь? Что барин велел, то и делала, старалась ему угодить. Но всё равно, пусть я крепостная, почему нас можно ради забавы сечь или продавать? Чем я перед княгиней провинилась? Иван Иванович велел выдавать меня за дворянку, откуда мне знать, почему, если я - не его дочь? - Анна говорила всё горячее, - Пусть я не лучше любой служанки, но это не значит... - она опомнилась и замолчала. - Не прибедняйся, - усмехнулся Карл Модестович, с удовольствием глядя на разрумянившееся от волнения лицо, - Вы куда привлекательнее какой-нибудь дворовой, - немец не забывал: лесть - надёжнейший ключ к успеху, - Сомневаюсь, что любую девчонку можно обучить манерам и музыке. Взять хоть Польку с её ломанием на сцене... - Оставьте Полину в покое, - Анна слишком дорожила возобновившейся дружбой, чтобы злословить за спиной Поли. - Верно, что о ней говорить? - согласился плут, - Лучше о Вас. - И обо мне не стоит, - девушка встала, - Не смею отнимать Ваше время. - Когда ещё поговорим по душам? - удержал её управляющий. На всякий случай, а заодно желая продлить беседу, в которой Анна выдавала потаённые мысли, он спросил: - Покойный Иван Иванович о Вашем происхождении не намекал ничего? - Только что я не должна бояться разоблачения, считать себя ровней дворянам. - Старый болван! Досекретничался... Вольнодумства за ним не заметно было, чёрт знает, - немец увлёкся бы предположениями, но пищи для них не хватало, - Может быть, за этим и впрямь что-то кроется? Ещё намёков не припомните? Анна заразилась его любопытством: - Когда перед балом ожерелье мне подарил дядюшка, сказал - оно принадлежало женщине, которая мной гордилась бы... Может быть, я - дочь актрисы? - Занятно... - немец решил на досуге поразмыслить на эту тему. Анна опомнилась, и усмехнулась на прощанье разбитым надеждам: - Крепостного театра. Как знать, ведь Иван Иванович мог купить у приятеля дочь одарённой крепостной актрисы, решив когда-нибудь украсить свой театр. - Вы, я вижу, излечились от самообольщения, - Карл Модестович поблёскивал на неё глазами. - Надеюсь впредь не страдать от этой болезни, - их разговор стал вполне дружелюбным. - Что ж, поздравляю. Тем приятнее с Вами потолковать. - Рада доставить Вам удовольствие, сударь, - Анна присела в реверансе. - Не спешите, голубушка. Когда ещё доведётся поговорить без помех. Крепостная вновь насторожилась, но не спешила уйти, испытующе глядя на собеседника. - Вы получите вольную, едва барон убедится в Вашем равнодушии к князю. - Как мне его убедить? Я не хочу притворяться перед ним, - Анна упрямо наклонила голову. - Так уж и придётся притворяться? - Карл Модестович не спускал с неё любопытствующих глаз. Девушка не ответила. - Теперь дальше, - без тени смущения продолжил мужчина, - Я в Вашем присутствии покажу барону найденный мной черновик завещания, в котором Вам отказывается двадцать тысяч. - Вы подделаете документ? - ахнула поражённая Анна. - Черновик - не документ, - нравоучительно возразил немец, - Принять во внимание выраженную в нём волю или нет - полное право барона. Да и отчего Вам не поверить в его подлинность? Присматриваться к руке будет Владимир Иванович, едва ли внимательно, если Вы сумеете отвлечь его. Право, голубушка, учить Вас, что ли? - он ухмыльнулся, - Вид страдающей добродетели, пара слезинок, доверчивая улыбка - неужели в Вашем арсенале не найдётся подходящего оружия? - И Владимир немедленно выплатит двадцать тысяч в знак восхищения моими актёрскими способностями? - план хитреца скорее насмешил, чем рассердил её. Прекрасно заметивший иронию немец подошёл к решающей части своего плана. - Отдаю должное Вашему здравому смыслу, но Вы преувеличиваете мою наивность. Под подушкой Вам, что ли, такую сумму прятать? Наличных, конечно, Вы не получите, а вот обязательство, написанное его рукой - другое дело. Немец сделал паузу и внушительно, с подчёркнутой почтительностью, завершил: - Документ станет Вашим приданым. Не княжеским, конечно, но вполне достаточным для человека умеренного и находящего Вас весьма привлекательной особой. Анна решила подождать, когда мужчина выскажет свои намерения без обиняков. Господин Шуллер понял её молчание как поощрение: - Мадемуазель Платонова, я готов жениться на Вас, если наш план завершится успехом. Ну не надеетесь же Вы, - продолжал он менее официально, стать княгиней или баронессой? - Конечно, нет, - Анна старалась держаться спокойно, - Но этого недостаточно для расположения к Вам. - Понимаю, Вы ещё надеетесь на высокое чувство, - в голосе немца появился оттенок пренебрежения, - Мне не доверяете, а то и побаиваетесь. Но судите сами. Если Вас не прельщает судьба любовницы, актриса этого избежать не сможет, кто женится на Вас без денег, да ещё и после жизни под одной крышей с известным волокитой? Ваш хозяин пользуется большим успехом у дам, кто поверит, что вольная - не расплата за услуги особого рода? - Вы угрожаете? Это низко! - воскликнула Анна. - Боже упаси, сударыня, - немец карикатурно взмахнул руками и невинно, как накануне, округлил глаза, - Только я не являюсь единственным обладателем языка и глаз в Двугорском уезде. - Но, располагая документом на двадцать тысяч... - Промахнулись, голубушка, - он встопорщил усы, - Я, конечно, подумал об этом, но Вам стоило промолчать, если заронилась мысль перехитрить меня. Вы дадите слово, что выйдете за меня замуж и предоставите приданое в полное моё распоряжение, иначе я палец о палец не ударю ради Вашего будущего. - Едва ли семейная жизнь с Вами - счастливое будущее, о каком мечтает женщина. Он пожал плечами. - Отчего бы и нет? Этих денег хватит, чтобы округлить отцовское имение, оно будет приносить приличный доход. О прежних моих шалостях не беспокойтесь - у себя воровать, что ли? Вы получили хорошее воспитание, красивы, станете хозяйкой на зависть округе, если приложите старания и выбросите из головы дурь о театре. Я не стар и не уродлив - мы вполне можем поладить. Разглагольствования о приданом убедили Анну в серьёзности намерений человека, которого она всю жизнь считала врагом. Мысль вытянуть деньги у Владимира и осчастливить ими Карла Модестовича вызвала отвращение, но застигнутая врасплох девушка чувствовала себя не в состоянии мыслить здраво, а потому ответ её прозвучал безупречно учтиво: - Благодарю за честь, сударь. Ваше предложение для меня - полная неожиданность, вы позволите подумать день-два? - Разумеется, прекрасная дама, - уверенный в успехе Карл Модестович вернулся к обычной шутливой манере, - Дозвольте поцеловать ручку. - Не спешите, сударь. - Ну что ж, обожду, - ответил он с фамильярной ухмылкой, - Примите хотя бы дружеский совет - не делитесь ни с кем своими планами. Анна рассеянно кивнула, задумчиво глядя на закрывающуюся дверь. --- Анна осталась одна. Перед ней открылась возможность устроить свою жизнь далеко не худшим, для многих завидным образом, но ни малейшей радости девушка не испытывала. Даже самолюбию откровенная сделка польстить не могла. Вновь и вновь воспитанная барышней крепостная переживала своё злополучное положение. Она бесцельно бродила по дому и саду, уклоняясь от разговора с хозяином, потом стала размышлять, станет ли Карл Модестович мстить за отказ и как именно. Вопреки его совету захотелось поговорить. Рассказать о предложении Владимиру показалось немыслимо - Анна не забыла обиду сожжённой вольной, Варвара заохает, но едва ли даст совет. Оставалась Полина. Поначалу Анну остановила мысль о прежних отношениях подруги с управляющим, но они, как она думала, остались в прошлом. Поля нашлась на кухне, необычайно оживлённая и напевающая что-то себе под нос. Наудачу, никого кроме неё не было. Анну девушка встретила радостным возгласом: - Ой, Анька, какой день-то сегодня погожий! - Да? - Анна ничего особенного в природе не заметила. Полина отвлеклась на лакавшего из блюдечка котёнка. - Покушал, маленький? Поди ко мне, - она взяла кроху на руки и показала подруге, - Смотри какого хорошенького Карлуша нашёл. - Карлуша? - глаза Анны заняли половину лица. Полина смутилась, заалела, прижала живой комочек к себе и промурлыкала: - Он такой добрый, ласковый стал... - Ты же ему не доверяла, Поля, - осторожно уточнила Анна. - Глупая была, - девушка счастливо зажмурилась, - Он такой... Я и сказать не могу, какой, а ты и подавно не знаешь. Анна растерялась, сомневаясь, предостеречь ли подругу или не рушить её обманчивое счастье. Под конец собралась: - А я думаю, притворяется он, чтобы барон от места не отказал, - она старалась быть осторожной, но жалости скрыть не смогла. Полина почуяла нехорошее. - Ты к чему? - К тому, что он прежний, нынешняя доброта - маска только, - Анна опустила глаза. - Ты ничего не знаешь, молчи! - сердце Полины ёкнуло, в глазах защипало, собравшейся было уходить Анне она завопила: - Стой! Говори! Как на духу говори! - за горло схватили слёзы. - Поля, - Анна решилась, - Он уговаривал меня выманить у Владимира вольную, деньги, будто бы дядюшкой завещанные, и ему отдать в приданое! - Приданое? - лицо Полины сморщилось от слёз, - Он на тебе жениться хочет? - Не на мне, Поля, на деньгах! - Анна не знала, как утешить подругу, попыталась обнять её, но та резко вырвалась. - Ты всё врёшь! - она истошно закричала, - Тебе всех надо, никого не пропустишь, чтобы все у юбки твоей увивались! Ты Карлушу моего приманила! - Нет, Поля, это не так! - пискнула Анна, поражённая отчаянием девушки, которую привыкла считать сильной. Не найдя слов, Полина швырнула в соперницу подвернувшееся сырое яйцо. Анна отпрянула, перепачканная белком и желтком, всё ещё надеясь, что подруга уймётся. Но Полина вошла в раж и азартно метнула следующее, целясь в белый лобик хозяйской воспитанницы, начинавшей закипать от несправедливого обвинения и схватившейся за скалку. С минуту девушки кружили по кухне, размахивая своими орудиями. - Ты - кривляка, строишь из себя благородную, а больше всего глазки строишь! - сердито пыхтела Полина. - Ты всегда мне завидовала, вольную у меня украла! - пылала ответным гневом Анна. - Ах, вольную? Жирно тебе! Потешь барина для начала! Дверь кухни приоткрылась, и растрёпанные девушки узрели рыжие усы привлечённого шумом Карла Модестовича. Яйцо и скалка дружно полетели в него и ударились о дверь, мигом захлопнувшуюся за проворным немцем. Анна, швырнувшая скалку изо всех сил, сделала неосторожный шаг и едва не опрокинула на себя кастрюлю с кипятком. Полина вовремя подхватила девушку, оттащила от плиты и отчитала: - Разиня! Чуть не ошпарилась. - Спасибо Поленька, - отдышалась запыхавшаяся Анна, - Господи, что мы творим-то! - она в ужасе провела рукой по лицу. - Всё они! - Полина мотнула головой, приходя в себя. - Жаль, не попали в негодяя! - воинственно сверкнула глазами Анна. - Шустрый больно, - согласилась Поля. Анна вдруг засмеялась: - Видел бы нас барин! - Ну и увидел бы, - насупилась Поля, - Меня бы отругал и прогнал, а тебе ручки бы целовал - не обидела ли нашего ангела злая Полька. Анна хотела возразить, но не выдержала, захохотала в голос: - Ой, Поля, - девушка села, вытирая слёзы, - Ну почему они ничегошеньки не понимают? - На что им? - Полина, уже оправившаяся от разочарования, но ещё сердитая, на правах победительницы дёрнула выбившийся из причёски локон Анны и прошествовала к выходу. - Вечером чаю попьём вместе, барину из Петербурга привезли миндальных конфет, - крикнула вдогонку подруга. - Так ему, а не нам, - ехидно буркнула Поля. Анна махнула рукой: - И ему хватит. Вот что, давай у меня посидим, запрёмся, никто не помешает поговорить по душам. - Ладно, - Полина вышла в коридор, оставив на кухне досмеивающуюся подругу. Остаток дня прошёл спокойно. Карл Модестович припомнил пословицу о двух зайцах и неудачу принял философски. Владимир пытался вызвать Анну на откровенность, но она ускользала от разговора, большую часть времени проведя за роялем. --- Все в доме уже легли, когда Полина с чайником и корзинкой прокралась в комнату подруги. Анна уже расставила чашки и с довольной улыбкой показала на вазочку с конфетами. Гостья достала свою снедь - сладкие пирожки и, немного смущаясь - бутылочку с вишнёвой наливкой: - Я вот подумала - к чаю как раз. Анна покраснела до корней волос и поставила на столик своё угощение: - Поля, я тоже решила - чуть попробовать того, чем Иван Иванович дам потчевал, беды не будет. Арманьяк французский. Под хихиканье подруги баронская воспитанница рассказала: - Владимир Иванович сегодня вечером взял лучший бренди, а шкафчик забыл запереть. Я и взяла... И стопочки вот... - Анна заразилась весельем и заулыбалась во весь рот. Девушки чинно уселись по креслам, решив для начала отведать наливочки. - Ну, чтоб не ссориться из-за них ни из-за кого! - первый тост произнесла Поля. Анна согласно кивнула, они чокнулись и залпом выпили сладкий напиток. - Хороша! - одобрила Полина, - Что бы там не было у французов, с Вариной сравнения нет. Анна разлила чай. Наливочка оказалась крепка, от горячего непривычная к такому застолью девушка раскраснелась. Разговор завязался сам собой. Поля пожаловалась на новое разочарование: - Вот ведь глупая я, знала, на грош ломаный верить нельзя Карлу Модестовичу, а наговорил он мне ласковых слов, растаяла, дура, - Поля горько вздохнула. - Это оттого, что с тобой прежде ласковы не были. Росли мы сиротами, о тебе Варвара пеклась, обо мне - дядюшка, всё равно не родная кровь, - сочувственно ответила Анна. - Ну о тебе-то иначе пеклись. Мне обидно было, как тебя старый барин наряжал. Как куколка дорогая ты по комнатам ходила, беленькая, маленькая... - То-то и оно, кукла... Он и знать не хотел, что я чувствую. Накормлена, разодета, никакой работы - что ещё дворовой надо? - Тебя хоть немец трогать не смел. - Не смел! Едва приболел дядюшка, ещё как смел! Хорошо хоть ваза мне под руку подвернулась! А потом, как стал у нас хозяином Владимир, Карл Модестович сразу велел место своё знать, - голос Анны задрожал от обиды, - Как будто служанки для того и созданы, чтобы ему угождать! - Карлу Модестовичу одна забота - что плохо лежит, взять, - сердито согласилась Полина, кожей вспомнив приятное щекотание рыжих усов. - Вот то-то и оно, Поля. Зачем мы враждовали? Что делили? И ты, и я сирота. Платья да безделушки? Не стоят они того. Полина отхлебнула чай и пожала плечами. - Не стоят, так не стоят, - она хитро прищурилась, - а ты отдашь мне свои серёжки? - Выбирай любые, Поля, - засмеялась Анна, - Всё равно, куда я их надену? Все знают теперь, кто я такая, дамы меня в своё общество не допустят, - девушка вздохнула, - Будь я вольная, берегла бы на чёрный день, а так - у крепостной все дни одинаковые. Одеть дорогие серёжки мне некуда. - Спасибо, - Полина была об украшениях другого мнения, удивляясь беспечности избалованной Анны, которая думала совсем о другом. Они выпили ещё наливочки, и Анна разоткровенничалась: - Я иногда завидовала тебе. - Мне? - Полина не на шутку удивилась. - Конечно. Ты ведь не боялась, что о тебе вдруг узнают, будут бранить, смеяться, показывать пальцами... Меня от благородной отличить не могли, а узнал князь, что я крепостная, как от чумы отшатнулся, - Анна смолкла, шмыгнув носом. - Зато руки у тебя белые, - никогда не ведавшая привилегий служанка с удивлением глядела на печально качавшую головой Анну, - За барским столом я сидела, и всё чаще думала - в любой миг пинками прогнать могут, так и кусок в горло не лез, - серьёзно заверила баронская воспитанница. - Не с того ли ты тощая такая? – прыснувшей Полине трудно было поверить, - Старик бы тебя ни за что не прогнал. Анна кивнула: - Дядюшка меня любил, - девушка приподняла стопочку и опрокинула её за упокой души раба Божьего Ивана. Подруги успели добраться до французского лакомства, почему-то навеявшего грусть. - Если бы кто из гостей узнал..., - Анна придвинула кресло и положила головку на крепкое плечо статной красавицы, - Владимир часто делал намёки, у меня душа в пятки уходила. Хотя, - девушка задумалась, - иногда хотелось, чтобы все узнали, кто я такая. Узнала бы, что все их красивые слова стоят. Девушки дружно вздохнули. - Не ровня мы им, Аня, - продолжила беседу Полина, - Барин хоть такой будь, что в свинарник подсади, не отличат от свиньи, а холоп - и умный, и образован, и добрый, всё одно барину почёт, а холоп благодарить должен, что не секут. Анна почувствовала подступающие к глазам слёзы и решительно встряхнула головой, не позволяя себе раскиснуть. - Барин тебя в обиду не даст, - попыталась утешить Полина. - Я об Иване Ивановиче так надеялась. И о Мише - тоже, думала, он меня любит. Какое там... - Тут ты сама виновата, - не упустила случай подколоть её Поля, - Зачем голову князю морочила? - Так в чём же морочила? - горячо возразила Анна, - В чём обманула? Он знал, что я сирота, что меня воспитывал Иван Иванович и собирался отдать меня на сцену. Разве дворянок пускают в актрисы? Если он думал, что в крепостной никакое воспитание не скроет низкого происхождения, он сам себя обманул, не я! Будь у меня вольная, я ведь всё равно из крестьян! - Анна выдохлась, задумалась и тоскливо продолжила, - Ивану Ивановичу я сколько раз говорила - вдруг узнают? А он надо мной смеялся - пустяки, ты дворянка, не думай ни о чём. Когда дарил мне ожерелье, так и сказал. И Владимира просил освободить меня... - девушка всхлипнула. Полина опустила голову, чтобы подруга не заметила её улыбки, про себя усмехаясь: «Отпустит тебя барон, как же, скорее совсем под замок посадит, чтобы люди не видели его ненаглядную, и чтоб ты только на него глядела». Анна между тем рассуждала о Мише: - Не любит он меня вовсе, не то ему всё равно было бы, кто мои родители. - Так, постой, - вспомнила Полина, он ведь вернулся потом! - Вернулся... - вздохнула Анна, - Пожалел, и на том спасибо. Только вот если бы он тогда, когда танец увидел, пожалел, хотя бы пожалел, - она вздохнула, - Я бы так его полюбила, Поля... - Ты не любишь его? - подруга не на шутку удивилась. - Не знаю теперь, - Анна меланхолично помешала ложечкой в чашке, - Он меня бросил, с цыганкой был, потом одумался, но всё равно между нами треснуло что-то. Выручил меня от Забалуева, а потом говорит - если хозяйкой Лиза будет, всё переменится. А что переменится, что? Добрая барыня вместо злого барина, оно, конечно, - Анна подражала деревенскому выговору, - Холопка за счастье должна почитать господскую милость, что ещё ей надо, неблагодарной? - девушка перестала заглушать рыдания, - Лучше бы, - всхлип, - Я всегда была такой, как ты, Поля, не мечтала бы не о чём. Утерев слёзы, Анна спохватилась: - Что мы всё обо мне да обо мне. Ты как жить думаешь, Поля? - Да вот так и не думаю, - следующие глотки сделаны были со злостью, - Давай споём лучше. Анна тихонько затянула, к удивлению Полины, не романс, а одну из слышанных в деревне песен. Чистый голос звучал негромко, слова были просты - о бедной влюблённой девушке, что ждала своего суженого, да так и не дождалась. Совершенно размякшая Полина, поначалу пытаясь подпеть, вскоре рыдала, уткнувшись в светлые волосы. Пение стихло, Полина утёрла нос и решительно заявила: - Это всё с твоего французского... маньяка... Давай лучше опять наливочку, там осталось ещё. Язык Анны, ничуть не мешавший ей петь, в простом разговоре уже основательно заплетался. - Вот Миша, - Анна посмотрела прямо на собеседницу, -То кричал, будто быть крепостной - самое низкое, что есть на свете, вернулся спасти меня, а потом, - девушка всхлипнула, - Опять бросил, и меня Модестович поймал. Ууууу... - нос Анны нашёл прибежище на пышной груди подруги. - От господ нам - одно горе - назидательно молвила Полина, гладя Анну по голове, как дитя. - Помнишь, у Грибоедова - минуй нас пуще всех печалей... - И барский гнев, и барская любовь, - закончила Поля, - Ну, гнев-то тебя только краем задел. - А любовь - и того меньше, - пьяно усмехнулась Анна, поднимая голову, - Вот что со мной дальше будет? - А со мной? Уж как я Карлушу полюбила, а он, негодяй! – Поля швырнула стопку о стену, где ей померещилась знакомая ухмылка. - Что князь, что барон, что управляющий, одним миром мазаны! - Барин-то наш с благородными обходителен, а чуть что не по нём, ух! Руки железные, - Полина поёжилась, как будто барин вновь сдавил её в медвежьих объятиях, - Хуже мужика! Попадись ты ему… К счастью, Анна не поняла: - Да нет, он перестал на меня злиться, хотя кто его разберёт. Он ведь барин, а я холопка. - Дура ты, вот кто. Он же по тебе сохнет, к князю ревнует. Не говори, что не знала. Я видела, как он тебя после танца целовал. Анна захихикала. - Сама не знаю, что на меня нашло, такая злая была на него. Всё красивые слова говорил, правда ему нужна, а глазами жжётся, - девушка потянулась и откинулась на спинку кресла. Обретя опору, Анна заговорила увереннее: - Всегда коснуться пробовал, когда думал, что я не замечаю. Рукой слегка дотронется, и одёрнет сразу, а потом гадость скажет. Мне иногда смешно становилось, думала, точно ли он меня ненавидит, спрашивала, за что, он злится, а сама расхохотаться боюсь. Только потом, - вздох, - Не до смеха стало. - Как он тебя целовал! - протянула Поля завистливо. Анна покраснела, не желая признаться, какого труда ей стоило сдержать желание не останавливать его поцелуи. - Теперь не посмеет сказать, что ему правда была нужна, - пробормотала девушка тихо, - Я ему была нужна, слава Богу, по-хозяйски он меня не хотел. - С огнём играла. - Он гордый, не нужны ему холопки, - Анна взмахнула ресницами, Полина же мрачно уставилась в чашку, не желая спорить, потом буркнула: - Он тебя любит, ревнует, вот и затеял с князем поссорить. - Ревнует, - согласилась Анна, - Только вот любит ли. Бешеный он, страшно... - А князь? - Он на меня всё ещё сердится. Да и... Я ведь крепостная, что мне до князя... - Не князь, кто тогда? Барон? Или Никита? Девушки вместе фыркнули. Анна спохватилась: - Никита добрый парень, но... - Не пара такой королевишне, как ты. - Вот видишь, Поля, простые мужики мне не пара, дворянам не пара я, а больше я не знаю никого. Что мне завидовать? Вот и приходится думать, как в актрисы пойти, хоть людей видеть буду, глядишь, и встречу свою судьбу. В театр ведь не только князья с баронами ходят. Вот встретился бы мне, Поля, добрый и образованный человек... - Зачем далеко искать? Доктору Штерну глазки сострой, чем плох? Анна прыснула: - Он же старый! - Не угодишь на тебя! - Поля, да какая разница! Всё равно, как барин скажет, так и будет. Они помолчали. Анна заглянула в бутылку: - Совсем немножко осталось. Допьём уж. - Угу. От наливки остались одни воспоминания, от конфет тоже, чайник остыл. Анна взмахивала ресницами, стараясь не погрузиться в сон: - Вот как бы узнать, Поля, кто взаправду любит… А кому забава одна. - Знала бы я, не тешился бы со мной сегодня Карл Модестович. Полина, клюя носом, вдруг оживилась: - А знаешь, как в сказке, кто от страшной опасности спасёт – тот и суженый. - Какая у нас сейчас опасность? Хотя… - Анна стала загибать пальцы: - От Забалуева спас Миша, в таборе Владимир за меня заступился, здесь, в поместье, опять Владимир… А вдруг завтра опять Миша будет? – она недовольно наморщила нос. - Вот, например, был бы у нас пожар… - Поля поддержала щёки руками. - Типун тебе на язык! - А можно и без огня! Сычиха прошлым летом показывала такую палку. Подожжёшь – дым будет столбом, а огня никакого! Я прибрала на всякий случай – вдруг пригодится? - Ой, Поля! Ну ты затеешь! – Анна взлохматила волосы, встала, покачнулась, схватилась за спинку стула и захихикала. - Пойду к себе! – с усилием поднялась на ноги Полина. - Я тебя провожу! - А тебя кто назад проводит! Ложись уж… Чашки убрать надо. - Завтра, - Анна махнула рукой. - Ну смотри… - она осторожно направилась к двери, попала в неё ровно, и, с довольным видом пробормотав вместо «Спокойной ночи» что-то нечленораздельное, ушла к себе. --- С утра Анна проверила, на месте ли её голова, глянула в зеркало и с облегчением убедилась - ночное пиршество не оставило следов на юном лице, разве что придав ему некоторую томность. Уничтожив беспорядок в комнате, девушка оделась и спустилась к завтраку. Барон категорически настаивал, чтобы отцовская воспитанница ела в столовой, и та объявила о повиновении приказу барина. Подававшая кофе Полина, превозмогая остатки хмеля в своём теле, подмигнула подруге, скромно потупившейся, пряча смешинку. Владимир был явно чем-то озабочен и, дождавшись, пока служанка оставит их с Анной наедине, обратился к крепостной красавице: - Анна, мне нужно поговорить с Вами. - Как прикажете, барин, - ответила девушка ангельским голосом, одарив молодого человека дерзко невинным взглядом. Поморщившись, барон пригласил её в кабинет, где приступил: - Анна, я должен спросить Вас о Ваших отношениях с князем Репниным. - С тех пор, как Вы вернули поместье, я видела его сиятельство только мельком, а прежде несколько дней Вашей крепостной не была. - Я спрашиваю не как барин, - вздохнув, Владимир решил проявить терпение, - Считайте меня своим опекуном. Возмущение прорвало оболочку холодности: - Вы мне барин, а не опекун! - Анна упрямо наклонила голову, - О князе я не стану говорить с Вами. - Анна, чего Вы добиваетесь, на что надеетесь? - Однажды избавиться от Вашей опеки! - выпалила крепостная, - Вернее, - прибавила насмешливо, - От того, что Вам угодно называть опекой! - Не надейтесь вывести меня из себя, - в голосе барона появились стальные ноты, - Не притворяйтесь неразумнее, чем Вы есть. Скажите прямо - Вы любите Репнина? Анна хотела язвительно отказаться от ответа, но почувствовала укол головной боли и сникла: - У меня нет права любить его. - Вы понимаете, что даже с вольной останетесь ему неровней? Головная боль усилилась, Анне становилось всё труднее вести неприятный разговор: - Что Вы хотите услышать? Что я должна помнить своё место? Не сомневайтесь, помню, - она жалко улыбнулась, не глядя на хозяина. - Анна, - голос Владимира стал мягким, как арманьяк, и, конечно, таким же коварным, - Излечитесь, наконец, от детских надежд, взгляните трезво на человека, который никогда не осмелится преодолеть разделяющую Вас пропасть. - Вам угодно очернить Мишу в моих глазах? Это низко! - девушка собрала остаток сил, чтобы взглянуть противнику прямо в лицо. Барон ничуть не смутился: - Очернить? Боже упаси! Напротив, я отдаю должное его благоразумию, - синие глаза мужчины заблестели насмешкой. Анна была повержена, слишком хорошо понимая правоту дворянина. Упавшим голосом осведомилась: - Чего Вы добиваетесь от меня? - Скажите князю о Вашем решении. Скажите оставить Вас. - Однажды уже говорила, - сквозь вздох донеслись слабые нотки упрёка. - Он не понял Вас, Анна, - барон взял безвольно опущенные руки, поцеловал пальчики. Девушка смотрела на него с унынием, не вырываясь, про себя повторяя: «Зачем ты меня мучаешь своей нежностью? Ведь тебе я тоже - неровня». Владимир, ласково глядя на возлюбленную, собрался утешить её, намекнув, что служившего на Кавказе офицера пропасти не пугают, и что Анна напрасно отказывает ему в доверии, но ему помешали. Раздался осторожный стук в дверь. Барон раздражённо бросил: «Я занят!», но стучавший проявил настойчивость: - Прошу прощения, сударь, дело важное! - донёсся почтительный голос Карла Модестовича. - Едва ли управляющий осмелится тревожить Вас по пустякам, - к Анне вернулась способность держать себя в руках, к тому же она была рада поводу прервать уединение. - Войдите! - с досадой позволил хозяин. Воспитанница барона вновь могла наблюдать разнообразие ролей репертуара Карла Модестовича. Ныне он являл вид усердного слуги, денно и нощно пекущегося о вверенном ему добре: - Не сочтите пустяком, Владимир Иванович, но я вновь обнаружил в доме незапертый шкаф! Конечно, пропажа напитка, хотя и ценного, не разорительна, но, вспоминая забытый недавно сейф с деньгами и драгоценностями, я не на шутку беспокоюсь за сохранность Вашего движимого имущества. - Что за... - барон проглотил ругательство. - Никак нет, сударь, никак нет, - округлив глаза, немец взмахнул руками, - Я бы не осмелился тревожить Вас, если бы ничего не пропало! Увы, это не так! Превосходнейший арманьяк, которым Ваш батюшка угощал дам, едва початая бутылка исчезла. Владимир прикрыл глаза, чтобы не видеть усатую физиономию и не разразиться тирадой, уместной в казарме. Воодушевлённый его молчанием, плут продолжил: - Имею подозрения на горничную Полину. Вчера видел её рядом со шкапчиком... - Это я взяла! - пролепетала вспыхнувшая со стыда Анна. - Что Вам вздумалось её выгораживать! - отмахнулся барон. - Совершенно неуместное снисхождение! - в голосе немца не слышно было ни тени подвоха, - Аннушка, ангел наш, Ваша доброта изумительна, но я уже расспросил прислугу. Представьте себе, девку заметили вчера, возвращающуюся в свою комнату в совершенно неподобающем виде. Если бы не Ваше присутствие, мадемуазель, я бы прямо выразился, от кого возвращалась эта... - он бросил на хозяина многозначительный взгляд. - Не говорите дурно о Поле! - Анна оглядела кабинет в поисках подходящего для метания снаряда. Карл Модестович, верно истолковавший складку между бровей, опасливо попятился к двери: - Так я впущу негодницу, велел ей у двери ждать распоряжений. - Впустите, - сквозь зубы позволил барон, - Не хватало ещё, чтобы прислуга спилась. Впущенная Полина хмуро переводила глаза с барина на подругу. - Ну что ж ты, голубушка, - приступил к допросу Владимир, - Хозяйское добро изводишь? Водки с наливочками мало, решила попробовать французского? - Владимир, Полина не виновата, это я... - вмешалась Анна. - Придумайте что-нибудь более правдоподобное, - барон мельком обернулся, удивившись, но не особенно заинтересовавшись причиной, по которой Анна взяла под защиту всегда строившую ей каверзы служанку. - Взяла, что с того? - Полина осмелела, воодушевлённая чистосердечием подруги, да и голова у неё побаливала, мешая бояться, - Жизнь моя горькая, так хоть чуток радости на мою долю досталось! Мужчины остолбенели от такого нахальства, Анна же радостно заулыбалась: - Ну что за беда, всего-то одна бутылочка! Иван Иванович арманьяк для дам приберегал, а Вы давно не принимаете никого. - Девка совсем распустилась, - обрёл дар речи Карл Модестович, мстительно припоминая крушение своего плана на выгодную женитьбу, в котором винил любовницу, - Ключница сетовала, конфет дорогих поубавилось, а Вы их почти не едите, сударь. Владимир иронично поинтересовался у Анны: - Конфеты тоже Вы взяли? - Я... - растерянная девушка поняла - ей снова не верят. Барон поцеловал ей руку: - Анна, вижу, Вам по неведомой мне причине хочется, чтобы Полина осталась без наказания. Не надо бессмысленно врать, я ради Вас буду снисходителен к этой лентяйке. - Сударь, боюсь, дворня совсем распустится от Вашей доброты, - лицемерно покачал головой немец. Полина света не взвидела от его предательства: - Ах ты, морда усатая! Из-за тебя мне жить тошно на белом свете, так мало тебе, выпороть хочешь! - девушка, забыв о присутствии барина, вцепилась в волосы управляющего. Барон с любопытством наблюдал потасовку, пока не вмешалась перепугавшаяся за подругу Анна: - Поля, не надо! Только рассердишь их, впрямь выпорют! - девушка безуспешно попыталась оторвать от Карла Модестовича упоённо мутузившую его Полину. Побоявшись, что колотушки ненароком достанутся возлюбленной, к драке подключился и бывший офицер, схватив Анну в охапку и рявкнув: - Хватит! Вы, Анна, ступайте к себе и отдохните как следует. Полька! - барин грозно повысил голос, но смех взял своё, и закончил Владимир вполне мирно: - Не попадайся на глаза мне сегодня. Девушки дружно присели в реверансах и выпорхнули, героически сохранив серьёзность до порога и прыснув лишь в коридоре. До потрёпанного Карла Модестовича и кусавшего расплывающиеся в ухмылке губы барона донеслись отголоски звонкого смеха. Мужчины уставились друг на друга в немом недоумении. Первым собрался с мыслями Владимир: - Карл Модестович, рано или поздно мне придётся Вас уволить. - Увы, - неунывающий немец прищурил один глаз, будто подмигивая, - Я не пользуюсь расположением прекрасных обитательниц Вашего дома. - Главное, сударь, я не настолько расположен к Вам, чтобы в будущем отравлять себе жизнь стараниями разобраться в Ваших проделках, - добродушно ответил Владимир, - Не будем ссориться напоследок. Расходные книги сдадите тотчас же, я запру их, а за Вами сохраняю жалование и право жить в моём доме в течение месяца, нужного для проверки. Если присяжный бухгалтер не найдёт в этот срок значительных промахов, я подчёркиваю - значительных, мелкие огрехи готов Вам простить, Вы получите рекомендации и дополнительное вознаграждение в сумме месячного жалования. Ваше право - соглашаться на мои условия или уехать без промедления, жалования и рекомендаций. Управляющий подёргал ус, возведя праведный взор к потолку. Поиски нового места грозили затянуться, и Карл Модестович счёл заманчивым принять предложение по крайней мере до знакомства с контролёром. Кто знает, не удастся ли его провести... --- Выпроводив управляющего, барон вскоре принимал нового посетителя. Хмурый Репнин держался подчёркнуто официально, сообщив, что секунданта ему найти не удалось - Андрей Долгорукий отказался, а других близких знакомых в Двугорском уезде у князя нет. Призадумался и Владимир. Конечно, можно обратиться к какому-нибудь местному забияке, но тогда дуэль, которой, остыв, барон надеялся избежать, станет неизбежна. Мишель держался нервно и был настроен куда воинственнее. - Может быть, обойдёмся без секундантов? Пригласим врача, он будет нашим свидетелем. - Как хочешь, Репнин, - Владимир безнадёжно махнул рукой. - Послушайте, Корф, - князь взорвался, - Вы, кажется, не принимаете меня всерьёз! - Мишель, я не в первый раз стреляюсь, и никогда ещё не держал кислой мины по такому случаю. - У меня тоже были дуэли! - петушился Миша, - И я вовсе не намерен отступать! - Отлично, Ваше сиятельство, - спрятать ухмылку оказалось Владимиру не по силам. - Ты смеёшься! Я докажу тебе, что это не шутки! Анну я тебе не уступлю! Она любит меня! Неожиданно дверь распахнулась, и предмет спора засверкала глазами на обоих. - Вы затеяли дуэль, господа?! - не будь Анна мала ростом, её легко было бы принять за валькирию. - Ваша гувернантка учила Вас подслушивать у дверей? - сердито выговорил барон. - Хорошим манерам учат дворянок, - не замедлила девушка с язвительным ответом, - А я, с Вашей помощью, барин, помню своё отличие от благородных. Мне не зазорно вести себя, как любопытная прислуга! - Любопытную прислугу за ухо оттаскивают от замочных скважин! - свирепо оборвал хозяин. - Вот как? - Анна ничуть не смутилась, - Тогда из-за чего же дуэль? - девушка приподняла брови, складывая губы бантиком, - Неужели из-за служанки? - Анна приняла самый благовоспитанный облик, - Стыдитесь, господа, фи, вам не к лицу! Владимир опомнился: - Мадемуазель, почему Вы решили, будто мы с князем затеяли дуэль? - мужчина подобрал бархату своего голоса нежнейший оттенок, - Всего лишь вспоминаем бытность свою офицерами. Как ни приятно Ваше беспокойство, оно совершенно напрасно. Забытый в углу Репнин подхватил: - Анна, не стоит волноваться, сущие пустяки. Девушка колебалась, переводя с одного на другого недоверчивый взгляд: - Вы вправду шутили между собой, только? - она почувствовала неловкость за своё вторжение, - Тогда, - крепостная, покраснев, собралась удалиться, но в голову ей пришла мысль, как заставить мужчин выдать себя. - Дайте слово, что никакой дуэли между Вами не состоится! Никакие слова не могли быть красноречивее молчания. - Вы солгали мне! - всплеснув руками, Анна расплакалась, - Вы играете Вашими жизнями, не думая ни о ком! Бездушные скучающие мальчишки - вот Вы кто, господа! Вы оба отвратительны мне! - всхлипнув, девушка выскочила из кабинета. Друзья угрюмо смотрели ей вслед. - Что теперь? - Михаил озадаченно обратился к приятелю. - Ты по-прежнему хочешь стреляться? - хмуро ответил вопросом Владимир. - Я... Это дело чести! - от растерянности князь не нашёл подходящих слов. - Как знаешь, - барон пожал плечами, - Глупая затея, но таковы большинство дуэлей. - Я не уступлю тебе Анну! - воскликнул Михаил, быстро подходя к двери, - Обойдёмся без секундантов! - князь выскочил вон. --- В это же время Анна заливалась слезами перед Полиной: - Жестокие, бессердечные! Ненавижу обоих! Хоть бы друг друга пристрелили! - Уймись! Нечто вправду стреляться будут? - Полина с почтением глядела на вызвавшую столь сильные чувства подругу. - Нашли от скуки занятие! До меня им и дела нет! Благородные! - звенел презрением всегда нежный голос. - Поди ж ты, из-за крепостной убить друг друга готовы! - простая служанка не могла опомниться. - Поля, как ты не понимаешь! Не из-за меня, нет! Они думают, что со мной станет? Они думают, мне это приятно? - Анна захлёбывалась слезами, - Дворянкам, может, приятно, не знаю и знать не хочу! Я просила их прекратить, пообещать мне не делать этого, они и слушать не хотят! В Полине проснулась редкостная рассудительность: - Может, решишь, кто тебе мил, второй и отстанет. - Барон думает - я князя люблю, только... Он это затеял, он же в гвардии стрелял лучше всех! - глаза Анны расширились от ужаса, - Неужели он решил так отомстить... Нет! Не верю, - девушка стиснула пальцы, - Это низко, подло, он не способен на такое! - она бессильно уронила голову на руки. Полина размышляла вслух: - Надоть тебе решиться, коли впрямь не хочешь, чтобы господа поубивались за тебя. - Решиться? - голос Анны сорвался, девушка зашлась истерическим смехом, - Кто я такая, что я решаю! Он, он... Всё решит он... Я игрушка ему! - Кому? - на всякий случай уточнила Полина. Не дождавшись ответа, осторожно сказала не перестававшей рыдать Анне: - Мне пора в гостиной прибраться. Вместо парадных комнат Поля проследовала в чулан, где достала припрятанную дымовую шашку, которую величала попросту палкой. Поначалу она думала посвятить подругу в свой план, но побоялась, что та не согласится. Оставалось заманить Анну к конюшне, когда оба её поклонника окажутся рядом. Довольно улыбаясь, девушка разглядела во дворе барина, что-то обсуждавшего с конюхом. Вернувшись на кухню, спросила Анну, уныло рисовавшую по столу пальцем одной ей ведомые знаки: - Услада не ожеребилась ли? Пора вроде. - Не знаю, пойду посмотрю, - Анна рада была поводу развеять чёрное настроение. Красавица смочила глаза холодной водой, пригладила волосы и решительной походкой направилась к конюшне. Полина украдкой проследовала за ней. Стойло Услады располагалось далеко от входа, поэтому Полина легко осталась незамеченной. Пока Анна задумчиво гладила крутой бок породистой гнедой кобылы, подруге хватило времени заложить шашку, поджечь её и выскочить из конюшни, закрыв за собой дверь и заложив снаружи огромный засов. Анна почувствовала дым, перепугалась, открыла дверцу загона нервно перебиравшей ногами Услады и бросилась к выходу. Поняв, что очутилась в ловушке, девушка отчаянно закричала. Вскоре в ответ ей раздался рёв Никиты: - Аннушка! Я тебя спасу! Детина, не обращая внимания на засов, умудрился выломать вовнутрь открывающуюся наружу дверь, но был смят несущейся с громким ржанием кобылой. Полузадохнувшуюся Анну успел подхватить Репнин: - Что с Вами? - Ничего, кажется... - она со смешанным чувством смотрела на князя, некстати вспомнив ночную беседу с Полиной. К радости девушки, Владимир оказался неподалёку, но не спешил освободить её от объятий другого мужчины. Одарив обоих сумрачным взглядом, барон быстро вошёл в конюшню, но успел вернуться прежде, чем обессиленная девушка решилась обойтись без поддержки: - Огня нет, только дым, - констатировал ровный голос, - Никита! - он отвернулся от пары, - Поймай Усладу и верни её на место! Кажется, у неё начались схватки, присмотри. Анна решительно высвободилась и нарочито громко, чтобы слышали оба, молвила: - Благодарю, господа, я обязана вам спасением, но вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, будто досадное происшествие меняет моё отношение к дуэли. - Я готов отдать жизнь ради Вас! - пылко заверил Мишель, недовольный, что благодарность обращена к обоим. - Вот как? - холодно приподняла бровь Анна, - А помириться ради меня Вы не способны? Князь упрямо набычился, полагая, что примирение означает - он уступил другу единственную женщину, в борьбе за которую надеялся одержать верх над неотразимым красавцем. - Анна, честь требует... - начал было Репнин, - Слышать не хочу! - не сводя глаз с молчавшего хозяина, Анна топнула ножкой и убежала. - Мишель, дама ясно высказала своё пожелание, - устало обратился к другу барон. - Ты дашь ей вольную? - нашёлся с ответом Михаил. - Не сейчас. Ей нужно время. - Время? На что? Ты надеешься завоевать её, как всех прочих? Анна не такая, она любит меня! - азарт соперничества брал своё. Владимир пожал плечами, не имея ни малейшего желания урезонивать приятеля. Перед глазами барона стояла картина нежным взглядом благодарящей спасителя возлюбленной. Не продолжая спор, барон вернулся в дом. Вызванная ложным пожаром суматоха улеглась. Хозяин заперся в кабинете, а его невольница жаловалась товарке по несчастью: - Одни слова вся их любовь! Похвальба пустая! - Всё-таки, кто тебя спас? - гнула своё Полина. - Да какая разница, всё равно ты устроила, не было ведь никакого огня, - отмахнулась Анна, - Ненавижу его! - Барина? - Полина привыкла, что если Анна не называет мужчину по имени, то это наверняка Владимир Иванович Корф. - Кого ещё? - искреннее изумление явно означало - иные мужчины не занимают мыслей красавицы, - Безжалостный! Я должна его остановить! - Ну, скорее он князя прибьёт, чем иначе... - утешала подруга. - Убьёт? - Анна взвизгнула, - Его в крепость посадят за убийство, даже на дуэли! Он возненавидит меня за эту дуэль! А вдруг князь в него попадёт? Будь что будет, пойду к нему... - решение далось нелегко, Анна тяжело дышала. - К нему? - Полина ахнула, - Ты понимаешь, что говоришь? - Что мне беречь, Поля? - возбуждение улеглось, - Кто я такая, кому есть до меня дело? - прозвучало совсем тоскливо. Анна сидела, не сводя больших глаз с ошеломлённой подруги: - Если он действительно меня любит, отпустит, и от дуэли этой проклятой откажется. Если нет, - она вздохнула, - Зачем мне беречься? Для кого? Я - холопка, и буду вести себя по-холопски. Что барину угодно? - закончила крепостная в просторечивой манере и всхлипнула. - Ой, Анька, ты сама не понимаешь, на что собралась, - Поля вспомнила грубые хозяйские объятия. Каким будет барин с этой неженкой? Побережёт хоть немного? Девушка предостерегающе покачала головой, - Аня, он железный ведь, как бы ты душу Богу не отдала с ним. - Пускай! - запальчиво возразила Анна, - Если дойдёт до греха, то лучше скорей отмучаться, - утерев слёзы, девушка убежала и закрылась в своей комнате. Поздней ночью, когда весь дом стих, Анна, сидя в пеньюаре на своей кровати, нервно мяла ткань на коленях, не в силах заставить себя исполнить принятое сгоряча решение. Несколько раз пройдя по комнате, она достала припрятанную бутылку и разом выпила остатки арманьяка. Закашлялась, посидела ещё немного, пока напиток не растёкся теплом по её телу, взяла свечу и на негнущихся ногах отправилась в спальню хозяина. Тихонько проскользнула в незапертую дверь и остановилась в растерянности. Владимир безмятежно дремал, уронив книгу на грудь. В колеблющемся свете свечей лицо его казалось сказочно прекрасным, и застывшая девушка, позабыв все страхи, залюбовалась спящим. Анна собиралась тихо удалиться, не тревожа сон хозяина, как вдруг барон открыл светлые глаза, прищурил их, будто не веря, и, полный изумления, вымолвил: - Ты? Больше всего на свете Анне хотелось провалиться сквозь землю. Потупившись, красавица не смела пролепетать ни словечка. Барон встал, подошёл к ней и глубоким грустным голосом спросил: - Зачем ты пришла? Жгучий стыд щипал глаза, надёжнее лука вызывая слёзы: - Откажитесь от дуэли, пожалуйста, прошу Вас, - упали беспомощные слова. - Мишель не хочет отказываться ни от дуэли, ни, - он сделал паузу, - От Вас. - Откажется, если я стану твоей, - одним духом выпалила Анна, зажмурив глаза, будто бросившись в ледяную воду. Вот она всё и сказала. Теперь можно спрятаться, прижавшись к нему, закрыться от мира в сильных объятиях, ни о чём не думать. Всё решит он. Нет, она сказала не всё. Большая ладонь гладит её волосы, низкий голос шепчет: - Ты меня любишь? - отчаянно повторяет: - Любишь? Как хочется сказать «да», но слёзы вперемешку со стыдом сжали горло. Стыд ехидно подсказывает: «Одно короткое словечко - и барин тобой распорядится по-свойски. На что ты ему потом будешь нужна?». - Не мучай меня, пожалуйста, не надо, - Анна плохо понимала, что говорит, - Зачем слова, я ведь пришла... Сама пришла... Выпила арманьяк и пришла. Думала, будет не так стыдно, но всё равно, пожалуйста, Владимир, - бессвязные слова камнями ложились на сердце мужчины. Ей пришлось напиться, чтобы преодолеть отвращение. Нет ни малейшей надежды завоевать её любовь. Владимир бережно взял возлюбленную на руки. Сердце Анны чуть не выпрыгнуло из груди от мысли, что он положит её в свою кровать, но нет. Барон отнёс девушку в её комнату, заботливо укрыл одеялом: - Спи, глупенькая. И не надо больше пить арманьяк, это не для тебя, дорогая. Дверь тихо закрылась, и Анна прежде чем уснуть, вволю предалась слезам. --- Проснулась Анна с головной болью, с трудом вспоминая прошедшую ночь. Девушку мучали стыд и уверенность, что теперь Владимир не может не презирать её. Одевшись, Анна спустилась вниз и попросила простокваши на завтрак. Сгоравшая от любопытства спросила: - Ну что? Ты была у барина? Анна отмахнулась: - Была... Не было ничего. Я допила арманьяк, мне худо стало, стыдно, Владимир отнёс меня к себе, а теперь, верно, и смотреть в мою сторону не захочет, - девушка заплакала, тщетно утирая текущие по щекам слёзы. Общее уныние прервал Григорий, от имени барина вручив Анне большой конверт. В глазах крепостной зажёгся огонь, она с нетерпением развернула письмо. Владимир писал: «Анна, простите, что я бессовестно оттягивал выполнение своего долга. Григорий поехал заверять Вашу вольную, вернувшись, тотчас отдаст её Вам. Вы можете остаться в поместье или уехать в город - любой из моих домов к Вашим услугам. Будьте счастливы. В.Корф». - Где Владимир Иванович? - набросилась Анна на лакея. - Не могу знать. Вольная - вот она, ещё мне велено князю Репнину записочку передать, а барин с утра как уехал, так и не видели его в доме. - Он не хочет меня видеть, - бормотала совершенно несчастная Анна. - Анька, ты теперь вольная! - тормошила её подруга, изумлённая новыми слезами, ворчливо добавила: - Сама не знаешь, что хочешь. Бывшая крепостная добралась до своей комнаты и легла на кровать. Мечта всей её жизни исполнилась - она стала вольной, но почему ей так плохо? Что делать теперь? Анна не знала, снова и снова перебирая услышанные и прочитанные слова. Из оцепенения её вывел стук в дверь: - Анька, князь приехал! Спускайся! Поправив причёску и напудрившись, девушка встретила в гостиной поклонника, растерянно выражавшего радость: - Анна, поздравляю! Вы свободны! - Миша не лучше неё представлял, как ему быть. - Благодарю, Михаил Александрович, очень любезно с Вашей стороны навестить меня, - Анна церемонно склонила голову. Его сиятельство пребывал в смешанных чувствах. Возлюбленная, в строгом платье и гладко причёсанная, встретила его с безупречно светским видом, вновь поражая красотой и заставляя забывать своё низкое происхождение. Глядя на девушку, Репнин не мог ни на что решиться. Просить руки, как требует честь и чего князь действительно хотел бы, будь Анна дворянкой? Тогда прощай надежды вернуться на службу. Предложить содержание? Язык прилипал к гортани при одной мысли об этом. Оставалось вновь жевать поздравления и вслух надеяться, что Анна будет блистать на столичной сцене. Бывшую крепостную визит весьма утомил, она предложила гостю чаю, надеясь скорее избавиться от его присутствия. Продолжая беседу, Михаил не нашёл ничего лучшего, как заговорить об отсутствовавшем друге: - Я, признаться, не ожидал, что Корф даст Вам вольную. Анна вздохнула: - Для меня его великодушие - не меньшая неожиданность. Владимир передал мне документ и уехал, - дальше девушка не сумела скрыть обиду: - Я даже не успела поблагодарить его. Как бы то ни было, - Анна заставила себя улыбнуться, - дуэли не будет, Вы вновь друзья, это - главное. - Разумеется, - поспешил согласиться Репнин, - Ещё вчера я твёрдо собрался стреляться, а сегодня... - Сегодня всё изменилось, не так ли? - вдруг замеченное сходство князя с любимым в детстве плюшевым мишкой придало улыбке красавицы подлинную лучезарность. - Да, да, - поклонник, озарённый вспыхнувшим светом, смутился ещё больше, - От Владимира никогда не знаешь, что ожидать. - Никогда... - улыбка погасла, подарив мужчине возможность дышать. - Вы как будто не рады, Анна? - Что Вы, просто я думаю о своём будущем, мне предстоит много забот, - губы вежливо растянулись, - А Вас, как я слышала, ждёт большое будущее, Вы заняты важным расследованием, я не ошиблась? - О, нет, - оживился Мишель, виновато глядя на девушку, - Расследование продвигается тяжело, но я уверен, что раскрою преступника! - Не сомневаюсь. Я очень благодарна Вам за визит и добрые пожелания. Вы так заняты, мне совестно отвлекать Вас, - Анна была бесконечно мила. - Что Вы, напротив, я очень рад, - пылко заверил Миша, но тотчас осёкся, - То есть, я действительно должен... - Понимаю Вас, - девушка встала, - Ещё раз благодарю. - Анна, - теряя голову, Миша любовался изящной красавицей, - Неужели мы расстанемся так вот... - Мы расстаёмся искренними доброжелателями, - она протянула руку. - Да, да, конечно, - на прощание поцеловав руку, князь удалился. Немного придя в себя, Михаил в душе поблагодарил Анну за деликатность, с которой девушка порвала их отношения. Он был полон азарта, но игра закончилась, и князь остановился за один шаг от опрометчивого поступка, навсегда закрывшего бы перед ним двери светского общества. Сожаления таяли, пленительный облик вытеснялся мыслями о чине, в котором бывший поручик может быть восстановлен. Последний взгляд с порога, последний вздох у дверей, и в путь - к важным поручениям, наградам, может быть, к славе, оставляя за спиной чувство к неподобающему, как ни жаль, предмету. Анна думала о только что выпровоженном госте ещё меньше, чем он - о ней. Когда вернётся Владимир? Никто не знал. Как ни мало девушка могла доверять Карлу Модестовичу, другого ответа, кроме «уехал на несколько дней навестить приятеля», получить не удалось. Запастись терпением помешал новый гость, князь Оболенский. Сергей Степанович радостно сообщил, что привёз деньги, сделку можно оформить без промедления. Анна сегодня же уедет с ним в Петербург и через день приступит к репетиции. Предложение ничуть не обрадовало девушку, хотевшую дождаться бывшего хозяина. Она рассказала князю о вольной. Сергей Степанович воодушевился: - Превосходно! Немедленно в город, подпишем контракт! Сцена ждёт Вас! - старый театрал был склонен к пафосу. - Простите, Ваше сиятельство, мне бы не хотелось ничего предпринимать без совета Владимира Ивановича. - Дитя моё, он был к Вам весьма суров, жестоко унизил Вас, боюсь, Вы напрасно надеетесь на его благожелательность. - Его неприязнь ко мне в прошлом, - горячо возразила Анна. - Голубушка, стоило интересному молодому мужчине польстить Вам, и Вы позабыли обиды? - много повидавший на своём веку аристократ обратился к Анне с отеческой лаской, - Барон - человек переменчивый, а Вы от него слишком зависите. Как бы то ни было, - голос стал официальным, - Вынужден предупредить Вас - на сцене нет места капризам. Я не могу допустить, чтобы члены моей труппы ставили спектакли под угрозу своей нерешительностью. Мы едем сейчас, или предназначенное Вам место займёт другая дебютантка. Анна колебалась не долго. Чего ей ждать в поместье, хозяин которого не желает её видеть? Вздохнув, девушка согласилась, поблагодарила и отправилась собирать вещи. --- Полина помогала подруге, вслух восторгаясь счастливой переменой её судьбы. Анна уныло молчала, складывая платья. - Анька, ты что, не рада? – откровенно дивилась Поля. - Чему радоваться? Так перед ним опозорилась... Больше ни капли в рот не возьму. - Так в императорском театре играть будешь! Что тебе ещё надо? - служанка сердито встряхнула будущую актрису за хрупкое плечико. - Может быть, и не пойду в театр... - Да ты что, белены объелась? - на всякий случай Полина пощупала Анин лоб. - Владимир рассказывал, там покровитель нужен, актрисы съесть друг друга готовы. - Меня бы не съели, - Поля пришла в весёлое расположение духа. - Я бы лучше пошла в гувернантки, или учительницей музыки, - Анна сердито отбросила дорогое платье, - На что мне тогда всё это? Да и из моды вышло. - Что в окно поглядываешь? Барина ждёшь? - Он не приедет, Поля. После вчерашнего уступил меня князю, и думать не хочет обо мне. - А князь? - Что князь? Князь и есть, - Анна мотнула белокурой головкой и заставила себя оживиться, - Вот кабы нам вместе поехать, всё веселее. - Верно, - Полина подумала, что ей в поместье будет ещё тоскливее, чем Анне - в городе. - Да жаль, ты ещё подневольная. - Ну и что с того? - Полину захватила новая выдумка, - Заберусь в твой сундук, вот и приедем вместе. - Как же так? - на лице Анны отразился испуг, - Барин узнает, рассердится. - Пошумит и перестанет, - уверенно возразила Полина, - Ты в его доме жить будешь в Питере? Анна хотела отговорить подругу от опасной затеи, но была слишком рада не остаться одна, да и раскрасневшаяся Поля внушала уверенность - всё обойдётся. - Давай! - бывшая крепостная захлопала в ладоши, - Только Гришке надо сказать сделать дырки, чтобы ты не задохнулась, не дай Бог. Девушки развеселились, и после лёгкой закуски Анна под покровительством Сергея Степановича и в сопровождении внушительного сундука отправилась в Петербург, куда они надеялись прибыть до наступления ночи. Перед отъездом Анна решилась оставить записку бывшему хозяину, которую с трепетом вручила причитавшей Варваре с просьбой передать Владимиру, едва он вернётся. --- Владимир вернулся домой глубокой ночью, промёрзший и усталый. Весь день он бесцельно пускал коня по полям, добрался до дальней деревни, где конь вдруг захромал, и пришлось его перековать. Окажись кузнец трезв, барон успел бы застать тщетно выглядывавшую в окно возлюбленную, но судьба в тот день не явила к ним благосклонности. Дом к хозяйскому возвращению погрузился в зимнюю тьму. Дверь открыл заспанный лакей. Большая часть прислуги, среди них и Варвара, разошлась по своим комнатам. Барон велел никого не будить, поел холодного мяса, гадая, где сейчас Анна, и не решаясь спросить. Долго терзаться предположениями не пришлось. Карл Модестович, воспользовавшись доступом к расходной книге, в которую по приказу хозяина внёс вольную Анны, увлёкся подсчётами и аккуратными подчистками, а потому не спал. Услышав стук копыт, спустился в столовую, дабы злорадно сообщить новость. - Добрый вечер, Владимир Иванович! Припозднились Вы, да и я засиделся. - Я забыл вернуть книгу на место, спасибо, что напомнили, - холодно ответил барон. Немец вздохнул с видом непризнанной добродетели. - А у нас тихо нынче. Никто не поёт, не играет. Как-то даже непривычно. Владимир обратился в слух, и плут воспользовался молчаливым позволением. - Анна вот Вас не дождалась, уехала, не поблагодарила даже. - Уехала? - вырвалось у Владимира. - Да-с, с князем, в Санкт-Петербург, - Карл Модестович с удовольствием наблюдал на миг исказившееся лицо. - Ну что ж, счастливого пути, - взял себя в руки барон, - Вы на сегодня свободны, - добавил тоном приказа. Немец откланялся, а Владимир откинулся на спинку стула. На что он надеялся? Что Миша, когда придётся решаться на женитьбу на бывшей крепостной, откажется от неё? Не всё ли теперь равно... Барон спустился в баню, где ещё оставалась горячая вода, умылся, переоделся и вернулся к себе. К его удивлению, в собственной спальне навстречу ему поднялась женская фигура: - Лиза? - удивлению Владимира не было предела, - Вы здесь, в такой час? Что случилось? Девушка зарыдала, уткнувшись ему в грудь: - Мне отказано в расторжении брака! Забалуев - мой муж, папенька велел смириться и стать его женой... Настоящей женой! Это ужасно, я не вынесу! - Лиза... - подобрать слова, которые могли бы утешить, было нелегко, - Забалуеву нужны деньги, если ему платить понемногу, он оставит Вас! - Он требует приданое не меньше стоимости Вашего поместья! Иначе не соглашается... У нас нет таких денег, а Андрей Платонович грозится устроить скандал и забрать меня с исправником! - Мерзавец! У него наверняка рыльце в пушку... Лиза, он попросту торгуется! - Папенька думает только о чести семьи! Он первый поможет Забалуеву обмануть расследование, чтобы не говорили: «У князя Долгорукого зять - мошенник». - Какая к чёрту честь, - вырвалось у барона, - Извините, Лиза. Девушка резко хохотнула. - Теперь папенька печётся о моей репутации! Одно лицемерие! Зачем только я разыскала его! Возразить было трудно. Владимир пытался успокоить подругу детства, но найти подходящие слова было невозможно, оставалось гладить её плечи и волосы, тихонько шепча: - Лиза, ты такая красивая, сильная, ты справишься, будешь счастлива... - Справлюсь? - лицо было совершенно мокрым, - Справлюсь с отвращением и смирюсь с жизнью с мерзким стариком? Счастлива? Как? Барон долго уговаривал подругу детства, призывал не отчаиваться, сам не веря в свои слова. Но невозможно плакать всю ночь – угомонилась и Лиза. Идти домой было поздно, и она осталась на ночь в одной из гостевых комнат, а утром прокралась в свой дом. --- Чувствуя себя неспособным заниматься делами поместья и, как накануне, не желая видеть домашних, Владимир до завтрака отправился к Долгоруким. Стоит поглядеть на старого плута Забалуева. --- Первым, с кем барон столкнулся в доме соседей, оказался князь Репнин. Едва не запинаясь, Владимир спросил: - Мишель? Разве ты не в Петербурге? - Почему я должен быть там? - непритворно удивился князь. - Анна, она уехала с тобой! - Куда? - Миша остолбенел. Пришлось объяснить: - Я поздно вернулся вчера, управляющий сказал буквально: «Анна уехала с князем в Петербург». - Я ничего не знаю, Володя! - горячо заверил Репнин. - Ты не получил мою записку? - Получил, приехал к тебе... - И? - Владимир нетерпеливо дёрнул приятеля за рукав. - Поздравил с вольной, выразил надежду на блестящую карьеру в театре для неё... - А она? - Пожелала мне удачи в расследовании сказала, что меня ждёт большое будущее. А потом... - Потом что? - барон уже рычал. - Я вернулся к Долгоруким. - И всё? - Всё! Не тряси меня, я не груша! - Я из тебя душу когда-нибудь вытряхну! - Если не сегодня, то уже никогда! - Миша вырвался и, надувшись, сел на диван. - Так с кем же она уехала? - Откуда мне знать? Спроси своего управляющего! Да, постой, дядя собирался забрать её в театр! Ты ведь обещал продать Анну в труппу! - Ну, Карл Модестович, ну плут! - Владимир с облегчением рассмеялся, - Нарочно сказал так, что я на тебя подумал. Постой... Ты хочешь сказать, что между вами... Миша покраснел, стыдясь, что красивый роман кончился так буднично. - Я добивался вольной для неё... А теперь... - он пожал плечами. - Репнин, пристрелю! - Ты ведь сам отказался от дуэли, - ворчливо напомнил Михаил. Барон собрался уходить, позабыв о цели визита, но в дверях столкнулся с госпожой Забалуевой. - Здравствуйте, Лизавета Петровна! - барон учтиво наклонил голову, - Прекрасно выглядите. Миша охотно поддержал приятеля, будучи рад переменить тему и ничуть не кривя душой - Лиза, разрумянившаяся после утренней прогулки по морозу и успевшая смыть слёзы, внесла в комнату очарование свежего утра. - Рада Вас видеть, господа, - дама присела в лёгком реверансе, - Позвольте предложить Вам кофе. - Простите, сударыня, я вынужден откланяться. У меня было дело к Мишелю, а теперь я должен срочно ехать в столицу. Вполголоса наказав другу: - Дай знать, если потребуется помощь в расследовании, - барон поспешил оставить дом Долгоруких. --- Лиза проводила его взглядом и с нарочито весёлой улыбкой обратилась к гостю: - Надеюсь, Вы составите компанию нашему семейству за завтраком и не сбежите так скоро. - Почту за честь присоединиться, но, увы, обедать придётся не с Вами. Вынужден на некоторое время оставить Ваш гостеприимный дом ради расследования, о котором только что упомянул барон. - Вот как? - Лиза сделала огорчённое лицо, - Позволите поинтересоваться... О, я понимаю, Вы не можете посвятить меня в детали... Князь замялся. Нежелание прежде времени рассказывать о ещё туманных перспективах боролась в нём с симпатией к Лизавете Петровне и заботой о будущей семье сестры. Наконец, Михаил решился: - Боюсь, результаты окажутся прискорбными для Вашего почтенного семейства. Вынужден предупредить, - князь вздохнул, - Подозрения против Вашего супруга становятся всё более обоснованы. - Он - вор! - глаза женщины засверкали, - Он обманом добился брака со мной, подтверждению его низости я только обрадуюсь! - Лизавета Петровна, Ваша семья... - Мне нет до них дела! Моя судьба заботит их меньше всего! Михаил Александрович, - Лиза обратилась к нему почти умоляюще, - Если я могу хоть чем-то помочь Вам... Князь был тронут: - Благодарю, едва ли, но очень признателен... Женщина нетерпеливо махнула рукой: - Расследование выходит за пределы уезда? - Я должен посетить несколько мест в нашей губернии, где, по моим предположениям, можно найти сообщников фальшивомонетчика и выйти на тайную мастерскую. Я располагаю несколькими донесениями... - Я еду с Вами! - Господи, сударыня, это невозможно! - Вы совершите поездку под своим именем? - Лиза не обращала внимание на неловкость молодого человека. - Разумеется, нет. Мне подготовлены документы на имя господина Михайлова, следующего в собственное поместье. - Меня Вы выдадите за свою жену, - безапелляционно потребовала урождённая княжна Долгорукая. Не давая спорить с ней, дама продолжила: - Родителям я заявлю, что намерена посетить тётю Агату, она живёт в полутора сотнях вёрст. Я - её любимая племянница и наследница. Я замужем, сопровождающие, кроме слуг, не потребуются. Доеду в карете до охотничьего домика и оставлю там кучера, горничную и лакея. - Вы так быстро решились, - ошеломлённый молодой человек едва поспевал за бурным потоком её слов. Лиза оживилась и нашла новые резоны: - Поймите, одинокий путешественник привлечёт больше внимания насторожённых преступников, чем молодожёны. - Вас могут узнать! - Пустое! - женщина уже была способна на смех, - В мороз позволит кутаться так, что разглядят только кончик носа! Немного помявшись, Миша заразился азартом дамы, которую находил весьма привлекательной, особенно в порыве воодушевления. - Едем! Вы успеете сегодня уговорить родителей отпустить Вас? Вместо ответа Лиза закружилась по комнате, вдруг обняла князя и поцеловала его в щёку. Репнин не успел опомниться, как его будущая спутница убежала, конечно, воплощать в жизнь невероятный по дерзости замысел. --- Владимир, гнавший коня до самого дома, вбежал по ступенькам и набросился на управляющего: - Так с каким князем уехала Анна? Вилять дальше было невозможно, но Карл Модестович ничуть не смутился: - С Оболенским Сергеем Степановичем, с кем же ещё? - немец мастерски научился изображать праведность. Владимиру было не до него, он крикнул: - Никита! Закладывай карету! Я в Петербург еду, только позавтракаю. Распоряжение привело немца в восторг, который он, к своему прискорбию, не сумел скрыть. В этот день к вечеру ждали проверяющего. Конечно, не застав хозяина, почтенный казначей обидится и уедет. Барон заметил странную радость немца и с досадой вспомнил о нынешнем госте. Они разминуться дорогой, и придётся искать другого, а Максим Артемьевич известен безупречной честностью и компетентностью. Но Анна... Первым решением было оставить доверенному слуге распоряжения принять господина Перевозчикова как можно лучше, написать письмо с извинениями и обеспечить доступ ко всем документам, но Владимиру помешали. Лакей доложил, что некая дама, не пожелавшая назвать своё имя, просит принять её по важному делу. Выругавшись, барон прошёл в кабинет. Слуга пропустил в комнату даму под вуалью. Та дождалась, когда останется наедине с хозяином, отбросила вуаль, и барон, едва сохранивший видимость душевного равновесия, узрел бывшую фрейлину Калиновскую. - Вы не рады меня видеть, Владимир Иванович? - кокетливо растягивая слова, начала разговор Ольга. - Чем могу быть полезен? - игривый тон и улыбка гостьи лишь добавили холодности голосу мужчины. - Я не привыкла к столь нелюбезному приёму, - полячка не забывала об очаровании своей красоты. - Боюсь, Ваши уроки ещё впереди, - барон понимал, что его ответ нельзя счесть учтивым, но не собирался церемониться с бывшей любовницей цесаревича. Догадавшись, что надменного красавца пленить не так просто, Ольга сменила тактику. Взволнованный голос зазвучал умоляюще: - Борон, перед Вами - несчастная покинутая женщина! Я живу под чужим именем, не будь я предана друзьями, одна, вдалеке от родного дома, разве я обратилась бы за помощью к своему врагу? - Я Вам не враг, - устало возразил Владимир, жалея, что медлил с отъездом. - Вы считаете меня виновницей крушения Вашей карьеры! Не отпирайтесь, я знаю, что это значит для мужчины! Вас ждало блестящее будущее, Ваш успех в свете превосходил самые смелые надежды, и вот, Вы похоронены в этой глуши... - Я ничуть не жалею, - оборвал барон поток её слов, - Что не служу больше. Жизнь в деревне пришлась мне по душе. Вы пришли выразить соболезнования? Не стоило труда, сударыня. - Барон! - дама уткнулась в платок, - Я предана лучшей подругой! - в голосе зазвучали уже непритворные слёзы, - Я приехала к Долгоруким в надежде на помощь Натали Репниной и узнала о её связи с Его высочеством! - Глупости! - Владимир не желал слышать подобное о сестре одного своего друга и невесте другого. - Об этом даже прислуга знает! - Не обращайте внимания на сплетни, тем более прислуги. Дама, рыдая, сгорбилась в кресле. Куда делись её уверенность, надменность, искусство обольщения? Перед мужчиной заливалась слезами несчастная женщина, утратившая иллюзии и не способная дальше изображать светскую львицу. Владимир смягчился: - Сударыня, так чем я могу Вам помочь? Ольга подняла голову, её глаза лихорадочно блестели: - Помогите мне встретиться с Александром! Барон утратил дар речи, пока дама отчаянно умоляла: - Мне нужна только короткая встреча, увидеть его, узнать, что я не забыта... - Вы только продлите агонию, - мужчина угрюмо пытался её образумить. Будто не заметив его слов, полячка быстрым движением опустилась на колени: - Умоляю, мне не на кого больше надеяться, всё, что я могу, всё, что Вы захотите от меня... - она схватила руку, протянутую, чтобы поднять её. Усадив женщину в кресло, барон сдался: - Я собираюсь ехать сегодня. Вы готовы отправиться со мной? - Сегодня? - Ольга была полна растерянности, - Я не могу, я сказала Долгоруким, что еду завтра, возвращаюсь в Польшу, они заподозрят... - Ну не донесут же на Вас. Она горестно рассмеялась в ответ. - Хорошо, - Владимир вздохнул, - Завтра на рассвете выезжайте в дорожной карете, с главной дороги велите свернуть в мою усадьбу. Здесь пересядете в мой экипаж. Дорогой у Вас едва ли спросят документы, на заставах объясняться буду я. В моём петербургском особняке Вас искать не догадаются, а там видно будет. - Вы благородный человек! - черты Ольги прояснились. - Не стою столь лестного имени. До свидания. После визита Калиновской у Владимира раскалывалась голова. Он явно искал себе неприятностей, и как раз тогда, когда его согревала надежда на ответное чувство Анны. Барон спустился к завтраку, где его нетерпеливо ждала Варвара: - Барин, Аннушка-то всё вчера беспокоилась, что не дождалась Вас, не поблагодарила, всё князь торопил. Вот записку велела Вам передать. С замиранием сердца барон развернул листок: «Владимир, Вы уехали, не пожелав видеть меня. Я с ума схожу от стыда и понимания, как заслужено Ваше презрение. Сергей Степанович настаивает на немедленном отъезде, я вынуждена подчиниться. Я не знаю другого способа прожить на свободе, кроме как поступить на сцену. Тысячу раз благодарю Вас и прошу прощения, что уронила себя в Вашем мнении. Я осмелюсь воспользоваться Вашим великодушным приглашением пожить в Вашем особняке. Храни Вас Бог! Анна». Аня, Анечка, глупенькая моя, если бы я вчера прочёл эти строки, уже летел бы в столицу... Придётся сдержать обещание, данное Калиновской. Владимир сам набросал небольшую записку и велел лакею немедленно мчаться в Санкт-Петербург и передать её лично в руки Анны. Вечер прошёл в степенной беседе с почтеннейшим человеком, которого барон, будь его воля, отправил бы за тридевять земель. Наутро Владимир в сопровождении госпожи Калиновской выехал из поместья в сторону славной столицы. --- В оставленном хозяином доме во всю кипела работа. Карл Модестович, всего пару часов наблюдая за казначеем, рассчитал, что оставаться в богатом доме ему недолго. Но в уныние пройдоха не впал, найдя способ обеспечить свою персону местом, где хозяева будут вынуждены закрывать глаза на недостачи. Слоняясь по дому и, при случае не упуская возможности послушать болтовню слуг, хитрец поймал крупную рыбу. За дверями прачечной Карл Модестович с удовольствием внимал следующему: - Где это видано, чтобы мужняя жена у неженатого в гостях одна ночевала? - недовольный голос старшей прачки, - Она гуляет, а мне бельё стирай! - Видать, оплошал старик, - покатилась со смеху младшая из болтушек, . - Вот и пришлось ей бегать к тому, кто не оплошает, - вторила повеселевшая товарка. Итак, Двугорский уезд может услышать интересную историю, если некие весьма состоятельные господа не снизойдут до скромных нужд почтительнейшего из управляющих. --- В Санкт-Петербург князь Оболенский с обеими спутницами прибыл к вечеру. Анна объявила ему о твёрдом намерении поселиться в особняке бывшего барина и, сославшись на усталость с дороги, отделалась от почтенного гостя после двух чашек чаю. Скорее побежала проверить сундук, из которого уже выбралась изрядно помятая Полина. - Как ты, Поленька, не замёрзла? - спросила Анна с изрядной обеспокоенностью. Ощупав бока и убедившись, что все её прелести остались на месте, храбрая путешественница фыркнула: - Добралась, надо же, душу не вытрясли. Но больше так не поеду! - Пойдём скорей, чаем согреешься, - Анна потащила подругу в столовую. Крепкая девушка скоро пришла в себя и поездку вспоминала со смехом. - Ой, наслушалась я, как кучер с встречными экипажами ругался! Меня в жар бросало, где уж тут замёрзнуть! Анна хихикала, но на предложение отметить прибытие в столицу чем-нибудь покрепче чая решительно возразила: - Нет, Поленька, довольно мне было сраму перед Владимиром. Ни капли в рот не возьму. А ты, если хочешь... - Нет уж, одна пить не буду, - Полина не стала настаивать, и девушки разошлись по своим комнатам. --- На другой день Анна ждала Сергея Степановича, обещавшего заехать за ней по дороге в театр, но получила записку: «Милое дитя, увы, дорога не прошла для меня безболезненно. Я сражён приступом подагры и вынужден поручить Вас помощнику, Кириллу Матвеевичу Шишкину. Прошу Вас приехать в театр к двум часам пополудни и прочитать Вашу роль с ним. Искренне Ваш, С.С.Оболенский». Анна вздохнула. - Не знаю даже, идти ли. С Сергеем Степановичем я хоть знакома. - Боязно? - Конечно. В нашем крепостном театре меня захвалили, а здесь? Да и... - будущая актриса смолкла. - С барином помириться надеешься? - Мы и не ссорились, - Анна пожала плечами, - Он - барон, а я - крепостная. Бывшая, - вздох. - Ты говорила, вдруг ещё кого встретишь? - Кого? Публика благородная, только голову заморочат, - чем ближе была её цель, тем меньше в голове Анны оставалось иллюзий. - Привереда ты! - рассердилась Полина, - Не хочешь идти, так я за тебя пойду. - А и впрямь, Поленька, отчего тебе не пойти? - Анна обрадовалась такому предложению, - Господин Шишкин ни тебя, ни меня в лицо не знает, может, ты ему понравишься, и он рекомендует тебя директору. Вместе не так тоскливо в этом театре будет. - Так... В чём я пойду? Он барышню ждёт. - Модистка рядом живёт, - у загоревшейся Анны были готовы ответы. - Деньги есть у тебя? - Полине непросто было решиться на такую выходку. - Немного... - Анна наклонила голову, потом озорно улыбнулась, - Скажем счёт сюда принести. - Стало быть, платить барину! - крепостная покатилась со смеху, - Ой, Анька, не больно ты думаешь, что он тебя видеть не хочет. - Ну вот о счетах и спросит. Ладно, Поля, он далеко, идём скорей к модистке, еле-еле успеем. Не бойся. - Ну, держись, господин Шишкин! - воинственно воскликнула Полина к удовольствию Анны. - Вот такую я тебя больше всего люблю! Не удержится! --- Затея кончилась отнюдь не столь блистательно, как начиналась. Анна терпеливо ждала подругу в карете рядом с театром. Увы, хмурый вид Полины, появившейся, наконец, у дверей, яснее слов свидетельствовал неудачу. Разряженная крепостная молча плюхнулась на сидение кареты. На робкий вопрос буркнула: - Он, видите ли, инжню ждал... - Инженю, - поправила Анна. - Всё одно! - передразнила: «Извините, мадемуазель, Вы нам не подходите. На роли служанок сейчас и без Вас актрис девать некуда», - Полина отвернулась, не желая, чтобы Анна заметила слёзы. --- День прошёл уныло. Одна девушка задумчиво перебирала клавиши, другая сердито гремела посудой, затеяв перестановку на кухонных полках. Вечер принёс Анне радость - письмо от бывшего хозяина. Владимир писал: «Анна, милая, у меня не было сил видеть Ваше счастье с другим человеком, потому я и уехал. Нелёгкая принесла Сергея Степановича, иначе никуда бы я Вас не отпустил. Не подписывайте никаких документов и ждите меня. Обстоятельства не позволили мне выехать немедленно, буду в Петербурге завтра вечером. В.К.». Анна кружилась по комнате, не выпуская письма из рук и не уставая любоваться ровными строчками, написанными уверенной рукой Владимира. Полина упорно возвращала её на землю: - Ну вот, ну приедет, только кто говорил: «Он - барон, я ему не пара». - Это я вчера сама себя утешала, - смеялась в ответ красавица. - Пойдёшь к нему в полюбовницы? - хмурая крепостная, пребывая в прескверном расположении духа, не желала обиняков. - Ну, Поля, - Анна села, подперев кулачками щёки, - Приедет, тогда и подумаю, что дальше. Ведь как мы живём? День прошёл, что-то случилось, дурное или хорошее. Вольной я ждала, как царства небесного, дождалась - о другом голова болит. И всегда так. Всего один день ждать. --- Наутро девушки проснулись рано, позавтракали. Анна, заметив, что подруга по-прежнему киснет, предложила прогуляться. Дворецкий ворчал на бездельницу, но ему не было дано никаких указаний о Полине, потому старик счёл её горничной Анны и работы задавать ей не стал. На предложение надеть вчерашнее платье Полина категорически возражала, уверяя, что пошито оно наспех, может, оттого в театре над ней и смеялись. Желая чувствовать себя свободнее, выход придумала Анна: - Ну так я оденусь служанкой. Найти платье горничной, не болтавшееся бы на миниатюрной девушке, оказалось невозможно. Из сундука был добыт старый сарафан, шитый на совсем юную особу. Анна одела его, поверх - телогрейку, на голову повязала платок, а башмаки оставила свои. Напялила полушубок. Посмеявшись перед зеркалом над своим видом и заявив, что у них всего два часа - Владимир не должен лицезреть столь неподобающий облик, Анна предложила дойти по набережной до Невского, по нему - до Гостиного двора, а там и назад. Заблудиться на таком коротком участке на прямых улицах невозможно. --- Девушки любовались чередой строгих и нарядных зданий, экипажами, важными дамами, господами и проворно снующими между ними слугами или мещанами, спешащими по своим делам. У Гостиного толпа закружила их и, не успев опомниться, подруги потеряли друг друга из виду. Анна испугалась, стала оглядываться по сторонам в поисках знакомой статной фигуры и неожиданно столкнулась с богато одетой женщиной. - Разиня деревенская! Куда смотришь! - в сердцах прикрикнула на неё дама. - Простите, сударыня, я действительно загляделась по сторонам, - забыв свою роль, Анна сделала книксен. Дама удивилась: - Кто тебя научил так ломаться? Спохватившись, что она одета по-простому, девушка на ходу придумала объяснение: - Барину нашему было угодно горничных обучать. - Чья ты? - дама всё ещё хмурилась. - Я вольная! - вырвалось у Анны. - Вот как? - неожиданная собеседница нашла ответ интересным, - Значит, ничья? Родители есть? - Я - сирота, - девушка удивилась допросу, но не чувствовала подвоха. Женщина внимательно рассмотрела тонкие черты собеседницы и довольно улыбнулась. - Ты, конечно, ищешь работу? - голос замедоточил. - Нет, сударыня, - Анна хотела уйти, но незнакомка схватила её за рукав: - У тебя есть работа? - Нет... То есть да. - Нет или да? - пальцы дамы схватили плечо Анны с неожиданной силой. - Пустите! - Анна не хотела привлекать внимание и пока не смела решительно вырываться. - Пойдём со мной, деточка, у тебя будет отличная работа! - Мне не нужно! - Лучше, чем воровать! - шепнул на ухо опасно вкрадчивый голос. - Как Вы смеете! Я - не воровка! - Анна вспыхнула возмущением и показалась даме ещё более ценным товаром. «Глазки сверкают, румянец во всю щёку, похоже, малышку ещё не пробовали. За неё хорошо можно выручить, а искать некому», - размышляла мадам де Воланж, делая знак слуге и решившись тянуть добычу к карете. Желая отвлечь девушку от сопротивления, вслух дама сказала: - Такие шикарные ботинки откуда? - Мне подарили! - Анна рванулась и пронзительно крикнула: - Поля! На её беду, в шуме и суете никто не придал значения вырывающейся от хорошо одетой барыни служанке. Эка невидаль – строптивая девка боится заслуженной порки. Мадам прошипела: - Молчи, если не хочешь в участок. Что за Поля? - Моя подруга! Мы вместе приехали! - Анна сообразила, что похитительнице свидетели не нужны. - Такая же деревенская сирота? - в голосе мадам звучала насмешка, этим опытную сводню было не напугать. Карета дамы стояла совсем близко, Анна, почти в отчаяние, попыталась царапнуть женщину, но слуга перехватил руку. Положение девушки казалось незавидным, когда к ней подоспела подмога. Полина расслышала своё имя в уличном шуме и примчалась на зов. Резкий удар заставил мадам де Воланж ослабить хватку, укус острых зубок добравшейся до её пальцев Анны - вовсе отпустить. Слуга растерялся - новая противница была очевидно сильна, как тут подкрепление получила и сводня. Прекрасно одетый господин заметил странную сцену, подошёл и вполголоса обратился к даме: - Поймали беглянок, мадам де Воланж? - Сударь, это неслыханно! Нас с улицы среди бела дня затаскивают в чужой экипаж! Вы должны нам помочь! - от волнения Анна забыла о своей одежде, неподходящей для такого тона. - Должен? - мужчина осклабился, - Помочь? С превеликим удовольствием! Одновременно с собственным здоровенным лакеем господин подхватил под руки Полину, мадам и её слуга - Анну. Девушки не успели опомниться, как их затолкали в карету. В тесном экипаже достаточно было сил двух похитителей - господина и дамы, чтобы лишить пленниц возможности высвободиться. Мадам холодно сообщила: - Чем больше будете трепыхаться, тем больший урон себе нанесёте, голубушки. Будете плохо себя вести - обвиню в воровстве. К хорошим же девушкам я очень добра, - голос стал сладким, вызывая мороз в сердцах подруг. Они молчали, пока господин расспрашивал по-французски: - Что за курочки? - Не беспокойтесь, граф, деревенские сироты, вольные, никто о них не спохватится. Анна поняла, что игра становится слишком опасной, и на безупречном французском заявила: - Вы глубоко заблуждаетесь. Моя выходка - переодеться и побродить по городу без присмотра, конечно, неблагоразумна, но Вы поступите ещё неразумнее, если немедленно не отпустите меня и мою горничную. На миг похитители утратили дар речи. Затем мужчина внимательно пригляделся и узнал: - Вы - воспитанница барона Корфа? - Совершенно верно, - обрадовалась Анна, помедлив, спросила, надеясь не ошибиться: Аристарх Прохорович? Граф Кайзерлинг? - Вы наблюдательны, - с расстановкой вымолвил граф, небрежно продолжая: - Иван Иванович, кажется, скончался? - Да, несколько месяцев назад, - ответила Анна и быстро прибавила: - Теперь мой опекун - его сын, Владимир Иванович. Похитители обменялись вопросительными взглядами. Младший барон в опале, но чертовски опасный дуэлянт. Если узнает об участии графа в похищении... Как он узнает? - таковы были мысли аристократа. Мадам размышляла о блестящих перспективах добычи, оказавшейся куда более ценной, чем она смела надеяться. В её салоне не было по-настоящему хорошо воспитанных девиц. А тут такая красавица, на самый утонченный вкус, видимо, девственница. Вон как граф загорелся, небось, готов выложить кругленькую сумму, прежде чем пустить товар в оборот. Давние компаньоны понимали друг друга без слов. Краткая тишина произвела на пленниц гнетущее впечатление. Полина сумела разобрать: «дядюшка», «барон Корф», и ринулась в атаку сама: - Барин-то заругается, как узнает, что Вы, барышня, в таком виде гуляли, да в чужом экипаже катались! Обмен негодяев взглядами подсказал обострившемуся в опасности разуму Анны, что требуется способ более изощрённый, чем простые угрозы. Напустив на себя легкомысленный вид, Анна возразила: - Да как он узнает? Граф отвезёт нас куда-нибудь рядом с особняком, прошмыгнём чёрным ходом, никто не заметит. Взгляд девушки умолял подругу придумать правдоподобное свидетельство, и Поля оказалась на высоте: - Гришку забыли? - служанка сумела изобразить сарказм, - Барин не велел Вас взаперти держать, а следить наказал настрого! Гришка до самого Гостиного шёл за нами! И карету, и господ видел, конечно. Граф недоверчиво пощипывал ус, но Анна угадала его сомнения: - Всё ты врёшь, Полька! Кабы он видел нас, не пустил бы в карету! У него кулаки пудовые! Ответ Полины нельзя было объяснить иначе, чем снизошедшим на неё вдохновением: - Да с чего ему мешать-то? Дама почтенная, верно, признала Вас, выговаривать стала за Ваше поведение, домой по доброте своей отвезти Вас решила, а Вы упрямились по своей глупости. Его сиятельство Гришка подавно узнал - кто ж его не знает? Зачем на улице шум подымать? Глядишь, никто, кроме друзей нашего барина и не проведает, что Вы учудили. А барину всё точнёхонько доложит, не сомневайтесь. Кабы Владимир Иванович Вас застал - не то, что за руки, за косы Вас затащил бы в карету, - так прозвучал нравоучительный финал. - Ой, Поленька, что же мне делать! - краем глаза Анна заметила, что похитители почти убеждены, но окончательной уверенности у неё не было, - Сегодня же гости у нас, вдруг опоздаю? А если, - отчаяние вызвало в памяти грозное имя: - Александр Христофорович узнает? Мне в глаза смотреть ему будет совестно! - Вы знакомы с графом Бенкендорфом? - быстро спросил Кайзерлинг, - Ваш благодетель представил Вас? - Давно ещё, - Анна постаралась придать лицу и голосу полное простодушие, - Его сиятельство заходил к дядюшке, я играла им, пела, даже когда была совсем маленькая. Александр Христофорович очень добр, хвалил, дарил мне игрушки, книжки с картинками, по голове гладил... Анна перевела дух и решилась на заключительный аккорд: - Вспоминал мою маменьку, говорил, я на неё очень похожа и сетовал, что она умерла молодой. Аристарх Прохорович почувствовал холодный пот на спине. Шутки с шефом жандармов в его планы отнюдь не входили. Граф, стараясь не заикаться, выразил почтение юной барышне: - Сударыня, Ваш лакей, как его, Гришка, понял мои намерения совершенно точно. Экипаж мадам де Воланж доставит Вас к кондитерской рядом с домом Вашего опекуна. Советую впредь быть благоразумнее. Прохвост высунулся в окно и благим матом крикнул кучеру: - Поворачивай! К Корфу! Живо! Остаток пути все молчали. Девушки выпорхнули из кареты и, едва веря в спасение, помчались домой. Компаньоны перевели дух. Первой опомнилась мадам. - Друг мой, эта девчонка не провела ли нас? - Вы понимаете, что значит её рассказ?! - Если он правдив. Она выглядит очень наивной, но мой опыт советует больше всего остерегаться ложных простушек. Конечно, рисковать было нельзя, но... - Вы правы, мадам, - отойдя от страха, граф не мог не отдать должное рассудительности сообщницы. Чертовски обидно, если она нас провела. Попробую разузнать, используя связи в свете. Вот ещё, заявлюсь-ка вечером с визитом к барону, предлог успею придумать. Рад он мне не будет, всегда смотрел свысока, но и не выгонит - мы не ссорились. Посмотрю, что у него за гости. - Великолепная мысль! - поддержала дама, - Если негодница обманула нас, постараемся с ней поквитаться. - Непременно, сударыня, - согласился Аристарх Прохорович. --- Увы, до дома девушки добрались слишком поздно, чтобы опередить Владимира. Во дворе стояла карета, а в доме хозяин громогласно распекал слуг: - Как это никто не знает? Ушла с Полиной, переодетая? Что за вздор! Как Вы посмели отпустить их? - Да вот они! - девушкам не удалось проскользнуть мимо лакея. Молодой хозяин был в ярости: - Где Вы были весь день, Анна? - Владимир был слишком разозлён, чтобы радость встречи мгновенно утихомирила его. - Вы желаете отчёта о моём поведении? - девушка ринулась в контратаку. - Полноте, Владимир Иванович, неужели Вы не найдёте другого времени распекать прислугу, - вмешалась бывшая фрейлина Калиновская, - Я устала с дороги, прикажите этой девчонке приготовить мне ванну, а потом посадите на хлеб и воду или велите высечь за дерзость. Не стоит битый час кричать из-за пустяков. Увлечённая перепалкой Анна только теперь заметила незнакомую элегантную женщину и вспыхнула от мысли, как она в своём сарафане выглядит рядом с изысканной дамой. Но отступать было уже поздно. - Владимир, будьте любезны представить меня даме, - прозвучало на чистейшем французском. Ольга воспользовалась преимуществом роста дабы свысока взглянуть на явившееся её взору недоразумение. - Как прикажете понимать это, барон? - голос полячки переливался всеми оттенками недоумения и презрения. - Небольшой маскарад, сударыня, только и всего, - мило улыбнулась ей Анна. - Маскарад? - приподнятые брови и плечи госпожи Калиновской усердно выражали крайнее изумление, - Да была ли ты, - Ольга эффектно выдержала паузу и подчеркнула неуверенность, - Вы? - вновь краткая, но полная задумчивости пауза, - Были ли Вы на настоящем маскараде? - Разумеется, - Анна выбрала для ответа небрежный тон, - Дядюшка водил меня, ничего особенного. Захотелось разнообразия, пройтись в костюме среди тех, кто не подозревает маски рядом с ним и не пытается узнать. Владимиру надоело слушать перепалку, и он проворчал сквозь зубы: - Госпожа Болотова, позвольте представить Вам воспитанницу моего отца Анну Платонову. Отец шутки ради обещал сделать из неё актрису, но она приняла шутку всерьёз. - Шутка? - глаза Анны заблистали, но барон не позволил ей препираться. - Анна, Елена Михайловна - моя родственница и гостья. Ей нужно привести себя в порядок с дороги. Вам это требуется ещё больше. Полина! - барин соизволил обратить внимание на надеявшуюся остаться незамеченной служанку, - Раз уж ты здесь, будешь прислуживать госпоже Болотовой. Проводи её в гостевую комнату в южном крыле... Неожиданно лакей доложил о посетителе: - Его сиятельство граф Кайзерлинг! Ольга поспешила скрыться, за ней - Полина, но Анна поняла - граф явился неспроста и её уловки могут всплыть в его разговоре с ничего не подозревающим Владимиром. Пришлось принять бой, начав его с отважного книксена. Барон был немало удивлён решением девушки предстать перед гостем в таком виде, но высказать возмущение не успел. Граф, не давая хозяину опомниться, воскликнул: - Вольдемар! Как приятно, что Вы не стали хоронить себя в глуши! - Я в городе по делу и совсем ненадолго, - холодно ответил барон. Анна решила предупредить вопросы, обратившись к гостю: - Увы, мне не удалось скрыть от Владимира Ивановича свою прогулку, он как раз распекал меня перед Вашим приходом. Повернувшись к барону, девушка ангельским голосом продолжила: - Представьте себе, Владимир, Аристарх Прохорович узнал меня даже в этом наряде, и наставление не быть легкомысленной я выслушала ещё до возвращения домой. - Я зашёл, собственно, убедиться, что Ваша прелестная подопечная благополучно добралась до дома, - подхватил Кайзерлинг. - Убедились? - стальные глаза барона разрезали собеседника на мелкие кусочки, - Благодарю, что Вы уделили время моим семейным делам, и не смею отнимать его далее, - завершил свою тираду Владимир с милой улыбкой, сменившей лёгкий оскал. Вопреки столь недвусмысленному приглашению удалиться граф решился на вопрос о готовящейся вечеринке, но ему пришлось застыть с открытым ртом, ибо лакей объявил: - Его сиятельство граф Бенкендорф! Первой опомнилась Анна, которую в этот день было не испугать даже шефу жандармов: - Александр Христофорович, как любезно с Вашей стороны навестить нас! Иван Иванович незадолго до кончины собирался поставить любительский спектакль по «Барышне-крестьянке», я пробую костюмы на главную роль... - Вам ещё в куклы играть, а не на сцене, - поморщился Александр Христофорович, с трудом вспоминая воспитанницу старого Корфа и не подозревая, сколь удачным его ответ оказался для Анны. - Вот только Владимира не могу уговорить сыграть Алексея, - девушка искоса посмотрела на покрасневшего от возмущения её нахальством барона и одарила мужчин лучезарной улыбкой. - Я не намерен терпеть Ваши глупости! - проревел начисто забывший о присутствии гостей хозяин, - Никаких спектаклей! Александр Христофорович деликатно кашлянул: - Похоже, я не вовремя, но хотел бы засвидетельствовать почтение прибывшей с Вами даме... - граф выразительно помолчал и весомо добавил, - Моей хорошей знакомой, служившей при дворе. Барон приподнял бровь и перевёл взор на Аристарха Прохоровича: - Вы тоже ищете знакомых в моём доме? - О, нет, я... Я как раз собирался уходить, - пришёл в себя Кайзерлинг и поспешил унести ноги в направлении сообщницы, которой, утирая пот, доложил - они и впрямь чуть не стали врагами самого шефа жандармов. Оставшиеся в гостиной перевели дух, но ненадолго. Александр Христофорович почти ласково настаивал: - Так что же моя знакомая? - Вы ошибаетесь, граф, Анна никогда не служила при дворе и едва ли может льстить себе мыслью, что принадлежит кругу Ваших знакомых, хотя мой отец и представил её Вам. - Я всего лишь слышал пение барышни, с большим удовольствием, - он галантно наклонил голову, - Но сейчас интересуюсь прекрасно Вам известной Ольгой Калиновской. Дама, как мне недавно стало известно, покинула Польшу, а люди, которым я всецело доверяю, уведомили меня… - опытный вельможа многозначительно понизил голос. - Увы, Ваше сиятельство, ничем не могу Вам помочь, - лицо Владимира хранило непроницаемое выражение, - Мы с Анной приехали сегодня из поместья, я и опомниться не успел, как она устроила маленький домашний маскарад. Ваши друзья ввели Вас в заблуждение. - Молодой человек, - покачал головой граф, - Примите совет Вашего искреннего доброжелателя – будьте осторожны, а главное, искренни… с доброжелателями, - последнее слово аристократ подчёркнул интонацией, ввергнувшей Анну в ужас. Александр Христофорович откланялся, и Анна не замедлила вцепиться в рукав возлюбленного: - Владимир, что всё это значит? Кто эта Калиновская? И кто – Болотова? Барон, хмуро глядевший на дверь, за которой скрылся незваный гость, очнулся и вспомнил, что не успел как следует выговорить Анне за её проделку: - Вы ещё здесь? В сарафане? Угодно, чтобы я обращался с Вами под стать Вашему платью? - Владимир, я спрашиваю о серьёзных вещах! - Сначала научитесь вести себя серьёзно! - Вы обращаетесь со мной, как с ребёнком! - Вы этого вполне заслуживаете! – пальцы мужчины поймали маленькое розовое ушко, - Что за затея с переодеванием? Что за вздор о спектакле? - Больно! – взвизгнула Анна, сердито глядя в лицо, на котором ныне проступало нечто разбойничье, видно, в бароне пробудилась кровь его предков – рыцарей, - Пустите! Или решили меня опять сделать своей крепостной? - Стоило бы! Вас ни дня нельзя без присмотра оставить! - Ничего со мной не случилось! Анна готова была возмущаться дальше, но мужчина отпустил её ухо, обнял девичий стан и нежно шептал: - Глупенькая моя, город опасен, тебе нельзя гулять так, ты можешь попасть в нешуточную беду, моё сокровище. Я мчался, чтобы скорее увидеть тебя, с ума бы сошёл, появись ты чуть позже. Щёки девушки раскраснелись, как её ухо. - Владимир, простите, это действительно было глупо. Я скучала без Вас… - Я должен закончить одно дело в столице, и вернёмся домой. - Какое дело? Госпожи Болотовой? – Анна с подозрением прищурилась. - Не задавай слишком много вопросов, - барон ласково коснулся пальцем изящного носика. Девушке оставалось вздохнуть: - Вы хотите знать обо мне всё, а мне не позволяете узнавать о Вас. Владимир крепко поцеловал приоткрытые губки и заверил: - Скоро ты узнаешь всё, что тебе нужно знать обо мне. Девушка мягко высвободилась из его рук: - Мне всё-таки нужно переодеться. Довольно двух гостей, видевших меня в сарафане. - Они будут помнить Вас куда дольше, чем других светских барышень, - усмехнулся мужчина вслед скрывающейся за дверью фигурке. ---- За вечерним чаем безупречно одетая и причёсанная Анна нежнейшим голосом обменивалась шпильками с новой знакомой: - Как жаль, Елена Ивановна, что траур не позволит Вам в полной мере воспользоваться посещением столицы! - Я не раз бывала здесь, милочка, и едва ли нашла бы много новых развлечений. Хотя, конечно, для обитателей провинции каждый шаг по улице представляется чудом! - Вы были в Санкт-Петербурге настолько давно, что всё кажется Вам уже виденным? - Напротив, действительно новое несомненно привлекло бы моё внимание. При дворе... - Ольга спохватилась и, под суровым взглядом оторвавшегося от газеты хозяина дома сделала вид, что поперхнулась чаем. - Вы, должно быть, хотели сказать «во дворе», - Анна спокойно глотнула из своей чашки, - Иван Иванович любил на Рождество устраивать фейерверки во дворе усадьбы. - Вас это зрелище, конечно, приводило в восторг. Как обидно, что Вам не довелось видеть подлинно роскошных празднеств! - Ольга потянулась за пирожком, но тарелка стараниями Полины уплыла из-под её носа. - Что ты себе позволяешь? - слетели с полячки изысканные манеры. - Так они ж деревенские! - простодушно захлопала глазами служанка, но поспешила ретироваться от рассеянной хозяйской ухмылки. - Владимир Иванович, - призвала Ольга на подмогу барона, - Не правда ли, низкое происхождение всегда даст о себе знать? - Подчас в лучшую сторону, Елена Ивановна, - непринуждённо ответил барон, - Знатные особы порой чрезмерно полагаются на врождённые качества, которых у них и в помине нет. - О, да Вы якобинец, - прекрасная полячка шаловливо коснулась руки Владимира, к вящему неудовольствию Анны, заметившей: - Вовсе нет. В свете остроумец в чинах и при деньгах вызовет больше интереса и уважения, чем косноязычный промотавшийся аристократ, чья родословная восходит к глубокой древности. Ольга подбирала ответ, но объявили о посетителе, и ей пришлось скрыться через дверь, ведущую во внутренние покои. Князь Оболенский вместе со своим помощником поздоровался и представил Кирилла Матвеевича хозяину дома и Анне. Господин Шишкин был поражён: - Ко мне приходила совершенно другая молодая особа! - Что я говорил! - с победой провозгласил Сергей Степанович, укоризненно пеняя помощнику, - И Вы ещё сомневаетесь в моей способности выбирать актрис! Я сразу заподозрил неладное, едва Вы заговорили о гренадерше! - Гренадерше? - отнюдь не обрадованный визитом Владимир оживился и громогласно позвал: - Полька! - Что прикажете, ба..., - девушка вытаращила глаза и проглотила язык, уставившись на гостей. - Она приходила! - подтвердил догадку хозяина господин Шишкин. - Что же это ты..., - ухмыляясь, начал барон, но Анна прервала его: - Вы, Сергей Степанович, давно обещали Полю послушать, вот я её и отправила в театр. - Напрасно, душечка, - князь погрозил ей пальцем, - Кирилл Матвеевич успел отдать Вашу роль другой претендентке, - он умолк, ожидая патетических аханий и уговоров. - Вот и отлично! - Владимир откровенно обрадовался. Анна, огорчённая ничуть не более, из вежливости выразила сожаление, а Полина воспользовалась случаем сбежать. Не ожидавший подобного спокойствия и рассчитывавший на выгодных условиях заполучить в труппу многообещающую дебютантку князь выложил приманку. - Но у Вас ещё есть надежда исправить оплошность, - движением фокусника его сиятельство вытащил небольшой конверт и торжественно объявил: - Здесь приглашение на бал-маскарад, через две недели, - он возвысил голос, - Будут присутствовать члены императорского семейства! Я приглашаю Вас спеть! Если Вас встретит успех, в чём я не сомневаюсь, он станет залогом блестящей карьеры. Анна растерянно обернулась к барону. Ей очень хотелось поехать на бал, но желание очутиться в центре внимания блестящей публики боролось с боязнью нарушить хрупкое взаимопонимание, совсем недавно установившееся между ними с Владимиром. Барон без промедления заявил о своих правах: - Анна находится под моей опекой и без меня никуда не поедет, - прозвучало к вящему удовольствию девушки. - Разумеется, - с кислой миной князь признал его правоту, - Приглашение действительно для вас обоих. - Благодарю Вас, - учтиво согласился молодой опекун. После недолгого обмена любезностями гости откланялись, но Анна напрасно светилась от предвкушения бала. К превеликому возмущению ей пришлось выслушать: - Анна, Вам придётся остаться дома. Я должен отвезти на этот праздник госпожу Болотову. - Что? Это немыслимо, бессовестно! – разочарование смешалось с ревностью. - Анна, поймите, - начал барон терпеливо и мягко, - Я обещал помочь этой женщине в крайне важном для неё деле, и не могу упустить такой случай. Крайне обиженная, Анна не желала ничего слушать. - Приглашение дано мне! Я обещала петь! – на прекрасных глазах выступили слёзы. Барон сдался: - Хорошо, я попробую придумать что-нибудь и провести в зал вас обеих. В какой-то мере Вы правы. Если я приеду с дамой, объявят Ваш романс, но не найдут Вас, это привлечёт внимание… Не надо плакать, - он провёл пальцем по щеке девушки, - На балу у Вас будет самое красивое платье. Анна бросила на возлюбленного сердитый взгляд и ушла с независимым видом. --- Всё время перед балом девушка старательно готовилась к выступлению. Выбрала вместе с князем романс, много занималась. Нашлись часы и для портнихи. Полина ворчала: - Кто тебя разберёт, Анька. То болтаешь, что знать не хочешь про театр, то вдруг загорелась, целые дни надрываешься у рояля. - Поля! Я тебе потом расскажу… - глаза Анны загадочно блестели, - Я непременно должна спеть! Чтобы все мной восхищались, все! - А барон ревновал, что ли? – догадалась подруга. - Ну, не совсем, - ответ был уклончив, - Не спрашивай… Потом, непременно, - Анна вдруг рассмеялась, схватила Полину за руки, и закружила её. --- Костюмы для барона и двух его дам были готовы. Владимир, не в духе перед рискованным предприятием, видел оживление возлюбленной и хмурился ещё больше. Конечно, для Анны светские развлечения – диковинка, но молодой человек был отнюдь не рад её стремлению проблистать. В суматохе принимавший приглашения слуга не особенно тщательно следил за гостями и почтительно поклонился роскошно одетым господину и дамам. Сердце Ольги, которой самой предстояло найти в толпе Его высочество Александра Николаевича, учащенно билось. Она вскоре потеряла из виду барона и его подопечную, но не беспокоилась, рассчитывая в крайнем случае дождаться защитника в карете. --- Через час после отъезда хозяина в доме появились отнюдь не званные и ещё менее желанные гости. Граф Бенкендорф, хотя и не уверенный, что бывшая фрейлина прячется в доме стрелявшегося из-за неё человека, велел не снимать наблюдения. Едва ему доложили, что барон Корф выехал из дома в сопровождении двух дам, все трое – в маскарадных костюмах, обман стал ему ясен. Очевидно, Анна приехала в город раньше, его люди пропустили её или же начали слежку позже, а наглец нарочно дал понять, что приехавшая с ним женщина – она. План стал очевиден не менее – Калиновская намерена искать встречи с бывшим любовником. Но врываться в дом знатнейшего человека и срывать праздник шеф жандармов отнюдь не желал. Безнадёжное дело – пытаться арестовать женщину в толпе ряженых, если не хочешь вызвать скандал, потому Александр Христофорович решил устроить засаду по возвращении легкомысленной компании домой. --- Слуги не смели мешать жандармам занять нужные им места по всему дому. Снаружи не должно было быть ничего подозрительно. Дабы скоротать ожидание, а заодно укрепиться в подозрениях, Его сиятельство занялся допросом прислуги. Перепуганные дворовые оказались между двух огней и старательно изображали крайнюю глупость. Раздосадованный граф отметил рослую смазливую служанку и подумал – может, от неё будет больше толку, глядит она весьма нахально. - Ну что, голубушка, какова из себя эта дама, новая знакомая твоего барина? - Известно, какова, - ухмыльнулась Полина. - Вот как? – кажется, граф не ошибся в расчётах. Девушка опасливо покосилась на других слуг, Александр Христофорович велел выставить всех вон и повторил: - Какова же? Девушка наклонилась, как будто желая поведать секрет, и гаркнула прямо в сиятельное ухо: - Шлюха она! Не ожидавший подобного граф подскочил в кресле: - Что ты себе позволяешь! - Я? – Полина пылала праведным гневом, - Это она что! По мужу покойному траур носит, вздыхает, как она его любила, а сама перед бароном и так, - девушка повела бёдрами в одну сторону, - И эдак, - в другую… Ошеломлённый вельможа наблюдал за её телодвижениями, очнулся, и, потирая ухо, заорал: - Ты… Наглая девка! – вдруг застыл от пришедшей ему в голову мысли, - А было бы забавно… Полина пыталась угадать, к чему привела её выходка, но Александру Христофоровичу уже забыл про неё. Он улыбался во весь рот, в восторге от собственной выдумки. Велел своим людям покинуть дом, напоследок напугав дворовых угрозами всех выслать в Сибирь, если барин узнает о его посещении. Обдумывая детали плана, граф решил не отказывать себе в удовольствии поехать на маскарад, к тому же удача могла помочь ему встретить букашек, для которых Его сиятельство плёл сеть. --- Для Анны вечер прошёл волшебно. Когда объявили о её выступлении, сердце убежало в пятки, но девушка заставила его вернуться на место. Чистый голос легко перекрыл шорох толпы, заставляя знатоков одобрительно кивать, а не претендующих на сие почётное звание слушателей – наслаждаться серебряными звуками попросту. Но Анну волновало одно, один слушатель, снявший маску в миг, когда отзвучали последние аккорды, и ласково улыбнувшийся ей. Счастливую девушку окружили множество восхищённых кавалеров. Сергей Степанович представил её августейшей чете как будущую звезду Императорского театра, её осыпали приглашениями танцевать... Девушка тщетно искала рядом Владимира и уныло утешала себя – ему, наверное, нельзя появляться на глаза Его величества. Пришлось держаться рядом со стариком Оболенским, надеясь, что так Владимиру будет легче её найти, и отказывать поклонникам, ссылаясь на утомление. Но едва барон, наконец, оказался рядом и поздравил с успехом, уставшая ждать его Анна капризно сложила губки и сказала, что занята до конца бала. - Вот как? – молодой человек насмешливо прищурился, - Но ведь следующий танец свободен? - Нет… - начала было обиженная красавица, и тут же поправилась, - Да…, - лёгкий вздох и нежное продолжение, - Да. Они танцевали, смеялись и скоро собрались уезжать. - А как же госпожа Болотова? – вспомнила Анна. - Она ждёт нас в карете, - хмуро ответил барон. На Ольге лица не было. Она успела рассказать единственному заботящемуся о ней человеку, что достигла своей цели – встретиться с цесаревичем, но лишь убедилась в своей ненужности для него. - Он говорил о долге, семье… - женщина всхлипнула, не видя в продолжении смысла. Анна уснула в карете и плохо помнила возвращение, но её опекуна ждал неприятный сюрприз. Полина преодолела страх перед грозным голубым мундиром и рассказала барину о случившемся вскоре после его отъезда. Пришлось без промедления искать для Калиновской другое пристанище, и спать в эту ночь Владимиру не довелось. Он сообразил – единственный способ выбраться незаметно – ранним утром переодеться в платье прислуги и выйти в то время, когда на улице нельзя застать светских людей, ещё отсыпающихся после бурных развлечений. На рассвете Корф проводил свою гостью в квартиру, памятную по временам тайных свиданий, снабдил её деньгами и обещал устроить возвращение в Польшу. Вернувшись и переодевшись, с облегчением лёг в постель и спал до самого вечера. --- Анне день принёс множество тревог. После обеда явился господин Оболенский, требуя немедленно подписать контракт. Девушка с трудом избавилась от него обещанием тщательно изучить документ, едва пройдёт вызванная усталостью головная боль. Уже зная о долгой отлучке возлюбленного, Анна воображала себе различные причины, и даже исчезновение неприятной гостьи не утешало. Так что застал её проснувшийся к ужину Владимир далеко не в лучшем настроении: - Ни за что не подумала бы, что Вы будете спать дольше меня, - таким было холодное приветствие. - Простите, Анна, мне пришлось решить одно дело, прежде чем лечь, - добродушно ответил Владимир, с наслаждением вдыхая запах кофе. - Приходил господин Оболенский и принёс мой контракт. По его словам, весьма выгодный для меня. Не изволите ли взглянуть? - Вы решили поступить в театр? – для Владимира такое намерение стало неприятным сюрпризом. - Разве не к этому меня готовил Ваш батюшка? – сердито спросила Анна. - Пожалуй… - барон бросил на бумагу свирепый взгляд и тут же обратился к возлюбленной, - Вы опять за своё? Вчерашний успех вскружил голову? - Так всё-таки, условия действительно привлекательны? Вы, как мой опекун… - Вздор! - Вздор – привлекательны, или вздор – опекун? – гнула своё девушка. - Мы завтра же возвращаемся в поместье! - бумага была порвана в клочья. - Как Вы смеете! – Анна раскраснелась. - Вам нужен этот чёртов контракт? - Мне нужен… Мне нужен… - девушка не могла унять дыхание. - Анна, зачем Вы дразните меня? Да ещё едва я успел встать на ноги? - Я не дразню! – капризница вздёрнула подбородок, но тут же опустила его, - Неужели так трудно догадаться, что мне нужно? - Что же, Аня? – Владимир обнял её за талию и привлёк к себе, - Что? - Мне нужен выбор, Володя… - она ласково погладила по щеке мужчину, тут же схватившего и поцеловавшего её руку, - А Вы… Неужели Вы хотите, чтобы я вернулась к Вам, потому что мне некуда больше деваться? - Господи, какой я болван! – он покрыл поцелуями пылающее девичье лицо, - Злился на тебя за этот бал… Завтра вернёмся домой и обвенчаемся, - он стал прикидывать в уме, как скоро они смогут предстать перед алтарём, но Анна строго напомнила: - День назначает невеста, - большие глаза сияли. - Конечно, любимая, - он поднял её на руки и закружил по комнате, - Ближайший день, который позволит священник. - Ты неисправим! – она засмеялась в его руках. --- Вечером невеста барона не побрезговала спуститься на кухню, дабы выпить чаю с одной из служанок. - Поля, а ты как думаешь дальше? - Да вот, с вами домой вернусь, - девушка сидела, подперев щёку. Для неё поездка оказалась не столь удачной. - Хочешь, попрошу для тебя вольную? - И куда я с ней денусь? Кабы в театр взяли, а так… Опять в прислуги, только у чужих. - Может, и тебе повезёт, - постаралась утешить её Анна. Полина лишь пожала плечами. --- Но счастье помолвленных молодых людей наутро подверглось нешуточному испытанию. Едва Владимир и Анна рука об руку подошли к карете, их остановили жандармы, предъявившие ордер на арест барона Корфа и приказ препроводить его в Петропавловскую крепость. --- Затея Лизы бежать под предлогом визита к тётушке вполне удалась. Её карета и большинство вещей остались в охотничьем домике. С собой урождённая княжна взяла только доверенную служанку, немного поворчавшую, но рассудившую - барышня замужем, а с таким мужем, как Андрей Платонович, считаться не обязательно. Поздно вечером некие господин и госпожа Михайловы прибыли на почтовую станцию. Ночь предстояло провести в одной комнате. Конечно, Лиза вполне доверяла своему спутнику, но преодолеть неловкость было непросто. С удивлением молодая женщина поняла - князь смущён не меньше неё. Миша так поспешно обернулся к окну и так старательно стал глядеть в него, едва дама намекнула о необходимости переодеться, что пробудил во всегда смешливой Лизе веселье, вытеснившее опасения, что спутник в глубине души считает её легкомысленной искательницей приключений. Вторая ночь, уже в гостинице, окончательно успокоила даму. Михаил продолжал держаться с церемонной безупречностью. За ужином с воодушевлением рассказал, что завтра надеется приглядеться к подозреваемому, о котором узнал в Двугорском, а его спутница может отдохнуть. Дабы не вызывать подозрений, его кучер сломал ось от кареты, и якобы вынужденная остановка не привлечёт внимания. Лиза скучала весь день. Пыталась читать, но воображение отвлекало её на попытки представить загадочного преступника. Вечером Лиза набросилась на спутника с расспросами: - Вы убедились? - Сомнений почти не осталась! - Этот разбойник, конечно, огромный и страшный? Вы подвергались опасности! Репнин хотел многозначительно намекнуть на нечто крайне пугающее, но, глядя в искрящиеся глаза молодой женщины, засмеялся: - Вынужден Вас разочаровать. Я ищу гравёра, рисующего фальшивые купюры. В его профессии ни к чему сила. Маленький, плешивый человечишка, на вид - безобиднейшее создание. Лиза вздохнула. Всё оказалось не таким романтичным. Князь догадался, почему губки прелестной спутницы вдруг скривились, и постарался поднять ей настроение: - Я надеюсь вызвать его доверие, чтобы он счёл меня посланцем нового выгодного заказчика и продемонстрировал образцы своего искусства. - Как интересно! - всплеснула руками юная дама, - А я целый день сижу в этой гостинице! - Лиза! - запротестовал успевший понять её неугомонный нрав князь, - Прошу Вас, наберитесь терпения, - он взял её руки в свои, - Обещаю обратиться к Вам, если возникнет хоть малейшая необходимость в Вашей помощи. «Какой он славный», - пронеслось в головке Лизаветы Петровны. Князь тем временем спохватился, покраснел и отпустил её руки. Лиза развеселилась: - Как Вы щепетильны! Не позволяете себе ни малейшей вольности, хотя нам уже третью ночь предстоит провести в одной постели! - Сударыня, я высоко ценю Ваше доверие... - Миша чопорно начал благонамеренную тираду, но запутался в словах и умолк, бросив на даму жалобный взгляд. Лиза ласково подхватила: - И Вы достойны его, как никто другой! Мало кто не воспользовался бы путешествием с, - она погрустнела, - Молодой женой старого мужа. - Мне так жаль, - пробормотал князь. - Не стоит о нём, - Лиза мило улыбнулась, - Поговорим лучше о Вас. - Охотно, - улыбка передалась Мише, - Только... Вы позволите... - Что? - дама превратилась в само участие. - Хозяин обещал затопить баню... - он просительно посмотрел на спутницу, - Сегодняшний день в этом городишке... - Конечно, Михаил Александрович, - любезно позволила дама, - Отдохните, а потом поужинаем. --- Стол был накрыт, но Лиза несколько раз передвигала приборы, добиваясь уюта. Скатерть по её приказу сменили трижды - придирчивый взор находил пятна. Наконец, женщина нашла сервировку безупречной, а вскоре появился и её друг. - Вы настоящая волшебница, Лизавета Петровна, - восхитился князь, - Право, не стоило труда, я не привередлив в дороге. - Мне хотелось, чтобы Вы действительно отдохнули, ведь и завтрашний день обещает быть непростым. Репнин набросился на еду. - У Вас прекрасный аппетит, Михаил Александрович, - пока молодой человек утолял голод, с лица Лизы не сходила приветливая улыбка. - В Вашем обществе самые простые блюда превращаются в изысканные, - галантно поблагодарил её Миша, - Я очень рад, что Вы поехали со мной. Произнеся комплимент, он вновь смутился, вспомнив твёрдое намерение не допускать фамильярности. Но с Лизой князь чувствовал себя настолько легко и свободно, что похвалы текли с языка, как замечания о погоде. Бывшая княжна сбежала из дома, чтобы хоть пару недель не думать о семейных неурядицах, и затея увенчалась успехом. Её не меньше спутника разморило от чая, и она с удовольствием внимала рассказам о расследовании. Миша поведал куда больше, чем пристало, о найденных поддельных банкнотах, о том, как он получил сведения, потребовавшие выехать за пределы уезда, и какие надежды возлагает на завтрашний день. Дама больше смотрела, чем слушая, про себя размышляя: «Михаил, Миша, Мишенька. Как ему идёт это имя. Конечно, он - не могучий хозяин леса, эта роль пристала скорее Владимиру... - тут чело Лизы омрачилось, но быстро разгладилось, - Мягкий меховой медвежонок». Князь заметил веселье с каждым часом всё больше нравящейся ему женщины. - Я рад, что мой рассказ пришёлся Вам по душе, Лиза... Простите, Лизавета Петровна. - Не извиняйтесь, мне очень приятно. Я сама буду обращаться к Вам «Миша», - дама охотно воспользовалась его оплошностью, - Но неужели Вы закончили такой чудесный рассказ? - Уже поздно... - Миша уставился в опустевшую чашку. - Хотите лечь спать? И без того застенчивый со спутницей молодой человек стал красным, как рак, от мысли, что спать ему опять придётся в одной постели с привлекательной женщиной, не смея коснуться её. - Я... совсем не чувствую себя уставшим... - пробормотал Миша, оттягивая тягостное мгновение. - Тогда, - весёлые чертики глаз Лизаветы Петровны ринулись в атаку, - Потанцуйте со мной. - Как же, - ошеломлённый князь не находил возражений, но и согласиться не смел, - Без музыки... - Она нам нужна? - Лиза вскочила, требовательно протянув руки к партнёру. Будь князь хоть чуть менее робок и деликатен, усмотри Лиза в нём малейшей намёк на развязность, конечно, она вела бы себя куда сдержаннее. Но милый Миша был так смущён, неловок, почти неуклюж, что в даме проснулась завоевательница. Она чувствовала, как сильно нравится мужчине, осторожно ведущему её в танцевальных па, и роль коварной соблазнительницы оказалась по вкусу. Беззаботно покружившись по комнате, Лиза порывисто обняла кавалера и по-сестрински поцеловала. - Спасибо, Вам, Миша, вы такой замечательный. - Это я... Я должен благодарить Вас... - Ради Бога, Миша, за что? - она искренне удивилась. Вскоре они легли. Бедняга Мишель устроился у самого края кровати, осмелившись покуситься на краешек одеяла. Хозяин гостиницы решил, что молодым супругам вполне достаточно одного на двоих покрова, они найдут способ согреться. Лиза заметила манёвр и укоризненно попеняла: - Миша, ну зачем же так? Вы замёрзнете. Придвигайтесь поближе, как бы Вам не простудиться. Он повернулся, и рука его вдруг оказалась на женской талии. Попытался осторожно убрать - получилось поглаживание. Миша безуспешно выравнивал дыхание, его прошиб пот, он боялся, что восхитительная женщина заметит его вожделение и потеряет доверие к низкому обманщику. Замерев, князь ждал, когда угомонится стук сердца. Щёки не меньше него возбуждённой Лизы горели в темноте. Что он подумает? Что она - доступная женщина? Возмутиться его дерзостью? Но горячая рука на её бедре не двигалась, заставляя предполагать, что молодой человек всего лишь случайно, во сне, задел соседку. Правда, едва ли он спит - слишком частое дыхание. Лиза хотела осторожно убрать его руку, но неожиданно задержала свою. Как приятно тепло его тела, как мягко окутывает их нежность, как хочется придвинуться ближе... Тело повиновалось желанию прежде, чем женщина осознала его. Теперь они лежали вплотную. - Лиза... - простонал князь, больше не притворяясь спящим. - Миша? - прозвучал осторожный вопрос. - Я... Не могу... Вы так близко... - Вам неприятно? - прошептала обида. - Что Вы, мне хорошо. Мне так хорошо с тобой... - Мне тоже, Мишенька... - забыв обо всём, женщина обняла его. Благие намерения были отброшены. Самозабвенные поцелуи, жаркие объятия, и вскоре любовникам стали не нужны одеяла. Сон долго не брал их. --- Наутро вернулась неловкость. Князь чувствовал себя обманщиком, а Лиза боялась дурного мнения. Всё же она нашла в себе силы преодолеть возникшее между ними смущение. - Миша, я очень благодарна Вам. Мне было плохо после замужества, теперь станет легче. Легче что? Лечь в постель к старику? - ревниво подумал князь. Для неё случившееся - всего-навсего способ досадить благоверному, украсив рогами его лысину доставшись законному мужу, изведав плотских утех? - Я... - он с тоской глядел в серьёзное лицо подруги, которое привык и желал видеть весёлым, - Я был счастлив. - Мишенька, дорогой мой, - женщина прильнула к нему, - Я говорила и готова сказать тысячу раз - Вы чудесный, замечательный, славный... Он просветлел: - Вы - самая необыкновенная, я никого не могу сравнить с Вами... --- Несколько дней любовники горели страстью. Миша уделял делам времени ровно столько, сколько было возможно, тяготился служебными обязанностями, больше думая о новой ночи. Как ни смешно, связь оказалась на пользу секретному поручению. Написанное на добродушном лице романтическое настроение помешало всегда осторожному мошеннику заподозрить неладное, и вскоре он был с поличным передан в руки полиции. Вечером любовники распили шампанское: - Вы принесли мне удачу, Лиза! Она радостно смеялась, шаловливо щекоча Мишу локоном. Возвращаться им не хотелось. В сердце госпожи Забалуевой иногда пробиралась тоска при мысли, что от мужа ей не избавиться, а князь боялся, что охватившее его чувство превратится в заурядную светскую связь. На другой день князь направился к уряднику, желая узнать результаты допроса. В нём теплилась надежда, что ночь в участке прояснит память гравёра, и он даст показания против Забалуева. Но негодяй решительно отпирался от наличия соучастников, а найденные у него образцы объяснял грехами прежнего владельца инструментов. Однако на прямой вопрос: «Известен ли Вам Андрей Платонович Забалуев?» неожиданно ответил утвердительно: - Кто ж не знает Андрея Платоновича? Почтенный человек, часто в наших краях бывает. Прошлый раз показывал мне гравюры, боялся, не обманули ли его при покупке. А чтоб в богомерзких делах быть замеченным, Боже упаси! - прибавил наглец с праведным видом. - По каким делам он бывает здесь? - уточнил князь для очистки совести. - Как же-с, ведь семейство его здесь проживать изволит! - Семейство? – вытаращил глаза молодой человек. - Супруга его, Глафира Фёдоровна, с детками. Сам Андрей Платонович всё в разъездах, служба-с. - Должно быть, это однофамилец, - предположил князь, - Интересующему меня человеку лет шестьдесят, среднего роста, сухопар, лыс и носит небольшие усы. - Он самый-с, - арестант был рад, что разговор уходит от опасной для него темы, и охотно рассказывал о безобидных, на его взгляд, вещах, - Отец Глафиры Фёдоровны прежде первый богач в наших краях был, да проигрался, наделал долгов, и в наследство дочери пшик оставил. Нелегко Андрею Платоновичу пятерых детей содержать, но супруг он примерный. - Здесь какая-то ошибка. Мой знакомый недавно женился на княжне Долгорукой, - Миша был разочарован – сообщником этого фальшивомонетчика, если только арестованный не морочит его, муж Лизы не был. - Да-с? Тогда не могу знать-с, - гравёр развёл руками. - Постойте, где проживает Глафира Фёдоровна? – напоследок спросил князь. - Вёрст за пять, в небольшом домике на краю деревни, последнее, что от отца осталось. Да всякий Вам укажет дорогу. Хоть в трактире спросите, где живёт дочь покойного господина Арцыбашева. Урядник кашлянул: - Сударь, мы отклонились от темы, - он велел увести подследственного. - Это совпадение крайне некстати! Человек, о котором я говорил, под подозрением, а тут очевидно кто-то другой, - бормотал князь. - Может, родня? Фамилия довольно редкая. - Возможно, Вы правы. Я всё-таки навещу даму, может, повезёт узнать что-нибудь о сообщниках нашего гравёра в Двугорском уезде. Сбыт фальшивых банкнот, Вы понимаете, не менее важен. - Совершенно верно, господин Михайлов, - согласился урядник, - Дорогу к дому Глафиры Фёдоровны я Вам расскажу, хотя с мужем её быть знаком удовольствия не имею – он бывает не часто, и всё время дома проводит. --- Через час князь постучался в дверь более чем скромного дома. Служанка провела его в очевидно бедную, но опрятную залу, где гостю улыбнулась приятная женщина лет где-то за сорок. - Простите, сударыня, я сбился с дороги… Ехал в N… - Господи, Вам ещё полдня пути! Присаживайтесь, прошу Вас. Выпейте чаю, Вы выглядите очень усталым… - Михайлов Семён Филиппович, к Вашим услугам. - Забалуева Глафира Фёдоровна. Разговор с любезной хозяйкой завязался без труда. Дама, явно не избалованная развлечениями, угадала столичного жителя и осыпала его вопросами. Мишель рассеянно отвечал, уверенный в ошибке. Под конец осторожно поинтересовался: - Забалуев Андрей Платонович Вам не родственник? - Вы знакомы с моим мужем? - Нас представили друг другу в Двугорском уезде. - Вот как? Андрюша прежде жил в тех краях, но, увы, земли пришлось распродать ещё до нашей свадьбы, лет двадцать назад, и дом прилично содержать не хватает средств. Он надолго уезжает по службе в Ярославскую губернию, а в Двугорском не был лет пять. - Может, проездом? - Возможно, но не говорил ничего. - Впрочем, это не важно. Князь допил чай и собирался откланяться, но уйти помешал старый знакомый, в котором потрясённый Михаил узнал единственного известного ему господина Забалуева. - Андрюша, я уже не ждала тебя сегодня, - хозяйка радостно кинулась навстречу мужу. Андрей Платонович, бросив на гостя умоляющий взгляд, нежно поцеловал жену и скоро был окружён стайкой детей, восторженно вопивших: «Папенька приехал!». Забытый в углу дивана Миша с трудом приводил мысли в порядок. Муж Лизы – двоежёнец! Брак незаконен… Какая гнусность. Жалость к очевидно не подозревавшей о преступлении госпоже Забалуевой остановила князя от немедленного разоблачения, но Андрей Платонович и сам стремился объясниться как можно скорее. Князь, поздоровавшись, поспешно назвал вымышленное имя, и старый мошенник, как ни в чём ни бывало, обратился к нему, как к знакомому: - Семён Филиппович, какая удача! Помните, Вы интересовались продажей леса? Так вот, представьте себе… - Андрюша, едва вошёл, и сразу о делах! – ласково попеняла супруга. - Извини, дорогая, это дело представляется слишком выгодным, а Петеньке скоро в университет поступать! Сударь, не будем тревожить Глафиру Фёдоровну разговорами, поговорим в кабинете. --- Хозяйский кабинет был так же опрятен, как и гостиная. Стараясь не повышать голос, Михаил с волнением приступил: - Как Вы посмели! Неужели надеялись бесконечно скрывать законную семью! - Бес попутал, - вздохнул Андрей Платонович, - Поначалу думал втереться в доверие Марьи Алексеевне и увильнуть в последний момент перед венчанием, но когда она сумела отобрать корфовское поместье… - старик вздохнул, - Похозяйничай я там хоть с месяц, дети были бы обеспечены, что бы ни случилось потом. Искушение оказалось слишком велико. - Вы оправдываете такую низость! Лизавета Петровна уверена, что связана с Вами браком! - По её поведению так не скажешь, наш брак – всего лишь… - Не смейте ни словом её попрекать! Она догадывается, что Вы – негодяй и обманщик, хотя не знала, насколько сильно Вы обманули её семью! - Догадывается, и слава Богу, - Андрей Платонович был невозмутим, - Вам какой интерес в этом деле? - Я… - Миша запнулся, - Друг князя Андрея! Я приму все меры, чтобы Священный Синод признал брак недействительным! Забалуев вздрогнул: - Ради Бог, не говорите Глафире! - Если есть малейшая возможность расторгнуть брак княжны Долгорукой, не ставя в известность Вашу супругу… - Я сделаю всё, что нужно, - обрадовался Андрей Платонович, - Я назову Вам церковь, где венчался с Глашенькой, затем Андрей Петрович представит запись и свидетельство попа. Дело может решиться даже без Священного Синода – ведь это не развод! Пусть Долгорукие обратятся к архиепископу, уверяю Вас, нескольких недель будет довольно! - Вы сами должны засвидетельствовать! - Хорошо, хорошо… - пробормотал пойманный двоежёнец, - Лишь бы скорее уладить и слухи не дошли до наших сплетниц, слава Богу, дороги скверные и общего знакомства ни у кого нет. У меня есть связи, надеюсь обойтись епитимьей. - Я сегодня возвращаюсь в Двугорский уезд, и надеюсь через три дня увидеть Вас в доме Долгоруких с полным признанием, - князь холодно поставил условия, на которые Андрею Платоновичу пришлось согласиться. Напоследок верный себе старик ехидно заметил: - Долгорукие не больше моего заинтересованы в скандале, так что дело уладим к общему удовольствию. - Неужели Вам ничуть не жаль Лизавету Петровну? - Она не пострадала от нашего брака, - съехидничал Андрей Платонович. Мишель покраснел, прекрасно поняв, о чём говорит обвенчанный с Лизой мошенник. --- Полный восторга, Миша вернулся в гостиницу, где его заждалась любимая женщина. - Лиза, - он подхватил её на руки, - Дорогая моя, Вы свободны! – смеясь, закружил, а потом упал вместе с ней на кровать, - Лизонька, милая… - целовал без счёта. - Миша, что всё это значит? Вы радостнее вчерашнего, - она села и строго призвала друга к ответу. - Лиза, вчерашнее – ничто по сравнению с тем, что выяснилось сегодня! Вы свободны! Ваш брак незаконен! - Как? – дама ничего не понимала. - Забалуев – двоежёнец! Я сегодня узнал от гравёра… - дальше князь подробно обрисовал сегодняшнюю встречу и скорое освобождении княжны от уз ненавистного брака. - Господи… Значит, этот человек никогда не был моим мужем… - Лиза сдавила виски, - Значит, я напрасно отчаялась, напрасно… - она мучительно покраснела. - Лизонька, дорогая, Вам нечего стыдиться, Вы были уверены, что до конца жизни связаны с негодяем! - Забудьте о нём! – молодой человек вновь стал целовать её. Лиза не отвечала. Её поведение, оправданное в собственных глазах ненужностью чести, ныне представлялось позорным. Она боялась, что семья заставит её смириться, и не дождалась всего недели! Ещё вчера беззаветно отдававшаяся любовнику, ныне Лиза горела отчаянием, чувствуя себя игрушкой мужчин. Вчера безопасное – что такое неверность жены, если муж стар и уродлив, сегодня разоблачение стало страшным – она не замужем. Лиза закрыла лицо ладонями. Ничего не понимая, любовник растерянно утешал: - Вы не рады? - Что Вы, Миша, я счастлива, он не имеет никаких прав на меня, но мне теперь нет оправданий… - Любимая, Вы не должны оправдываться ни перед кем! – утешить женщину было не просто, и опьянённый радостью князь торжественно продолжил: - Скоро Вы станете свободны, и, - он опустился на колени, - Я прошу Вас стать моей женой! - Вы… просите моей руки? – слёзы высохли, едва успев проступить на глазах. - Конечно! Я мечтаю никогда не разлучаться с Вами, ещё вчера был в отчаянии от мысли, что наше путешествие скоро закончится, но теперь моё счастье зависит только от Вас! - Миша… - она подалась навстречу возлюбленному, немедля заключившему её в объятия. - Скоро никто не сможет встать между нами, - убогая комната в жалкой провинциальной гостинице превратилась для них в райский чертог. --- Его величество Николай Павлович выслушал доклад своего преданного шефа жандармов. Увы, крамола во всех ипостасях находила дорогу в умы его подданных. Строжайшая цензура, всевозможные ограничения выезда за границу, никаких мер было недостаточно. К тому же рьяные исполнители монаршей воли в усердии своём могли выставить на смех не только себя, но и того, кто поставил их на страже умов и спокойствия подданных. Взять хоть Никитенко, запретившего стихотворение столь же безобидное, сколь глупое. Автор ныне произведён в благородные страдальцы... Вздохнув, император спросил: - Меня занимает ещё одно неприятное дело. Александр, я надеюсь, взрослеет и избавляется от неподобающих его сану чудачеств. - Да, Ваше Величество. Он уверял и меня, что со старым романом покончено, и третьего дня настаивал, дабы я прекратил преследовать его бывшую любовницу и её друзей. - Калиновская не обнаружена? Александр Христофорович поморщился, с огорчением признаваясь: - Увы. Я напрасно не дождался возвращения хозяина. Приказал оставить наблюдение и арестовать барона Корфа, только если он решит покинуть столицу. К несчастью, мои люди очень заняты последнее время, у особняка дежурили неопытные агенты. - Насколько я знаю Вас, граф, Вы держите про запас нечто весьма интересное и едва ли приятное для этого Корфа, - император позволил себе проявить любопытство. - Разумеется, Вы угадали, Ваше величество. Право же, ничего особенного – всего лишь напомнить бывшему офицеру обязанности благородного человека по отношению к длительное время живущей в его доме незамужней особе. Николай Павлович опешил, потом засмеялся: - Разумеется, мальчишка заслуживает наказания, но не слишком ли Вы суровы, дорогой Александр Христофорович? - Думаю, после пары недель в Петропавловской крепости молодой человек вполне оценит оказанную ему милость. - Да… - император покрутил ус, - Пожалуй, это было бы наилучшим выходом. Хотя Александр и клянётся, что с этой полькой его больше не связывают нежные чувства, но Ваш способ гораздо надёжнее. Заодно и проучим шалопая. Но где Калиновская? - Барон упорно молчит, почитая себя обязанным хранить её местопребывание втайне, но желание просить руки очаровательной особы, без сомнения, освежит его память. - Предоставляю Вам действовать на своё усмотрение. Не сомневаюсь в Вашей способности к убеждениям. --- Весьма довольный, граф Бенкендорф решил подождать недельку ради пущего вразумления упрямца, а пока позволил себе небольшой отдых и на другой день посетил раут у одного из старых друзей. Среди привычного заискивания на сей раз выделялись странные намёки графа Кайзерлинга. - Александр Христофорович, как мне приятно видеть Вас спустя столь недолгое время после нашей последней встречи! - известный мерзавец, обычно избегавший могущественного вельможи, на сей раз имел вид сообщнический. - Право же, - холодно ответил Бенкендорф, - Не стоит вспоминать незначительный разговор в доме Корфа. - О, да, я понимаю, - надоедливый субъект почувствовал себя свободнее, - Вам не угодно… - граф многозначительно глянул на коллегу по титулу, - Баронесса Корф станет украшением общества. - Вот как? – его сиятельству стало досадно, но он принял небрежный вид, прикидывая в уме, откуда его собеседнику стало известно о плане избавить барона от одних уз, возложив на него другие. - Вчера на балу в Зимнем я имел счастье сообщить Его величеству некий забавный случай, приключившийся со мной в молодости незадолго до вступления в законный брак, и удостоился милостивого замечания, что женитьба – лучший способ укрощения строптивых молодых людей. Затем, - Аристарх Прохорович понизил голос, - Император добавил: барону Корфу недолго осталось смущать умы и сердца барышень, Александр Христофорович позаботился о его семейном счастье. - Вы справедливо находите будущую баронессу очаровательной особой, - буркнул раздосадованный граф, чтобы что-то сказать. - О, да! Я, конечно, не столь тесно знаком с ней, но несколько встреч были незабываемы! Я восхищён её ангельским голосом! В свете такой талант поистине редкость! Покойный Иван Иванович Корф превосходно позаботился о воспитании барышни! - Вот как? – опытный шеф жандармов насторожился, чувствуя заднюю мысль собеседника. - Да, даже грубый сарафан не мог скрыть её изящества и благородного происхождения! Александр Христофорович догадался - речь о пигалице – подопечной барона, и приободрился от мысли, что его подлинный план остался скрыт. Но пришлось вновь теряться в догадках. - Я околдован с первого мгновения! - Кайзерлинг не считал нужным отмерять лесть малыми дозами, - Разумеется, никогда не преступая границ почтительности, - мужчина ступил на весьма тонкий лёд, - Надеюсь, юная особа не считала мой восторг излишне навязчивым, клянусь, я и в мыслях не позволял себе ни малейшей вольности. Граф понял, что ему не всё известно об этом деле, и на всякий случай нахмурился. Деловой партнёр и постоянный клиент мадам де Воланж перетрусил от мысли, что Анна, застигнутая в неподобающем виде, позже рассказала отцу о своём приключении. Он надеялся обратить происшествие в шутку, в то же время боясь раскрыть тайну, если девушка предпочла хранить молчание. - Вот что, милейший, - решил допугать неприятного типа Александр Христофорович, - Я полагаю, Вы и впредь… - напускать на себя всезнающий вид, не имея ни малейшего представления о предмете разговора, опытному светскому льву было не в диковинку, - Никогда себе не позволите… - приглушённый голос и суровый взгляд напоминал любому подследственному все его прегрешения. - О, нет, что Вы, никогда, и в мыслях… - Аристарх Прохорович не знал, легко ли отделался, и вознамерился спастись бегством. - Разумеется, никогда, - проявил милость вельможа, провожая взглядом поспешно откланявшегося господина. --- Александр Христофорович не любил чего-либо не знать. Конечно, случай пустяковый, но почему-то раздражавший его своей непонятностью. Барон Корф на последнем допросе упрямился, затем вовсе отмалчивался, особо важных дел после последнего доклада в Третьем отделении не было, и граф решил прояснить занимавшую его загадку. Адъютант доложил, что Анна Платонова неоднократно подавала прошение о свидании с заключённым Корфом, оставалось лишь назначить ей аудиенцию. Через три дня шеф жандармов любовался тоненькой фигуркой в скромном глухом платье, пристроившейся на краешке стула напротив массивного стола, за которым возвышался его сиятельство. Весьма пикантная особа, и поёт впрямь недурственно. Граф растягивал удовольствие, зная, что каждая минута в его кабинете заставляет маленькое сердечко биться всё чаще. - Итак, сударыня, с какой целью Вы ищете встречи с бароном? - произнёс вельможа с видом Юпитера. - Просто повидаться, узнать, как он, - пролепетала Анна, умоляюще раскрыв глаза, - Мы выросли вместе, а теперь помолвлены. - Вот как? - неожиданное известие, Александр Христофорович полагал уверенность графа Кайзерлинга следствием недоразумения, но опытный царедворец не подал виду, что удивлён, - Аристарх Прохорович сообщил мне о намерениях сына Вашего опекуна. - Как он узнал? - девушка выглядела озадаченной, - Мы сговорились накануне отъезда, никому рассказать не успели, а потом и подавно, - она всхлипнула, утирая глаза платочком. - Граф - близкий приятель Вашего жениха? - шеф жандармов поспешил отвлечь юную особу, готовую разрыдаться прямо в его кабинете. - О, нет! - Анна вспыхнула, - Владимир Иванович избегает знакомства с ..., - она запнулась, - Со стороны этого господина было неслыханной дерзостью явиться в дом барона. Вы, Ваше сиятельство, могли заметить - ему отнюдь не рады. - Мне - ещё меньше, - благодушно проворчал Бенкендорф. - Вовсе нет! - горячо возразила Анна, вспомнив, как кстати ей пришёлся визит, и поневоле улыбнувшись. - Полноте, сударыня, - вельможа с любопытством поглядывал на блестевшие лукавством глазки посетительницы, - Я привык быть мало кому приятен. Очевидно, маленькая загадка запутывалась. Граф размышлял, каким образом Кайзерлинг решил, что неприязнь малютки к нему может вызвать гнев могущественного противника, пока Анна не прервала его молчания: - Так Вы позволите мне увидеться с Владимиром Ивановичем? - спросила она с робкой надеждой. - Я подумаю. Во многом решение будет зависеть от Вашей искренности. Для начала его сиятельство поинтересовался официальным обвинением: - Известно ли Вам, где Ваш жених скрывает Ольгу Калиновскую? Анна превратилась в само удивление: - Простите, я не могу даже имени такого припомнить, - она напрягла память, - Не из-за неё ли Владимир стрелялся, - голос превратился в шёпот, - С наследником? - Вы не ошиблись. Весьма легкомысленный молодой человек, - добавил граф назидательно, - Боюсь, Вы плохо осведомлены о его нравственных качествах. - Он любит меня! - Анна забыла свой страх, - Судите сами, ни родства, ни денег у меня нет. Мы собираемся жить в поместье, не выезжая, - о том, что в свете не примут бывшую крепостную, едва станет известно её происхождение, девушка предпочла умолчать. - Так почему же граф восторженно выражал надежду, что Вы станете украшением общества? - очистив совесть вопросом, касающимся служебного долга, Бенкендорф возобновил душевный разговор о деле, казавшемся частным. К удивлению аристократа, прелестная собеседница не на шутку разгневалась: - Низкий человек! - Аристарх Прохорович очевидно не пользовался благосклонностью красавицы. - Отчего Вы так строги, Анна Васильевна? - граф с ленивой усмешкой предвкушал подробнейшее объяснение. Опыт подсказывал наверняка - девица вышла из себя и без промедления выложит интересующие вельможу детали. Граф слегка наклонился в сторону посетительницы и постарался придать лицу выражение доброго дядюшки. Воспоминания о едва минувшей опасности задушили робость, и девушка, сверкая глазками, выпалила: - Вы, конечно, осудите моё легкомыслие. Я переодевалась не ради любительского спектакля, просто мне вздумалось, что так будет свободнее погулять по городу. И случайно столкнулась с дамой, показавшейся почтенной - мадам де Воланж. Улыбка сползла с лица Александра Христофоровича - имя было ему отлично известно. Граф начал догадываться, к чему могла привести девичья шалость, но перебивать Анну не стал, слушая дальше: - Я назвалась сиротой, из вольных, она стала такой милой, предложила работу и повела к своей карете, - Анна перевела дух и продолжала очень отчётливо: - Мне трудно было вырываться - эта дама сильнее, хуже того, и на помощь не позвать - всякий решил бы, что барыня беглую служанку поймала. Моя горничная подоспела на помощь, вдвоём мы бы справились, если бы не граф... Александр Христофорович откинулся на спинку своего кресла, становясь всё серьёзнее, и отрывисто поторопил: - Как Вам удалось спастись? - Я... - Анна зарделась, вспомнив свою уловку, - Я назвала себя, заговорила по-французски... - Понимаю, девушку благородного происхождения они предпочли отпустить, - граф кивнул, закончив фразу. - О, нет! - всколыхнувшаяся обида придала Анне смелости, - Вы плохо представляете себе дерзость этих людей. Граф узнал меня, но по его вопросам нетрудно было догадаться - он рассчитывал, что после смерти Ивана Ивановича и отставки Владимира я почти так же беззащитна, как и простая служанка! Думал, меня не найдут из-за моего маскарада! - Вот как? - Александр Христофорович присвистнул от изумления, - Это переходит всяческие границы, - скорее сам себе, а не Анне, пробормотал: - Чем больше интриг при дворе, тем вольготнее мрази на улице, - тут же спохватился и посмотрел в лицо собеседнице, - Простите, это не для Ваших ушей. Продолжайте. - Я ужасно испугалась, заметив его колебания, он смотрел так гадко, - хрупкие плечики передёрнулись от отвращения... - И? Продолжайте, сударыня, вижу, Вам есть что рассказать, - граф, весьма обеспокоенный наглостью преступников в городе, который числил под свой опекой, говорил очень серьёзно, не спуская с девушки пристального взгляда. Щёки юной особы покрылись алым румянцем - она подошла к прямо касавшемуся шефа жандармов моменту своего приключения. - Я... - девушка беспомощно пыталась связать слова, не смея признаться в дерзкой выдумке. - Анна Васильевна, дитя моё, - граф почувствовал расположение к находчивому созданию, и теплота в его голосе была непритворной, - Не бойтесь, рассказывайте откровенно. Девушка выложила, как на духу: - Я осмелилась сослаться на знакомство с Вами! - она почувствовала испарину на спине. - Рассказали, как опекун Вас представил мне? - ободрил граф. - Нет, не только, - Анна вздохнула, - Я наговорила, что Вы часто бывали у Ивана Ивановича, что я знаю Вас с детства, Вы были добры ко мне, дарили игрушки и, - последние слова были выдавлены через силу, - Вспоминали мою покойную матушку... До не обделённого сообразительностью графа медленно доходил смысл признания. Поворот оказался настолько неожиданным, что Александр Христофорович хотел переспросить, не ослышался ли, но перепуганный вид посетительницы свидетельствовал - девица ради спасения действительно выдала себя за его незаконную дочь. Анна жалобно глядела на графа, моля Бога о милости и еле слышно пискнув: - Вы не сердитесь, Ваше сиятельство? Графу представилась вдруг картина - его очаровательная знакомая с видом полной невинности и простодушия обводит вокруг пальца опытных негодяев, и он расхохотался. Мощный бас заполнил комнату, заставив встрепенуться адъютанта в приёмной и вселив в Анну надежду на благополучный исход её дела. Отсмеявшись, граф махнул рукой. - Господь с Вами, сердиться не на что. Пожалуй, мне даже лестно прослыть отцом столь остроумной особы, - улыбнувшись напоследок, аристократ посуровел, - Ваша история свидетельствует о крайнем неблагополучии в полицейском ведомстве. Иначе преступники не действовали бы столь нагло. - Я боюсь представить, сколько несчастных девушек попали в руки этих негодяев! - теперь Анна горела возмущением, забыв страх и стыд, - Если их не останавливает даже знакомство в свете, на что надеяться простым крестьянкам или работницам? Меня схватили на улице, других заманят в ловушку... Разве несчастные девушки, ищущие честной работы, не заслуживают защиты? - Заслуживают не меньше, а, пожалуй, и больше склонных к переодеваниям проказниц, - Александр Христофорович погрозил пальцем радостно захихикавшей девушке, с трудом вспомнившей о неуместности её смеха в присутствии столь почтенного человека. - Вы ведь не допустите, чтобы эти гнусные люди продолжали свои происки? - Анна с воодушевлением обратилась к человеку, ныне почитаемому ею добрейшим и благороднейшим. Смесь надежды с уверенностью в его всемогуществе тронула графа, закончившего аудиенцию словами: - Сделаю, что в моих силах, Анна. Не надеюсь полностью истребить пороки большого города, увы, но постараюсь укоротить самых беспардонных мерзавцев. - А мой жених? Он ни в чём ни виноват, могу я увидеть его? - Скоро сможете, сударыня, - успокоил граф, уже ни интересующийся Калиновской и несколько стыдящийся ерунды, которой был занят последнее время, - Не в тюрьме, там не место изобретательным юным особам, но в скором времени счастливый молодой человек вернётся к Вам. Попробуйте быть благоразумны, думаю, Вам понравится, барону - тем более, - граф встал, знаменуя окончание встречи. Тёплая улыбка человека, одно имя которого час назад вселяло ужас, вызвала в Анне волну восхищения и благодарности. Девушка поднялась, легко поклонилась, неожиданно быстрым движением встала на цыпочки и коснулась губами щеки графа. Поклонилась опять и, пунцовая от смущения, выбежала из кабинета. -- Оставшись один, его сиятельство потёр лоб, собрался с мыслями, придал лицу официальное выражение и вызвал адъютанта. - Вам известно имя мадам де Воланж? - бесстрастно спросил подчинённого его сиятельство. Ответом была скабрезная ухмылка, скоро погашенная ледяным тоном начальника. - Мне в кратчайшее время необходимы сведения о её салоне. Прежде всего - каким образом к ней поступают девицы. Затем - её связи среди чиновников, особенно полицейских, и других влиятельных персон. Подозреваю, она лишь управляет заведением, а подлинные хозяева - другие лица. Вы знаете, кому поручить. Ступайте. --- Вернувшись домой, Анна взахлёб делилась с подругой впечатлениями о допросе в Третьем отделении: - Поля, его сиятельство такой замечательный! Добрый, умный, ни капельки не рассердился на мою выдумку! - Да угомонись ты, - пыталась остудить восторг скептичная Полина, - Толком рассказывай! Выслушав подробный отчёт, Поля покачала головой. - Что-то затеял граф, только нам с тобой что хорошего? Между собой господа поладят, на нас отыграются! - Поля, ну зачем ты так, - протестовала Анна, - Александр Христофорович беззаконием возмутился! - Так большим господам закон что писан, что не писан! - Ну хоть как-то осадит негодяев этих! А то вон что затеяли, на улице девушек хватать! - Этих осадят, другие хитрее станут, - мрачно возразила рассудительная Полина, - Покупать крепостных будут, и что граф поделать сможет? Ничегошеньки! Хорошее настроение Анны улетучилось. - Наверное, там крепостных немало... - А то! Вот того графа, что нас поймал, не одна и не две, чем хочешь поручусь. - Ты права, Поля... - бывшая крепостная вздохнула, - Но хоть что-нибудь... - Как бы нам с тобой боком не вышло, - назидательно молвила Поля, - А то догадается эта мадама, и придумают они вместе, как с нами поквитаться. - Да... Ни одно, так другое, - оживление оставило Анну, - Хоть бы Владимир поскорее домой вернулся... Его сиятельство сказал - скоро. --- Граф Бенкендорф был не против выпустить Корфа в тот же день, но в деле бывшей фрейлины Калиновской последнее слово оставалось за государем. Его величество, предоставив верховному жандарму арестовывать преступников на своё усмотрение, освобождение их предпочитал держать под личным контролем. Следов Ольги найти не удавалось, посему Александр Христофорович не торопился с докладом, надеясь через неделю заинтересовать Николая Павловича куда более важной заботой о нравственности. Будучи реалистом, граф отдавал себе отчёт в неосуществимости полного избавления от притонов, тем более шикарных, но желал дать понять их хозяевам - есть границы, которые не следует преступать. Ещё более Бенкендорфа интересовали покровительствующие подобным заведениям должностные лица. --- Жандармы устроили несколько облав, в которых агенты, припугнув расследованием точности подсчёта выручки и уплаты официальных сборов, спровоцировали управляющих обоего пола на попытки дать взятки. Работавшие девицы были также допрошены на предмет добровольности пребывания их в заведениях, но здесь расследование потерпело неудачу. Запуганные, в долгу, отвергнутые роднёй несчастные не надеялись на достойную жизнь, даже если среди них и были стремившиеся к ней. Расспрашивать крепостных не было смысла - их участь зависела от хозяев. Александр Христофорович велел начать с низкопробных борделей, постепенно подбираясь к посещаемым влиятельными персонами, боявшимися скандала. Одновременно дал дружеский совет трём крупным полицейским чиновникам на сей раз воздержаться от помощи тем, кто мог понести убытки от необычной деятельности Третьего отделения, за картами в обществе нужных господ граф мимоходом бросив: - Сколько у нас взяток берут, да ладно бы карточных! От подрядчиков, от поставщиков, от, стыдно сказать, девок непотребных, - его сиятельство выдержал внушительную паузу, во время которой прочие игроки согласно закатили глаза, - Это уж совершенно дурной тон, тем паче перед свадьбой наследника. Через десять дней тактика шефа жандармов принесла плоды - в сети попалась самолично мадам де Воланж, предложившая старинному знакомому приятно отдохнуть. Господин сей, почтенный отец семейства, вспомнил предостережение графа и дал ему знать. Александр Христофорович попросил принять приглашение, и они согласовали план действий. В качестве особого развлечения на сей раз мадам приготовила лотерею невинности, скрепя сердцем, бесплатно. Почётный гость, к полной неожиданности сводни, громогласно выразил возмущение, и по знаку его слуги в притон ворвались жандармы. Разумеется, сам граф Бенкендорф в облаве не участвовал, наутро выслушав подробный доклад. Чиновник показал, что ему пытались дать взятку. Предназначенная для его угощения девушка - сирота шестнадцати лет, взятая из приюта, разрыдалась от испуга и выложила свою историю, столь же полную отчаяния, сколь и обыкновенную. Подробности её обучения, попавшие в протокол, вызвали гадливость даже видавшего виды вельможи, приказавшего передать девочку под надёжную опеку и постараться узнать адрес, где содержатся её товарки. Он надеялся помочь даже крепостным, применив редко вспоминаемый закон, ограничивавший произвол хозяев. Мадам де Воланж была допрошена и поняла - в ней видят лишь мелкую рыбёшку, в то время как сети расставлены для куда более важной добычи. Александр Христофорович сознательно добивался именно этого впечатления, допрос поручив помощнику. Мадам долго ждала в приёмной и удостоилась чести лицезреть пожилого аристократа, величественно проплывшего мимо неё, не удостаивая сводню даже поворотом головы, и на ходу бросившего адъютанту: - Надеюсь, в столице станет легче дышать, но потрудиться придётся ещё немало. Мадам допрашивали долго и нудно, по нескольку раз повторяя вопросы и уточняя детали, потом отпустили, запретив покидать город. Вымотанная, полная самых скверных предчувствий, женщина послала записку графу Кайзерлингу с настоятельной просьбой приехать. --- Его сиятельство, крайне недовольный, выполнил просьбу, приняв меры к соблюдению тайны - прибыл в наёмном экипаже и подъехал к самому крыльцу, не давая возможности наблюдателям разглядеть его. С порога набросился на мадам: - Зачем Вы вызвали меня, да ещё в таком истеричном тоне? Сейчас не время… - Вот как? - опыт подсказывал женщине, что аристократ готов изобразить её главной виновницей, - Меня допрашивали, как какую-нибудь прислугу! - в голосе появились нотки визга, - А Вы намерены бросить меня на растерзание следователю? - Сударыня, будьте благоразумны, - граф старался не подавать виду, что в случае опасности он без малейших колебаний сделает вид полной непричастности. - Благоразумна? О, не сомневайтесь, я буду благоразумна на следующем допросе! Мне ясно дали понять, что интересуются подлинным хозяином! - Вам никто не поверит! - зашипел граф, - Для всех я - только клиент! - А поставщики мебели для моего салона, получавшие Ваши векселя? Портные, сапожники? - Вы забываете, против кого им придётся свидетельствовать! - надменно возразил граф, но у опытной дамы был в запасе ещё один козырь, и она ехидно прибавила: - А попечительница приюта в ***? Глупая провинциальная гусыня, растаявшая от Ваших комплиментов и позволившая забрать трёх воспитанниц якобы в белошвейки в лучшей мастерской столицы? Как Вы хвастались, с какой ловкостью провели её! Дескать, добронравие работниц для Вас едва ли не важнее мастерства, а за столичными девками не углядеть! Сколько вспомнили общей родни и знакомых! Догадались впридачу к хорошенькой прихватить двух дурнушек, окончательно усыпив подозрения. Если доберутся до неё... Граф побледнел. Тип уездных кавалерственных барынь был ему отлично знаком: их не так трудно обманывать, но попадаться - у Аристарха Прохоровича заранее проступил пот. Даже если сумеет отвертеться от уголовного преследования, двери общества будут для него закрыты навеки. Сообщники поостыли, понимая - вражда им сейчас нужна меньше всего. Первой к разговору вернулась мадам: - Хотела бы я знать, совпадение ли, что нами занялось Третье отделение, по ведомству Бенкендорфа проходит крамола. - Не знаю... Я пытался намекнуть Александру Христофоровичу... - Что?! - лицо женщины покрылось пятнами. - Я... Всего лишь, - Аристарх Прохорович был полон самых мрачных предположений, - Сказал, что восхищаюсь будущей баронессой Корф, её пением, что она станет украшением общества и заверил в почтительности... - Расскажите-ка всё по-порядку, - с убийственным спокойствием приказала мадам. Выслушав почти дословный рассказ, де Воланж разъярилась: - Вы - безнадёжный болван! Граф заподозрил неладное, нажал на девчонку, она всё ему выложила, ещё и приукрасив, конечно! - Но... Бенкендорф уже знал... - Девчонка боялась признаться и молчала бы до сих пор, не будь Вы так глупы! Женщина прошлась по комнате, размышляя вслух: - Говорите, граф хочет выдать её за Корфа? Едва ли блестящая партия, даже для незаконнорожденной. Он ведь в отставке, да ещё после скандала... - Но богат, и женщины к нему липнут, как мухи. - Граф - не девчонка, - раздражённо отмахнулась мадам, - Богат, титул - прекрасно, но Александр Христофорович никогда не одобрил бы брака дочери с таким скандалистом. - Законной дочери. - Да, тут не приходится привередничать... После смерти старого Корфа они живут под одной крышей, такой волокита едва ли не... - она призадумалась, - Нет, не похоже, чтобы у негодяйки был любовник, я разбираюсь в таких вещах, но она могла намекнуть папаше... Думаю, ловкости у неё хватит. - Да, и граф воспользовался немилостью государя, чтобы приструнить нахала! - Наверно, - дама кивнула, - По Вашим наблюдениям, барон был сердит на неё. Он до сих пор в тюрьме? - Да, - Аристарх Прохорович безуспешно пытался поспеть за ходом мыслей сообщницы. - Упрямец! - усмехнулась мадам, - Опередите его! - Что? - не понял граф. - Вам нужно самому жениться на ней! - мадам раздражалась его бестолковостью, - Вы - куда лучшая партия! Граф разинул рот, медленно приходя в себя. Глядя в его выпученные глаза, мадам де Воланж терпеливо объяснила: - Граф Бенкендорф преследует Вас из мести, это ясно, к тому же хочет скорее пристроить девчонку, не то барону не пришлось бы так круто. Не думаете же Вы в самом деле, что столь почтенный человек беспокоится о простых шлюхах? Или его смутит источник Вашего дохода? - Да, но сможет ли он теперь замять дело? Знаете, ежели составляют столько бумаг, от них не так легко отмахнуться, - с сомнением протянул Аристарх Прохорович. - Так неужто наш салон - один на всю столицу? - нашлась с ответом мадам, - Шепните ему имя фон Шпильце. - Великолепно! - с воодушевлением откликнулся сиятельный граф, - Милейшая Амалия Карловна - вот уж действительно крупная добыча. - Его сиятельство доложит о полном успехе расследования. - Ей придётся раскошелиться, чтобы хоть в столице жить позволили, а если найдут совсем зелёных... - Тут и до каторги недалеко, - мадам предвкушала победу над конкуренткой, - Если и вывернется, дело придётся продать по сходной цене. Аристарх Прохорович глядел на женщину с доходящим до благоговения восторгом. - Тереза! Я всегда преклонялся перед Вашим умом. - Мы сможем значительно расширить клиентуру. У фон Шпильце прекрасные связи с поставщиками девчонок, она последние годы занялась отбором и обучением с десяти лет, а Вы скаредничаете! - С такими связями, как у неё... - Ваши будут куда значительнее, если последуете моему совету. - О, да! - граф осклабился. - У неё помимо салона несколько квартир для тайных свиданий. - Об этом и нам давно пора было подумать, - кивнул компаньон. - Я не уверена, но у меня есть некоторые основания полагать, что она занимается мальчиками. - Дело рискованное, - граф задумчиво почесал подбородок. - Но выгоды сулит огромные! А если в обществе пройдёт слух о Вашем родстве с самим Бенкендорфом… - Никакие полицейские не посмеют к нам сунуться! – загорелись глаза Аристарха Прохоровича. - Только Вы уж не скупитесь на подарки тестю. - Разумеется, мадам. - Формально Вы останетесь всего лишь знакомым. Очень кстати девчонка хорошо музицирует – его сиятельство найдёт повод подружить её с супругой и с законными дочерьми, вы с ней будете приняты в его доме в числе близких друзей. - Не сомневайтесь, графиня Кайзерлинг сумеет выбрать милым дамам приятные презенты по случаю праздников, - настроение Александра Прохоровича, бывшее по приезде более, чем сумрачным, стремительно улучшалось, достигая сияющей лучезарности, - Кто бы мог подумать, что за девчонкой можно получить недурственное приданое! Да и сама она… - граф покрутил ус. - Сначала устройте дело, потом хорохорьтесь, - остудила его пыл мадам, - Пока девчонка обручена с Корфом. Воспользуйтесь его глупым упрямством, добейтесь встречи с этой Анной, сначала ошеломите её комплиментами, но тут не мне Вас учить, если она не растает – припугните. - Чем? – в деликатных делах Аристарх Прохорович давно признал своё ученичество. - Что несколько слов барону о Вашей с ней совместной прогулке – и его даже Третье отделение не заставит жениться, молодой человек предпочтёт всю жизнь провести в крепости. Так что если она очарована внешностью этого красавца, пусть взглянет на вещи более трезво и поймёт невозможность брака с ним. Потом расскажите о своём богатстве, балах, о том, что с Вами ей не придётся прозябать в провинции, где грех прятать такое сокровище… - мадам умолкла, глядя на сообщника с видом превосходства. Граф почтительно поцеловал руку дамы, обещая в точности следовать её советам, и откланялся. В этот день ехать к намеченной невесте было поздно, стало быть завтра, во время, когда принято наносить визиты. --- В тот же вечер, что мадам де Воланж и граф Кайзерлинг обсуждали блестящие перспективы расширения дела, Его величество Николай Павлович, из уважения к прихворнувшей супруге отказавшийся от обычных для этого времени суток увеселений, выслушивал очередной доклад начальника Третьего отделения. Доклад не содержал ничего необычайного вплоть до упоминания бывшей фрейлины Калиновской. Государь оживился: - Неужели Вы не обнаружили даже следов? - Ваше величество, - граф придал лицу и голосу предельную серьёзность, - В ходе поисков вскрылись обстоятельства не менее важные, хуже того, постыдные для столицы. Его величество нахмурился: - Продолжайте, Александр Христофорович. - Распутный нрав, по меньшей мере юношеское легкомыслие бывшего поручика Корфа известны. Спрятать даму вернее всего он мог в меблированных комнатах, хозяев которых знал в бытность свою на службе и на молчаливость которых вполне полагается, - вельможа не хотел впутывать Анну в это грязное дело, поэтому изложил другой путь, которым мог обнаружить наглых притонодержателей, - В ходе поисков мои люди столкнулись с выходящими за всяческие границы уловками лиц, вербующих падших женщин для работы определённого сорта. Император весьма удивился: - Александр Христофорович, но ведь Ваше ведомство занимается нравственностью, только когда речь заходит о вредных идеях. - Вы совершенно правы, Ваше величество. Но я столкнулся с обстоятельствами, нетерпимыми для всякого порядочного человека, и имею сильные подозрения, что лица, в обязанность которых входит надзор за подобной деятельностью, предпочитают не пресекать наиболее вопиющие злоупотребления, а входят в долю с... - граф дал понять, что опущенное слово непристойно для августейших ушей. - Вот как? - Николай Павлович принял вид Юпитера, но тут же вздохнул: - Взятки - неистребимая российская болезнь, увы. - Наиболее злостные случаи невозможно оставить без последствий. - Совершенно с Вами согласен, Александр Христофорович, и предоставляю Вам полную свободу действий. - Я намерен привлечь к ответственности тех из промышляющих непотребным ремеслом, кто принуждает к нему слишком юных девиц, не имеющих способных защитить их родни и друзей. - Этим несчастным защитой обязаны стать мы с Вами, - важно обронил император, помнящий о своей роли отца России. Граф почтительно наклонил голову и продолжил: - Что по делу госпожи Калиновской, мне точно известно - она не предпринимает попыток вновь встретиться с наследником. Его высочество, со своей стороны, проявляет полное благоразумие. - Да, Мари оказалась очаровательной девушкой. У меня нет сомнения – принцесса станет Александру превосходной супругой. Думаю, барона Корфа не стоит допускать к официальным приёмам после женитьбы - всегда найдётся какой-нибудь, - император поморщился, - Доброжелатель, который посвятит великую княгиню в некоторые подробности прошлого баронессы. - Барон категорически отказывается от этого брака, поскольку помолвлен с другой девицей, - осторожно сообщил Бенкендорф. - Вот как? И кто сия неблагоразумная особа? - Воспитанница его отца, ныне состоящая под опекой молодого человека. Его величество, конечно, не позволил себе плебейски расхохотаться, но милостивая улыбка свидетельствовала - Николай Павлович находит чрезвычайно смешной мысль об известном волоките в роли опекуна юной красавицы. - Гм, полагаю, он, как благородный человек, обязан жениться... - государю потребовалось время, чтобы вернуть высочайшему, то есть собственному, лицу царственное выражение, в котором никакой вольнодумец не отыщет ни тени скабрезности, - Эта особа живёт в его доме? - Да. Она имела честь петь на недавнем маскараде, где удостоилась Вашей милостивой похвалы. Государь оживился: - Такая миниатюрная блондиночка? - Именно она. - Весьма недурна... Постойте, постойте, - Николай Павлович порылся в памяти, складывая воедино обрывки разговоров, которым прежде не предавал значения, - Так это в её судьбе Вы принимаете особое участие? Графу оставалось только гадать, каким образом выдумка его сметливой знакомой достигла августейших ушей и во что превратилась дорогой. Не желая компрометировать девушку, Александр Христофорович поспешил заверить: - Надеюсь, Ваше величество не подозревает меня... - Нет, друг мой, Боже упаси, - император пришёл в благодушное настроение, - Все мы были молоды, не так ли? - Не могу этого отрицать, Ваше величество. Николай Павлович с чувством превосходства продолжил: - Вас изумляет моя осведомлённость в столь... ммм... деликатных обстоятельствах? - Признаюсь, я потрясён, - искреннее недоумение своего главного осведомителя весьма польстило самолюбию императора, не чуждого маленьких слабостей, к примеру, знать всё лучше всех. Полюбовавшись ожидающим объяснения Бенкендорфом, Его величество снизошёл до него: - Я, конечно, не придаю значения сплетням, но за картами, на балу, когда позволяю себе отдых от государственных дел, не мешаю милым дамам ворковать, сколько им будет угодно. Где-то с неделю назад Ваша давняя неприятельница, Загорская, пыталась внушить мне, что Вы много себе позволяете, под выдуманным предлогом держа в крепости молодого человека, не желающего жениться на выбранной Вами особе. «Болтливая дура!» - выругался про себя граф, слушая дальше: - Я, конечно, не стал говорить даме, что женитьба барона одобрена мной, пропустил мимо ушей несколько фраз и даже не догадался, что воспоминания нашей очаровательной камергерши по-прежнему касаются Вас. Дарья Сергеевна припомнила давний роман ныне весьма почтенного человека с супругой влиятельного в те годы лица, на которую весьма похожа недавно блеснувшая талантом барышня. Я обронил что-то одобрительное, лишь бы остаться любезным - дама вспыхнула. Держу пари, её нежные чувства к Вам, - Его величество улыбнулся с понимающим видом, - До сих пор не угасли. - Помилуйте, Ваше величество... - пробормотал раздосадованный Александр Христофорович, менее всего склонный ворошить в памяти ошибки молодости. - Полноте, друг мой, всему своё время, - Николаю Павловичу было что вспомнить и самому, - Так о чём я... Ах да, наша старинная знакомая несколько расстроилась и ненадолго оставила светскость, дабы выразить своё возмущение: «Я, конечно, понимаю - мужчины полны слабостей, но вводить в общество побочную дочь недопустимо для семейного человека!», - дама спохватилась и тут же умолкла, я, конечно, не требовал продолжения и забыл о её оплошности ещё до окончания вечера. Но, Вы ведь знаете, Александр Христофорович, - похвалил себя государь, - Я ничего не забываю окончательно. - Не сомневаюсь, Ваше величество, но случай не стоит Вашего внимания. - Да, Вы правы. Огласка ни к чему, только напрасно потревожит Вашу супругу. Вы весьма остроумно вышли из щекотливой ситуации, - государь усмехнулся в усы, - Полагаю, двадцать лет назад Вы были упоены... - Николай Павлович подарил верноподданному многозначительный взгляд. Александр Христофорович давно не чувствовал себя в таком дурацком положении. Заверять государя в ошибке ему не хотелось, рассказывать о выдумке нахальной девчонки - тоже, и он мысленно махнул рукой. Мудрая графиня не раз прощала его, тем паче не станет попрекать предполагаемой связью тех лет, когда они не были женаты, на худой конец, он откровенно расскажет жене о недоразумении. На восторгавшуюся им девушку граф не сердился, считая себя к тому же обязанным ей, и решил не обращать на слухи внимания, почтительно ответив государю: - Ума не приложу, как Дарья Сергеевна... - Неужели есть что-либо неизвестное для неё в нежных чувствах, пронизывающих свет? Что прошлых, что нынешних, а порой кажется, что и будущих... «И сколько в её великой осведомлённости такой же чепухи?» - философски подумал граф, слушая дальше: - Она к тому же дружна с этим пронырой Кайзерлингом. Теперь дело стало во всех подробностях ясным для Александра Христофоровича и утратило для него интерес. Граф лишь осведомился: - Вы позволите отпустить барона Корфа? - Не возражаю, довольно с него. Женится - научится благоразумию, - Его величество сделал небрежный знак рукой, давая понять, что государственным преступником молодого человека больше не числит, а потому предоставляет его собственной судьбе. Император и его шеф жандармов обсудили несколько более приятных вещей - разрешения на театральные постановки, потом выпили немного вина, вспоминая молодость, и расстались глубоко за полночь. --- Аристарх Прохорович не терял времени попусту. Вооружившись огромным букетом, он на следующий день нанёс утренний визит в особняк Корфа. Лакей важно произнёс: - Барина нету дома! - но граф нетерпеливо потребовал встречи с мадемуазель Платоновой. Услышав о госте, Анна разгневалась и в первый миг решила не спускаться к нему, но Полина уговорила: - Как ты узнаешь, что он затеял, если сразу прогонишь? Войдя в гостиную, девушка не потрудилась придать лицу любезное выражение, холодно произнеся: - Чем обязана Вашему появлению, сударь? Не смущаясь её холодностью, граф бросился в атаку: - Вашему очарованию, вашему пленительному облику, божественному голосу, - не переставая вещать, граф протянул ей букет. - Как Вы смеете! - девушка отшатнулась, - После Вашего гнусного похищения! - Я сразу узнал Вас, и хотел отвезти домой, пока Ваша милая шутка не стала известна менее великодушным поклонникам, - заявил Аристарх Прохорович с праведным видом. - Вы забываете, что я отлично поняла Ваш разговор с мадам де Воланж! - Вы поняли лишь слова, но не поняли смысла, - его сиятельство изобразил нежность, - Я восхищён Вами с первого взгляда, едва услышал звук Вашего голоса, а после Вашего выступления на балу понял, как пуста и бесцветна была моя жизнь... Девушка сердито прервала его излияния: - Если Вам нечего сказать мне, кроме пошлых комплиментов, не смею задерживать. Поняв, что Анна не склонна верить ему, граф приступил к главному: - После смерти супруги я не мыслил, что найду утешение с ещё более прекрасной и достойной особой. Но Вы явились, как ангел, как мечта, перевернули мир вокруг меня, я будто родился заново и теперь, - он опустился на колено, - Прошу Вас стать моей женой. От неожиданности Анна целую минуту не могла выдавить ни слова. Предложение застигло её врасплох настолько, что она позволила кавалеру поцеловать ей руку. Едва почувствовав прикосновение усов, девушка опомнилась, отняла руку и постаралась быть вежливой: - Встаньте, Аристарх Прохорович. Благодарю за честь, но я помолвлена с Владимиром Ивановичем Корфом. Граф поднялся и сухо спросил: - Вы надеетесь на его скорое возвращение из крепости? - Разумеется, - Анна старалась держаться как можно строже. - Не думаю, что он спешит вернуться к Вашему обществу, иначе покровительствующему Вам лицу не пришлось бы принимать столь неоринарные меры. - О чём Вы, сударь? - девушка искренне недоумевала. - Барон категорически не желает жениться на Вас, иначе давно вышел бы из крепости. Анна размышляла, у кого из них бред, посему его сиятельство беспрепятственно продолжал: - Даже если Ваш покровитель сломит упорство барона, стоит мне рассказать о нашей с Вами приятной поездке... - Не совету Вам этого делать! - запальчиво выкрикнула Анна, - Владимир прекрасный стрелок! Если я расскажу ему о Ваших наглых домогательствах... Аристарх Прохорович был слишком уверен в верности своего понимания отношений между женихом и невестой, чтобы смутиться, и вкрадчиво продолжал: - Сударыня, зачем такой шум? Уверяю Вас, стать графиней Кайзерлинг - куда более завидный жребий, чем баронессой Корф. - Позвольте мне самой решать, не отчитываясь перед посторонними. - Я уверен, что искренне заботящееся о Вас высокое лицо придерживается того же мнения, и вполне одобрит, что Вы оказали отлучённому от света смутьяну ради человека солидного и допущенного в высшие сферы. Анну вдруг озарило - граф настолько поверил её выдумке о полученных в детстве подарках, что решил через неё породниться с шефом жандармов. Знал бы напыщенный аристократ, что расточает комплименты перед бывшей крепостной... Девушка улыбнулась, тщетно стараясь сохранить строгость. Не подозревая, что прелестное создание смеётся над ним, Аристарх Прохорович принял мелькнувшие в серых глазах искорки за знак поощрения и бесцеремонно обхватил Анну за талию, желая поцеловать. Возмущённо вырывалась, Анна, грозила позвать слуг, но их помощь ей не понадобилась. В тот самый миг, когда с её губ сорвалось: «Отпустите! Как Вы смеете!», на пороге возник хозяин дома, только что выпущенный из тюрьмы, голодный, не выспавшийся и не бритый. Барон сделал несколько быстрых взмахов крепкими кулаками и сердито призвал Анну к ответу: - Как прикажете это понимать? - требовать объяснений от пребывавшего в глубоком нокауте графа было бессмысленно. - Владимир, Вы дома! - девушка бросилась ему на шею. - Зачем Вы приняли этого господина? - нежные объятия не мешали барону быть строгим. - Я подумала - вдруг он знает что-то о Вас! Наконец-то, я так волновалась, так скучала, свидание мне не позволили, - Анна, мурлыча, тёрлась головкой о плечо жениха, постепенно оттаивавшего. - Анечка, я-то как волновался! Вдруг тебя станут допрашивать! - Один раз вызвали на допрос, ничего страшного. Александр Христофорович был очень добр... - Вот как? - Владимир насторожился, - Он интересовался нашей гостьей? - Да, но мне всё равно нечего про неё было рассказать. - И то верно, любимая. Я должен привести себя в порядок. Об освобождении мне сказали с утра, но все эти формальности... Я отказался от услуг тамошнего живодёра-цирюльника, от завтрака, в крепости отвратительно кормят, и сейчас умираю от голода. - Я прикажу подавать на стол! - рука Анны потянулась к колокольчику, но вдруг замерла. Девушка вспомнила о незадачливом кавалере. - А что делать с графом? - она растерянно смотрела на распростёртое тело. - Вылить на него ведро воды и выставить вон. Негодяй думал, что Вы беззащитны в моё отсутствие. Анна сумела спрятать улыбку, но нашла новый повод для беспокойства. - Он не вызовет Вас... - Он отчаянный трус. Не посмеет, а огласка ему пострашнее пули. - Хорошо, я поручу его Никите. Барон собрался было подняться к себе, но объявили о новом госте: - Его сиятельство граф Бенкендорф! Александр Христофорович появился вслед за докладом. Вельможе пришлось всерьёз обдумывать, как держать себя с новоявленной «дочерью», и он решил навестить молодых людей. По расчётам графа, Корф должен был как раз сейчас появиться из тюрьмы, и кстати застать его уже размягчённого свободой и свиданием с невестой, но ещё хорошо помнящим запах тюремной камеры. Ненавязчиво поинтересоваться их планами семейной жизни и так же ненавязчиво похвалить очарование сельской местности - оба поймут намёк и не скоро появятся в столице. Легкомысленный свет, не имея предмет сплетен перед глазами, забудет об Анне, хотя слухи о ней распространились куда больше, чем хотелось бы Александру Христофоровичу. В гостиную граф вошёл, любезно улыбаясь и нарочито не замечая волчий взгляд хозяина, воспользовавшегося тюремной небритостью, дабы не утруждаться любезностью. - Доброе утро, Владимир Иванович! Восхитительно выглядите, Анна Васильевна! - гость хотел продолжить, но узрел на полу нечто, едва не заставившее его протереть глаза. Едва опомнившись, граф проворчал: - У Вас в гостиной... ммм... Некоторый беспорядок... Начинающий приходить в себя Аристарх Прохорович приоткрыл один глаз, узрел голубой мундир и предпочёл дальнейшее пребывание в беспамятстве. - Не обращайте внимания, Александр Христофорович, - звучно ответил барон, - господин Кайзерлинг очень устал, ухаживая за нерасположенными к нему дамами, и я помог ему прилечь отдохнуть. - Понимаю, Владимир Иванович, - усмехнулся вельможа, - В столице случай отдохнуть выдаётся не часто. Всё суета, суета... - Мы с будущей баронессой решили поселиться в деревне, - сквозь зубы процедил Владимир, по-хозяйски привлекая к себе Анну. - Превосходное решение! - Александра Христофоровича оно устраивало как нельзя лучше, и граф с довольным видом продолжил: - Надеюсь, у Вас больше не будет неприятностей с властями. - Не угодно ли чаю, Ваше сиятельство? - вспомнила Анна об обязанностях хозяйки, - Мы как раз собрались завтракать. - Я бы охотно, но, знаете ли, дела. Да и барону явно требуется отдых... - граф усмехнулся, - Я, признаться, думал, его выпустят раньше. Александр Христофорович, не удерживаемый далее, откланялся, дабы в отличном настроении вернуться к государственным делам, Владимир ушёл бриться, Анна - проверить, не потерпела ли урона её причёска, перед этим велев подавать завтрак, а граф Кайзерлинг всё ещё лежал на полу под присмотром Никиты. Осторожно убедившись, что опасные субъекты удалились, Аристарх Прохорович поднялся, небрежно отряхнул сюртук, бросил на парня грозный взгляд и с гордым видом покинул дом, надеясь больше никогда не попадаться на глаза, тем более под горячую руку его хозяина. На другой день карета с гербом барона Корфа покинула Санкт-Петербург в направлении Двугорского уезда. День перед отъездом Владимир провёл в хлопотах - навестил тайную квартиру, где узнал из оставленного Ольгой письма, что она сумела связаться с родственником, обещавшим помочь ей вернуться в Польшу, забрал из мастерской заказанное перед арестом кольцо. Дорогой молодой человек думал о поместье, где он будет избавлен от глупых интриг, иногда отрывался от мыслей, чтобы поцеловать золотой локон невесты, шаловливо щекочущий шею. Анна, дремавшая на его плече, радовалась свободе от городского шума, скорой встрече с Варей, свадьбе и, конечно, подвенечному платью, для которого с неё вчера сняли мерку у знакомой модистки, клятвенно заверяя - через три дня оно будет готово и отправлено в поместье господина Корфа. Размышления Полины, пристроившейся рядом с кучером, были менее радужны - будущую жизнь она представить себе не могла. На людях ей придётся звать Аньку барыней, и даже если их дружба выдержит испытание, всё равно после замужества баронесса отдалится от служанки. Надо бы попросить вольную, но куда ей идти? --- Дома жених и невеста едва успели перевести дух от дорожных ухабов, как им доложили об очередном непрошенном визитёре. Переглянувшись, влюблённые вздохнули, и, проворчав: «Как в городе!», барон любезно пригласил старшего князя Долгорукого пройти в гостиную. Пётр Михайлович согласился выпить чаю и без конца нудно жаловался на непочтительность детей: - Как вернулся, все меня попрекают! Маша глядит сквозь меня, Андрею я недавно выговаривал за связь с крепостной... Представьте себе, Владимир, он обручён, а, прости Господи! - Вы женаты были, когда сбежали с любовницей! - мрачно буркнул барон. - Вот и Андрей сказал то же самое, - уныло протянул князь, - Кто он такой, чтобы огрызаться? Отец я ему или не отец? Владимир хмыкнул, но воздержался от язвительного: «Спросите у Марьи Алексеевны!». Анна смотрела в чашку. - Лиза со дня на день ждёт документы о расторжении брака, - продолжал Пётр Михайлович. - Вот как? - молодые люди вместе подняли глаза на гостя. Ободрённый участием старик объяснил: - Господин Забалуев оказался двоежёнцем, дело передано в канцелярию и решится в ближайшее время. Подумать только, такой почтенный человек! - Внешность обманчива, Пётр Михайлович, - усмехнулся в ответ Владимир. - Увы. Князь Репнин узнал это совершенно случайно. Так, представьте себе, Лиза теперь намерена вновь выйти замуж. Заявила мне, как о деле решённом, что будет венчаться в один день с Андреем! - Но с кем? - у Владимира не было ни малейшей догадки. - С Михаилом Александровичем Репниным. Он, конечно, просил её руки у меня, но я заметил - для него это - простая формальность. Что себе позволяет нынешняя молодёжь! - Молодёжь ужасна, не могу спорить, - барон откинул со лба прядь волос, - Но охотно поздравлю Вас, - Владимир был действительно рад, что судьба Лизы устраивается благополучно. - Даже Сонечка, - почтенный родитель пожаловался ещё не на всех членов своего семейства, - От неё никакой поддержки. Конечно, она тихая, послушная, но даже на её лице я могу прочесть осуждение. Старческое нытьё до смерти надоело барону, и Владимир уже собрался вспомнить тяготы путешествия из Санкт-Петербурга, дабы получить учтивый предлог выставить гостя, как князь начал рассуждать о неожиданном способе уладить свои семейные неприятности. - Кабы нашлась моя Настенька... Вы удивлены, Владимир? Марфа родила мне девочку одних лет с Лизой. Барон нахмурился, без всякого удовольствия вспоминая постыдное отцовское сводничанье. - И что стало с этим ребёнком? - глаза Анны расширились в предвкушении романтической истории. - Увы, не знаю. Сычиха забрала мою крошку, завернула в одеяльце и подбросила сама не помнит кому. Вот кабы нашлась она, была бы мне благодарна, ничем бы не попрекала, никто бы её против меня не настраивал. Я бы признал её, как законную, пусть себе Маша бранится, - князь прослезился от умиления. - Есть у Вас какие-нибудь приметы? - Анна оживилась и придвинулась к гостю поближе. - Аня, какие приметы у грудного младенца? - пытался вразумить возлюбленную барон, но та отмахнулась. - Мужчинам кажется, что маленькие дети на одно лицо! Может, какая-нибудь вещица? Почувствовав себя в центре внимания, старик важно вещал: - Одеяльце. Сычиха вспомнил, на нём была вышита буква «А»! - Кому отдала младенца, забыла, а одеяльце помнит, - Владимир исполнился скептицизма. - И это всё? - в голосе Анны послышалось разочарование, но она быстро воспрянула духом, - Вам нужно расспросить девушек, подброшенных в том году! - Анна! - барон застонал, схватившись за голову, - Вы в состояние представить это? - Боюсь, поднимется шум, - с опаской согласился с ним князь, - Огласки не избежать, претенденток окажется слишком много. Но Анну им было не смутить. - А Вы близких знакомых спросите, кто не поставит Вас в неловкое положение, - девушка строптиво взглянула на нахмурившегося жениха и увлечённо предложила: - Вот хоть у нас есть служанка Полина, подкидыш. Какой год Вы сказали? Князь назвал год и месяц, и ошеломлённые мужчины услышали победное: - Наверное, она! - Простая служанка? - без воодушевления уточнил Пётр Михайлович. - Она грамотная, добрая, благонравная... - Анна прищурилась в ответ на недоумение, ясно начертанное на лице барона, - А уважать Вас как будет! Старик призадумался над скорым исполнением мечты, которой тешил самолюбие, а барон сверкнул глазами: - Пойдёмте-ка на кухню все вместе, застанем врасплох и Польку, и Варвару - она её нянчила, - мысль сбыть лентяйку Долгоруким в качестве новоявленной дщери почтенного семейства пришлась барону вполне по душе. Владимир решительно привёл не успевшего опомниться князя на кухню и взял разговор в свои руки, первым делом велев выйти всем слугам, кроме Полины и Вари. - Полька, тебя ведь подкинули, верно? - Ну да, - насупилась девушка. - Варя, во что она была завёрнута? - Да... В тряпки, - старательно вспоминала кухарка к смешанному с облегчением разочарованию князя. - Одеяльце какое-нибудь было? - барон придал лицу выражение, памятное по допросам у Бенкендорфа. - Было и одеяльце, - побоялась возразить добрая кухарка. - Вот видите, Пётр Михайлович! - Владимир на миг обернулся и продолжил допрос: - Примета какая-нибудь у одеяльца была? Вышивка, к примеру? - он собирался подсказать, но Варвара, просияв, перебила: - Как же, барин, была на нём вышивка! Буковка аз! Поленьку по ней и решили Аполлинарией крестить! Анна захлопала в ладоши: - Пётр Михайлович, точно, это она, Поля! Обрадованный удачей барон хотел спросить, не сохранилось ли одеяльце, но Варя, будто угадав его мысли, с неожиданной для её полноты прытью бросилась к сундучку и достала с самого дна обветшавшую тряпку. - Вот, его я и нашла тогда, в тот день, что и Поленьку, завернула сироту, барину покойному показала, он велел растить. Владимир заметив, что вещица вроде была найдена не на младенце, поспешил отвлечь внимание князя: - Пётр Михайлович, поздравляю! - на миг сдавил охнувшего старика в железных объятиях, потом подтолкнул его к новоявленной дочери. - Поленька, я так рада! - Анна обняла и расцеловала растерянную подругу, объяснив: - Пётр Михайлович искал свою побочную дочь, от Марфы, с которой здесь встречался, по всему выходит, ты это! «Отец» и «дочь» в оцепенении таращились друг на друга, Варвара скоренько крестилась, порываясь что-то сказать, но не смея - барин выразительно нахмурился. Старик постепенно приходил в себя. Полина оказалась статной красавицей, он всегда предпочитал таких женщин, конечно, такой была и Марфа. Его ещё беспокоили сомнения - как представить обществу недавнюю дворовую девку, но Полина, всхлипнув, схватила его руку и стала целовать, причитая: - Батюшка! Родной мой! Уж не чаяла свидеться, да сжалилась Богородица над сиротой горемычной! Князь прослезился и окончательно уверовал - эта девушка, глядящая с восторгом на его малочтимую семейством персону, подлинно его дочь. Он обнял Полину, в порыве чувств обещая: - Девочка моя! Я тебя признаю законной княжной! Приданое дам, как твоим сёстрам, даже больше - ты ведь столько лет ласки родительской не знала! - Батюшка, какое приданое, мне лишь бы на Вас глядеть, не наглядеться! Совершенно размягчённый, представитель гордого рода торжественно объявил: - Сегодня же составлю ходатайство на имя государя и пошлю за Фролом Петровичем! Пяти дней не пройдёт, как тебя запишут княжной! Государь за мои заслуги утвердит, не сомневайся, хорошая моя. Едем домой, - он погладил девушку по голове. Полина растерянно посмотрела на хозяина, тот кивнул в знак согласия, успокоив: - Вольную нынче же тебе выпишу, то есть Вам, Аполлинария Петровна. Обращение по имени-отчеству бесповоротно убедило Полю в истинности происходящего, и она позволила увести себя в дожидавшуюся князя карету. Оставшись вдвоём, Владимир и Анна долго не могли насмеяться. Несколько угомонившись, девушка сложила губки бантиком и назидательно молвила: - Всё-таки я думаю, Поля на самом деле княжна. - Ну, это князю решать. Она ему понравилась, слава Богу. Вот понравится ли милейшей Марье Алексеевне? - Признайтесь, Владимир, - Анна лукаво скосила на него глазки, - Вам очень хочется позлить княгиню. - Восхищён Вашей проницательностью, дорогая, - барон галантно поцеловал руку невесты, потом притянул девушку к себе и прошептал: - Довольно о Долгоруких, - он закрыл маленький рот поцелуем. --- Лиза и Миша ждали документов, свидетельствующих свободу княжны, а пока ни одну ночь не могли провести друг без друга. Конечно, в доме Долгоруких им было не столь свободно, как в маленькой гостинице, где они выдавали себя за супругов, но и в тайных свиданиях находили они прелесть. Репнин предвкушал время, когда он будет открыто обладать возлюбленной, Натали без особого огорчения согласилась отложить собственную свадьбу, если документы запоздают. Ничто не предвещало новых тревог, когда старый князь вдруг представил семье обретённую дочь, в которой Михаил с ужасом узнал одну из горничных Корфа. - Пётр Михайлович, Вы уверены? - слабым голосом пролепетал Репнин - он первый из сидевших за столом хоть как-то пришёл в себя. - Никаких сомнений! - торжественно объявил Долгорукий, - Доченька, садись, пообедай. Полина, скромно потупясь, направилась к свободному стулу, как вскочила не выдержавшая Лиза. - Папенька, опомнитесь! Ведь это простая дворовая девка! Как она может быть Вашей дочерью? Поля благоразумно молчала, устремив на старика умоляющий взгляд. Пётр Михайлович приосанился и нравоучительно заявил: - К несчастью, Поля не получила подобающего воспитания, но я выпишу ей учителей. Скоро всё наверстаем - кровь непременно даст себя знать. - Какая кровь? - упорствовала подлинная княжна, - Вы ослепли? Незваная гостья решила, что пора брать дело в свои руки, и укоризненно обратилась к «сестре»: - Не зазорно ли Вам отца родимого попрекать? Что меня, ладно, я и впрямь в смирении выросла, а батюшку-то как можно? - Но... - Михаил попытался поддержать невесту, но не успел. - А Вы, Ваше сиятельство, вовсе в гостях, - брошенный на молодого человека взгляд был откровенно пренебрежительным. Очень довольный, Пётр Михайлович самолично пододвинул девушке стул, но тут поднялась Марья Алексеевна: - Вы не заставите никого из нас сидеть за одним столом с этой девкой! - Жена да убоится мужа своего! - глядя в лицо княгини, процитировала Полина слова Священного писания. - Что?! - её сиятельство побагровела, - Ты смеешь меня поучать? - Так разве я? Я только за отцом Павлом повторяю, чему в церкви учат. Нешто Святым Евангелием, - Поля перекрестилась, - Обидеть можно? В комнате воцарилось гробовое молчание. Её сиятельство рухнула на стул, дети остолбенели, глядя на новоявленную родственницу, исподлобья поглядывавшую на семью, взявшую нож и вилку, но не спешащую приняться за еду. Один Пётр Михайлович утопал в блаженстве, впервые за много лет чувствуя себя настоящим хозяином дома. Молчание затянулось, и было, наконец, прервано гордым собой старым князем: - Кушай, доченька, небось, у скаредов Корфов досыта не кормили. Полина не стала возражать, хотя от чего-чего, а от голода страдать ей не доводилось. Конечно, приборы она держала не Бог как изящно, чрезмерно расставив локти, но не горбилась и, в общем, справилась с первым в ныне отчем доме испытанием. Никому из новой и будущей родни кусок в горло не лез. Первой из-за стола поднялась Натали, сославшись на головную боль, за ней потянулись другие барышни и кавалеры. Наконец, за столом остались княжеская чета и юная претендентка на титул княжны. Марью Алексеевну душил гнев, она с трудом держала себя в руках и начала с неверного хода: - Осёл, болван, тупица! Позволил обмануть себя простой девке! Полина зажала ладонями уши, впившись в «отца» глазами, полными ужаса и сострадания. Петру Михайловичу пришлось поддерживать своё возвращённое величие: - Как ты можешь так говорить, Маша! Я столько труда положил, чтобы найти дочь, и, конечно, тщательно изучил доказательства - нет никаких сомнений. Полина - дочь Марфы! Упоминание соперницы не способствовало пробуждению в княгине здравого смысла. - Дочь потаскушки! И сама такая же гулящая! Кого ты привёл в дом, кого посмел дочерям показать! - Не обижайте маменьку! - Полина сочла нужным вмешаться, - Она за любовь свою настрадалась, а Вы батюшку хоть сколько-нибудь любили? Ежели сестрицам со мной знаться зазорно, не взыщу, только из воли батюшки не выйду, хоть режьте меня! Старик прослезился, обнимая девушку: -Никто никогда не любил меня, как твоя мать, да ты, доченька! - Батюшка, как мне Вас не любить, ведь я, горемычная, с детства без ласки родительской! – всхлипывала в ответ Поля. Марья Алексеевна, то краснела, то бледнела, и под конец приступила к тому, с чего нужно было бы начинать: - Какие ты нашёл доказательства? Но было уже поздно. Пётр Михайлович, упоённый родительским чувством к восхищённому им существу, не желал знать сомнений: - Я же сказал – всё изучено, и хватит об этом, - теперь ему довольно было чьих угодно воспоминаний, что на старой тряпке когда-то была вышита буква. Полина благополучно водворилась в усадьбе Долгоруких на правах барышни, хозяйской дочери. У неё хватило смекалки не навязывать своё общество княжнам, и вечером, в выделенной ей комнате – ничуть не хуже, чем досталась в своё время Анне от покойного Ивана Ивановича, нашла союзницу в горничной: - Ты, Дуняша, не бойся. Я-то уж знаю, каково бедным девушкам в доме богатом, не обижу! Коли по душе парень есть, упрошу батюшку сосватать и приданое дать. Только ты расскажи мне как следует, какие в доме порядке. На свою удачу, Поля угадала тайну молоденькой вертихвостки, без памяти влюблённой в буфетчика, но пока не смевшую надеяться на свадьбу – до неё ли господам, когда две дочери не пристроены, сын вот-вот потеряет выгодную невесту, а барин с барыней – что кошка с собакой? От служанки новая барышня узнала и о будущем байстрюке молодого князя, прижитого с Танькой, и всё, что можно, о старшей княжне, ненадолго превратившейся в госпожу Забалуеву, но готовую вернуть прежнее имя, и о бедной Сонечки, прячущейся по углам и вызывающей у прислуги искреннее сочувствие, о котором, впрочем, не подозревала. - А ещё Лизавета Петровна, как документы получит, что муж её – басурман, при живой жене с ней венчался, так сразу за князя Репнина пойдёт! Полина кивнула. Взгляды, которыми обменивалась молодая пара, не остались не замечены ею и навели на определённые догадки. - Князь Михаил Александрович, часом, не полюбовник ей? - А то как же! Ни одну ночь его постель не смятая, всё у неё! - Господи, стыда у них нет! - Господа ведь! – пожала плечами служанка. - Ну, ладно, Дуняша, пора спать нынче, умаялась я, да и ты, конечно. Утро вечера мудренее. --- Два дня Полина, понимая непрочность своего положения, умудрялась сочетать смирение с наглостью. Старому князю глядела в рот и льстила, не боясь пересластить, с Марьей Алексеевной обменивалась язвительными замечаниями: - Ты, голубушка, ни встать, ни сесть не умеешь в корсете. - Не беда, зато знаю про барское исподнее! – её сиятельству доставалось размышлять, на что кроется здесь намёк. С Лизой Полина почти не общалась, благо внимание старшей дочери князя было сосредоточено на женихе, мечтавшем поскорее увезти её, а с доброй Сонечкой отношения имели надежду потеплеть и стать вполне дружескими. Бывшая крепостная взяла под открытое покровительство брюхатую Татьяну, чем связала руки наследнику, пристыженному собственной младшей сестрой: - Полине, наверное, несладко пришлось, зато она других понимает! У Тани глаза всё красные были, а теперь улыбается. Я прежде очень за дитя боялась и очень рада, что Поля за Таней присматривает. Натали, полюбовавшись на семейные отношения будущей семьи, объявила о желании съездить в Петербург, брату выложив откровенно: - Боюсь, меня здесь ждёт судьба бедной Марьи Алексеевны. Говорить с Андреем не хочу, сил нет слушать его тоскливые уговоры, напишу из столицы. Моей свадьбы не жди. Едва Лиза документы получит, позаботься, чтобы она недолго оставалась под родительской крышей. Может быть, Лизавета Петровна придумала бы способ обуздать ловкую самозванку, но как раз в день отъезда княжны Натали она получила долгожданные бумаги, и не желала думать ни о ком, кроме жениха. Молодая женщина заметно повеселела, ей не жаль стало для нахалки крупицы удачи. На родной дом Лиза теперь смотрела, как на временное пристанище и уже назначила день нового венчания, когда нежданный посетитель возвестил новые тревоги. --- Карл Модестович Шуллер предложил его сиятельству Петру Михайловичу Долгорукому свои услуги в качестве управляющего. Старый князь надулся важностью: - Дивлюсь Вашему нахальству, сударь. Барон уволил Вас без рекомендаций, после растрат, обнаруженных проверкой. - Увы, Ваше сиятельство, - возразил с праведным видом ничуть не смущённый немец, - Владимиру Ивановичу угодно больше доверять господину, метившему на моё место, но это не значит, что я... - Вон! - старик величественно указал на дверь. - Зачем так спешить, Ваше сиятельство? - курляндец преспокойно уселся на стул, - Почему бы не обсудить, что именно я могу предложить Вам? Долгорукий, ошеломлённый бесцеремонностью, остался стоять с разинутым ртом, не мешая хитрецу продолжать. - Находясь в услужении у барона Корфа, я случайно узнал некоторые подробности его частной жизни, касающиеся Вашего семейства. Разумеется, я молчал до возвращения моего хозяина из столицы, после которого он не пожелал выслушать моих разъяснений, целиком доверившись нанятому контролёру. Немного опомнившись, но не в состоянии заставить немца встать, князь сел сам, что Карл Модестович счёл поощрением к дальнейшей беседе. Усмехнувшись в усы, господин Шуллер продолжил: - Ваше семейство - одно из самых почтенных в округе, крайне прискорбно, что последнее время имя Долгоруких вызывает не только подобающее благоговение. На челе старика отразилось презрение к низким людишкам, осмеливающимся поминать всуе княжеское имя, но гость скоро стёр с лица Петра Михайловича надменное выражение. - Самым нелестным образом поминают Вашу старшую дочь, Лизавету Петровну, бывшую госпожу Забалуеву. Князь надулся. - Мерзавец обманул нас, но, к счастью, ненадолго. Лиза свободна и скоро вновь выйдет замуж. - Вы уверены в новом замужестве? Захочет ли князь Репнин вступить в законный брак с любовницей своего друга, барона Корфа? - Что?! Как Вы смеете? - Помилуйте, Ваше сиятельство! Прислуге язык не удержите, мне - тем более, если я не буду служить у Вас. - Вы лжёте! Моя дочь - добропорядочная дама! Никто не смеет о ней говорить! - Смеют, сударь, с лёгкостью смеют. Да Вы её саму спросите... Дальше произошло нечто, немцем никак не предвиденное. Пётр Михайлович вскочил, заорал: - Не сметь! - и бросился вон из комнаты. Карл Модестович беспрепятственно последовал за ним. Ввалившись в гостиную, где семейство сидело за чаем, князь громогласно потребовал ответа у старшей княжны: - Как это понимать? Ты была любовницей Корфа?! Ты меня опозорила! - Что за вздор, Пётр Михайлович... - возмутился было Репнин, и тут обернулся к невесте. Лиза побледнела, как полотно: - Это ложь! Я просто переночевала… - Что?! Просто? – взвыл старый князь, - И теперь каждый мерзавец в округе судачит о твоём поведении? - Никто не смете ничего говорить! – выкрикнул Миша, и выбежал из комнаты, бросившись в сторону конюшни. Наступившую тишину прервал язвительный голос Марьи Алексеевны: - Ты, может быть, весь уезд на семейный совет соберёшь? Его сиятельство набычился и протянул в сторону Лизы указующий перст. - Спроси свою дочь! - Папенька, перестаньте! Не Вам попрекать меня! - Я - отец! - А я - мать! - княгиня встала между мужем и дочерью, - Ты много болтаешь о чести семьи, делая всё, чтобы растоптать её! - Моя семья позорит моё имя! - После того, как ты ославил его на весь свет! - Папенька, кто донёс Вам эту мерзость? - осторожно прервал ссору Андрей. - Карл Модестович, управляющий... Побагровевшая княгиня изо всех сил ударила мужа по щеке: - И ты посмел повторять его гнусные выдумки! При всех! - Но... - его сиятельство стушевался, - Лиза? Это правда? - Какое теперь это имеет значение! - воскликнула княжна, и покинула комнату. - Вот видишь... - Пётр Михайлович пытался вернуть величественный вид благородного отца, но выдохся. Пришлось хвататься за сердце. Сонечка и Андрей подвели его к креслу и стали уговаривать: - Папенька, не сердитесь на Лизу! Это так неожиданно! - лепетала княжна. - Огласка повредит всем нам, - вторил Андрей, - Репнин уехал, что теперь делать? Глава семьи беспомощно переводил взгляд с детей на угрюмо молчавшую жену. - Я... я... - блеял старик, потом нашёл ответчика: - Корф должен исправить вину! Он должен жениться на Лизе! Сонечка ахнула, а Андрей в отчаянии воскликнул: - Папенька, это невозможно! Вы не заставите его! - Заставлю! Под дулом пистолета заставлю! - Господи, Владимир - отличный стрелок, а Вы лет десять пистолета в руки не брали! - уговаривал молодой князь под испуганные всхлипы Сонечки. - Ты прав, Пётр Михайлович, пора показать себя защитником семейной чести! – сравнение искусства стрельбы предполагаемых дуэлянтов явно пришлось по вкусу её сиятельству. Старший Долгорукий оторопело смотрел на супругу, но отступать было некуда. Он заставил себя приосаниться и велел подавать карету. --- Полина, сразу заметившая подглядывавшего за сценой Карла Модестовича, едва начался скандал, тихонько улизнула из гостиной. С нахмуренным челом приблизившись к бывшему любовнику, зашипела: - Что затеял, лисица рыжая? Брови господина Шуллера изобразили немецкий домик: - Что ты, Поленька, прошу прощения, Аполлинария Петровна, разве я на тебя зло держать могу? - Ты донёс на княжну? Хитрая физиономия расплылась в ухмылке: - Кто бы подумать мог, что князь так прыток окажется, враз жениха прогнал! - А тебе того и надобно! - Господь с тобой, какая мне корысть? Я человек скромный, к тёплому местечку пристроиться бы… - Чтоб воровать не мешал никто! - Много ли мне надо? – шевелила усами сама невинность, - Так, на старость… - Тебе поверишь, не дотянешь до старости! - Поленька, Поленька, - покачал головой немец, благо прислуга настроена была слушать происходящее в гостиной, и на беседу вполголоса никто не обращал внимания, - Кабы не боялся тебе повредить, другое бы рассказал князю… - Врёшь ты всё! – Полину было не провести, но сердитость её пошла на убыль, - Я пока не законная княжна, если что папеньке не по нраву придётся, прогонит так же, как и привёл. - За что тебя люблю, Поля, так это за догадливость! – Карл Модестович осклабился, - Ты отлично устроилась у Долгоруких, неужто забудешь старого приятеля? - А ты былое забудь, глядишь, и вспомню! Я не так проста, как княжна Лизавета, ты у меня вмиг виноватым окажешься! В доме тебя я видеть не желаю, а коли нагличать не станешь, придумаю что-нибудь. - Ангел мой! Неужто я тебя не увижу? – физиономия господина Шуллера сделалась просительной. - И не тыкай мне больше! Ещё услышат! - Ну, не сейчас, - Карл Модестович на миг заглянул в гостиную, - Не до нас им. - Ступайте в сад, сударь, и ждите. --- Старый князь обречённо брёл к карете, когда к нему подошла новоявленная дочь: - Батюшка, не тревожьтесь о слухах! Управляющий корфовский – вор, каких поискать, никто ему не поверит! А для полной верности в его город отправьте – только письмо рекомендательное нужно, я-то уж пристращала нахала! И не будет Вам никакого огорчения… - Поленька, ты одна обо мне заботишься, - вздохнул Пётр Михайлович, - Но придётся ехать к барону, не то Лиза без мужа останется… Письмо, так и быть, подпишу, всё лучше, чем до собственного хозяйства допускать негодяя, но к Корфу ехать придётся. Аполлинария Петровна не нашла, что возразить, решив на сей раз предоставить папеньку заботам бывшего хозяина. --- Миша пустил коня вскачь, не отдавая себе отчёта, зачем гонит его в корфовскую усадьбу. Гнусные выдумки, как они могли выплыть на свет? Владимиру придётся дать объяснение, и если он сам болтал за вином вздор… Взбежав на крыльцо, князь оттолкнул лакея и ворвался в хозяйский кабинет без доклада. Анна, к счастью, была занята только что привезённым платьем. На друга, поднявшегося навстречу гостю с приветливой улыбкой, Миша набросился с кулаками: - Ты - негодяй! - Мишель, что случилось? - недоумевающий барон едва успел схватить друга за руки, удерживая от удара. - Ты ещё спрашиваешь?! Для тебя нет ничего святого, ты играешь чужими сердцами, жизнями, счастьем! Я всё знаю! Владимиру нетрудно было догадаться - князь, должно быть, узнал о ночи, проведённой невестой с другим. Но привычная в таких вещах осторожность заставила не подавать виду. - Миша, из твоих упрёков понять суть невозможно, - Владимир заставил князя сесть на диван, - Расскажи всё по порядку. - Рассказать? Что? Ты знаешь лучше меня, - Миша сморщился, как ребёнок, собирающийся заплакать, - Ты не любишь её, никогда не любил, для тебя это было развлечением, и не притворяйся, что не понимаешь, о ком я! - Мишель, я женюсь на Анна, венчание послезавтра... - А Лиза? Как ты позволил, что о ней пошли сплетни? Барон перевёл дух: - Ты невозможен! Между нами ничего не было. Ты даже не поговорил с ней? - О чём говорить! Я люблю её! - Зачем ты говоришь это мне, а не ей! - Я не уступлю её тебе! - Я женюсь на Анне! - Она любит меня! - Анна? - разозлился барон. - Лиза! Ты не сделаешь её счастливой! Владимир взъерошил тёмные волосы. - Вы любите друг друга и будете счастливы, а мы - с Анной! - Ты не сможешь нам помешать! Не смей и думать о моей жене! - Боже упаси! - заверил барон, боясь рассмеяться. - Никто нас не разлучит! - Миша бросил на друга задиристый взгляд и поднялся, собираясь уйти. В дверях князь столкнулся с Анной, в превосходном настроении после примерки прекрасно сшитого платья решившей навестить жениха и поцеловать его. - Добрый день, Михаил Александрович! - хотя гость был некстати, но Анна вспомнила обязанности хозяйки, - Очень рада Вас видеть. Не угодно ли чаю? Михаил бросил на девушку несчастный взгляд, пробормотал нечто невразумительное, в чём при желании можно было разобрать отказ вперемешку с вежливой благодарностью, и оставил обоих. Анна обратила к жениху вопрошающий взгляд: - Владимир, что Вы с ним сделали? - С ним - ничего, - меланхолично ответил барон. Девушке оставалось только покачать головой. --- Не успели обитатели дома Корфа перевести дух после визита князя Репнина, как пришлось принимать князя Долгорукого. Анна, решив, что примерка фаты - занятие куда более занимательное, извинившись, оставила мужчин наедине, к очевидному облегчению старика, не знавшего, как приступить к щекотливой теме в присутствии молодой девушки. Согласившись выпить чашечку чая, Пётр Михайлович начал разговор издалека. Владимир боролся с зевотой, слушая рассказы о старинной дружбе между князем и покойным отцом, пока, к величайшему удивлению, не услышал: - Мы с Иваном всегда мечтали поженить Вас с Лизой. Теперь самое время породниться. - Но ведь Ваша дочь выходит за Репнина! - Мальчик мой, - князь принял вид добродетельного укора, - Вы сделали этот брак невозможным. - Пётр Михайлович, если Вы думаете, что я стану отнимать у друга невесту... - Она Ваша невеста! - старик возвысил голос. - Мою невесту зовут Анна Платонова! - Вы обязаны жениться на Лизе! - Я ничего Вам не обязан! - Иначе - дуэль! - в запале они уже кричали друг на друга. - Господа, опомнитесь! - Анна решила, что визит затянулся, ей стало совестно оставлять Владимира так долго в обществе старого зануды, и в самый неподходящий миг она появилась в гостиной, - Какая дуэль? - Барон женится на моей дочери! Я не позволю оскорблять мою семью! - Если Вам так захотелось стреляться, - Владимир был в бешенстве, - Присылайте секундантов! После венчания с Анной я буду к Вашим услугам! - Превосходно! - петушился его сиятельство, не сразу поняв смысл согласия, потом задумался: - То есть как это после венчания? Вы ведь тогда всё равно не сможете жениться на моей дочери! - Я не собираюсь жениться на Лизавете Петровне, и прежде, чем участвовать в этом фарсе, исполню долг перед невестой. Если мне не повезёт, Анна, как вдова, останется с титулом и получит наследство, а девица, жившая в моём доме, слишком скомпрометирована... - Владимир! - Анна не на шутку встревожилась, но не успела продолжить. - Ждите моих друзей! - его сиятельство разогнул спину и гордой поступью направился к выходу. Едва за князем закрылась дверь, Анна набросилась на жениха: - Я не хочу быть Вашей вдовой! Не хочу титула, наследства! - маленькие кулачки забарабанили по широкой мужской груди. - Приятно удивлён, дорогая, - барон прижал к себе девушку так сильно, что она не могла вырываться, и поцеловал золотую макушку. - Владимир, - Анна подняла на него полные слёз глаза, - Это не шутки, князь вызвал Вас на дуэль! Почему? - Долго рассказывать, - дорогая, - молодой человек предпочёл уклончивость. - Почему он хочет женить Вас на Лизе? Ведь она выходит за Репнина! - Старый дурак, вот почему, - сердито ответил барон, - Не думай об этом. Миша приходил объявить мне, что не уступит невесту. - Правда? - девушка с облегчением улыбнулась, потом лукаво нахмурилась, - Неужели Вы хотели отнять её? - Боже упаси, любимая, я жду не дождусь нашей свадьбы. Дальше разговор продолжался обычными нежностями. --- Путь Миши лежал обратно к Долгоруким, но князь ненадолго задержался дорогой. В дом возлюбленной он зашёл через чёрный ход, надеясь поговорить с ней без свидетелей. Лиза лежала на кровати в своей комнате, ни на что не надеясь. Ей было отчаянно плохо, до тошноты, до головокружения, не хотелось никого видеть, не слышать ни попрёков, ни утешения, она не отпирала дверь даже Сонечке, не отозвалась и на очередной стук. Миша, боясь поднимать шум, тихонько позвал: - Лиза, откройте, прошу Вас! Я знаю, Вы у себя! Не веря, что слышит любимый голос, княжна отворила. Миша вошёл и опустился на колени, обняв её ноги: - Лиза, простите, - шептал он, уткнувшись в шёлковую юбку, - Я не мог ничего решить сразу, всё произошло так внезапно... - Вы просите у меня прощения? - бедная женщина боялась проснуться. Князь поднял голову: - Я не мыслю без Вас своего будущего! С Вами я был счастлив, без Вас не могу дышать, пусть весь уезд лжёт о прошлом, - он встал и обнял возлюбленную, шепча: - Я уговорил священника обвенчать нас сегодня, он ждёт через час, всё будет готово, Ваша семья не сможет, никто не сможет помешать нам! Лиза собралась с духом, встала, набросила платок, прокралась в гардеробную и, наспех застегнувшись, последовала за возлюбленным. --- К позднему вечеру дом Долгоруких успокоился. Князь ворчал на неприличие поспешного венчания, в уме прикидывая, сколько он выделит приданого, чтобы и показать своё недовольство, и не нарушить благопристойности. Марья Алексеевна была рада, что скандал закончился, не успев разгореться, но не могла не жалеть о несостоявшейся дуэли. Полина отдавала должное шоколадным конфетам, а новобрачные старались уделять родне как можно меньше внимания. Миша уже знал последний день, который ему придётся провести в Двугорском уезде по делам службы, надеялся скорее уехать и подольше не возвращаться, но больше всего думал о жене, наконец-то принадлежащей ему законно и полновластно. Лиза сидела за ужином непривычно тихая, коротко поблагодарив брата с сестрой за поздравления. Все разошлись по своим комнатам, когда Дуняша тихонько шепнула своей барышне: - Вас кухарка корфовская спрашивает. Спуститесь к ней? - А то как же! Ведь она меня с младенчества нянчила, - кивнула почти что княжна, назидательно прибавив: - Добра я не забываю. Варвара, не смотря на полноту, проворно вскочила при виде наряженной барышней воспитанницы, и виновато пробормотала: - Поговорить нам надобно, Поленька, да так, чтоб не слышали. Подумав, девушка предложила сесть рядом за столом в центре опустевшей людской, и пошептаться потише. Едва шевеля губами, Варвара приступила: - Боязно мне за тебя, девонька... Когда князь тебя дочкой признал, язык у меня отнялся, возразить не посмела, а теперь ночей не сплю - вдруг настоящая княжна сыщется? - Ты что? - Полина побледнела, - А одеяльце как же? - Нашла я его, бросил на кухне кто-то, а я прибрала и припрятала к родам. - К родам? Так я... Варя заплакала: - Не велел мне барин второй раз замуж идти, дескать, с детьми за кухней не услежу, а я не удержалась, согрешила, да забрюхатела. В теле уже в те годы была, как стала наливаться, всё вширь больше, барин смеялся - хороши харчи - и готовлю на весь дом, и себя не обижу. Сговорилась я с повитухой, она тайно, ночью, приняла у меня роды, я ни разу не вскрикнула, а потом завернула тебя в одеяльце и барину принесла, наврала, что подкинули. Полину как будто окатили холодной водой. Она уже поверила в собственное благородное происхождение, и разоблачение совершенно ошеломило её. Девушка сообразила спросить: - Кто ещё знает? - Никто. Померла давно повитуха. Доченька, беги от греха подальше, пока тебя в книги не записали, не то, упаси Бог, узнают про обман и сошлют на каторгу! Полина решительно сжала губы. - Коли запишут княжной, обратного хода не будет. Ступай домой, за меня не тревожься. Варвара тихонько перекрестила дочь и пошла восвояси, оставив самозванку в смятении. Всю ночь Поля не могла заснуть, а под утро решила - будь что будет, останется. Пётр Михайлович привык к её лести, нужна ли ему настоящая дочь? Да и жива ли она? Всё же последний день накануне приезда чиновника для формального удочерения давался Полине отнюдь не легко. Чтобы развеяться, девушка разглядывала семейные портреты, невольно ища в них сходство - с кем? Не знала сама. Пётр Михайлович удалился на послеобеденный отдых, а Полина, бродя по картинной галерее, нашла в дальнем углу небольшой запылённый портрет, видимо, не подходивший для роскошной обстановки и убранный с глаз подальше. Почувствовав какую-то общность между собой и ненужной картиной, Поля рассматривала её внимательней прочих. На портрете изображена была дама в старинном платье, на обнажённых плечах которой лежало драгоценное ожерелье. Девушка вскрикнула от изумления, пригляделась ещё, и сомнения пропали - эту вещь она не раз видела! Точно такое же покойный Иван Иванович подарил своей воспитаннице - Анне! Всё становилось на свои места. Любовница князя - Марфа, была крепостной Корфа, Пётр Михайлович встречался с ней в доме друга, и их дочь барон воспитал, как свою, подарив ей фамильную драгоценность Долгоруких! Полина осторожно вытащила портрет из рамы, вложила его в книгу, которую вынесла вниз. Не привлекая внимания, девушка оделась и поспешила в усадьбу бывшего хозяина, в волнении не заметив слежки. --- Добравшись до дома Корфа, Поля коротко попросила доложить о ней Анне, и вскоре подруга радостно обнимала её в гостиной. Хмурый вид гостьи не остался незамеченным, и Анна приступила к расспросам: - Поленька, что случилось? Ты писала, у тебя всё хорошо... - Вот, смотри, - Полина показала ей портрет. - Кто это? - с любопытством спросила девушка. - Из Долгоруких кто-то... Да ты вот сюда глянь, - Полина ткнула пальцем в украшение. - Мне это что-то напоминает, - пригляделась Анна, потом подняла на Полю удивлённые глаза: - Такое вот точно ожерелье мне дядюшка подарил. - Варя сказала, я - её дочь, - очень тихо, наклонившись к самому уху Ани, шепнула Полина, - Вот подумай теперь... - Ты хочешь сказать, я? - Анна широко распахнула глаза и прикрыла ладонями рот, потом поскучнела, - И что нам теперь с этим делать? - Не знаю, - буркнула Поля, боясь поверить в конец своей сказки. - А знаешь, давай оставим, как есть, - Анна взяла руки подруги в свои, ласково глядя на неё, - Владимир меня и так любит, Петр Михайлович ни тебя, ни меня не знает, ему всё равно - лишь бы послушная была дочь... Девушка не успела договорить, как в гостиную ввалился свидетель. Репнин, заподозривший, что Полина неспроста направилась к соседям, шёл за ней до самого дома. Вскоре после претендентки в княжны Миша вошёл в прихожую и спросил хозяина. К его удаче, Корф уехал в деревню по какому-то делу, и молодой человек сказал, что подождёт хозяина в библиотеке, на самом деле тихо подошёл к двери в гостиную. Притаившись, Миша, хотя слышал не всё, по обрывочным словам и жестам девушек разгадал их беседу и чрезвычайно обрадовался. После нескольких дней наблюдения за Полиной прекрасно воспитанная и помолвленная с бароном Анна казалась ему в качестве родственницы манной небесной. Но дальнейшее вызвало его возмущение, и Миша, забыв церемонии, обнаружил своё присутствие. - Анна, очнитесь! Вы - подлинная княжна! Как Вы можете уступить этой девке своё имя! Застигнутые врасплох девушки вскочили. Анна, вспыхнув, едва удержалась от пощёчины, но взяла себя в руки и холодно произнесла: - Не вмешивайтесь не в своё дело, сударь! - Что значит, не в своё! Пётр Михайлович - мой тесть, я обязан открыть ему глаза! Господи, как я сразу не догадался! Это было очевидно, вот почему Иван Иванович воспитывал Вас... - Не давая мне вольную... - Анна на миг нахмурилась, но тут же бросилась в атаку: - Вы ничего не докажете! Пётр Михайлович в Поле души не чает, а я хочу остаться такой, какой меня любит Владимир! Он полюбил меня крепостной, обойдусь без знатной родни! В голове князя, во все глаза глядевшего на выпрямившуюся во весь свой маленький рост и вздёрнувшую подбородок Анну, мелькнуло - как плохо он её, в сущности, знал, но всё же Миша пытался уговорить: - Анна, подумайте, свет будет открыт перед Вами, если князь признает Вас своей дочерью! - Вы напрасно тратите время! - следовал холодный ответ. Репнин, не сдаваясь, посмотрел на картину, но Анна опередила его, схватив полотно и бросив в камин. Поля вскрикнула - почему-то ей стало жаль незнакомую даму, но в тот же миг девушка поняла - путь к богатству и титулу вновь открыт перед ней. Миша признал поражение, махнул рукой и оставил подруг. Девушки с облегчением улыбнулись. - Ну что, будущая княжна? Выпьешь со мной чаю? - к Анне вернулось хорошее расположение духа. - Не откажусь, будущая баронесса, - просветлела Полина. - Тсс! Я ещё не замужем! - Так и меня только завтра запишут! Они засмеялись, приложив к губам пальчики, быстренько выпили чаю, и Поля с лёгким сердцем заторопилась домой. --- Следующий день прошёл для обеих благополучно. Анна тихо произнесла «да» перед алтарём в тот же миг, как Полина, скромно потупясь рядом с названным отцом, в окружение родственников с вытянутыми лицами, наблюдала за внесением в книгу дворянских родов записи о княжне Аполлинарии Петровне Долгорукой. На склоне счастливого дня ложась в постель, полноправная ныне барышня подумала о подруге, вместе с которой встретила удачу, много лет назад решившись разделить с ней беду, предвещаемую страшным чёрным котом. Засыпая, Полина улыбнулась - Анне сейчас, конечно, не до неё. Разумеется, опытная Поля не ошиблась - все мысли прекрасной баронессы в эту ночь занимал молодой мужчина, обнимавший её на правах законного мужа. Но утром, нежась в объятиях сонного Владимира, новобрачная вспомнила о княжне и едва не засмеялась вслух. Кто бы мог представить, как высоко судьба вознесёт двух дворовых девчонок, шагнувших ей навстречу, взявшись за руки. --- Прошло полгода. Баронесса Корф, утратившая право называться изящной, воспользовалась другим - священным правом будущей матери на небольшие капризы, и попросила мужа свозить её на неделю в Санкт-Петербург. Владимир было противился, но жена упорно смотрела вниз и вздыхала - пришлось сдаваться. В городе барон решил лично заняться некоторыми делами, обычно поручаемыми поверенному, и велел супруге дожидаться его до вечера, когда они вместе поедут в оперу. Каково же было удивление Владимира, вернувшегося неожиданно рано и услышавшего, что барыня изволила получить записку и отправилась в кондитерскую. Не представляя, с кем Анна вздумала встретиться и почему не пригласила автора записки домой, барон сам дошёл до лавки и заглянул внутрь сквозь стеклянную витрину. Жена нетерпеливо прохаживалась рядом с заставленным сладостями столиком, и вскоре, просияв, устремилась навстречу разряженной, как новогодняя ёлка, девушке, в которой потрясённый молодой человек узнал княжну Аполлинарию Долгорукую. Барон, уверенный в соперничестве и вражде бывших своих крепостных, онемел, наблюдая за их радостной встречей и поцелуями. Несколько устыдившись своей роли шпиона, Владимир не стал мешать дамам и направился домой, раз и навсегда зарекшись считать себя безупречным знатоком женского сердца. --- Подруги, поздоровавшись, приступили к угощению. - Тебя не узнать, Анька, барон постарался, - подмигнула княжна после первого отправленного в рот пирожного. - Будешь так же обожать сладкое, станешь толще меня ещё прежде, чем замуж выйдёшь, - не осталась в долгу баронесса, скромно сосавшая лимонную дольку. - Скоро выйду, через две недели венчание, - важно известила Полина. - Поленька, - Анна всплеснула руками, - Кто твой жених? - Ты его знаешь. Сергей Степанович Оболенский. Анна закашлялась от неожиданности, и, не зная, спешить ли с поздравлениями, слушала дальше. - Хоть и учили меня полгода, - княжна вздохнула, - Всё одно то там, то здесь оплошаю. Решила я держаться простушкой, меньше заметят темноту мою. Князя слушала, открыв рот. Он подивился моей истории, сам стал старое вспоминать, а я - поддакивать. Умилился старик, как я восхищаюсь им и его театром, порешил - женщине от образования один вред, а я высшим светом не избалованная, не испорченная, к природе близкая - господа любят сидеть в городе и рассуждать о природе, лучше меня жены не сыскать. Разузнал о приданом - папенька не поскупился, и сделал предложение. - Ты непременно будешь счастлива, Поленька, - Анна потихоньку пришла в себя. Полина, помешивая в чашке, вполголоса добавила: - Карл Модестович с папенькиной рекомендацией при театре устроился. Господина Шишкина оставили по актёрской части - репетиции всякие да прослушивания, а бывший наш управляющий - по хозяйственной. - Теперь за хозяйство Императорского театра можно не беспокоиться, - прыснула Анна, потом стала прощаться, - Володя вернётся скоро, мне пора, Поленька. Заждавшемуся супругу Анна призналась, что встречалась с Полиной. Не подавая вида, что беседа подруг для него не секрет, Владимир посоветовал впредь заказывать пирожные домой. - Не люблю я Польку, выходки её помню, но ты всегда была к ней добра, глядишь, и она на княжеских хлебах подобреет. Пусть заглядывает, когда пригласишь. - Володя, ты совсем её не знаешь! Она замечательная! Но самый замечательный у меня ты! - Анна благодарно поцеловала мужа. --- Ещё через три месяца баронесса благополучно произвела на свет наследника. Среди многочисленных поздравлений особенное удовольствие молодой матери доставило пространное письмо её сиятельства княгини Оболенской. Аполлинария Петровна сообщила, что и сама готовится осчастливить супруга, о чём узнала три дня назад. Далее следовали подробные рассказы о крестинах прелестной крошки - княжны Репниной, обожаемой отцом, племянником княгини, о помолвке племянницы её сиятельства княжны Натальи Александровны с графом Салтыковым - молодым повесой, получившим наследство и готовым остепениться под руководством супруги. В конце письма Анна обнаружила следующее: «Мой дорогой Сергей Степанович, обременённый службой, очень устаёт последнее время. Я не на шутку беспокоилась бы о его здоровье, не найди князь истинное сокровище в лице господина Шуллера, усердно помогающего ему в театральных и даже в домашних делах». Дочитав письмо, баронесса понимающе улыбнулась, сложила листок и поспешила в детскую, откуда до её чуткого слуха донеслась сладчайшая музыка - требовательный крик проснувшегося малыша. КОНЕЦ Небольшое послесловие. Как я начала этот фик, написано вначале, повторяться не стану. Потом он что-то притормозился, но зато найдена была изюминка – П + КМ. Немного переписала не нравящиеся мне сцены из сериала – мадам де Воланж, разрыв Анны с Мишей. Пристроить Полину за Оболенского решила где-то на полпути, хотя оставить княжной – сразу. Хорошая у Миши и Натали будет тётушка ;)))