Попутчица

Автор: Скорпион Рейтинг: PG Жанр: драма/мелодрама/альтернатива/мистика Время: ровно одни сутки в условиях современности Герои: Ольга, Владимир, Анна Пейринг: ВА Сюжет: даже неисправимое можно исправить, если любовь на все времена ВЕЧЕР Темноволосый мужчина еще раз провел ладонью по шерстке серого кота, мирно лежащего в корзинке, и прикрыл плетеную крышку: - Вот видишь, всё хорошо, а ты так боялся путешествовать. Кот замурлыкал и скрутился в аккуратный клубочек, подобрав лапки и хвостик, его хозяин улыбнулся и тихо-тихо проговорил: - Спи, Лучик, спи мальчик… Сидящая напротив молодая женщина едва ощутимо вздрогнула от этих слов и резко повернулась к окну. Воспоминания – цельные бетонные глыбы воспоминаний – нахлынули враз, подавили своей неподъемной тяжестью и причинили ощутимую каждой клеточкой боль. - Простите, вам нехорошо? – голос попутчика прозвучал участливо, и даже стук железнодорожных реек под колесами поезда, казалось, с сочувствием вторил его вопросу. - Я в порядке. В полном порядке. – Женщина лучезарно улыбнулась. Ей ли привыкать прятаться за фальшью и мишурой? Тем более, сейчас, тем более, когда рядом сидит этот красавец-брюнет с грустными серыми глазами!? Она была привлекательна, даже очень. Выразительные глаза лукаво смотрели из-под густых темных ресниц, белокурые локоны свободно падали на плечи, плавные изгибы роскошного тела привлекали мужские взгляды. Женщина, рожденная разбивать сердца. Женщина, разбившая не одно сердце. Женщина с разбитым сердцем. Но этого о ней не должен был знать никто… Пододвинувшись поближе к компактному купейному столику, она извлекла из дамской сумочки с логотипом Prada пачку сигарет и кивнула в сторону кошачьей корзинки: - Надеюсь, он не против? – тонкая бровь вопросительно изогнулась. - Ну что Вы, Ольга, курите, он от меня и не такого натерпелся. – Уголки мужских губ задрожали, пряча улыбку. – Позволите? Красавица прикурила от протянутой попутчиком зажигалки и с мечтательным видом прикрыла глаза, мурлыкнув совсем по-кошачьи: - Благодарю… Владимир… Он лишь слегка склонил голову. Сама галантность. Впрочем, может ли быть иначе? Никогда и ни за что, если речь идет о таком мужчине, как Владимир Корф. Она так долго искала его – среди сотен и тысяч мужских лиц, так долго ждала, и поэтому не имеет права упустить свой шанс! Не будь она Ольга Калиновская!!! Лукавые глаза томно взглянули на случайного попутчика – так дикая кошка готовится нанести жертве решающий сокрушительный удар. Приближалась ночь. Проводники уже разносили чай и кофе всем желающим выпить горячего перед сном. Небо темнело стремительно и неотвратимо – словно хотело быстрее закрыть свои светящиеся радостью дня окна и не видеть того, что будет происходить дальше... НОЧЬ Владимир вышел покурить в тамбур – сказывалась выработанная годами привычка не курить в помещениях, да и морозный воздух, со свистом проникающий в открытое окно, позволял немного расслабиться и подумать о будущем, вернее, о том, что будет дальше. Судьба диктует свои правила, и очень часто нет сил назвать будущим ту череду событий и действий, которую человек избирает для себя. Будущее прекрасно и светло, о нем мы мечтаем, в него стремимся. А он уже давно не видел впереди никакого будущего. Ему было почти тридцать. Его отца убили. Впрочем, они с отцом редко ладили. Его невеста вышла замуж за другого. Хотя, положа руку на сердце, Корф признавал, что никогда не любил Лизу по-настоящему – просто детская дружба переросла в юношескую страсть, а привычка подтолкнула сделать предложение. Как бы там ни было, сегодня единственным родным существом оставался серый полосатый кот, найденный когда-то на обочине у проселочной дороги, избитый и голодный. Только этот зверь понимал его. Он был лучиком надежды в его жизни, отсюда и немудреная кличка – Лучик. Правда, был еще кое-кто. Тетка, не весть сколько лет назад уехавшая в Москву. Она звонила крайне редко, как правило, справиться о его жизни, повторяла, что от судьбы не убежишь, шептала, что видела его судьбу и знает: он будет счастлив. Владимир не верил тетке, и, тем не менее, именно к ней ехал сейчас – оставить там своего Лучика. Ведь он собирался на войну, а, следовательно, животное нужно было куда-то определить. Почему бы и не к тетке? Вот и всё, пожалуй. Кот будет пристроен. Даже в надежные руки, если тетя окончательно не свихнулась со своими картами и гадальными хрустальными шарами. Он поедет на войну. По контракту. Впрочем, дело не в деньгах, так проще попасть в огненный круг смерти. Она всегда была его верной боевой подругой, а в один прекрасный день станет женой. В Москве этот контракт и будет подписан. Так что осталось несколько дней ДО. И ровным счетом ничего ПОСЛЕ. Мужчина вздохнул, в сотый, в тысячный раз почувствовав в сердце невыносимую пустоту своей жизни. Он мог бы подумать об этом и в купе, но там было слишком душно, рядом мурлыкал в полудреме верный Лучик, а кот всегда чувствовал, когда хозяина одолевала хандра. Лучик вообще многое чувствовал. Перед поездкой отказывался есть, почти не спал, огромными зелеными глазищами смотрел на Владимира и дрожал, как в лихорадке. Точно знал, куда его повезут и почему там оставят. Бедняга… Рядом с любимцем Корф не хотел думать о смерти. А еще эта попутчица… Ольга… С горящим взглядом, роскошная, кокетливая красотка днем, она стала совершенно другой, стоило легкой дремоте прикоснуться, накрывая ее сознание. Во сне Ольга стонала и металась, сыпала проклятьями на русском и, кажется, польском, за что-то просила прощения, даже плакала, беззвучно рыдала, вцепившись ногтями с дорогим маникюром в постельное белье. Владимир пытался ее разбудить, но ничего не вышло. И он вынужден был выйти, прихватив сигареты. Мужчина прислонился щекой к ледяному стеклу и устало прикрыл глаза, стараясь не заглядывать в то, что будет дальше… УТРО - Вы так любезны, - Ольга обольстительно улыбнулась из-под ресниц и пригубила импровизированный бокал вина. На самом деле, это было обычное пиво в жестяной банке, но Владимир так элегантно подал его, произнес такой шикарный гусарский тост, что эта самая «Балтика» казалась, по меньшей мере, «Мадам Клико». Мужчина скромно потупился, усмехаясь. Стоило теням ночи раствориться в рассвете, как госпожа Калиновская (надо же, какая благородная фамилия, под стать высокомерной красавице, носящей ее) стала прежней. Томно вздыхала, строила глазки, курила тонкие дамские сигареты и смеялась, прикрываясь изящной ладошкой. Он мог ошибаться в своих выводах, но всё же решил спросить прямо. - Ольга, - серые глаза пристально взглянули на попутчицу. Она ответила не менее красноречивым взглядом. - Владимир?.. - Мне кажется, или Вы имеете на меня определенные виды? - Имею. – Легкий кивок подтвердил ее слова. Что ж, честно и открыто, без обиняков. Тоже заслуживает уважения. - Вынужден разочаровать Вас, но едва ли… подобного рода отношения… меня привлекают. – Корф тщательно подбирал слова, пытаясь вежливо убедить собеседницу, и жалел, что воспитание не позволяет послать навязчивую дамочку ну очень далеко, во всем известном направлении. Вопреки ожиданиям, она только рассмеялась в ответ. А потом вдруг замолчала и спросила: - У Вас есть… жена? - А Вы видите на моем пальце обручальное кольцо? – Владимиру стало даже любопытно, что за игру затеяла красотка с вытравленными белыми волосами. Она же не унималась: - Тогда невеста? Мужчина отрицательно покачал головой. - Любимая девушка, подруга детства, секретарша, воспитанница… отца?.. Ее голос странно дрогнул на последних словах – так срывается, лопаясь от неправильного движения, туго натянутая струна. По спине Корфа пробежал какой-то непонятный холодок, Лучик выглянул из приоткрытой корзинки и смерил зеленым взглядом женщину, притихшую у окна. Потом снова повернулся к хозяину и, что совершенно не свойственно котам, тяжело вздохнул от его ответа. - У меня нет никого. - Никого? – Ольга была удивлена, даже, можно сказать, озадачена. – Нет никого по имени Анна?! Владимир сдвинул плечами. - Нет. А что? Что Вас так удивило? И почему Анна? Мне даже никогда не нравилось это имя! Вот тут, надо отметить, Корф существенно слукавил. Из всех женских имен именно это манило его своей совершенностью и красотой, простой, незатейливой, а в то же время такой на диво сильной гармонией и энергетикой… Словом, «Анна» - было его любимым женским именем. Но здесь и сейчас об этом не хотелось упоминать. Ему показалось на какой-то миг: признайся он – и попутчица придумает, что так ее называла в детстве бабушка, или что по паспорту она вовсе не Ольга, что это просто творческий псевдоним, что она была крещена Анной, что Анной звали ее трагически погибшую обожаемую мать… Да еще неизвестно сколько лживый уловок, чтобы подцепить понравившегося сентиментального мужика! И потом… эта его необъяснимая любовь к имени «Анна» - она была такой личной, такой глубокой. Открой ее – откроешь саму свою душу. А делать этого перед Ольгой Калиновской Владимиру почему-то не хотелось. ДЕНЬ День обещал быть долгим. По крайней мере, насколько могут быть долгими короткие зимние дни. Ольга так и эдак прокручивала в голове полученную информацию. Никакой Анны. Вообще. Ни одной. За всю жизнь. Разумеется! Была бы, встретилась бы хоть раз – и он бы не смог забыть ее до последнего вздоха! Женщина опустила голову: до последнего вздоха, с ним по-другому не бывает… Тот, кто любит по-настоящему, кто так же сильно любим взамен, заслуживает счастья… А она? Чего, кого – она заслужила? Весь день попутчики вели непринужденную беседу, Владимир шутил, рассказывал забавные истории, неторопливо попивая отвратительный вагонный кофе, и с честными глазами убеждал Ольгу в правдивости всех этих нелепиц. Кот недоверчиво поглядывал в ее сторону. Эти зеленые глазищи, будто прожигающие насквозь, женщине совсем не нравились. Да и давно забытая аллергия на кошачью шерсть начинала давать о себе знать. Калиновская горько усмехнулась на очередной анекдот, а на самом деле собственной мысли. Вот уж воистину: что русскому хорошо, то немцу, хотя скорее поляку, - смерть. Анна любила котов. Очень. - Ну, вот… Что-то я засиделся… - Владимир потянулся за зажигалкой, хрустнув костями позвоночника. – Пойду, проветрюсь. Оленька, приглянете за моим зверем? - Конечно! – красавица-полячка отсалютовала ему стаканом с крепким чаем. – Можете не беспокоиться, Вольдемар! Мужчина фыркнул еле слышно, такая форма его княжеского имени совершенно не нравилась. Однако же ничего не сказал, молча вышел, прикрыв за собой дверь купе. Ольга осмотрелась в поисках своего Cosmo, припасенного для утомительной поездки. Как непривычно читать женский журнал, путешествуя в компании с таким красавцем! Впрочем, она уже приняла решение. Этот Владимир – ее последний шанс. Она будет с ним столько, сколько понадобится, и достигнет желаемого. Он еще пытается оттолкнуть ее. Глупый… Не знает пока, что хочет того же самого! Да уж… Интуиция – явно не в числе сильных мужских сторон. Глянцевые фотографии быстро надоели, столь чуждая зимнему времени, почти июльская духота изнуряла и раздражала. Кошачья шерсть буквально забивала дыхание. Женщина резко дернула ручку, и дверь с треском открылась. Владимира в проходе не было, в тамбуре – в самом конце вагона – тоже не наблюдалось. Она подошла к окну и отвела потрепанную занавеску. Поезд стоял на какой-то провинциальной облезлой станции, и Ольга почти неосознанно поморщилась. Ей всегда претило убожество и грязь русской глубинки. Вечерело, густые зимние сумерки быстро опускались, поглощая окрестности. У двери вагона толпились пассажиры, проводница, изрядно скучающая, пыталась подавить зевок, проверяя очередной билет. Ольга несколько секунд вглядывалась в толпу, а потом просто рванулась к купе. Решение пришло мгновенно. Одно-единственное возможное. Вот уж действительно он – тот самый последний шанс. Такой неожиданный, больше похожий на… чудо?! Она схватила дремлющего Лучика. - Прости, блохастый, но я же стерва, верно?.. Стараясь держать животное так, чтобы избежать его острых когтей, Калиновская с немалым трудом открыла окно… и выбросила жалобно взвывшего кота на асфальт перрона. Морозный воздух даже не успел попасть внутрь. Шум выпущенного каким-то электровозом пара заглушил все звуки. *** - Где он? Куда он делся?! – Корф чуть не сорвал дверь, в очередной раз громыхнул нижней полкой, сметая находившиеся там вещи. – Где мой кот?! - Мне правда жаль, Владимир… - полячка была само смирение. – Я вышла… мне нужно было… в… дамскую комнату. Срочно! А пришла – и его уже не было… Оправдания Ольги звучали довольно жалко, он не верил ни единому слову. Вагон казался ему совершенно пустым: среди нескольких десятков людей не было его единственного пушистого друга. Между тем, поезд отправился. Стемнело. ВЕЧЕР Совсем неожиданно вокруг будто повеяло весной: стойкий запах мяты и ромашки заплясал в воздухе, проникая в купе даже через плотно захлопнутую дверь. Повинуясь непонятному чувству, Корф медленно выглянул и обомлел. В самом прямом смысле этого слова… Хрупкая, как подснежник, тоненькая, маленькая, красавица с небесно-голубыми глазами и золотом волос, заплетенным в небрежную косичку, едва ли не из последних сил тащила по проходу огромный чемодан, в то же время пытаясь поудобнее перехватить рукой пушистого серого кота. Лучик фыркал, недовольно мотал хвостом, урчал и забавно шевелил усами. Но, похоже, покидать рук незнакомки не собирался. - Бедненький… Кто же тебя так, а? - голосок девушки, тихо звучавший в общем шуме скоростного поезда, был таким мягким и нежным, что сердце Владимира оборвалось в тот же миг. Даже если бы вокруг была кромешная тьма, вечная, навсегда, он бы всё равно влюбился. В ее ласковый голос, в ее неторопливые, полные истинной грации движения, в плавный изгиб шеи, в шелк волос, в весенний запах. В то, что можно осязать, чувствовать, ощущать сердцем, а не глазами. Он шагнул навстречу: - Девушка! – чуть ли ни крикнул с высоты своего роста. Красавица вздрогнула и отпрянула, потом несмело взглянула на него. - Ч-что Вам нужно? – голосок совсем дрожал. Это в первый раз девушка реагировала на него подобным образом. Мужчина склонил голову, извиняясь за поспешность и грубость, с которой начиналось их знакомство. Он хотел, чтобы всё было по-другому, совершенно по-другому. - Кот. – Владимир улыбнулся самой очаровательной из своих многочисленных улыбок. – Это… мой кот… Лицо незнакомки преобразилось, лучистые глаза вспыхнули смесью растерянности и гнева: - Почему же Вы не следите за своим животным?! Он, бедняжка, видимо, выпал из окна, совсем испугался, а Вы… Вы… Вы даже не спохватились, не начали искать!... Она умолкла, смущенная и взъерошенная, словно маленькая птичка, рискнувшая высказать все обиды таких же маленьких птичек первому встречному коршуну. Наверняка, Корф и был для нее кем-то подобным. Плевать! К тому моменту он совершенно точно решил: не отпустит ее, не отдаст никому, ни на шаг не отойдет от смелой малышки, так неожиданно повстречавшейся на границе дня и вечера, грусти и отчаянья. Не говоря ни слова, он забрал из ее рук чемодан. - Где ваше купе? - Предпоследнее, - прошептала девушка, совершенно растерянная, и кивнула в неопределенном направлении. - Тогда… пошли? Хорошо? Ее ресницы задрожали, головка склонилась, и первая улыбка, робкая, прозрачная, словно несмелый зимний рассвет, озарила милое личико. Она была не против. - Ну, вот… мы и на месте… - в словах красавицы прибавилось смущения и грусти. Пустое купе, без навязчивых попутчиков, подсказало верное решение, и Владимир плюхнулся на сидение: - Я так устал! Вы же не прогоните меня, добрая прекрасная незнакомка? – его серые глаза лукаво прищурились, прожигая насквозь покрасневшую девушку. - Нет… Что Вы? – она встрепенулась и поспешно отдала ему кота. – А как его зовут? Ее губы, мягко произносящие вопрос, были всем, о чем сейчас думал Корф, потому смысл сказанных слов он уловил не сразу. Пришлось переспросить: - Прошу прощения? - Мне просто… интересно, как зовут… Вашего кота… – в конец смущенная, она буквально выдавила из себя последнее словосочетание. - Лучик. – Мужчина почесал любимца за ушком. – А меня Владимир. А Вас..? - Анна… Он даже не удивился. Только это имя могло быть у его будущей жены. Лучик игриво потерся о хозяйский рукав, словно прося разрешения, и спрыгнул на пол, к ногам своей спасительницы. Девушка наклонилась, провела тонкими пальчиками по мягкой серебристой шерстке. - Он настоящий красавец… - и вздрогнула, чуть не сравнив его в этом с хозяином. Владимир склонил голову, соглашаясь, и грустно протянул: - Ему нужна хозяйка… Анна засмеялась, на сей раз открыто и без прежней неловкости. Как же волшебно она смеялась! - Зачем? Ведь у него же есть Вы. - Я – его хозяин, – объяснил Корф, пытаясь удержать на лице серьезную мину. – А Лучику еще нужна хозяйка. Без хозяйки – никак! Он понимал, что несет дикую чушь, что выглядит и ведет себя крайне глупо, и, тем не менее, каждая секунда, проведенная рядом с Анной, убеждала его в правильности принятого решения. Время, казалось, превратилось в тягучий влажный песок, медленно пересыпающийся в часах. Сердце стучало всё чаще и чаще. Оба сердца стучали. На очередном повороте поезд немного дернуло, от неожиданности девушка потеряла равновесие и свалилась прямо в его объятья. Владимир ждал этого – молил об этом, обращаясь ко всем известным ему высшим силам. Он столько всего хотел сказать ей, нечаянно, негаданно, нежданно обретенной… Но когда Анна оказалась в его руках, все мысли и слова исчезли. Остались лишь ее губы, которые мужчина тут же накрыл своими. Она была неопытной, мягкой и сладкой, пахла полевыми цветами, обнимала его за шею и дрожала всем телом. Сначала она хотела вырваться, но он не отпустил, а потом сдалась и прильнула к Владимиру еще теснее. Совсем близко. Он с трудом оторвался от губ Анны. - Прости, маленькая… – отдышаться было еще труднее. И было непонятно, за что он просит прощения: за поцелуй, за несдержанность или за то, что сейчас должен уйти. Девушка смотрела на него широко распахнутыми глазами, с застывшим в них немым вопросом, и Корфу стало откровенно стыдно. Она же маленькая глупышка, потому и думает, что он уходит навсегда! - У меня там… вещи. Остались. Я сейчас! Он схватил ее за плечи и быстро поцеловал. Глубоко и крепко, словно на прощанье. А сам вернулся через пару минут. Забросил наверх спортивную сумку и пихнул Лучика в корзину: - Посиди-ка тут, дружище! Впереди было еще несколько часов пути – несколько часов, чтобы узнать всё-всё о ней, чтобы она узнала о нем всё, что пожелает. Всё, кроме того, что он ехал, прощаясь с жизнью, - ведь он нашел будущее. И больше не откажется от него – никогда. Стало быть, служба по контракту отменяется! *** - Анечка, проснись, мы уже приехали… - Владимир ласково поцеловал в висок дремлющую девушку. Она сонно взглянула в окно: - Ну, вот… Полпути проспала у тебя на плече и пропустила самое интересное! У тебя, наверное, от сидения в такой неудобной позе всё тело затекло. Извини… Владимир усмехнулся: неужели она и правда чувствует себя виноватой? Да разве мог он представить большее счастье, чем сидеть, обнимая ее, уснувшую, прижимая к себе, и охранять ее сладкий сон?! Без тени смущения он самодовольно заявил: - Вовсе нет. И вообще, моё тело на многое способно. Скоро узнаешь. Анна вспыхнула и отвела взгляд, что развеселило Корфа еще сильнее. Прежде чем поцеловать маленький носик, он прошептал: - Ты очаровательно краснеешь… Выйдя из вагона, Владимир еще раз оглянулся. Любопытно, куда делась его попутчица, Ольга? Когда он возвращался в своё купе за вещами, женщины там уже не было… ЭПИЛОГ Она сидела в маленьком кафе и неторопливо пила крепкий чай. Она любила чай. Впервые за такое долгое время в висках перестал стучать мерзкий старушечий голос: «Будь ты проклята! Проклята! ПРОКЛЯТА!!!» Ольга отчетливо вспомнила то утро, когда Анна, в сопровождении вездесущей Польки, открыла дверь в спальню барона и с ужасом увидела своего возлюбленного в объятьях полячки. Владимир, крепко спящий после попойки и снотворного, даже не подозревал, что в тот момент потерял свою бывшую крепостную. Навсегда. Когда он проснулся, Калиновская, уверенная в правильности собственных методов, пыталась склонить его к браку, взывала к дворянской чести и благородству. Только в его мыслях не было места другим женщинам. И в его сердце. И в его душе. Потом эта история с Лизой… За поисками княжны барон не заметил исчезновения Анны. Знай он, что, мучимая болью и ревностью, девушка убежала из усадьбы, заблудилась в лесу и бродила теперь по нему в поисках выхода, - он бы мир перевернул, но вернул ее. Да только не судьба… Когда тело Анны нашли, он чуть не умер. Прямо там, у ее ног, обледеневших за морозную ночь. В тот миг Ольга поняла, насколько сильна, насколько вечна, насколько бесконечна была его любовь. Поняла и осознала свою вину. Но уже было слишком поздно. Барон Корф похоронил возлюбленную и уехал. Говорили, что на Кавказ. Как бы там ни было, а больше о нем никто ничего не слышал. Для Ольги же время остановилось, замерло вокруг, вместе со словами старухи ведьмы из двугорского леса. Сычихи, кажется… О да! Точно! Сычихи! «БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!!! НА ВСЕ ВРЕМЕНА!!!!» И она была! Видит Бог – проклятье преследовало польскую панну. Сама смерть обходила ее стороной более полтораста лет. И вот, наконец, силы небесные смилостивились. Она повстречала их снова – уже не барона и его бывшую крепостную. Но какая разница? Главное – их. Владимира и Анну. В том, что девушку зовут Анной, Калиновская даже не сомневалась уже тогда, когда увидела ее из окна, протягивающую билет проводнице. Анна всегда любила животных – не смогла и сейчас пройти мимо испуганного серого кота, выпавшего из окна поезда. Ольга довольно прищурилась: она всё верно рассчитала. И всё исправила. На сей раз она не испортила, а именно исправила. Барон или нет, Владимир Корф никогда больше не отпустит свою Анну. - Dziękuję wam bardzo…* - благодарно прошептала она, взглянув в темное небо, и с блаженной улыбкой на губах закрыла глаза. КОНЕЦ ______________________ * «Спасибо вам большое…» (пол.)