С новым счастьем

Рейтинг: PG Герои: Анна, Владимир, Татьяна, за кадром – Долгорукие и СержНата Пейринг: ВА От автора: рассказ к новогодней угадайке-2010 вдохновился благодаря моему же коллажу "Жаркая зима", стоило лишь на него посмотреть новым свежим взглядом Белокурая круглолицая девушка с тихим стоном повернулась, пытаясь дотянуться до чашки с водой. - Танюш, я сама! – ее подруга подбежала сразу же, заметив в открытую дверь кухни, и с укором покачала головой. – Доктор же сказал: никаких лишних движений. - Ань, но я так не могу, - негромкий голос был полон сожаления и грусти. Анна улыбнулась еда заметно: подруга привыкла не просто работать – крутиться, как белка в колесе. Что неудивительно. Легко ли поднимать в одиночку маленького сынишку, да еще в такое тяжелое время? - Таня… - девушка присела на табуретку, ласково взяла подругу за руку, - ну почему ты не хочешь, чтобы я тебе помогла с работой? Или хотя бы позволь ему позвонить… Лицо Татьяны, обычно светлое и приветливое, враз словно заледенело. С губ сорвалось решительное: - Нет! – и Анне пришлось отступить. Она виновато опустила голову. Знала же, как болезненны воспоминания об отце Пашки… Он был первой Таниной любовью и, пожалуй, единственной. Вот уж поистине: любовь зла. Сын генерального директора фирмы, куда юная провинциалка устроилась на работу, сначала показался волшебным принцем из сказки – нежным, бережным, заботливым. Однако, потом… Потом он так и не смог отказаться от выгодного брака, без воззрений совести оставив беременную любовницу. «Будут проблемы с деньгами – звони…» - краснея и бледнея, пояснял он при последней встрече. Но уже тогда Татьяна, понимающе кивнув, вздернула подбородок: «Не стоит беспокоиться, Андрей… Петрович». С этого и начались ее неприятности: боясь огорчить невестку, отец Андрея уволил секретаршу, как говорится, без выходного пособия. Взял другую – себе по нраву… Поиски работы не увенчались успехом, девушка слишком долго перебивалась с хлеба на воду, едва не умерла при родах, но всё равно не отчаивалась. Трудилась на нескольких работах, чтобы покупать сынишке хотя бы самое необходимое, взялась приглядывать за старушкой, и та, умирая, переписала на Таню свою старенькую «двушку». Именно в то время Анна ее и встретила. Они жили в одном подъезде, но едва ли представляли о существовании друг друга. Пока однажды Анна не потеряла ключи и, поняв, что забыла мобильник на работе, не постучала наобум к первым же попавшимся соседям – хотела позвонить слесарю из ЖЭКа… Дверь открыла миловидная молодая женщина с двухлетним мальчуганом на руках, тут же впустила незнакомку, узнав о ее проблеме. Торопливо набирая нужный номер, Анна осмотрелась и поразилась: неужели сегодня, в начале 21 века, еще ТАК живут? Нет, семья самой Анны не была супер обеспеченной, они жили достаточно скромно, но чтобы так… Появилось желание помочь этой несчастной уставшей девушке хоть чем-то – вскользь, невзначай, словно это и не помощь вовсе, а просто небольшая услуга. Затем завязалась дружба. Таня не принадлежала к тем людям, которые умеют лишь жаловаться на жизнь, ноют и плачут, выпрашивая у судьбы подачки и подарки. Она только улыбалась неприятностям, правда, улыбка выходила немножко горькой, но… Всё не слёзы, жалобы – этого Татьяна не любила. С работой не слишком ладилось. Анна то и дело предлагала помочь с этим тоже, но подруга отрицательно качала головой: «Сама справлюсь…» Так и жили… И вот эта глупая болезнь! Язва, которую необходимо прооперировать. Разумеется, все расходы Анна взяла на себя. Но ведь переживала за подругу неимоверно! А тут еще перемены на фирме, новое начальство, хозяин-немец со странными правилами и порядками, к которым коллектив никак не мог привыкнуть. Впрочем, даже не это злило Анну больше всего. В конце осени у них появился новый финансовый директор… Вошел в зал заседаний, когда она как раз докладывала о работе, проделанной в PR-секторе. Опоздал на полчаса к началу собрания акционеров, между прочим! Сверкнул белозубой улыбкой, небрежно развалившись на стуле по правую руку от генерального, и начал пристально разглядывать присутствующих. На ней серые внимательные глаза задержались особенно долго. Вздрогнув, девушка едва переборола неловкость и продолжила доклад. Как только она села на место, топ-менеджер представил новоприбывшего: - Прошу любить и жаловать, господин Корф. - Еще один фриц… - не стесняясь в выражениях, громко протянул начальник отдела рекламы и хохотнул в сторону. – Учи русский, господин Корф! - Не думаю, что это задача первой необходимости, - спокойно ответил финдиректор и, чуть помолчав, добавил. – Можете называть меня Владимир Иванович… Тогда всё свелось к дружескому подшучиванию над рекламщиком, сотрудники облегченно выдохнули в надежде, что Корф не станет держать зла за этот инцидент. Он и в правду оказался обходительным и галантным, сразу же очаровал всю женскую половину коллектива фирмы. Но по какой-то совершенно непонятной причине Владимир Иванович невзлюбил Анну. Вернее, сначала он пытался создать хотя бы видимость нормальных отношений, даже оказывал определенные знаки внимания, но девушка, в конец смущенная горящим взглядом серых глаз, невероятно глубоким и притягательным, то и дело отвечала невпопад, пока, в итоге, позорно не опростоволосилась, заявив галантно пропускающему ее вперед Корфу, что она принципиально не смешивает работу и личную жизнь. Красивое лицо финансового директора тут же превратилось в насмешливый хищный оскал. - Что я слышу?.. – вполголоса промурлыкал он, наклонившись к изящному девичьему ушку. – Вы надеетесь на личные отношения? Анна залилась краской и позорно ретировалась в свой кабинет. Она еще долго не решалась показываться на глаза высокомерному сотруднику, когда же производственная необходимость свела их на очередной летучке, пришлось с некоторым разочарованием отметить, что отношение Корфа к ней радикально изменилось. Не было ни теплоты во взгляде, ни ласковой немного грустной улыбки, открывающей милые ямочки на щеках. Строго очерченные скулы немного бледнели, стоило мужчине случайно встретиться взглядом с хрупкой белокурой сотрудницей, уголки губ чуть подрагивали, выдавая то ли неприязнь, то ли раздражение, и Владимир Иванович тут же опускал или отводил глаза и поспешно уходил, сославшись на важные дела. Самым мерзким в этой ситуации оказалось то, что Анна довольно скоро поняла: ей было приятно ненавязчивое внимание Корфа, она ждала его негромкого приветствия, да и вообще – он… нравился ей… Она боялась этого странного чувства, так непозволительно похожего на ощущение тихого светлого счастья. И что же? Оттолкнула, отогнала невольного виновника этого сладкого ощущения… В пору было бы казнить себя за глупость, но Анна – так уж повелось – привыкла никогда ни о чем не жалеть… - Анечка, можно мне подняться? Хоть на минутку! – умоляющий голос Татьяны оторвал Анну, будто вырвал из нелегких воспоминаний. Она тут же приняла вид строгой медсестры. - Нельзя, даже на секундочку нельзя! – но не смогла казаться строгой слишком уж долго. – Ты же выздороветь должна, дорогая! Пойми, важно не тревожить швы… - Ладно уж, понимаю, - Таня немного разочарованно вздохнула и притихла под одеялом, не сводя с подруги удивленного взгляда. – А-ань, а почему это ты постоянно у меня живешь? Даже ночуешь… Анна неловко пожала плечами. - А кому же за тобой приглядывать? – улыбнулась чуть заметно. – Не Пашке ведь. А так… я… и… вот… Она редко говорила так нескладно и несвязно, Татьяна нахмурилась, выслушав сбивчивые объяснения, и сжала тонкие пальчики подруги. - Что-то произошло? Опять тебя Корф донимал? Рассказывай! - Нет же, ничего таково! – поспешно заверила Анна, отмахиваясь. – Ой, кажется, молоко закипело. Я сейчас! Маленькой птичкой она выпорхнула в кухню, в последний миг успев выключить конфорку под вспенившимся молоком, и тяжело опустилась на стул. Она может сколько угодно скрывать правду от Тани и прятаться в этой облезлой бедной квартирке, но от себя-то не сбежать! Не произошло ли чего – интересуется сердобольная Таня. Не произошло… Как же?! Это случилось на Рождество. Вернее, двадцать пятого декабря, на Католическое Рождество, которое новый шеф едва ли не в приказном порядке распорядился отпраздновать. Впрочем, сотрудники не слишком протестовали: вовсе не лишний законный выходной, да еще в то время, когда по всей стране активно подводятся итоги месяца и года, а народ разрывается между запаркой на работе и подготовкой к наступающим праздникам. Корпоратив выдался и вправду шикарным, новое руководство явно не поскупилось: шампанское лилось рекой, напитки и закуски на любой вкус, приятный аромат хвои смешался с горьковато-сладким запахом шоколадных десертов. Расслабившись и поддавшись волшебной атмосфере праздника, Анна выпила немного лишнего. По крайней мере, ей так показалось… Разумеется, садиться за руль в подобном состоянии нельзя, потому самым благоразумным выходом было бы вызвать такси. Но хмель задорными пузырьками игристого вина ударил в голову, напрочь сметая рассудительность и привычную практичность. Девушка, смеясь, попрощалась с коллегами, кое-как натянула пушистую меховую шубку и направилась к лифту. Морозная декабрьская ночь встретила мелким снежком, припорошившим тонкий лед, праздничными огнями и, как ни странно, полным отсутствием свободных такси. Не рассчитывавшая так долго стоять на морозе, Анна уже через пять минут поджала озябшую ножку – изящные туфельки на шпильке хороши для вечеринки, но совершенно непригодны для ожидания на заснеженной остановке. Когда она уже собиралась вернуться в офис, рядом притормозил частник. Дверца салона приоткрылась, и знакомый бархатный голос предложил: - Садитесь, Анна, в ногах правды нет. Девушка медленно развернулась. Сначала нежная, немного грустная улыбка Владимира Ивановича показалась обманом затуманенного хмелем и холодом воображения – словно мираж в знойный полдень посреди песков пустыни. Но это видение было таким реальным, таким настоящим – Анна благодарно кивнула головой, садясь в машину, и захлопнула за собой дверцу. В салоне было очень тепло. А, может, это улыбка Корфа так согревала, расставляя пылать щеки, ладони и даже уши? - Вам повезло, что Родниковая перекрыта из-за аварии, - негромкий и привычно насмешливый, его голос заполнял пространство, - иначе так и стояли бы в своей… хм… неподходящей обуви. - Это туфли из последней коллекции! – невесть на что обидевшись, запротестовала Анна. Он не стал спорить. Анна же не успела удивиться, когда они подъехали к ее дому. Мужчина быстро сжал маленькую теплую ладошку. - Вы позволите? – с ловкостью хозяина грядущего года он выскользнул из автомобиля, обошел его и галантно открыл дверцу своей очаровательной спутнице. Девушка торопливо вылезла, опираясь на протянутую руку, и, лучезарно улыбнувшись, поблагодарила шофера. Затем повернулась к финансовому директору. Он всегда казался Анне слишком высоким – даже сейчас, несмотря на высокие каблучки, пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть в морозном подсвеченном полумраке его лицо. Владимир озорно прищурился, поддерживая ее под локоток: - Может, пригласите меня на чашечку чаю? – обычно серые, а сейчас темные с золотистым отблеском новогодних иллюминаций, его глаза блеснули из-под вопросительно изогнутых бровей. Девушка насторожилась и покачала головой: - Не думаю, что это… уместно. Давайте в следующий раз. Сказала – и прикусила губку, ожидая чего-то, вроде насмешливого «Вы надеетесь на следующий раз?». Корф и, правда, хотел ответить, но, видимо, передумал, помолчал, а потом вдруг притянул Анну к себе, придерживая ладонью золотоволосую головку, и прильнул к ее удивленно раскрывшимся губам… Снег падал весь предыдущий день, мягко ложился на тротуары и мостовые, но Анне показалось: скользкая, словно стекло, земля ушла из-под ног. Коленки предательски задрожали, как на быстрой летящей карусели, закружилась голова – наверняка, от выпитого вина! Она испугалась – снова безумно испугалась непонятных и новых, невозможных, ненужных, своих ощущений, со всей силой, отпущенной тонким изящным ручкам, оттолкнула мужчину, хлестнув по лицу горячей пощечиной и ледяным: «Не смейте!» - и позорно сбежала, скрываясь от него – от его рук и губ, от его сладкого поцелуя и надежных объятий, лишь перестуком каблучков оставшись на морозной, покрытой укатанным снегом асфальтированной дорожке. Заснуть тогда так и не удалось… Стоило закрыть глаза – Владимир склонялся к ее лицу, прикасался ласковыми теплыми губами, стирая дрожь с ее щек. Уже утром возникло непреодолимое желание снова видеть его, улыбнуться немного растерянно в ответ на внимательный серый взгляд, извиниться за вчерашнее, пригласить его на чашку кофе в знак примирения… А потом… Потом просто плыть, куда понесет мерная волна судьбы, куда понесут его руки, куда вознесут его поцелуи… Увы, придумать до конца, продумать в деталях эту ослепительно-прекрасную картинку Анне не дали. - Анютка, ты уже решила, куда полетишь на Новый год? – затараторила в трубку неожиданно позвонившая сотрудница, Ольга Калиновская, и тут же, не позволив собеседнице ответить хотя бы на один из поставленных вопросов, протянула. – Ох… жаль, что ты вчера так рано уехала… Пропустила такое! Полька из финансового отдела подрулила сразу после твоего ухода, в та-а-аком прикиде… Видела бы ты… Анна только хмыкнула, скептически изогнув бровь: - И откуда это у вчерашней секретарши деньги на дорогие тряпки? - А то ты не знаешь! – Ольга хихикнула и понизила голос, так словно их телефонный разговор кто-то подслушивал. – Ее же, небось, любовник обеспечивает по-всякому. - Да ну? – не то, чтобы Анна не поверила, просто Полина всегда была падка на мужиков, но так и не успела еще встретить хоть мало-мальски стоящий вариант. Калиновская бесцеремонно перекривила ее: - Да ну… Я тебе говорю, так и есть! И что Корф нашел в этой развязной особе из какой-то богом забытой деревни Хацапетовка? Возится с ней… Внутри всё болезненно сжалось и… остановилось. Так бывает, когда прогуливаешься по солнечному бульвару, с улыбкой наблюдаешь за пестрой толпой прохожих, а потом вдруг замираешь, обрывая движение, - сердце прихватило. И дышать враз становится нечем. Да и… не за чем… И невесть откуда берутся силы, чтобы не совсем уж жалко переспросить: - Корф? И услышать в ответ свежую сплетню: - А то! Полька же в последнее время только треплется в курилке, что о сказочном сексе с Корфом прямо на его рабочем столе! Анна не курила. Вообще. А еще искренне полагала, что девушка сигаретой в зубах – не только вредно, но и грубо, вульгарно, некрасиво. Потому она не ходила в курилку, стало быть – не слышала последних новостей… - Я полечу в Египет. Быстро и резко, как заученная фраза из школьного спектакля. Ольга даже присвистнула: - Чего так кричать-то? Ты же прошлым летом была. - Понравилось. – И опять без тени эмоций. – Еще раз хочу. Пока, Оль, буду собираться. Анна бережно опустила телефон на тумбочку у кровати и села, чинно сложив руки на коленях. Подумаешь, ничего необычного ровным счетом не произошло. Красавчик-сердцеед решил добавить к своему послужному списку еще одну конторскую недотрогу, не более. И что же, если душа рвется на части, а в груди кровавым комком стоит замершее дыхание? Надо просто забыть. Переждать. Успокоиться. А главное – дать понять ЕМУ, что тот поцелуй был лишь игрой, холодной игрой расчетливой стервы. Девушка вздохнула: при всем ее желании нелегко принять ее за подобную особу. Что ж… тогда… Судорожно пальцы снова сжали черный корпус мобильника. - Катерина Дмитриевна? Да, это я. Всё нормально, просто… приболела. Может быть. Да. Нет. Не знаю. А можно? Спасибо вам большое. Сброс. - Алло, Сережа, ты мне должен, помнишь? Хорошо… Оформи мне отпуск задним числом – и мы в расчете. Мне всё равно, как, я знаю, что ты такое делал. Для Натали. Мне все равно. Пусть. Не смогу, завезешь сам. Я улетаю в Таиланд через три дня. На экзотику потянуло. И я тебя люблю. Пока. Сброс. И тишина в трубке. Внутри тоже тишина, только боль еще постанывает едва различимо. Но и она умрет – только немного подождать. И ничего больше не будет… Она зарылась в свое одиночество, как маленький котенок, выброшенный на улицу поздней осенью, зарывается ночью в опавшую холодную листву, чтобы хоть немного согреться. Спряталась от всего, что происходило вокруг нее да и в ней самой. Отключила телефон. Сняла с карточки побольше наличных. Достала на случай походов в магазин или больницу старый темный парик, в котором когда-то играла Джульетту, еще в школьные годы посещая драмкружок. И закрылась за исцарапанной дверью скромной Таниной квартиры. И так уже продолжалось довольно долго… Старый дисковый телефон позвонил настолько громко, что Анна невольно вздрогнула. Тут же до нее донесся слабый голос подруги. - Совершенно верно, Татьяна Веревкина, слушаю вас. Девушка поднялась и аккуратно перелила молоко в чашку. Достала мед и масло из холодильника. Скоро прибежит Пашка – по позднего вечера с друзьями гоняет по снегу: лыжи, санки, импровизированный хоккей. Сорванец… Хорошо, что телефон стоит рядом с кроватью – Танюша привыкла жить одна, все вокруг тоже к этому привыкли и, возможно, присутствие чужого человека кого-то насторожит. Где-то на самом краю сознания вспыхнула, как звезда в темном небе, мысль о том, что если позвонит Владимир Иванович... Впрочем, он не позвонит. Мысль вспыхнула – и тут же погасла. - Аня! – раздался, пронесся громом по квартире отчаянный вымученный крик. Татьяна металась по кровати, пытаясь встать, но не имея для этого никаких сил. Анна со всей мочи сжала ее плечи, заставляя хоть немного затихнуть: - Что? Что произошло, Тань?! Ради бога! - Паша, Пашенька, сыночек… В больнице… Его сбила… машина, у горки, он… санки! И… он… его… Женщина была на грани истерики, всё рвалась в эту самую больницу, но ведь просто необходимо узнать хотя бы, куда бежать. Подруга снова настойчиво уложила ее на подушку. - Кто звонил? - Это Филиппова. Мама Пашиного друга. Митька пришел домой и рассказал… - больше двух-трех слов Татьяна, к сожалению, связать не могла. - Есть ее телефон? - Чей? – глаза, наполненные слезами, казались каким-то мутноватыми, безумными. - Этой Филипповой. - Там, - слабо махнула рукой. – В записной книжке. Аня… Анна уже не слышала, набирая нужный номер. Странное дело: когда речь шла о ней, она могла замкнуться в своей беде, будто моллюск в скорлупе, но необходимость помогать в трудную минуту другим возвращала ее к жизни. Быстро выяснив, что же произошло, она натянула пальто. Забыла в спешке глупый парик, но разве о нем могла идти речь в такую минуту?! Зато прихватила деньги: на такси, врачу, медсестрам, за рентген – да мало ли что?! Успела накапать успокоительного полуживой Татьяне. Павел ведь и ей был как сын… Или, по крайней мере, родной племянник. Он катался с друзьями на санках с небольшой горки у парка. Разогнавшись по накатанному снегу, выехал на проезжую часть и даже глазом моргнуть не успел – проезжающий автомобиль сбил его тут же. Перепуганные мальчишки разбежались, кто куда, нарушитель скрылся, даже не притормозив. Еще не известно, чем бы дело закончилось, если бы не случайный свидетель. Мужчина из «клевой тачки» остановился, на месте осмотрел мальчика и, крикнув подошедшему испуганному Митьке, что поедет в ближайшую больницу, уложил Пашу на заднее сидение. Доехал ли? Успел ли? Всё ли хорошо?! И где этого человека теперь искать, как благодарить – он ведь спас Пашеньку! Анна надеялась, что спас. Молилась об этом. И губы слабо дрожали, проговаривая заученные в далеком детстве слова простенькой молитвы. Несмотря на зимнее скользкое время, в районной травматологии было отнюдь не многолюдно. Серьезная медсестра сообщила что-то по телефону, положила трубку и улыбнулась запыхавшейся Анне: - У вас что-то срочное? - Д-да… - прерывистое дыхание вырвалось с легким хрипом, - у вас должен быть мальчик. - Тогда вам в детскую консультацию, мы принимаем только взрослых, - медсестра пожала плечами, возвращаясь к записям в какой-то учетной книге. Анна же совсем сникла. - Но я была там, никто не поступал… - говорить уже не слишком хотелось. - Возможно, вы перепутали? Не в ту больницу приехали? Куда должны были привезти вашего ребенка? - Я не знаю! – а потом еще, совсем тихо, - не знаю… Девушка оторвалась от записей. - Подождите-ка… Светлана Петровна! Дородная женщина выглянула из-за угла стены, сразу за аквариумом с рыбками. - Что, Люсенька? - Там был какой-то переполох пару часов назад. Привезли ребенка вроде. Мы его взяли или отправили в детскую? - Да у нас он, - старшая медсестра прожевала кусок ватрушки, - его мужчина привез, такой представительный, очень волновался. Уж не знаю, как именно, но уговорил Семеновича оперировать. - Какой мальчик?! – Анна вскинулась мгновенно, прижав руки к груди в немой мольбе. - Маленький такой, лет шесть, волосы темные. Его еще машина сбила, переломы, гематомы… - Светлана Петровна покачала головой. – Бедный ребенок… - Я… куда я… Где можно? - Ну, полно, полно, мамочка, всё хорошо будет. У операционной можете подождать. Кстати, там мужчина этот, что привез. Тоже ждет. Волнуется… Анна побежала, куда сказали, не разбирая дороги. Остановилась только в конце коридора – специальный указатель предупреждал, что дальше разрешено только мед. персоналу. В несильно освещенном помещении царил неприятный полумрак. Спиной к ней у окна стоял темноволосый мужчина. Напряженными руками упираясь в подоконник, он сам походил на ожидание, у девушки даже мысли не возникло, что это может быть не он. Тот самый… Случайный свидетель, не посчитавший ненужными хлопотами необходимость остановиться и подобрать сбитого незнакомого ребенка. На негнущихся ногах она подошла ближе. Но он, казалось, даже не заметил ее присутствия. - Прос-стите, - неловко заикаясь, обратилась она и прикоснулась к его руке – чуть выше локтя. – Это вы привезли Пашу? Ну… того мальчика, которого сбила машина? Вы и представить не можете, как сильно… Он обернулся. И ее сердечко бешено заколотилось, срываясь в бег. Он вопросительно взглянул на нее, так словно не верил своим глазам, кивнул, что-то неслышно прошептав, а потом вдруг порывисто прижал ее к себе. - Анечка! – не позволяя сказать ни слова, принялся покрывать быстрыми поцелуями ее лицо, пылающие щечки, маленький холодный носик, глаза, которые грезились ему всё это время, стоило хоть на минуточку задремать. – Где же ты была? Я искал тебя, так искал, Аня! Едва живая, дрожащая, испуганная, она запрокинула голову, ловя его взгляд. О чем это он? Неужели… правда? И если так, что ему говорить? Рассказать, как сбежала и пряталась от него все рождественские каникулы? А по ночам просыпалась от собственных слез и снова о нем мечтала? Дурочка… Совершеннейшая дурочка! Она попробовала разомкнуть его руки. - Пусти меня… - почти неслышно, виновато потупившись, вздрогнув от его решительного: - Ни за что… Владимир прижался лбом к ее лбу, теплые губы ласково прикоснулись к шелковистой коже. - Я ведь чуть с ума не сошел… Одни говорят, ты в Египте, другие – в Таиланде, третьи – что болеешь и не скоро поправишься. А тебя нет нигде – пустая квартира. Маленькая моя, никогда больше тебя не отпущу… Старая обида накатила неожиданно, как воздушная тревога над безмятежной городской ночью. - Тебе что, мало твоей Полины? - При чем она здесь? – Владимир удивленно свел брови, но тут же расплылся в довольной улыбке. – Мне уже нравится, как ты меня ревнуешь. Анна хотела возразить. Хотела оттолкнуть нахала и убедить, что он ошибается. Хотела… Ах, да не всё ли равно, чего еще хотела девушка, разучившаяся верить в любовь, когда влажные мужские губы прижались к ее губам. Разве в этот раз она могла ему отказать? Они сидели на низкой скамейке, тесно обнявшись, до сих пор боясь расстаться даже на миг. Она еще шмыгала носиком, а он то и дело стирал с нежных щечек мокрые дорожки. - Глупенькая моя, - у его бережных поцелуев был вкус весенней улыбки, - неужели я правда похож на человека, который на столе... хм… развлекается с собственной секретаршей? - Я не знаю, - капризно надула губки красавица. – Может, и похож. Ты… похож на… - На кого? – осторожные пальцы отвели от ушка растрепанную прядку. Анна вспыхнула, но сумела выговорить чуть слышно: - На мечту… - Аня… - сжав в ладонях хрупкие девичьи плечи, Владимир рывком потянул ее к себе, но дверь операционной вяло скрипнула, открываясь. Пожилой хирург устало стащил с лица маску. - Ну, вот и всё. Мальчику больше ничего не угрожает. Вы родители? – обратился к застывшей на скамейке паре. Анна спохватилась первой, легко вспорхнула, бросаясь к доктору. - Я его крестная. - Я привез его сюда – просто… помог, - поднялся следом за нею Корф и тут же обеспокоено уточнил. – Денег хватит? Может, еще, за труды? Доктор с укоризной покачал головой. - Молодой человек… Лучше отвезите девушку домой – видите, как она измоталась? Мальчика перевезли в реанимацию. О нем позаботятся. Ах да… - врач взглянул на часы и улыбнулся, - по старому стилю уже наступил Новый год. С праздником вас! Анна машинально кивнула вслед уходящему мужчине, тут же почувствовала горячий поцелуй в шейку, и бархатный голос прошептал в самое ушко: - С новым годом, любимая, с новым счастьем… Конец