|
|
|
|
|
|
Автор: Маска Жанр: зарисовка Рейтинг: PG-13 Герои: Анна, Владимир, где-то в дымке последнего сознания ИИ и Андрей Долгорукий. Пейринг: ВА Пузырьки… Еще пузырьки… Много-много пузырьков… Барон Корф мутным взглядом с умилением смотрел на бокал в своей руке. Шампанское бурлило, искрилось, играло, кружилось… Боже! Как она кружилась в танце на том балу…Стоп! Она? Почему она? Откуда снова она? Ему ведь дела нет до новоявленной княжны, право слово. Он и вовсе забыл о ней. Забывает. Уже две недели забывает. Да так, что спиртного в доме скоро не останется. Владимир насупился. Ход собственных мыслей ему совсем не нравился. Стоило ли самозабвенно топить разум в шампанском, чтобы на дне бокала увидеть ее? Нет, он не сдастся этой маленькой… этой… этой… В конце концов, ему дела нет до ее ясных глаз, до шелковых волос, до дивных губ… Жаль, что он так и не узнал их вкуса. Пошатываясь, Корф встал с кресла и, бравым голосом крикнув: «За смерть памяти!», залпом осушил бокал. И тут же вновь потянулся к бутылке, которая оказалась пуста. - Закончилась… - философски заметил барон, - Это надо отметить, - и с энтузиазмом схватился за следующую. Новые пузырьки страстно прильнули к тонкому стеклу, а старые мысли опять завладели мужчиной. Впрочем, как обычно в две последние недели. Хотя началось все это, пожалуй, раньше. Правильно говорят – беда не приходит одна. Нет, они любят окружать вас толпами. Владимир теперь точно это знал... Сперва он лишился отца. Все рано или поздно теряют близких. Это до того неизбежно, что даже в некоторой степени банально. Только почему-то боли это не уменьшает. Странно… Он же знал, что отец слаб, что он стар в конце концов. Знал все это, но остаться один не был готов, ни капли. Приступ стал полной неожиданностью, и Владимир до конца надеялся, верил, что все образуется. А вот старый барон так, похоже, не считал. И, чувствуя приближение конца, решил покаяться. Уж лучше бы смолчал! Дрожащим, едва слышным голосом, перемежая речь мольбами о прощении, он поведал правду о рождении Анны. Девушка оказалась дочерью покойного князя Долгорукого и крепостной. Сказать, что новость ошеломила молодых людей – значит, просто промолчать. А барон тем временем торопился рассказать все. И о том, как помогал встречаться влюбленным, и о том, как забрал ребенка у матери. - Я знаю, - прохрипел он, - что поступил бесчестно. Но тогда лучшего выхода не видел. Марья Алексеевна не дала бы жить спокойно ни тебе, ни Марфе. Петр не сумел бы скрыть от жены твое существование, а, может быть, и вовсе бы решил удочерить. Затем он попросил Владимира позаботиться о будущем девушки. А потом… А потом в комнате остался только новый барон и рыдающая Анна. И все стало неважно. Он сам позвал ее после девятин. Не хотел, оттягивал момент, но все-таки позвал. Впервые тогда они заговорили о ее прошлом и будущем. И он поклялся, что исправит давнюю несправедливость, искупит свою вину за дурное обращение. Начал на следующий же день. Как сейчас помнит изумленные глаза Андрея, стоящего перед Анной, и сознающего, принимающего то, что это – его сестра. Впрочем, девушка неожиданно обретенному брату нисколько не уступала. Тоской резануло по сердцу, когда недоверие сменилось в глазах родственников неподдельным теплом. Тогда он понял, что теряет ее. Словно обладал мечтой, а она начала растворяться, таять от предрассветных лучей прямо в руках. И нет сил – помешать. Предчувствия не обманули. Наговорившись вдоволь (будто они и не виделись позавчера) брат с сестрой явились к Владимиру. Слегка торжественным тоном друг детства сообщил, что хочет забрать Анну домой. Костер полыхнул перед глазами. Домой! Будто не здесь она прожила почти всю жизнь. Будто не его отец воспитал ее. Да как Андрей даже думать о таком смеет. Разлучить их. Он же… Бессилие уступило место зарождающейся ярости. А что он? Отравлял Анне каждое мгновение жизни. И разве у какого-то совершенно постороннего и неприятного ей мужчины прав больше, чем у родного брата? - Конечно, - только и хватило сил вымолвить, глядя на смущено потупившую глаза девушку. И позорно сбежать. Но Долгорукому еще предстояло выдержать бой с матерью, и молодой человек счел за благо на несколько дней оставить Анну у Корфа. А он был рад и этому, не отходил от Мечты ни на шаг, прощаясь. Счастье и горечь тесно сплелись в эти дни. Но и им пришел конец. Ровно две недели назад Андрей, победивший Марью Алексеевну, увез с собой Анну. В соседнее поместье. Так обманчиво близко и бесконечно далеко. И теперь он топит воспоминания и шампанском, вине, бренди и снова в шампанском, пытаясь заглушить эхом звучащую пустоту. - Владимир… - раздалось робко со стороны двери. Корф резко поднял голову и криво ухмыльнулся. Странно, сегодня он не заметил, как заснул. Она. Опять она. Вот почему не выходит забыть кружащий голову запах лавандовой воды. Потому что она приходит каждую ночь и приносит его с собой. Во сне. В первый раз он даже испугался, но быстро привык. Что ж, у него все не как у людей. Другие напиваются до зеленых чертей, а он до белокурого ангела. - Владимир, мне нужна ваша помощь, - с мольбой в голосе сказала она. Корф даже удивился. Это что-то новенькое. Обычно Мечта ничего не говорила, а терпеливо с пустым взглядом слушала его. А он ненавидел ее за это. За то, что она ненастоящая. За то, что настоящей дела до него нет. За то, что любил даже призрачный образ. И потому, щедро снабдив фразу ядом и язвительностью, сказал: - Надо же… Золотая рыбка сама приплыла. Неужто новый аквариум не понравился? Мечта вздрогнула как от пощечины. Надо же… Совсем как Она. - Владимир, зачем? – в глазах блеснули слезы, - За что вы меня так ненавидите? До боли знакомый вопрос молнией пронзил барона, заставляя забыть, что это всего лишь призрачный фантом. Словно вновь они стоят в городском особняке, и она с вызовом смотрит на барина. Он резко вскочил с кресла и, мгновенно преодолев разделяющее их пространство, прижал ее к стене. - Ненавижу? - как хотелось сказать в этот момент ей что-то грубое, чтобы поняла его боль, - Глупая кукла! Ненавижу? – коршуном нависал сверху и смотрел в испуганные глаза. И, наконец, выдохнул, - А тебе никогда не приходило в голову, что я тебя люблю. Сказал и резко отвернулся, сразу растеряв интерес ко всему. Стоило столько лет жить с мучительным чувством, чтобы сказать о нем всего лишь видению. Что ж, он странно любил, странно и признался. Пустоте. Каково же было удивление Корфа, когда он почувствовал, как прильнуло сзади тонкое женское тело, и услышал невозможные слова, произнесенные нежным голосом: - А тебе никогда не приходило в голову, что я тоже. Этой ночью Владимир понял две вещи. Лучше быть счастливым во сне, чем страдать наяву. И иногда случается так, что Мечта гораздо лучше Реальности. Ведь никогда бы настоящая Анна так не льнула бы к измучившему ее человеку, не позволила бы ему так целовать себя. Подарила бы пощечину, а не нежную ласку. Стремглав умчалась бы в свою комнату, вместо того, чтобы метаться в его постели. И Реальность разрезала бы тишину ночи возмущенным возгласом, а то и криком ужаса. С губ же Мечты срываются только блаженные стоны и признания в любви. И мужчина с жадность брал все, что она дает, опасаясь, что утро жестоко украдет сказку. И дарил взамен, умоляя высшие силы оставить с ним дивное видение… - Я так боялся, что мне все только приснилось, - выдохнул Владимир, купаясь в золоте волос возлюбленной. Утро уже давно вступило в свои права, но они не спешили выбираться из постели. Лежали и нежились в объятьях солнца и друг друга. - Я заметила, - хмыкнула Анна, повернувшись лицом к барону, - «Что вы здесь делаете?», - явно передразнила она и скорчила недовольную рожицу, - Романтичнее вопрос сложно было придумать. Как будто я сама сюда пришла. - Ну не пришла, а с комфортом доехала на моих руках, - примиряющее сказал Корф, - Но что-то я возражений по этому поводу не помню, - он хитро посмотрел на покрывшуюся румянцем девушку, - Но в дом-то ты вчера сама пришла – не отпирайся. Кстати, почему? Что-то случилось? С лица Анны в тот же миг слетела улыбка. Она выбралась из объятий барона и села на постели. - Марья Алексеевна нашла способ, как избавиться от меня. Она сосватала меня за Забалуева. У Корфа буквально челюсть от этих слов отвисла. - Постой-постой. За Забалуева? – утвердительный кивок головы, - Предводителя уездного дворянства? – еще один кивок, - Но, насколько я помню, княгиня прочила его Лизавете. - Все так. Но тут Долгорукая совершенно случайно узнала, что жених нищ как церковная мышь. И предложила ему обмен – меня и денег в придачу, - Анна всхлипнула и уткнулась Владимиру в грудь, - Я так испугалась, когда узнала. Хорошо, что Лиза все мне рассказала и помогла убежать. Прав был дядюшка – княгиня меня ненавидит, - от пережитых волнений она разрыдалась. Мужчина стал успокаивать ее легкими поцелуями в висок. - Ну все, все, не плачь. Все хорошо, я тебя теперь никому не отдам, - Корф аккуратно вытер мокрые щечки, - Почему Андрей не вмешался? - Он сейчас в столице по делам и ничего не знает. Княгиня хотела все сделать быстро и без шума. Я не представляла, у кого еще просить помощи, и пошла к тебе, - она доверчиво потерлась щекой о мужскую грудь. - И правильно сделала, - Владимир улыбнулся, - Не видать ни Забалуеву, ни кому-либо другому тебя, как своих ушей. - Правда? – Анна по-детски шмыгнула носом. - Правда, - ответил довольный Владимир и встал, - А теперь одевайся. Немедленно выезжаем в Петербург. - Зачем? – удивленно округлила глаза девушка, поймав платье. - Как зачем? Ты же сама сказала, что Андрей там, - Анна по-прежнему ничего не понимала, Тогда уже на половину одевшийся Владимир сел на постель и доверительным тоном сообщил Мечте, ставшей Реальность, - Буду просить у него твоей руки, - и быстро чмокнул ее в нос. |