Люблю тебя я

Рейтинг: PG Жанр: в основном розовые сопли Герои: Анна, Владимир, Михаил Комментарий: альтернатива альтернативы - по мотивам собственного фика "Любовь по осени" без миноров. В общем, мухлеж Все началось однажды, когда он увидел Анну целующуюся в гостиной с его лучшим другом Михаилом. Анна была крепостной, девушкой, которая по недомыслию природы родилась привязанной к его земле, но по еще большей ошибке его родителя, мнившего себя, видимо, правой рукой Господа Бога, ставшей в доме, практически, его воспитанницей. К Анне относились куда более трепетно и предупредительно, чем стоило. Она быстро завоевала отцовское сердце и больше никому не удавалось занять ее место. На других барон Иван Иванович просто не желал себя растрачивать. Это относилось и к его родному сыну, который никогда не думал относиться к отцовской любимице лучше, чем она того заслуживала. Сколько раз он пытался образумить отца, усовестить его, предупредить об опастностях, которые будут подстерегать юную особу, воспитанную во лжи о ее настоящем положении в доме. Престарелый Иван Иванович, нашедший себе приятную забаву в воспитания малышки, только отмахивался от всех советов. Анна была очаровательной с самого детства. Владимир помнил ее пухлые щечки, за которые каждый гость в доме так и норовил ее ущипнуть, помнил ее хмурые бровки, сходившиеся так потешно, когда малютка была чем-то недовольна, ее мило надутые губки сразу же расплывающиеся в улыбке, которой невозможно было противопостоять, когда все совершалось так как она того хотела. В общем, принцесса чувствовала себе облелеянной всеобщей любовью с самого детства. А позже, когда стала подрастать, на милые повадки забавной девчушки стали «клевать» все окрестные подростки. Очаровался манерами юной Анны и князь Михаил. К тому времени барон Иван Иванович уже был в могиле. Он и после своей смерти не оставил никаких распоряжений насчет Анны, только попросил своего, склонившегося к нему на смертном одре, сына позаботиться о ней. Анна рыдала, не скрывая своего горя. И Владимир, мучимый раскаянием за неважное к ней отношение, как-то не нашел в себе сил сразу указать ей на ее истинное место. Что будет с Анной теперь? - размышлял он наедине сам с собой. - Куда она денется и чем будет заниматься? То, что он не допустит продолжения отцовских фантазий и дальше, Владимир был твердо уверен. Об остальном же не мог и предположить. И вот она, даже не подозревающая на каком тонком волоске находится ее будущее, решилась на безрассудный роман с его другом. Владимир был зол. Нет, не хватало слов, чтобы выразить то, что он почувствовал в тот момент. Вероятнее всего, это можно было бы назвать яростью. А между тем, все было далеко не так ужасно, как ему представилось. Анна сидела в гостиной на правах воспитанницы и любимицы, потерявшей своего опекуна. Она была огорчена и едва сдерживала слезы, когда разговаривала с Михаилом, пришедшим выразить ей свои соболезнования. Конечно, он должен был высказать их вначале сыну покойного - Владимиру. Но барон закрылся в своем кабинете, а Анна - очаровательная даже в безобразном траурном платье и со следами недавних слез на лице, сидела в гостиной. Он не смог пройти мимо. Сел рядом, взял ее за руку, и, мягко погладив, запечатлел на руке нежный поцелуй. Они начали говорить, глаза Анны вновь наполнились слезами, растроенный Михаил не придумал иного способа успокоить красавицу, как придвинуться ближе и поцеловать. Всего один робкий поцелуй, - уговаривал он себя, - похожее на дуновение ветерка прикосновение губ. Разгоревшемуся неожиданно желанию было трудно противостоять. Мишель склонился, приблизился, прикрыл глаза, замечая, что Анна проделала похожее, и... Отскочил в испуге, от прозвучавшего в дверях предупредительного кашля. Оба повернулись, заметив стоящего там Владимира, смешались. Михаил что-то путанно стал объяснять, Анна - торопливо прошла по лестнице наверх, и вскоре исчезла из вида. Князь, проводив взглядом очаровательницу, вздохнул и, наконец, выразил другу свои соболезнования. Они немного поговорили о кончине болевшего долго барона. Потом, когда Мишель уже думал откланяться, Владимир сказал ему о увиденном нынче в гостиной. - Что бы не происходило между тобой и Анной, я бы не хотел, чтобы это имело свое продолжение. Потому что это невозможно. Решиться на то, чтобы сказать другу, что он привлечен обычной крепостной, Корф не смог. Может быть потому, что Анна не была обычной в полном понимании этого слова. - Подумай о моих словах,- только и попросил он. Зато спустившуюся к вечеру вниз Анну ждал сюрприз. Владимир, поджидавший ее внизу, наконец, дал волю чувствам. - Что вы себе позволяете, Анна? Хорошо же вы устроились, думая крутить романы с князем у меня на глазах, да еще когда не прошел срок траура по опекуну, по поводу кончины которого вы не так давно убивались. Анна вскинула на него убийственный взгляд своих прекрастных глаз. - Не пойму, вы рассержены тем, что у меня так называемый роман с князем Михаилом, или тем, что он происходит у вас на глазах? - Я недоволен и тем и другим, - рявкнул ей Корф. - Вас никогда не интересовали подробности вашего появления в этом доме? Анна чуть сжалась. - Так вот вам правда: вы ничем не лучше остальных крепостных в этом доме. Мой отец воспитывал вас, но на ваше имя нет никаких бумаг, кроме тех, что заверяют вас моей личной собственностью. Вам показать эти бумаги? Анна чуть повернула в сторону голову, словно бы привыкая к тому, что он сказал ей. Потом прямо взглянула ему в глаза и почему-то хрипло сказала: - И чего же вы хотите? - Я рад, что вы мне поверили. Владимир почувствовал себя гораздо уверенее, чем до этого, и неторопливо пройдя к дивану сел на него, закинув ногу на ногу. - Вы - моя крепостная, и вы будете делать то, что я скажу. А для начала прекратите все отношения с моим другом князем. - Между нами ничего нет, - быстро сказала Анна. - И пусть это продолжится и дальше, - кивнул Владимир. - Возможно, князь еще будет делать попытки добиваться вашей благосклонности. Но вы ведь понимаете, как смешно это будет выглядеть в глазах света, когда станет ясным ваше настоящее положение. Анна тихонько кивнула. - Прекрасно, - поистине новое отличное настроение барона было бы трудно испортить. - Если вы и дальше всегда будете поступать, как я скажу, у нас с вами не будет никаких проблем. - А что будет потом? - последовал разумный вопрос, на который у него пока не было ответа. - Поживем-увидим. Если вы будете паинькой, то и дальше сможете жить привычной вам жизнью барышни и ни в чем не нуждаться. Иначе, все окружающие будут знать кто вы, и вы вернетесь туда, где ваше настоящее место. - Вы думаете, что испугали меня этим? - Вы просто еще не представляете, что значит быть такой же бесправной и беззащитной, как остальная прислуга. Вы не похлебали, и не можете знать. - Бесправной и беззащитной, - повторила за ним Анна. - Именно! Она вновь качнула головой. - Куда вы? - надменно спросил барон, видя, как девушка самовольно собирается покинуть комнату. - К себе. Мне нужно обо всем подумать, - терпеливо произнесла задумчивая Анна. Ее следовало отпустить, так как мысленно она уже приняла решение и согласилась с его доводами. Однако Владимир допустил оплошность, желая указать крепостной ее место. - Я не отпускал вас. Он крепко схватил ее за локти. - К тому же... - повинуясь внезапному порыву, он совершил поступок которого сам от себя не ожидал: властно притянув Анну к себе, он поцеловал ее, драгоценные секунды испивая сладость ее губ. Анна выглядела сбитой с толку и какой-то неожиданно милой от его внезапного порыва. - Зачем вы это сделали? - удивленно спросила она, прикасаясь дрожащими пальцами к своим губам. - Вы принадлежите мне, - заявил Владимир первое же пришедшее ему на ум. Что он мог сказать, когда сам не подозревал о причинах, толкнувших его целовать девушку, только что распекаемую им. Анна обиделась. Это было заметно по тому, как вдруг сердито вспыхнули румянцем ее щеки. - Вы не имели права, - заявила она ему дрожащим голосом. - Вам ничего не известно о любви. И... - она наставила на него свой пальчик, - не смейте больше подходить ко мне, ясно? Резким движением она выскользнула из плена стены и его рук, в который он ее загнал, метнулась к лестнице и в мгновение ока взлетела по ней вверх в свою комнату. Не известно о любви, - усмехнулся Владимир, которого задела отповедь Анны. - Конечно же, только крепостной воспитаннице моего отца и размышлять об этом. Он вернулся в кабинет и на протяжении последующих часов тщетно делал вид, что выбросил разговор с Анной из головы. Ночью Владимира разбудил странный шум в его спальне. Зажгя свечи, он едва не упал с кровати: рядом с ним, подобно привидению в ночной рубашке, стояла Анна. - Вы... здесь? - он осторожно подбирал слова, подозревая, что не раскрывающая рта девушка, возможно, и не подозревает, где она находится. Он что-то такое слышал о лунатизме, когда идущие во сне люди, зачастую, совершают поступки, на которые никогда бы не решились в сознании. К утру они начисто забывают о произошедшем с ними. Анна подняла на него чистые лазурные глаза, и он забылся. Это сон, не может быть правдой, - уверял он себя, когда осторожно привлеченная в его объятия девушка даже не возмутилась, а наоборот, доверчиво прижалась к его груди. Возможно, он поступает как негодяй, начиная тихонько и ласково целовать ее, вместо того, чтобы разбудить и прогнать из своей спальни. Анна как-то обреченно вздохнула и приоткрыла розовый ротик. И он, как пчела, привлеченная сладким нектаром прекрастного цветка, тут же воспользовался приглашением. Она не очнулась и не оттолкнула его даже тогда, когда он, совсем потеряв голову, стал медленно стягивать с Анны ночную сорочку, сопровождая свои действия поглаживаниями, поцелуями и подталкиванием девушки к кровати. Она снова вздохнула и застонала, не делая попыток вырваться, а только прижимая его к себе ближе, даже когда они уже полностью перебрались на постель. И чем больше старался Владимир, чем ярче был отклик Анны, тем сильнее он чувствовал себя отвратительным гадом, воспользовавшись беспомощностью и податливостью бедной девушки. Когда все закончилось, он поцеловал ее в яркие припухшие губы, завернул в собственное одеяло и, схватив на руки, понес в ее комнату. Возможно, когда она проснется, она подумает, что все произошедшее с ней было не больше, чем сон, - подумал он, успокаивая таким образом свою совесть. Положенная на кровать Анна, тут же повернулась на бок и засопела, засыпая. Корф аккуратно, боясь ее потревожить, вытянул свое одеяло и вернулся в комнату. Утро встретило Владимира Корфа в кабинете отца. Он тщетно пытался заснуть, накачав себя отцовским бренди и положив голову на твердую поверхность письменного стола. Ничего не получалось. Забыть поступок, недостойный порядочного человека и дворянина, когда он воспользовался сиюминутным порывом похоти и лишил девственности воспитанницу отца, его любимицу, номинально хоть и остающуюся его крепостной, было невозможно. Перед глазами Корфа носились картины того, как девушка воспримет свое новое положение, уж не возненавидит ли она его после этого еще сильнее? А может быть даже решится наложить на себя руки. Этого допустить было совершенно невозможно. Владимир чувствовал свою ответственность за судьбу девушки, беззащитностью которой так неосторожно воспользовался ночью. И его вина, равно как и повторяющиеся картины прошедшей ночи, мешали ему заснуть. Он так и не решился снова вернуться в постель, хотя испачканные простыни были скомканы и брошены в угол. Потом, походив по спальне, он завязал пояс халата и спустился вниз, надеясь напиться. Утро встретило его головной болью и все тем же непроходящим чувством вины. Оторвав голову от стола, Владимир поднялся и пошел в свою комнату, потирая рукой отпечатавшийся у него на лице оттиск деревянного покрытия. И проходя по лестнице встретил идущую ему навстречу Анну. Девушка меланхолично кивнула ему. Он не нашел в себе сил на что-либо иное, кроме ответного кивка. И с разгоревшимися от неожиданно понятого им стыда, ушами, он, как мальчишка, юркнул к себе в комнату. Все-таки скрывать от Анны произошедшее было неправильно. Конечно, полагать, что девушка воспримет с восторгом признание о том, что он буквально изнасиловал ее ночью, не стоило. Однако он должен был нести наказание за совершенный им поступок. Анна должна была, как минимум, узнать, что она больше не девственна. Владимир не стал долго размышлять о том, что может предложить ей взамен. Наверняка, будет неприлично откупаться от нее дорогостоящим подарком, изрядной суммой в деньгах. Но может быть он может предложить ей вольную. Поистине, он совсем не думал отпускать прелестную крепостную на волю. Но сделанного не воротишь, и если ценой за бесчестье Анна изберет вольную, так тому и быть. Раздумывая, как предложить Анне нежданный подарок поделикатнее, Владимир, спустившись вниз, предложил обедающей в столовой девушке, разделить с ним прогулку верхом. Анна, ведущая себя тише обыкновенного, согласилась. И, едва они оба отъехали от поместья подальше, Владимир начал тяжелый разговор: - Анна! Я должен вам рассказать кое-что о вчерашнем дне. Возможно, это покажется вам ужасным, и вы возненавидете меня еще больше прежнего, но есть, то есть, было кое-что, что вам стоит знать... - Вы думаете, что я вас ненавижу? - спросила Анна, повернув коня к нему. - Ну, - он замялся. - Я хочу вам сказать, что вчерашний разговор обо всем: о Мишеле, о вашем будущем, и мои угрозы - это все теперь несущественно. Я думаю, что вы можете и должны жить так, как вам хочется. И я даже думаю выписать вам вольную. Он рассеянно гладил лошадь по голове, избегая встречаться с Анной глазами. - Это из-за вчерашней ночи? Вы хотите купить мое молчание? Он быстро взглянул на нее. - Как, вы знаете? Значит, вы были... Я прошу у вас прощения за свою несдержанность, Анна. Этого не должно было произойти и я готов искупить свою вину. - Как мило, - усмехнулась Анна. - Вы и я, словом, я понимаю, что вы сейчас чувствуете, и не можете представить, как я сожалею о случившемся. Она снова усмехнулась. - Полно, барон! Не стоит утруждать себя извинениями крепостной. Не вы ли, не дале чем вчера, сами сказали мне, что я в вашей полной власти, и вы можете делать со мной, чего пожелаете. Анна повернула лошадь вспять. - Я хочу сказать вам, что приму ваши извинения, вместе с вольной, которую вы мне выпишите. Она хотела сказать еще что-то, но резво пришпорив коня, сорвалась с места и понеслась в сторону усадьбы. Корф не догонял ее, понимая, что Анна хочет побыть одной. Он направил свою лошадь в сторону города, думая сегодня же завершить обещанное им. Солнце уже зашло, когда вернувшийся из города Владимир поднялся по лестнице, и постучал в дверь комнаты Анны. - Зайдите, - разрешила девушка. И он, толкнув дверь, вошел. Анна сидела на кровати спиной к нему. - Вот тут я привез вам... Она обернулась, и Корф так и впился взглядом в ее молочно-белую кожу, чудную фигуру, ловко обхваченную траурным платьем, собранные в тугую прическу белокурые волосы, еще ночью лежавшие пушистым облаком, распущенные по плечам; ослепительно прекрастное лицо со следами недавних слез под волшебными глазами. -... вольную, - полушепотом произнес Владимир, шагнув к вставшей ему навстречу Анне, и запрокинув вверх ее лицо, прижимаясь губами к губам. - Я не нанавижу вас, - только и успела сказать Анна, полностью растворяясь в его объятиях. То лето, несколько отведенных им судьбой дней, было отмечено каким-то неясным ожиданием чуда. Анна стала его возлюбленной по собственной воле, и он воспринял неожиданно посланный ему дар в виде близости с этой потрясающей по красоте и характеру девушкой, как подарок небес. Он не мучил себя больше размышлениями о том, пристойно ли это, и к чему ведут эти отношения с крепостной. Они старались поменьше говорить о настоящем и не загадывать на будущее, у них итак оказалось довольно тем для разговора. Анна неожиданно показала себя внимательной и умной собеседницей, от ее острого ума не ускользали ни происходящие в поместье дела, ни события мирового масштаба. Прекрасно зная своих соседей по имению, она, тем не менее, не снисходила до постоянных сплетен о них, предпочитая обсуждать с Владимиром поэзию и что-то такое же красивое, как закат, движение звезд на небосклоне, или речку бегущую меж камней в долине. С каждым днем он все больше привязывался к ней, находил в ней все больше привлекательного, и уж совсем не мог насытиться ночами. Возвращение в поместье его доброго полкового приятеля Репнина произвело на него эффект разорвавшегося снаряда. И помятуя, что князь не подозревает о происходящих в поместье событиях, и уж никак не виноват в его тут же воскресшей в памяти картине, как он целует Анну в гостиной, Владимир Корф, с трудом удерживая на лице выражение радости от появления друга, а более всего желая вышвырнуть его с проклятиями вон, велел позвать к ним Анну. Оба друга уселись в кресла напротив, и замолчали, не находя темы для беседы. Обоих волновал приход Анны, Владимира, к тому же, еще и причины, из-за которых Мишель настаивает на ее появлении при разговоре. - Я все-таки хотел бы узнать, что привело тебя в мой дом, - не выдержал ожидания барон. - И как это связано с Анной? Почему ты так настаиваешь на ее приходе? - Все просто, мой друг. Я приехал сюда за ней. Корф едва заметно скрипнул зубами. - Не представляю, что такого интересного может представлять для тебя такая девушка, как Анна, - бросил он. Лицо Мишеля осветило выражение подлинного счастья. - Ты, вообще, довольно мало знаешь ее. - Достаточно, чтобы судить о том, что между вами нет ничего общего. И мне кажется, я еще в прошлый твой визит неоднозначно высказался по этому поводу. - С тех пор утекло довольно много воды, и выяснились кое-какие обстоятельства. Мишель предпочитал говорить витиевато, словно не замечая, что Корф начинает тихо закипать от такой манеры разговора. - Какие же, позволь узнать? Ему в ответ с улыбкой: - Я не хотел бы никакой огласки прежде времени, так что позволь скрыть и от тебя, Владимир. Могу только сказать, что произошедшее чудо имеет к Анне непосредственное отношение. И я чувствую себя одним из самых счастливых людей на свете. - Но... словом, я не могу допустить романа между вами. Выдохнул Корф, не желая углубляться с другом в дебри его собственных отношений с Анной. - Я чувствую к Анне невыразимую нежность и любовь, но это не имеет ничего общего с банальным романом. Мишель по-прежнему излучал радость и счастье, в то время как Владимир уже терял остатки благоразумия. - Я должен забрать ее отсюда, - продолжал Михаил. - Я знаю, что ты, вероятно, воспротивишься. Я слышал, что Анна принадлежит тебе по праву рождения, и она невольница. Я бы хотел ее выкупить. Назови свою цену, Владимир. Думаю, сотни ассигнациями... - Ты хочешь ее купить? Корф разразился сатанинским смехом. Но не успел он вслух заявить ему, что он опоздал со своей благотворительностью, Анна свободна и по собственной воле выбрала его, как дверь распахнулась и на пороге появилась сама причина их спора. Оба повскакивали с мест. Мишель бросился к Анне, и схватив ее за руку, прижался к ней губами. - Здравствуйте, князь, - благосклонно улыбнулась ему девушка. - Вы звали меня, Владимир Иванович? - обратилась она к Корфу. - Да. - Владимир с деланным равнодушием развалился в кресле. - Михаил Александрович приехал за вами. Он желает выкупить вас из крепостничества. И уже успел оценить вас в сотню ассигнаций. Анна глубоко вздохнула и Корф заранее мысленно потирал ручки, понимая, что девушка разгневанна и на голову Мишеля сейчас обрушится ушат холодной воды. - Убирайтесь вон, князь. - Скажет она не терпящим возражения тоном. - Моя свобода больше ни от кого не зависит, и тем более от вас. Владимир подступит к ней, и она, обняв его за талию, продемонстрирует Михаилу, что он - неждан и не нужен. - У меня уже есть покровитель, - скажет она, и ласково улыбнется Владимиру. Он склонится над ней и они начнут целоваться прямо на глазах удивленно вытаращившегося на них Репнина. И будут продолжать это до тех пор, пока он не поймет, что ему пора восвояси. Анна, действительно, рассердилась. У нее раздулись ноздри безукоризненного носика. Но открыв рот, она обрушила все свое негодование не на Репнина с его глупым предложением, а на самого Корфа. Улыбка медленно сошла с его лица. - Я так дорого стою? Отлично. Благодарю вас, князь. Вы избавите меня от общества этого безчувственного безнравственного человека. - Анна! - вскочил Владимир на ноги. Но девушка демонстративно развернулась к нему спиной. - Если вы можете ускорить процесс купли-продажи, я была бы вам очень благодарна. - Заявила она Репнину с милой улыбкой. - Я просто буду считать вас своим спасителем. - Я, собственно, за вами и приехал, Анна. Мишель тоже был ошарашен ее внезапным нападением. - Тогда, может быть, мы поедем уже сейчас? - Анна, опомнитесь! Вы никуда не поедете. - Вскинулся Корф. - Я больше не ваша собственность, Владимир Иванович. Я только что перешла к князю, - Анна взметнула юбками, и, схватив Репнина за локоть, потащила его к дверям. - Надеюсь, вашу коляску не придется долго ждать? - обратилась она к нему. - Да нет, она должна стоять запряженная. Я не думал, задерживаться надолго. - Ну, это уже никуда не годится. Это смешно, Анна. Не было никаких сделок, это были просто разговоры. - Но вы позволили себе вести такие разговоры, зная, что я - вольная. - Снова нашла в чем упрекнуть его девушка. - А раз я вольная, я могу ехать куда пожелаю и с кем пожелаю, вам этого достаточно? - Более чем, - рявкнул злой Корф. - Ну и прощайте. Надеюсь, никогда больше не увидеться с вами, чудовище. - Взаимно. Скатертью дорога. Не думая продолжать больше никчемный спор, Корф с силой хлопнул дверью прямо за вышедшими в коридор Анной и Михаилом. Он прошелся по комнате, со злостью сметая на пол и разбивая вдребезги множество ценных вещиц. Спустя час очнувшись от забытья над полупустым стаканом с бренди, Владимир поднялся на ноги, твердо решив вернуть загулявшуюся Анну домой. Наверняка, с нее уже сошла эта дурь, о том, что она вольна ехать с Мишелем куда угодно. Она расстроена, возможно, даже рыдает. И этот олух, непременно, полезет к ней с поцелуями утешения. Владимир стиснул в руках кнут. Он должен предотвратить необратимое, и спасти ее из рук возжелавшего ее Репнина, даже если Анна будет упираться, и вопить, что ненавидит его. Пришпорив коня, Корф бросился догонять коляску Мишеля. И настиг их только к сумеркам в придорожной гостинице. Вероятно, Репнин решил ехать в столицу когда рассветет, а пока приложит все усилия, чтобы окончательно сбить бедную провинциалку с толку. Корф потихоньку пробрался к окну, в котором виднелись оба их силуэта, и притаился. То Анна, то Мишель беспрерывно ходили по комнате, отчаянно жестикулировали, разговаривая друг с другом. Потом Репнин сказал что-то, что повергло Анну в состояние шока. Она замерла, а затем вдруг бросилась в его объятия, и стала радостно целовать его в щеки. Репнин не отставал от нее в смысле количества поцелуев. Обалдевший Корф также осторожно отошел от окна, смахнул с головы упавшую на него травинку, и влез на коня. Недолго же она переживала в разлуке, если, вообще, переживала хоть минуту. Да ну вас к черту, - в сердцах послал Владимир. - И будьте счастливы, если сможете. Следующая встреча Корфа и Анны произошла более чем полгода спустя и совершенно случайно. Владимир только недавно вышедший в свет после долгого запоя, решил принять приглашение одного из своих друзей. На приеме было множество его знакомых, но с ними, как ни странно, не хотелось возобновлять никаких отношений. Тоскующий Владимир подхватил бокал шампанского у проходящего мимо прислужника и вышел с ним в сад. В вечерних сумерках расцвеченных разноцветными огнями коварно пахло не только духами проходящих мимо дам, но и одуряющим ароматом раскрывшихся роз. Свет луны и огней падал на них, делая то томно темными, то кроваво-красными, то нежно персиковыми. А в тишине беседки с едва долетавшими сюда из окон шумами разговоров и музыки вдруг послышалось пенье соловья. Задумавшийся Владимир едва успел сделать один глоток из бокала, как был остановлен чьим-то знакомым голосом. Не желая никого видеть, он быстро юркнул в тень большого куста и замер. Мимо него прошел князь Репнин что-то безуспешно втолковывающий одной симпатичной шатенке. Девушка держала его под руку и очаровательно улыбалась. Но несмотря на свои ямочки она не была и близко похожа на Анну – девушку, которую Мишель совсем недавно называл чудом, признавался ей в любви и нежности, и увез от него. Корф зло отвернулся от воркующих о чем-то своем голубков и… встретился взглядом с сидящей в уголке беседки Анной. - Здравствуйте, Владимир Иванович, - просто сказала она, словно они расстались еще вчера. - Вы? Перед глазами смотрящего на нее Корфа друг за другом метнулись картины и слова, произнесенные ей тогда: - Вы ничего не знаете о любви... Избавьте меня от общества этого человека... Я не ненавижу вас... Вы - мой спаситель. Снова Анна обнималась с его другом, позволяла себе целовать, только его считая отвратительным чудовищем. И где теперь его любовь? Как она чувствует себя, наблюдая за тем, как Мишель воркует с другой? То, что ей неприятны картины, свидетелем которых она стала, Анна даже не пыталась скрыть. - Я сбежала из зала, думая побыть одной. И надо же, оказалась в еще большем окружении людей, - горько улыбнулась она. - Вы все еще живете с ним? - Да, где же еще, - она пожала плечами. - Он ведь мой... Корф прервал ее, не давая закончить: - И вы несчастны. Не говорите, я же вижу, что его поступок, новое влечение, причиняет вам боль. Анна подняла на него глаза. - Боль, - отзвуком слетело с ее губ. - Думаю, хотя выбор невесты князя мне и не по душе, я не так уж этим расстроена. В любом случае, он никого не желает слушать. - Вы могли бы переехать ко мне. - К вам? Ее глаза расширились. Она хотела что-то сказать, но только покачала головой: - Нет. Это невозможно. - Не более невозможно, чем жить с человеком, который недостоин вас. И он не любит вас, это же ясно. Мне же все равно, что было в прошлом. - Но для меня это все имеет значение, - возмутилась Анна. - Однако я по-прежнему настаиваю, что вам следует уехать от Репнина. - К вам? Я вольная, вы не забыли? И не смеете распоряжаться мною. Скажу больше, у вас нет абсолютно никаких прав, чтобы даже давать мне советы. Кем вы себя вообразили? Анна встала, сейчас напоминая злобную фурию. - Вы решили играть с Мишелем в игры, думая перепродать ему меня, словно вещь. И теперь намерены вернуть свою пропажу, раз она больше не нужна хозяину? - Да что вы несете, Анна? Вы сами себе слышите? Это вы вообразили себя непонятно чем оскорбленной, в то время как именно в моем доме воспитывались с самого детства и получили в нем самую большую доброту и любовь, на которую могли надеяться. - И именно эта любовь позволила вам соблазнить наивную девушку у себя в спальне. Хотя нет, простите. Это же была просто ваша крепостная. - Да вы... Да, я не был ангелом, и совершил множество проступков. Однако вы обладаете удивительной способностью выворачивать все наоборот. Наверное, это для того, чтобы не чувствовать своей вины, когда собственные, данные мне в спальне, неоднократные клятвы любви и верности, вы тут же поспешили нарушить с первым же встречным проходимцем. - Не называйте Мишеля проходимцем. Он на целую голову выше вас и честнее. И о каких клятвах идет речь, я что-то не пойму. Они уже орали друг на друга в полный голос, не задумываясь над тем, что их могут услышать. - Вы ни разу не сказали мне о любви, и, тем более, верности. Я знала только слова "Долг" и "Обязанность", а в вашей спальне познакомилась еще со словом "Похоть". - Значит, по вашему, я был не более чем похотливым животным, и в наших с вами отношениях не было ничего больше этого? - взревел Корф. - Абсолютно верно. Подозреваю, вы и сейчас недалеко ушли от него. Ядовито добавила Анна. - Ах так? - Именно! В мгновение он сократил отделяющее их расстояние, и схватил Анну в железные тиски своих рук. - Что вы делаете? Сейчас же перестаньте. Я позову на помощь. Мишель! - Зовите. Одно похотливое животное вряд ли спасет вас от другого, и пускай вам гораздо приятнее его ласки, так что вы даже мысленно не можете заставить себя вспомнить хоть что-то светлое в наших с вами отношениях. Мне все равно. - Да что вы несете. Оставьте меня. Мишель, Мишель! Владимир, вы совсем лишились рассудка. - Именно, - повторил он ее излюбленную фразу. - Я болен, раз так глупо пытаюсь доказать что-то такой женщине, как вы. Я люблю вас безумно, безнадежно и всепоглощающе. И я больше не позволю вам находиться где-то далеко, даже если мне придется сразиться с чертом лысым. Посчитав свое высказывание убедительным, Владимир еще нахально закрепил его крепким поцелуем в губы. Начав покусывать розовые губки рассерженной прелестницы он, через мгновение совершенно позабыв о предосторожности, одной рукой стал поглаживать прильнувшую к нему девушку, сделав свой поцелуй еще более чувственным и глубоким. Анна закинула руки ему на затылок, попыталась что-то сказать, задохнулась и... - Что здесь происходит, мне кто-нибудь объяснит? - послышался сердитый голос Михаила Репнина, безжалостно ворвавшегося в их грезы. Владимир нехотя отпустил Анну, но не позволив ей отойти, тут же крепко взял ее за руку. - Я думаю, я заберу у тебя Анну безо всяких сделок. Твердо заявил он. - Аня, что происходит, черт побери? - Мишель! - она улыбалась. - Владимир, познакомься, мой брат Михаил. Корф подумал, что более глупого выражения лица у него еще не было. Сцена произошедшая в гостинице, увиденная Владимиром из-за окна была следующей: Михаил горестно склонившейся на стуле Анне: - Анна, мне показалось, что ваша ссора с Владимиром больше всего напоминает размолвку влюбленных. Она запальчиво: - Ничего подобного, князь. Увы, чувства ко мне барона Корфа весьма далеки от влюбленности. Он зол как хозяин, потерявший свою собственность. Все время забывая, что я теперь вольная, он сам выписал мне бумагу и ездил заверить в город. - Ну это же чудесно. - Вы думаете? - с сомнением поинтересовалась Анна. - Да, я готовился к противостоянию, думал о препятствиях, которые непременно встанут на пути вашего освобождения. А тут такая удача. Анна посмотрела на него с сожалением. - Князь, мне кажется, я ввела вас в заблуждение. Простите, но я не люблю вас и не смогу быть с вами. - О, нет-нет. Все совсем не так. Вы неправильно меня поняли. Мои чувства к вам чрезвычайно глубоки, Анна. И до недавних пор я относил их к чувственности вашей красоты. Но все оказалось иначе. Вы даже не поверите мне. Нас на самом деле свела сама судьба. И то, что вы с первого же мига понравились мне, я понял... - Князь,- прервала его Анна. - Подождите, Анна. Я умоляю вас поверить мне. Все дело в том, что я недавно вступил в наследство. - Поздравляю. - Благодарю. И там вскрылись документы, которые ранее были засекречены. Все дело в том, что мы с вами родные по крови. Вы - моя сестра, Анна, вы понимаете? Ваша мать и мой отец.... - Мой брат? - Да. - Мишель! В эту совершенно глупую историю было бы невозможно поверить, не будь я сама свидителем на венчании барона Владимира Ивановича Корфа с его бывшей крепостной, в настоящем княжны Анны Александровны Репниной. Княжна потеряла вновь приобретенный титул еще раньше чем приобрела, став баронессой Корф. Но я не думаю, что особо печалилась по этому поводу. Ее и ее мужа связывало нечто гораздо более крепкое, чем титулы. И они любили друг друга долгие и долгие годы. Октябрь 2009