Осенние воспоминания о весне

Автор: Царапка Рейтинг: G Жанр: мелодрама Герои: А.Х.Бенкендорф, Анна, Владимир, И.И.Корф Сюжет: зарисовка. Время и место действия – без изменений. Шеф Третьего отделения уныло перебирал документы на массивном столе. Отчёты, доносы, проекты валились из рук вместе с высочайшими распоряжениями. Хотелось забросить бумаги, забыть о долге службы, уехать из города хоть на несколько дней. Что с ним сегодня такое? Усилилась боль в пояснице? Граф всегда стоически переносил хворь. Мерзкая погода? В Петербурге исключение любая другая. Наконец, пришлось сознаться перед собой - вчера он слушал на рауте пение баронессы Корф. Как ни мало хотел он думать об этой женщине, годы лишь усилили сентиментальное отношение к ней. Впервые юную Анну Платонову могущественный жандарм увидел на блестящем приёме, одном из тех, какими не брезговали даже члены императорской фамилии. Вернее, впервые услышал. До чуткого слуха донеслись звуки фортепьяно и нежный женский голос. Поначалу Александр Христофорович усмехнулся. Он был знатоком и ценителем оперы, всегда поощрял директора Императорский театров в намерении пригласить ту или иную знаменитую певицу, чаще всего итальянку, а тут был всего лишь простенький романс. Пение весьма недурно и чисто, но сей набор нот не мог для взыскательного вкуса сравниться с бессмертными ариями. Что заставило графа прислушаться? Голос, мягкий, лиричный, ему вдруг подумалось, идущий из души, а не из лёгких. Может быть, певица способна на большее. В голову полезли разные глупости. Ещё прежде, чем граф вошёл в залу, где собрались слушатели, он стал представлять себе исполнительницу. Наверное, совсем юная девушка, поёт по-русски без малейшего акцента, стало быть, не иностранка. Слишком хорошо для светской дамы, у неё должны быть незаурядные способности, любопытно, каково бы она справилась с настоящим оперным пением. Граф медлил войти и присоединиться не только к слушателям, но и к зрителям. Воображение, которому пожилой аристократ порой позволял вырваться из тесных уз размеренной жизни, рисовало очаровательный образ юной провинциалки, конечно, блондинки, робкой… Тут он слегка улыбнулся - если певица впервые предстала перед знатной публикой, а иначе граф слышал бы её прежде, ей должно быть свойственно изрядное мужество. Вновь усмехнулся - а ну как чарующий голосок рождается в груди внушительной гренадерши? Оперные певицы частенько бывают такими. С этой мыслью Александр Христофорович неспешно вступил в зал, полный огней, и застал последние ноты. Грациозная исполнительница кланялась публике, смущённо внимая похвалам. Она была мала ростом, тоненькая, золотоволосая, подняла голову и вдруг окинула зал счастливым взглядом. Граф, застывший у колонны, не смог разглядеть цвет её глаз - так они сияли в свете свечей. Он затаил дыхание, надеясь не проснуться сейчас и не обнаружить, что девушка ему только снится - она казалась живым воплощением грёз. Прошедший по толпе шорох похвал заставил Александра Христофоровича очнуться. Кто-то рядом заметил: - Недурна малышка! Хорошенькую штучку вырастил барон Корф в своём имении. Как её бишь? Анна Платонова? - Да, старик представляет её как воспитанницу. - Воспитанница? Ну-ну. Граф только сейчас понял, что с интересом слушает сплетни пошляков, и поспешил отойти. Притворившись утомлённым, вельможа расположился на диване, откуда отлично мог наблюдать интересующую его группу. Старый барон бережно взял за руку свою хрупкую подопечную и представил князю Оболенскому и его племяннику, адъютанту цесаревича. Молодой князь Репнин, явно очарованный, рассыпался комплиментами. Графу не нужно было слушать, чтобы дословно представить себе набор обычных в таких случаях французских слов, которым разве что похвалы голосу придавали разнообразие. Красавица, видимо не избалованная вниманием, действительно провинциалка, смущённо лепетала слова благодарности. Князь Михаил пригласил её на танец, и она поплыла с ним по паркету, такая воздушная, что легче лёгкого было поверить - туфельки не касаются пола. Иван Иванович смотрел на неё с гордостью, но улыбка его меркла тем больше, чем радостнее воспитанница раскрывала глаза навстречу партнёру. Да, милейший Иван Иванович, усмехнулся про себя наблюдатель, не так много осталось времени до того мига, когда придётся уступить Вашу крошку какому-нибудь бравому наглецу, уже сейчас, когда она лишь мечтает, более дорогому для неё, чем Вы. Но старый барон взял себя в руки, и к окончанию танца имел вид полного добродушия. Вскоре в идиллию вмешался хмурый молодой человек, сын барона. Отвёл юное создание в сторону и сказал очевидную гадость. Фигурка девушки напряглась, остаток бала был ей испорчен, и графу, к его удивлению, тоже. Вот негодяй этот молодой Корф, так обойтись с милой девочкой. Очевидно её недолюбливает, почему? Александр Христофорович почитал себя знатоком человеческой природы, и быть свидетелем кратких эпизодов чужой жизни доставляло ему удовольствие. Может быть, здесь таится подлинная драма, или, напротив, пустячная ссора, но для случайного наблюдателя и то, и другое - лишь мелькнувшая в калейдоскопе картинка. Граф вернул себе хорошее настроение, развлекаясь догадками о причине неприязни поручика Корфа к отцовской воспитаннице. Побочная сестра? Или, зная красавца с детских лет, устояла перед его очарованием? Вскоре заинтересовавшие Александра Христофоровича люди покинули гостеприимный дом, засобирался домой и заскучавший граф, не думая, что наутро вспомнит маленькое происшествие на балу, но ошибаясь в этом. Ближайшие недели чаще прежнего вечером брал он гитару, на приёмах обводил глазами зал и, не замечая прелестную мадемуазель Платонову, ни в чём другом не находил интереса. Однажды, задумавшись в кабинете и чиркая пером по бумаге, поймал себя на попытке нарисовать изящный силуэт. Чертыхнулся и взялся за документы. Младший барон Корф, Владимир, занимал его теперь и по службе. Наглец осмелился вызвать на дуэль наследника престола, хуже того, действительно стрелялся, а теперь заслуженно угодил в крепость вместе с другом - тем самым Репниным, с которым танцевала воспитанница его отца. Пришлось признаться себе - в пренеприятнейшем деле граф находит повод подумать о нежной прелестнице. Что она чувствует, зная, что её поклонник и сын её благодетеля сидят в тюрьме и им грозит смертная казнь? За кого боится, о ком молится? Этого узнать ему было не суждено. Ясно одно, усмехнулся сам себе шеф жандармов - барышне ни в каком сне не приснится, что её скромная персона не выходит из головы могущественного человека, способного повлиять на судьбу знакомых ей молодых людей. Корфа и Репнина помиловали, оба уехали из столицы, и Александр Христофорович стал забывать Анну Платонову, хотя взял в привычку внимательно слушать выступления юных барышень в свете. Но хорошенькая провинциалка вновь появилась на его пути. Старый барон Корф скончался, молодой был заподозрен в неблагонадёжности, и между рассмотрением доносов о его укрывательстве персоны, которой запрещено появляться в России, граф ловил себя строящим догадки - что стало с подопечной Ивана Ивановича, после смерти опекуна зависящей от его сына. Ответ пришёл сам. Граф вновь услышал её пение, на сей раз на маскараде и, наслаждаясь слухом и созерцанием, не сразу отдал себе отчёт в изменении, произошедшем с Анной. Что-то беспокоило его в ней, что? Неприятный вывод не заставил себя ждать - она пела лишь для одного человека. Прежде каждому слушателю принадлежали чарующие звуки, отражающиеся от колонн, каждый мог надеяться - частица души красавица предназначена и для него, но это исчезло. Романс стал объяснением в любви - кому? Александр Христофорович обвёл глазами зал, досадуя на маски, и с недоумением понял - ласковым влюблённым взглядом певице отвечает Владимир Корф. Куда делась его угрюмость, колкость, его неприязнь? Счастье, светившееся на красивом лице, отвечало радости его возлюбленной, и в зале для них не было никого, кроме друг друга. Граф нахмурился, как от царапины, нанесённой коварным котёнком, и кстати вспомнил, что нынче он здесь по долгу службы, требующему арестовать барона Корфа. Шеф жандармов испытал некоторое злорадство, провожая взглядом окружённого его людьми молодого человека. На другой день обворожительное создание навестило его кабинет, и граф впервые заговорил с ней. Перепуганная малышка бодрилась и, мой Бог, пыталась лукавить! Дитя моё, с кем ты хитришь? Граф играл с ней, как с мышонком, находя удовольствие в робких взглядах, обращённых к нему, но невинная забава скоро закончилась. На допрос привели молодого барона, и всесильный жандарм вовсе перестал существовать для юной провинциалки. Глупая девочка, зачем не сводишь глаз с этого повесы? Что ты ему, сколько у него таких, как ты? Разве он станет заботиться о тебе, он, привыкший к женскому обожанию? Александр Христофорович досадовал, но влюблённые не заметили, как он кусает губы. Барона пришлось отпустить, и Анна ушла, радостно улыбаясь возлюбленному, забыв внушительный кабинет вместе с его хмурым хозяином. Малютка всё-таки стала баронессой Корф. Сумасбродный красавец, ко всеобщему удивлению, предпочёл незаконнорожденную бесприданницу знатным богатым девицам. Брак оказался удачным, вопреки пророчествам ехидных кумушек, и порой в светской толпе граф различал молодую пару, смотревшуюся на редкость гармонично, хотя маленькая баронесса едва доставала до плеча мужа. Теперь дама уверенно приветствовала знакомых отточенным реверансом, мало напоминая прежний трепещущий одуванчик. Пожалуй, она стала ещё красивее, и граф любовался ею, как произведением искусства, завораживающим, но не трогающим души. Всё же ему довелось убедиться, как тонка надетая женщиной маска. Нелёгкая занесла Александра Христофоровича на детский праздник. Гости, отвосхищавшись маленькими ангелочками, с облегчением проследовали в направлении буфетной, предоставив милых крошек нянькам. Как оказалось, не только им. Ошибившись дверью, Александр Христофорович с досадой обнаружил себя рядом с многочисленными источниками воплей и смеха. Хотел поскорее убраться, но пришлось помедлить, приветствуя даму, оставшуюся с малышами. Баронесса Корф сидела на ковре, поправляя воротничок темноволосому вертлявому мальчугану, должно быть, маленькому барону. Заметив, что кроме неё в комнате есть другие взрослые, залилась румянцем, попыталась встать, но шалун не потерпел внимания к постороннему, ухитрившись вытащить шпильку из материнской причёски. Золотые волосы рассыпались по плечам женщины, она рассмеялась, позабыв про графа и прижимая сына к груди. Неловко поклонившись, смущённый ещё больше застигнутой врасплох дамы, старый аристократ покинул сверкающий огнями дом. Вернулся в тишину кабинета, но в тот вечер не мог сполна насладиться любимым бордо. Перед глазами проплывали воспоминания молодости, в сердце томились отброшенные чувства, дела, которые вельможа почитал важнейшими, поражали тоскливой бессмысленностью. Выругавшись на собственную глупость, Александр Христофорович отправился спать. На другой день сам над собой смеялся, погружаясь в служебные отчёты. Всё вернулось в свою колею - до следующей встречи с баронессой. Но полно, можно ли это назвать встречами? Баронесса пела на приёмах, а граф отпускал похвалы, принимая вид благодушной снисходительности, дама учтиво приветствовала его - одного среди многих знакомых, он в ответ любезно наклонял голову. Так мало - и до смешного много значит для него. Скоро болезнь повергнет в прах всесильного шефа жандармов, а та, кем он тайно любуется, ещё долгие годы будет нежно петь суетливому свету. Александр Христофорович сдался, отложил бумаги, проворчал секретарю что-то о плохом самочувствии и поехал домой. Жена удивилась, забеспокоилась, а граф подумал, как мало времени последние годы он уделяет семье. Когда-то и он женился по пылкой любви, как обидно, что нежность к преданной высоко ценимой супруге обратилась в привычку. Погрузившись в воспоминания, краем уха граф разобрал слова беспокойства о здоровье дочери, недавно подарившей мужу наследника, а отцу - внука. Очнулся, взволновался не меньше графини и предложил: - Давай-ка, Лиза, съездим к ним. Почтенная дама не могла скрыть удивления - муж, слывший любящим отцом и супругом, давно не уделял семье подлинного внимания. Год за годом внешне безупречные отношения становились всё формальнее. Александр Христофорович даже дома погружён был в дела, а графиня, понимая и уважая тяготы государственной службы, старалась как можно меньше обременять его семейными заботами. Но сегодня муж смотрел на неё, ласково и немного грустно улыбаясь. В ответ на её недоумение произнёс: - Я затем и уехал сегодня пораньше, чтобы побыть с тобой. Вечером опять какой-то приём, мы бы так устали, что и парой слов перед сном не обменялись бы. Поехали, посмотрим, как там Наденька, а дорогой ты мне расскажешь про Машу. Вторая дочь написала матери уже две недели назад, но почтенные супруги так и не выбрали времени для разговора о ней. Они спустились к карете, подбирая забытые слова нежности, и, как в далёкой молодости, надеясь, что суета не помешает им большую часть времени, отпущенного обоим на этой земле, провести вместе.