История красивой холопки

Автор: Царапка (Шмель). Рейтинг: PG Жанр: драма / мелодрама Герои: Анна, Владимир, Лиза и прочие в эпизодах. Сколько бумаг! Молодой офицер тщетно боролся с зевотой. Умерший две недели назад отец оставил большое имение, в делах которого предстояло теперь разобраться. Больше всего Владимира интересовала сумма, которую он сможет получить в ближайшее время наличными. Незадолго до вступления в права наследства поручик сильно проигрался и, не желая беспокоить смертельно больного отца, вынужден был залезть в долги под чудовищные проценты. Беспокоила и тяжба с соседями, Долгорукими, претендовавшими на лучшую пашню, мельницу и заливные луга, представив в доказательство записи и обмеры едва не полувековой давности. А это что? Владимир держал в руках листок гербовой бумаги - выписанную несколько лет назад вольную Анны Платоновой. Имя всколыхнуло в нём прошлое. Анна, Аня - его первая любовь, ещё тех лет, когда он верил в великие чувства. Он был юн, а отцовская воспитанница - прекрасна, как сказочная фея. У неё не было ни денег, ни знатной родни, но недавно покинувшему кадетский корпус офицеру весь мир заменяли полные нежности серые глаза. Всё закончилось быстро и безобразно. Отец заметил их влечение и, с трудом подбирая слова, признался, что девушка, выдаваемая им за дочь умершего друга - из крепостных. Иван Иванович поспешил прибавить: - Конечно, я оформил ей отпускную, но бедняжку не примут ни в твоём полку, ни в свете. Глубокое разочарование разбило любовь, казавшуюся юноше бесконечной, но все годы, когда он лишь изредка навещал отцовское поместье, пленительный образ не покидал его. Анна не раз и не два снилась поручику. Сияющее любовью лицо в его снах омрачалось недоумением, а потом возле губ проступала горькая складка. Именно эту перемену видел он, бросив презрительное "Дай пройти, холопка" вместо ласкового "С добрым утром, Анечка!". На другую ночь он не спал, но сумел подавить желание броситься к ногам любимой, умоляя о прощении и согласии выйти за него замуж. Впоследствии, навещая отца, нарочито не замечал девушку. Интересно, почему отец не отдал бумагу? Ответ пришёл сам. В дверь постучали, и на пороге появилась Анна, бледная, как всё время после смерти своего благодетеля, но безупречно изящная. - Владимир Иванович, я не смею стеснять Вас своим присутствием в доме. Прошу Вас, - тихий голос был всего лишь учтив, - Отдайте мою вольную, и я без промедления уеду. - Куда Вы собрались уехать? - умом барон понимал, что ему не должно быть до этого дела, но предполагаемый отъезд застал его врасплох и отнюдь не обрадовал. - Доктор Штерн попросил Татьяну Леонтьевну приютить меня на несколько недель. После сороковин я с её рекомендациями отправлюсь в почтенное семейство в соседнем уезде. Меня пригласили стать учительницей музыки для детей и компаньонкой хозяйки. - Вольная разве не у Вас? - барон сделал удивлённое лицо. - Нет, - Анна не почувствовала угрозы, - Иван Иванович держал её в сейфе, для сохранности. Вы ещё не видели её, разбирая бумаги? - Нет пока, - глядя в доверчивые глаза, солгал Владимир, - Как давно отец оформил её? - Года три назад, мне было пятнадцать. "Значит, в ревизские сказки документ не внесён. Забавно, Анна числится моей крепостной". Лицо барона отражало участие: - Я переберу бумаги ещё раз, Карлу Модестовичу велю проверить по расходным книгам. Торопиться с отъездом Вам незачем. Вы меня не обременяете, так что не беспокойтесь. Девушка поблагодарила и покинула кабинет. Владимиру стало тоскливо, хотя поручик уговаривал себя - не велика беда полюбоваться на Анну ещё недолго в покрытом трауром доме. Совесть напомнила: вольная - не единственное оставленное отцом обязательство, исполнение которого наследник решил отложить. Незадолго до смерти Иван Иванович взял у поверенного завещание. По словам управляющего, старик получил известие о кончине друга, которому отказал небольшой доход, собирался внести в свидетельство своей последней воли имя вдовы, но то ли забыл его, то ли не знал, как бы то ни было, старик промедлил, и этот документ также оказался в распоряжении сына. Было в нём и подобающее приданое для Анны. Предвидя денежные затруднения, Владимир пошёл на то, чтобы скрыть бумагу, успокаивая совесть намерением выплатить всё позже, делая вид, что отец спрятал завещание в тайнике, сразу не обнаруженном. Несколько дней поручик был занят планами и подсчётами. Анна, её голос, милый взгляд стали чуть не единственным отдохновением. Молодой человек держался подчёркнуто приветливо, давая понять - грубая выходка юных лет осталась в далёком прошлом. Девушка охотно шла навстречу, перестала дичиться, рассказывала всё, что было ей известно об имении - не так уж и мало, уже второй год забота о доме полностью легла на хрупкие плечики. С Анной было интересно, приятно, порой Владимиру даже казалось - в нём возрождаются юношеские порывы. Поймав себя на неподобающей нежности, барон разозлился на его причину. Анна - всего лишь бывшая крепостная, даже - воспоминания о спрятанной в сейфе бумаге заронили нехорошую мысль - не бывшая. От него зависит, быть ли красотке свободной. Что она, всегда сдержанная и безупречная, чувствует ныне к сыну своего воспитателя? Поручик с удовольствием вспомнил некоторые свидетельства полного прощения и не излеченного детского обожания - удалось поймать любующийся взгляд. Иногда Анна, с воодушевлением рассказывая о позабытой им красоте здешних мест, забывала застенчивость и легонько касалась его руки. Нет сомнений - только не оставляющее надежды неравенство сковывает её сердце. Барон потянулся. Кровь побежала быстрее, едва он представил себе не столь робкие прикосновения. Они неровня для брака, но... Не во всём нужно равенство. --- Владимир терпеливо ухаживал за красавицей. Старался угадать её вкусы, расспрашивал о деревенской жизни и скоро нашёл путь к доверию, попросив помочь с расчётами, насколько можно уменьшить оброк. Девушка охотно взялась за работу, а опытный соблазнитель каждый раз садился всё ближе. Наклоняясь к бумагам, старался, чтобы их волосы смешивались и однажды решился положить руку на её талию. Анна неловко высвободилась, строго посмотрела на барона, а вечером вновь спросила о вольной. - Вам так не терпится уехать? - Владимир был раздосадован. - Я думаю, не стоит тянуть с отъездом, - тихо ответила девушка, опустив голову. - Анна, Вы ошибаетесь. Отец растил Вас, как тепличный цветок, Вы слишком юны, чтобы идти на службу к чужим людям. - Семейство очень почтенное, - возразила девушка. - Всё же я не могу отпустить Вас. Считайте меня своим опекуном. - Что это значит? - серые глаза расширились от испуга, - Моя вольная... - Вы уверены, что она была? - барон потрудился придать голосу мягкость. - Конечно, Иван Иванович не стал бы обманывать... Он прямо сказал, что мои документы в порядке и лежат в сейфе... - Я просмотрел всё. Думаю, Вы не так его поняли. - Нет! - крик боли и ужаса вырвался из груди Анны. - Анна, Вы напрасно так мрачно воспринимаете своё положение. Отец любил Вас, поступал так, как считал лучшим для Вас, я вполне доверяю ему... Девушка упала на колени, цепляясь за руки хозяина. - Дайте мне вольную, умоляю... Он поднял её: - Анна, Вы будете жить, как прежде, никто не узнает, это для Вашего же блага. Она порывалась сказать что-то ещё, но силы изменили ей, Анна потеряла сознание. На миг барона охватило раскаяние, он чуть было не обещал ей свободу, но первая любовь была слишком близко. Владимир чувствовал аромат её кожи, шёлковый локон коснулся щеки... Девушка в его объятиях была столь прекрасна, что благие намерения исчезли, едва пробудившись. Поручик беззвучно шепнул: "Я не отдам тебя никому", осторожно усадил бесчувственную красавицу на диван и побрызгал водой ей в лицо. Анна очнулась, обвела взглядом комнату и вздрогнула, увидев хозяина рядом с собой на коленях. Попыталась вскочить, но барон удержал её: - Анечка, как Вы меня напугали. Подумав, Вы поймёте, какое ребячество Ваше стремление уехать. Вы даже не совершеннолетняя. Может быть, позже, когда Вы станете старше... - Владимир решил не лишать её надежды, чтобы с отчаяния Анна не сотворила непредсказуемое. - Каковы будут мои обязанности? - спросила она ровным голосом, глядя на кончики туфель. - Всё остаётся, как прежде. Я надеюсь на удовольствие слушать Вашу игру и пение, - Владимир старался не выдать других желаний, взял её пальчики для поцелуя, тут же отдёрнутые. Анна сделала реверанс и оставила хозяина. На другой день воспитанница старого барона пыталась выбрать линию поведения с наследником. С трудом выдавленное "барин" встретило улыбку и мягкое покачивание головы, отказ сесть с Владимиром за один стол - настойчивое: - Анна, Вы неразумны и только подтверждаете свою наивность. Под конец девушка решила просить совета доктора Штерна. Тайно послала ему записку, но ей не повезло - Илья Петрович был срочно вызван в Петербург к пациенту, большую часть времени проживавшему в Двугорском уезде и не доверявшему другим врачам. Господин этот делал слишком щедрые пожертвования местной больнице, и пренебречь его прихотью было невозможно. Анна решила подождать возвращения своего друга, но с каждым днём страх перед будущим повергал девушку во всё более глубокое уныние. Владимир старался развлечь её. Восхищался пением, советовался в том, что касалось дома, ловил её взгляды. Безуспешно. Через неделю он прогуливался по парку, размышляя о прекрасной невольнице. Похоже, он напрасно мучит её, и только. Впереди мелькнуло белое платье. Неужели Анна забрела так далеко перед самым дождём? Удивлённый, барон пошёл вслед за ней. Через несколько минут Владимир нашёл предмет своих мыслей рядом с обрывом. Господи, что она задумала?! Девушка смотрела вдаль, на его оклик вздрогнула, обернулась, но не тронулась с места. - Анна, отойдите, это опасно! - Здесь очень красиво, - печально ответила девушка, - Хочется взлететь, но нет крыльев. - Ради Бога, отойдите, Вы можете сорваться! Анна повиновалась, и барон с облегчением заключил её в объятия. - Как Вы меня напугали! Да ещё и гроза надвигается! Вы ведь боитесь грозы, я помню... - Я не подумала, - Анна вздрогнула, вспоминая детские страхи. - Глупенькая, пойдём домой, - Владимир прижимал девушку к себе, целовал её волосы и думал - неужели в её голове бродят мысли о смерти? Она безнадёжно упиралась в его грудь тонкими ручками, поневоле слушая: - Аня, Анечка, не смей отчаиваться, я не позволю никому обидеть тебя, моя девочка. Ты так дорога мне... Его объяснение прервал раскат грома. Девушка вздрогнула и перестала сопротивляться. Дождь застучал по листве и Владимир поспешил подхватить перепуганную добычу на руки и отнести под защиту клёна. Сняв мундир, усадил на него Анну. Ветер принёс с собой холод. Мужчина старался согреть молчавшую девушку своим телом и нежными словами: - Анечка, милая, как я стыдился обидевшей тебя глупости, как мечтал о прощении и не смел просить его! Ты снилась мне все эти годы, дорогая, любимая. Анна смотрела на него с удивлением, слегка приоткрыв ротик, скоро захваченный требовательным поцелуем. Почувствовав робкий ответ, Владимир понял - он получит её сегодня или никогда, и усилил натиск, перемежая лобзания страстным шёпотом: - Дорогая, я не в силах отпустить тебя, ты нужна мне, сердце моё, ты чудесная, восхитительная, для меня ничего нет драгоценнее надежды на твою любовь. Разыгралась настоящая буря, и молодой человек не упустил повода теснее прижать девушку к себе, осторожно задирая ей юбку. Анна пыталась что-то сказать, но ветер уносил её слова, а вскоре унёс и крик, еле слышный сквозь гром. Восхитительные для мужчины мгновения вызвали слёзы, перемешанные с дождём на щеках любовницы. Осознав свой позор, девушка безвольно покорялась. Едва утолив первый пыл, Владимир поспешил утешить свою красавицу. Конечно, он не раскаивался, предвкушая новые сладкие восторги, но понимал, что едва ли победу можно назвать безупречной - слишком бессовестно он воспользовался унынием девушки и её боязнью грозы. - Анечка, хорошая, прости, я заставил тебя плакать. Не вини себя, дорогая, я отвечаю за себя, ты должна во всём доверять мне. Счастье моё, любимая... - он покрывал поцелуями лицо, руки и грудь Анны. - Вы счастливы? - робко спросила девушка. - Конечно, ведь я так долго мечтал, как ты будешь моей. Анна вздохнула и обняла его, положив голову на плечо. - А я запретила себе мечтать. Давно запретила, но не могла... Будь что будет. --- Пролетел месяц, сладкий, как мёд. Конечно, траур заставлял на людях быть сдержанными, но тем горячее они проводили ночи. Вот и конец отпуска. Анна, кажется, надеялась, что возлюбленный возьмёт её в столицу, но там присутствие крепостной любовницы было бы обременительно. Представлять гостям как отцовскую воспитанницу - нелепо, держать взаперти - пожалуй, она бы обиделась и затосковала. О будущем Анны барон не думал пока, занятый неотложными делами - тяжбой прежде всего. Поверенный объяснил, что претензии Долгоруких выглядят обоснованнее, чем казалось на первый взгляд, поскольку пожар архива уничтожил некоторые документы, свидетельствовавшие в пользу семьи Корфов. В Петербурге выяснились и другие неприятные вещи - занятый своим романом, поручик забыл ответить на несколько писем, и обеспокоенные кредиторы подали векселя к взысканию. Всерьёз замаячила угроза заложить поместье, и барон задумался о способах поправить дела. В его распоряжении было два. Первый - уйти в отставку, сократить расходы, договориться об отсрочке под проценты, заключить мировую с Долгорукими, вернуться в поместье и заняться хозяйством. Князь Андрей, не уверенный в исходе дела и понимавший сомнительность спора, утрата части бумаг по которому была очевидной, намекнул на готовность довольствоваться непосредственно примыкавшими к его владениям угодьями. Некоторое время такое решение казалось Владимиру весьма привлекательным - особенно при мысли об Анне. Но в его годы отказаться от столичного блеска, стать скучным помещиком, рассуждающим об урожае! Тоскливо копить вместо бесшабашного расточительства! Поневоле Владимир обращался мыслями к другому способу - выгодной женитьбе. Конечно, обременять себя женой не хотелось, но приданое могло сильно поправить нынешние дела. К тому же подвернулась прекрасная партия. Лизу Долгорукую поручик находил вполне недурной. Живая, весёлая, под корсетом наверное не только кости - Владимир думал порой, что подругой детства стоит заняться, когда она выйдет замуж. Молодой человек знал, что княжна влюблена в него, но, не окажись он в затруднительной ситуации, ему бы и в голову не пришло жениться на ней. На серьёзные размышления подтолкнул князь Андрей, когда однажды обсуждение тяжбы зашло между ними в тупик. - Вольдемар, мы всю жизнь дружили. Кто бы мог подумать, что все эти бумаги... - Долгорукий презрительно покосился на стол, - Сделают нас едва не врагами. - Андре, - сдержанно ответил барон, - Мне не меньше твоего жаль, но было бы нелепо вдруг отдать тебе весьма ценную часть земли. Или ты готов довольствоваться меньшим? - Право, Вольдемар, - князь протёр очки, осторожно приступая к главному, - Я бы оставил распри, но мои сёстры... Интересы семьи прежде всего, я не могу обделить их. Лиза на выданье, приданое объявлено, но мне будет непросто поддерживать дом после выплаты всей суммы, - он вздохнул, стараясь не глядеть на приятеля. Барон прекрасно понял намёк - милейший Андре предлагает сделку. В первый миг Владимир возмутился, и расстались молодые люди весьма холодно. Но Долгорукий небезуспешно заронил в голове поручика нужную мысль. Рано или поздно жениться придётся, княжна знатна и отнюдь не дурнушка, а тяжба грозила значительно расстроить состояние Корфа. Какая сумма наличными останется от приданого Лизы, если частью его станет отказ Долгоруких от всех претензий на принадлежащие соседу земли? Вечером барон встретился с княжной на вечере у графини ***, и был к ней внимательнее обычного. Для Лизы нужно было немного, чтобы расцвести надеждой - девушка, выросшая в деревне, не умела скрывать чувства. Владимир всерьёз задумался о женитьбе. Он сумеет полностью подчинить без памяти влюблённую женщину и, пожалуй, брак будет не слишком тяготить его. Всё же Владимиру приходилось заставлять себя видеть в почтенном союзе прежде всего светлые стороны - не в последнюю очередь его смущали воспоминания об Анне - он, пожалуй, скучал по ней. Через пару дней обстоятельства заставили думать об оставленной в деревне любовнице серьёзнее - очередное письмо принесло известие о будущем ребёнке. Его развлечение, увы, не обошлось без последствий. Надо бы навестить Анну, такова была первая мысль, но намечались парады и рауты, нужные для поддержания полезных знакомств. Барон ограничился письмом, где ссылался на долг службы и выражал огорчение, что не может приехать, заодно приложил записку для управляющего с распоряжением окружить будущую мать всевозможной заботой. В ответном письме барон ожидал найти упрёки, но Анна лишь кротко поблагодарила, прибавив, что понимает его обязанности и просит не беспокоиться - она чувствует себя благополучно. Каждая строка дышала нежностью и доверием, на миг заставившим сердце барона забиться быстрее, но он сумел взять себя в руки и подавить желание ехать к Анне, забыв обо всём. Он чувствовал себя способным на глупость, несколько дней не находил себе места, а потом кстати подвернулась успокоившая совесть поездка в Малороссию по делам службы. Через три с половиной месяца барон заехал в имение. Анна встретила его, светясь счастьем, но теперь он не мог назвать красавицей бледную женщину с выступающим животом. Разумеется, Владимир был добр с брюхатой любовницей, ласково гладил её по щеке, но спал с другой служанкой, велев ей помалкивать. Вернувшись в город, узнал, что на очередную выплату денег едва хватает, на покрытие следующей уйдёт вся выручка за озимые и даже заложить имение в опекунский совет он не может из-за тяжбы! Зимний сезон был в разгаре, повышение в чине катастрофически увеличило расходы - дружеская пирушка, блестящий приём, обмундирование, новый выезд... В тяжбе не видно было никаких перемен - дело принято к рассмотрению с неясными перспективами. Князь Андрей как бы невзначай вновь в присутствии Корфа упомянул Лизу, добавив, что недавняя смерть тётки увеличила её приданое. Поразмыслив, барон понял - Долгорукий, сам собираясь жениться, старается сбыть с рук хоть одну из сестёр. Представится ли другой такой случай? Ещё пара балов, окончательно убедивших барона - княжна без ума от него, и предложение сделано. Владимир не хотел широкой огласки, мысль о том, как известие примет Анна, неприятно уколола его, поэтому переговорил с приятелем накануне Великого поста и намекнул, что широко праздновать сговор неуместно. Долгорукий истолковал по-своему - его друг и без того потратился, а потому не хочет собирать гостей на парадный сговор. Решение не праздновать помолвку под предлогом поста было встречено с полным пониманием. --- Весна в том году пришла рано. Снег уходил, звенели сосульки, и вот Владимир узнал, что стал отцом прелестной девочки. Анна сообщила новость короткой запиской, не жалуясь на самочувствие и ничем не показывая, что знает о предстоящей женитьбе любовника. Барон надеялся, что не знает, управляющему он поручил хранить тайну, но полной уверенности не было. Надо бы съездить в имение, но приходилось играть роль влюблённого жениха, да и опять пришлось уехать по службе - на сей раз сопровождая полковника в Гельсинфорс. Только через месяц барон получил пару недель уладить дела - в полку знали об обручении. Лиза обиделась, узнав, что, едва вернувшись, жених уезжает, но Корф с улыбкой сослался на необходимость подготовить дом к медовому месяцу - и был прощён. Дорогой барон любовался весенними лугами и лесом. Не самое лучшее настроение, в которое его приводили мысли о скором венчании, потихоньку исправлялось. Он думал о тех, кого скоро увидит дома - Анне и дочери, крещёной Анастасией. Его охватило вдруг нетерпение. Полной грудью вдыхая наполненный ароматом пробивающихся листьев воздух, Владимир представил себе обеих - юную мать и малышку у неё на руках. Как он мог тянуть столько времени! Барон крикнул кучеру гнать побыстрее, с нетерпением предвкушая, как обнимет возлюбленную, как после долгой разлуки вновь разгорится их страсть... Вдруг вспомнил - он женится. Что из того? Анна обожает его, связана с ним крепчайшими узами и не сможет уйти, даже получив вольную. Молодой человек прикрыл глаза, всем телом вспоминая сладкие прикосновения. Аня, Анечка, отрада моя. В голове барона быстро созрел план - поселить возлюбленную с дочерью в Санкт-Петербурге. Кто из знатных людей не содержит любовниц? Настя уже записана крепостной? Нужно представить данную отцом вольную, уничтожить запись, Анне ласками залечить обиду, и она смирится. Барон представил себе, как он будет после службы приходить в уютную квартирку, и брак с Лизой перестал казаться слишком обременительным. Баронесса устроит скандал, если узнает о сопернице, но не стоит принимать всерьёз женские капризы. Главное, надёжнее спрятать Анну и приставить к ней доверенных слуг. Тайное любовное гнёздышко весьма и весьма скрасит узы законного брака. --- В дом барон вошёл в превосходном настроении, но ему скоро передалась встревоженность переглядывающихся слуг. - Что случилось? - строго спросил хозяин. Слуги мялись, не решаясь ответить. - Что с Анной? Настенькой? - во Владимире проснулись дурные предчувствия. - Наверху Анна, у неё спросите, - сумела преодолеть робость одна из служанок. Не на шутку обеспокоенный, барон взбежал по ступенькам и очутился в комнате возлюбленной. Анна, одетая, лежала на кровати, отвернувшись к стене и поджав ноги. - Анечка что с тобой? - он повернул женщину к себе и поразился безразлично тусклому взгляду, - Что... - он с трудом заставлял себя говорить, - С Настенькой? - Настенька? - отрешённо пробормотала Анна, и вдруг залилась истерическим смехом. Видя, что от неё ничего не добиться, Владимир вышел из комнаты и учинил допрос. Узнал следующее: - Как Анна о помолвке Вашей узнала... - Кто посмел ей сказать?! Слуги переглянулись: - Разве ж утаишь такое? Сама не своя ходила, а нынче с утра, до рассвета ещё, ушла тихонько с барышней вместе, вернулась одна, легла и не встаёт... - Господи! - у барона от ужаса закружилась голова. Он слышал, как матери в отчаянии убивают незаконных детей, неужели... Ноги понесли поручика обратно. - Аня, что ты сделала? Настя жива? Кажется, несчастная очнулась: - Вам не всё ли равно? - Как мне может быть всё равно? Моя дочь... - Мало ли у Вас таких... Дочерей Вам княжна нарожает, когда женитесь, а байстрючки... - рыдая, Анна вырвалась из его рук и бросилась на подушку. - Аня, - он всё ещё надеялся, - Умоляю, скажи... Женщина резко обернулась и с ненавистью бросила: - Жаль товар? Хотите продать? Не тревожьтесь, за младенца много не выручишь, на булавки не хватит. - Как ты смеешь так говорить?! Она вольная! - Вольная? - Анна приподнялась на локте, - Но ведь я... - в глазах появилось сомнение. Барон терпеливо объяснил: - По документам ты стала свободна до её рождения. Настенька - вольная. Клянусь, у меня и в мыслях не было оставлять крепостными ни её, ни тебя! - Владимир трясущимися руками поднёс к губам крест. Анну била крупная дрожь, пока она, борясь с рыданиями, рассказала: - Едва увидела я её, сердце перевернулось. Зачем она на свет появилась? Господ тешить? Ведь красавица будет, глазки синие, волосики тёмные... Зачем ей жить? Отец родной женится, с глаз долой отошлёт, да и забудет... - Аня, я никогда... - она не слушала, бормоча: - Задумала я избавить доченьку мою от доли горемычной, приспать, да нельзя до крестин... - Анна уронила голову на колени, сотрясаясь всем телом. Барон онемел от ужаса, боясь слушать дальше. Женщина вдруг подняла голову, и, в упор глядя на любовника, зашептала: - А она всё понимает! Как подумаю о недобром, глазки подымет, ручонкой по груди меня гладит, плачет, жить хо-о-о-чет! - Анна, голося, раскачивалась из стороны в сторону. Владимир не знал, сколько прошло времени, когда несчастная мать заговорила снова: - Пошла я в лес. Тихонечко иду, чтоб не проснулась Настенька, смерти своей не почуяла. Дошла до ручья, стою, как каменная, сил нет. Настенька пошевелилась, губами зачмокала, скоро проголодается, проснётся, решаться пора, не могу... Не смогла дитя родное убить, назад пошла... - Господи, Аня! - он схватил женщину за плечи, умоляюще глядя в глаза, - Где? - Цыганка взяла... - Какая цыганка?! - Владимир слегка встряхнул любовницу. - Мимо шла, - голос Анны был еле слышен, - Цыганки, они вещие, всё по глазам знают, спрашивает она: «Не нужно дитя тебе?», я спорю - мне нужна, а вот отцу - нет, он женится, нас продаст, как мою мать мой отец продал, я на свет не появилась ещё... Она дивится, что говорю я по-господски, а крепостная. Потом поняла, усмехнулась, для потехи, дескать, растили, и говорит мне: «Отдай мне, у меня умерла, другой не будет, я точно знаю, молока много, грудь болит, будет она мне дочкой, цыганкой». Анна ненадолго прервалась, но из последних сил заставила себя закончить: - Долго мы говорили, я не хотела... Потом покормила Настеньку, цыганка тихонько взяла её на руки, убаюкала, вижу, как родную берёт, и Настеньке с ней спокойно... - женщина закрыла лицо руками. - Как ты могла? - вырвалось у барона, тут же обожжённого молнией ненависти: - Цыгане - народ вольный! - вспышка тут же погасла, Анна, обессилев, вновь легла. - Аня, как её имя? - надежда заставила отца строить планы, без промедления ища способы найти ребёнка. - Не зна-а-а-ю! - Анна завыла, потом надежда любовника передалась ей, и женщина с жалким видом пробормотала: - Вы правда хотите её найти и вольной сделать? - Конечно. Твой отец, кто бы он ни был - негодяй, я... - барон запнулся, осознавая неприглядность собственного отношения к Анне, - Не настолько. Успокойся, отдохни, я обо всём позабочусь. --- Барон взялся за поиски. Предводители таборов, кочующих неподалёку, были опрошены урядником, Владимир сам говорил с цыганами, не скупясь на подкуп, но ему только морочили голову, выманивая деньги и завлекая в кибитки показывать чернявых детей самых разных возрастов. Некоторые уже ходили, другие оказывались мальчиками, ни одной месячной девочки со светлыми глазами и тёмными волосами среди них не было. На брань мошенники разводили руками, издевательски улыбаясь. Барон обратился к уездному доктору, хорошо знающему жизнь низших сословий, но Илья Петрович, на невозмутимом лице которого невозможно было прочесть отношения к человеку, воспользовавшемуся властью хозяина и соблазнившему подопечную, не мог или не желал помочь. Он принимал роды у Анны и прекрасно знал, как выглядит Настенька, поэтому задал единственный вопрос: - Вы, как я слышал, собираетесь жениться, Владимир Иванович? Дочь, стало быть, признавать не намерены? - Не лезьте не в своё дело! - взорвался барон от справедливого упрёка, тут же пожалел о своей вспышке, но было поздно. Лицо врача окаменело, Илья Петрович высказал нечто неопределённое и встал, давая понять, что не видит смысла в продолжении разговора. --- Надежда таяла день ото дня. Барон возвращался домой мрачным, Анне достаточно было одного взгляда, чтобы слабая искорка, вспыхивающая в глазах, исчезала. Попытки утешить злосчастную мать в постели ни к чему не привели. Женщина была покорна, но холодна, очевидно, боясь, что рассерженный отказом любовник прекратит поиски, и не способная изобразить страсть. Барон расспрашивал её об отце, но Анне становилось только хуже, она не хотела признаться, как и что узнала о нём. В какой-то момент надежда исчезла бесповоротно, Анна стала ко всему безразлична, не одевалась, не причёсывалась, и Владимир с отчаянием понимал - в ней затухает даже сознание. Срочно обратился к доктору Штерну, который посоветовал поместить пациентку в лечебницу, где за ней присмотрят люди, опытные в обращении с душевнобольными. Услышав слова врача, Владимир резко отказал, но его отпуск заканчивался, приходилось возвращаться в столицу, решать множество накопившихся дел, заброшенных из-за поисков дочери - даже на письма невесты барон отвечал через раз, отделываясь парой любезных пустых фраз. С тяжёлым сердцем барон отвёз отцовскую воспитанницу в уединённый дом на окраине Петербурга, утешаясь лишь тем, что теперь сможет чаще видеть её, чем останься Анна в поместье, а сам вернулся в полк и в светское общество. Первым делом пришлось нанести визит невесте, явно обиженной его пренебрежением, но слишком счастливой встречей. Княжна, быть может настроенная на суровое нравоучение, не выдержала, заулыбалась, бросилась навстречу Владимиру с нежным: - Как долго Вас не было! - заметив, что жених осунулся, - Вы здоровы? - Не беспокойтесь, Лиза, просто дел в поместье оказалось слишком много, - нарочитая холодность не укрылась от девушки, но она поспешила найти оправдание: - Я понимаю, после смерти Ивана Ивановича всё легло на Ваши плечи! - княжна будто извинялась за невысказанные упрёки, потом тихо прибавила: - Наша свадьба совсем скоро, я постараюсь взять на себя всё, что смогу. Маменька отлично справлялась с хозяйством, не думаю, что это так трудно. Барон почувствовал себя виноватым вдвойне, осторожно признавшись: - Боюсь, нам придётся отложить свадьбу... Девушка не сдержала возгласа разочарования, но тут же взяла себя в руки и кротко сказала, что во всём полагается на его чувство. Пристыженный жених поспешил откланяться. Дома Владимира ждали письма, где кредиторы выражали глубокую обеспокоенность его длительным молчанием и сомнения, что смогут предоставить обещанные отсрочки. Долги, проценты, тяжба - всё, что барон надеялся поправить женитьбой, обрушилось на него разом. --- Ночь офицер провёл без сна. Один шаг, немного притворства, и можно забыть о денежных трудностях - до нового крупного проигрыша по крайней мере. Великолепный дом с любящей хозяйкой, карьера, множество развлечений - и оставленное в прошлом предательство, первое, но едва ли последнее в его жизни. Владимир должен сделать выбор, впрочем, разве он есть, этот выбор? Наутро барон навестил Анну. Женщине не стало лучше, она не смотрела на гостя, не отвечала на его приветствие и расспросы. Врач тихо сказал, что приходится заставлять её есть. Бледная уходящая тень - вот всё, что можно было нынче увидеть в прекрасной подруге. Вернувшись, барон начал готовить роскошный мальчишник, про себя твёрдо решив расторгнуть помолвку так, чтобы не пострадала репутация Лизы. Ресторатору наказал вместо коньяка носить ему крепкий холодный чай, чуть плеснув в него спирта для запаха - в тот вечер барон собирался быть трезв. Великолепный ужин начался незадолго до полуночи. Многие пришли уже навеселе, приглашены были и певички, хотя это большинство сочло неуместным. Сочтя, что выглядит достаточно пьяным, барон склонился к уху будущего шурина и громогласно выразил радость родством: - Андре, платить тебе! Надеюсь, приданого хватит! - Вольдемар, тише! - даже набравшись, молодой Долгорукий сохранял рассудительность. - Разве нас кто-то слышит? - барон с деланным недоумением обвёл зал трезвым, но для всех пьяным взглядом, - Да не всё ли равно? Андрей, зачем жениться, если не ради приданого? Всё прочее легко найти за деньги супруги... Сидевший недалеко от будущих родственников молодой князь Репнин возмутился: - Корф, ты негодяй! - Ты только сегодня это заметил, Мишель? - барон с силой хлопнул по плечу необычно мрачного приятеля. - Ты не достоин Лизаветы Петровны! - еле сдерживался молодой князь. - Зато моё поместье достойно такой хозяйки! - Владимир поднял наполненную чаем рюмку. - Ты почти разорён! - И жажду золотого дождя! - ничуть не смутился барон, - Полно, дружище, к чему твоя серьёзность на мальчишнике? Сам не прочь присмотреть невесту? Не спеши, если бы не земельная тяжба... - поручик нарочито зевнул. Разговор, едва ли приличный даже в знакомой компании, привлёк внимание гостей, многие из которых придерживались мнения, высказанного Корфом, но избегали глупой откровенности. Женатый на богатой купчихе майор первым лицемерно покачал головой: - Капитан, умерьте свой пыл! - О, нет, когда его проявить, если не сейчас! - Владимир поймал и усадил на колени певичку, - Впереди скучнейший медовый месяц в деревне, прежде чем я вернусь к нашим милым развлечениям. Тут возмутился даже Андрей: - Вольдемар, ты переходишь всяческие границы! - Уж не ты ли вздумал мне их ставить? - усмехнулся жених. - Лиза ещё невеста, что ты позволишь себе дальше! - Сколько позволят твои деньги, - Владимир без стеснения распустил корсет глупо хихикающей девицы. - Ты пьян, как скотина! Пойди, проспись! - отчаянно крикнул Репнин, с отвращением глядя на друга и подавляя желание броситься на него с кулаками. - О, да! - Владимир встал и направился к двери, нарочито покачиваясь и бормоча: - До свадьбы ещё есть время... Ну и скука здесь, в карты сыграть, что ли. - Невесту не проиграй! - донеслось вслед. - Да? Неплохая мысль, - Владимир с удовольствием наблюдал действие своих слов. Всегда уравновешенный и осторожный Долгорукий кипел возмущением, глаза давно влюблённого в его сестру Мишеля пылали, оставалось лишь крикнуть кучеру название известного заведения и спокойно вернуться домой. Такого оскорбления Долгорукий не вынесет, сговор расстроится без сомнений. --- На другой день барон рано поднялся и отвёз в полк приготовленное накануне прошение об отставке. Собутыльники ещё спали, поэтому молодой человек был избавлен от докучных разговоров и скоро вернулся к незаконченным подсчётам долгов и отсрочек. Владимир надеялся за неделю-другую уточнить состояние своих дел и договориться о выплатах, с сожалением понимая, что заложить имение всё же придётся. Потом - отставка, он заберёт Анну из лечебницы, где ей не становится лучше, и увезёт в поместье. Поиски Настеньки нужно усилить - после разрыва помолвки к дочери барона Корфа будут относиться иначе, понимая, что отец действительно хочет найти малютку, а не только успокаивает совесть и надоевшую любовницу. --- Ещё до полудня ему доложили о неожиданной посетительнице. С досадой решив, что Лизавета Петровна вознамерилась самолично выразить ему своё презрение и объявить о разрыве помолвки, Владимир настроился вытерпеть справедливые упрёки и пригласил княжну в кабинет. Но его ожидания оказались ошибочны. Лиза бросилась к жениху, не думая о приличиях, заглянула в глаза: - Владимир, ведь это неправда! Скажите, они вчера налгали на Вас! - Боюсь, сударыня, - барон был холоден, как сталь, - Я действительно недостоин Вашей руки. - Нет! Вы достойны, эта глупая ссора, Репнин напридумывал спьяну из ревности. Он завидует Вам! - Мишель - сама добропорядочность, к Вам относится с величайшим почтением и никогда... - Я не верю, не желаю их слушать, - девушка попыталась обнять Владимира, но он решительно отстранился, - Что случилось вчера? - Я был пьян и наговорил непростительных вещей, меня слышали с полдюжины человек. - Мне нет до них дела! - Лиза хваталась за соломинку, - Сейчас Вы раскаиваетесь, неблагоразумие Вашей жизни холостяком не помешает нам стать счастливыми в браке! Дело осложнялось. Лиза была слишком влюблена и предстать перед ней в неприглядном свете оказалось недостаточно. Барон придумывал новый способ поделикатнее объяснить ей невозможность их брака, но девушка, не спускавшая с молодого человека внимательных глаз, о многом стала догадываться сама: - Андрей ещё спит, а Вы давно на ногах, это видно, что-то считаете... Вы не были пьяны? - Нет, - барон решил предоставить Лизу догадкам. - Вы нарочно наговорили, чтобы я обиделась и порвала помолвку? Но почему? - Лиза старалась не плакать, - Вы хотели жениться на деньгах и нашли невесту богаче? - Я рассчитывал на Ваше приданое, это правда, но теперь многое изменилось. Простите. Девушка молчала, опустив глаза и сжав руки, потом еле слышно шепнула: - Мы разорены? Андрей не может выплатить Вам обещанное? - Что Вы, я не слышал ничего подобного, - едва ли это её успокоило, - Ступайте домой, и я надеюсь, я уверен, Вы будете счастливы с несравненно более достойным человеком. - Буду, не сомневайтесь! - из глаз княжны всё-таки брызнули слёзы, для убедительности Лиза топнула ножкой, но попроси барон прощения - был бы прощён - ясно читалось на сморщившемся лице охваченной горем девушки. Она постояла ещё минуту, окончательно убившую надежду, и ушла, оставив предателя мучаться стыдом и виной. ---- В этот же день слух о скандале разнёсся по городу. Полковой командир вызвал капитана к себе, сухо уведомил, что прошение об отставке можно считать принятым, и на прощание не подал руки. Многие не узнавали при встречах, кто-то отозвал приглашение, а тон кредиторов весьма посуровел. Отдав документы на не затронутую тяжбой часть имения в опекунский совет, Владимир решил не задерживаться в городе и вечером заехал за Анной. Врач протестовал, не хотел пускать барона к больной, но не сумел удержать молодого человека, направившегося в палату, не слушая возражений. Быстро распахнув дверь, Владимир замер на пороге, врасплох застигнутый открывшимся зрелищем. Анна укачивала ребёнка, напевая ему колыбельную. Женщина подняла глаза, наполнившиеся испугом, прижала дитя к себе и отрывисто спросила: - Как Вы прошли? Сегодня никого не пускают! - Тебе лучше, Анечка? - Владимир хотел взять крошку на руки, но мать резко отвернулась, не отдавая. - Как у тебя оказалась Настенька? Когда? - про себя «ты притворялась всё это время?». - Вы не сможете отнять её! - Анна говорила по-прежнему тихо, не желая будить дочь, - Илья Петрович знает о моей вольной, готов присягнуть! И чиновник, заверивший документ, подтвердит - у него подготовлены записи для ревизских сказок. Вы нам никто! Уходите к невесте! - Со вчерашнего дня у меня нет невесты. И не будет, пока не согласишься ты, Аня. Анна замерла, судорожно сжимая проснувшееся дитя. Малышка заплакала, отвлекая мать, наконец, позволившую отцу разглядеть впервые увиденного ребёнка. - Настенька действительно красавица, - слабо улыбнулся барон, - Поехали домой, сегодня был тяжёлый день, я очень устал. Анна тревожно нахмурилась: - Ты действительно хочешь этого? - Да. Ты не можешь простить? - он погладил возлюбленную по щеке. - Есть ли на свете женщина, которая сможет не простить тебя? - шепнула она, - Нам придётся взять с собой кормилицу, у меня молоко пропало ещё тогда... Барон кивнул, встал и сказал, что поговорит с врачом и подождёт в приёмной, а дома Анна расскажет о Настеньке и о своём отце. Женщина не заставила долго себя ждать, собралась, поблагодарила врача и сиделку и вскоре все трое переступили порог особняка. Поздним вечером, когда девочка уснула, её мать приступила к безыскусной повести. - Я не помню, как долго была здесь, всё проходило сквозь туман, пока не появился Илья Петрович и не сказал, что я смогу увидеть Настеньку, когда поправлюсь. Я ничего не понимала, а «Настенька» - поняла. Её принесли, со мной истерика случилась, потом - легче, - Анна прикрыла глаза и позволила возлюбленному привлечь её к себе, - Доктор спросил, говорить ли Вам, я головой мотала, как безумная, думала, отберёте... - Глупенькая... Ты решила, что я - просто чудовище. - Я ничего не решила, только боялась, - глухо ответила женщина, - Илья Петрович посоветовал скрыть, что мне легче, последний раз, когда ты приходил, я уже притворялась, прости. Он поцеловал её в знак прощения. Анна продолжила: - В больнице есть очень больная женщина, при смерти. Врач согласился похоронить её по моим документам, скоро Вы получили бы известие, что я умерла, в лечебнице карантин и Вам нельзя присутствовать на похоронах. - Что?! – Владимир едва заставил себя промолчать и не высказать всё, что он думает о непрошенном опекуне своей возлюбленной. Мысль, что промедли он с разрывом помолвки, Анна была бы потеряна для него навсегда, заставила барона рывком обнять невесту, коротко и жадно целуя: - Слава Богу, всё позади, никто теперь не разлучит нас. Расскажи, как нашлась Настенька. - Доктор лечил какого-то важного цыгана, их барона, тот рассказал о цыганке у одного из помещиков. - Алымова! Какой я болван, что о ней не подумал! Он купил цыганку, она живёт у него! - Купил? Разве... - глаза Анны расширились. - Бессарабские цыгане - крепостные, их привозят выступать в трактирах, и для себя очень дорого, но можно купить такую цыганку! - Господи, я и представить тебе не могла! - Не думай об этом, Анечка, рассказывай дальше, любимая, - барон слышал стук готового вырваться из груди сердца Анны, поцелуями успокаивая его. - Илья Петрович встретил ту женщину, узнал Настеньку... Она не хотела отдавать, но доктор пригрозил рассказать помещику, что его настоящая дочь умерла, пока он в отъезде был, и убедил цыганку, что она здорова, другие дети будут, ей из зависти кто-то наговорил вздор, нечего бояться. Тогда она отдала, Илья Петрович нашёл кормилицу и привёз их обеих в город. - Он должен был всё рассказать мне! - угрюмо перебил возлюбленную барон. - Предоставь ему самому судить о собственном долге! - Анна впервые за этот день возвысила голос. - Хорошо, успокойся. Я заплачу доктору за его хлопоты. - Он не возьмёт твоих денег, - покачала головой та. - Тогда больнице, - барон хотел поскорее закончить разговор о враче, - Расскажи об отце. Кто он? - Пётр Михайлович Долгорукий. Барон ожидал чего угодно, только не этого, и, не удержав возгласа удивления, дальше слушал, не перебивая. - Помнишь большое кресло в углу библиотеки? - Я много раз находил тебя там, - Владимир улыбнулся воспоминаниям. - Мне было чуть меньше пятнадцати. В тот вечер я задремала за книгой, проснулась от голосов. Мне было неловко мешать, я не знала, как долго невольно подслушивала, хотела зажать уши руками, но поняла - разговор обо мне. Анна немного помедлила - воспоминания оказались болезненными. - Иван Иванович уговаривал князя признать меня. Прошёл год после смерти Марьи Алексеевны, сын вырос и должен понять, большого приданого побочной дочери не нужно, законная семья не пострадает от такого шага. Пётр Михайлович был недоволен: «Признавать байстрюков от прислуги - дурной тон! Мало ли таких среди дворни!». «Но Анечка - просто чудо! Настоящая барышня!». «Дать ей хорошее воспитание - твоя прихоть, совершенно излишняя! Девочка недурна, не спорю, но уместнее было оставить её простой служанкой». Иван Иванович прошёлся по комнате и с удивлением спросил: «Разве Марфа не значила для тебя больше любой другой из любовниц? Ты клялся, что она дорога тебе, что только ради неё ты не выдержал и изменил жене, а теперь боишься огорчить Марью Алексеевну...». Князь рассмеялся: «Ты всегда был сентиментален, Иван. Конечно, Марфа была не первая и не последняя, с кем я развлекался, пока благоверная занималась хозяйством, но мне не удалось заставить её вытравить плод - с другими таких трудностей не возникало». «Что?» - Иван Иванович был поражён. «Ну, они легко соглашались и брали деньги. Не смотри так, я не зверь какой, чтоб пороть их до выкидыша или грозить. Мари непременно доследовала бы, когда брюхо у Марфы стало бы заметно, мне бы не поздоровилось. А так я сказал, что Марфа тебе приглянулась, я и продал. Мари ничего не заподозрила, сказала, что вдовцу простительно, и так даже лучше, чем дорогая любовница - не разорит. Она была уверена, что Анна - твоя дочь от Марфы, и велела передать, что ради сына ты не должен признавать девчонку и давать ей приданое - хватит какой-нибудь мелочи». Единственное, что интересовало отца - не знаю ли я что-нибудь. Иван Иванович коротко успокоил: «Аня знает только, что её мать была крепостной и умерла родами». Потом они оба ушли, а я убежала к себе. Я долго не могла уснуть, плакала в подушку, когда в мою комнату зашёл Иван Иванович. Тихо, стараясь не разбудить, а я притворилась спящей. Сел рядом с моей кроватью, будто хотел рассказать детскую сказку... Я слышала, как он вздыхает, но не открывала глаз. Потом он наклонился ко мне, я догадалась, перекрестил, и вышел. Где-то через неделю позвал в кабинет, объяснил, что выписал мне вольную, но я не смогу выйти замуж за знатного человека, и посоветовал больше времени уделять хозяйству - в свете меня не примут, безупречное пение и игра на фортепьяно ни к чему. Он боялся, что я расстроюсь, но я была готова, поцеловала его и ушла к кухарке, как раз варившей варенье. Вот и всё, больше рассказывать нечего. - Отец очень любил тебя. Он бы благословил нас, хвати у меня мужества сразу отказаться от карьеры. - Это было непросто даже теперь, разве не так? - с неприкрытой горечью спросила Анна. - Не знаю, мне было не до размышлений. Всё вдруг потеряло смысл, всё кроме тебя и Настеньки, - Владимир обнял возлюбленную, по-прежнему доверчиво прильнувшую к нему, - Я ничуть не жалею и даже рад, что не буду видеть светских знакомых. Дела мои не блестящи, но этим займёмся после свадьбы, надеюсь, завтра. Пора спать, я чертовски устал. - Я тоже, дорогой, - Анна легко поцеловала любовника, на другой день ставшего мужем. --- Тяжбу барон проиграл. Его репутация не позволяла появляться в свете даже одному, да и в средствах супруги Корф были весьма стеснены - всё, что можно было получить от имения, уходило на оплату долгов и процентов. Владимир, стиснув зубы, решился на продажу городского особняка - денег содержать его не было, а арендатора не находилось. Стало значительно легче, но порой, долгими зимними вечерами, барон боялся сойти с ума от тоски по городской суете. Анна в такое время бывала особенно ласкова, гася его раздражительность и не позволяя детям докучать отцу. Впрочем, упрёки были не в её характере - ни когда мужу доводилось напиваться в компании далеко не лучшего разбора, ни когда она подозревала его в измене - Владимир иногда путался с соседками или гулящими девками из кабака, впрочем, не позволяя себе ни одной длительной связи, ни даже когда он садился за карты, хотя здесь баронессу терзал подлинный страх. После женитьбы и удочерения Настеньки подлинная причина скандальной выходки барона стала известной, и кое-кто из бывших друзей счёл, что исполнение долга в таких обстоятельствах смягчает нанесённое Долгоруким оскорбление. Мишель Репнин, к тому времени счастливый жених княжны Лизы, даже написал письмо с извинениями и пожеланиями счастья, но путь к привычному образу жизни оставался для Владимира надёжно закрыт. Жалел ли некогда подающий надежды офицер гвардии, что отказался от карьеры и света ради любимой женщины, обожаемой дочери и успокоения совести? Нет, никогда. Не хватало ему блеска и славы? Конечно. КОНЕЦ