Есть только миг

«Есть только миг…» Жанр: мелодраматическая зарисовка Герои: Анна, Владимир, Михаил (растворяется в неясной дымке) Рейтинг: PG Сюжет: альтернатива сцены с дуэлью Время и место: без изменений Примечание: надеюсь, хоть что-то получится, так как я в этом жанре не сильна. Вместо эпиграфа: «Зорко одно лишь сердце» (с) А. де Сент-Экзюпери Белый снег искрился на солнце, и этот слепящий свет застилал взор, превращая в неясные очертания деревья, немой сторожей стоящие по краям лесной дороги. Из-под конских копыт в разные стороны летели снежные хлопья. В ушах свистел ветер, и морозный прозрачный воздух, перехватывая дыхание, звенел, покалывал горло ледяными иголочками, заставлял душу замирать в предвкушении чего-то важного и неизбежного… Или же… это был страх?... Девушка, во весь опор мчавшаяся навстречу зиме, пришпорила коня. «Только бы успеть… Только бы не опоздать… Что произойдет, если… Один роковой миг навсегда перечеркнет будущее… Один лишь миг…» Жалобно заржав, конь вылетел на опушку – и девушка увидела их… Бывшие друзья, скрепленные кровью войны, словом чести, клятвой верности, и смерть между ними, затаившаяся на краю черного пистолетного дула… Девушка потянула на себя поводья, пытаясь остановиться, пытаясь прервать этот жуткий миг неопределенности. И вдруг отчетливо поняла: не смерть замерла между двумя молодыми людьми на поляне. Это она, Анна, стояла между ними. И только ей, маленькой, слабой, суждено изменить будущее, разрубить этот гордиев узел! Она уже попыталась это сделать сегодняшней ночью… Воспоминания нахлынули обжигающей волной, и молящие глаза мужчины рядом с ней загорелись перед мысленным взором. И снова неукротимо, быстро, сметая всю ее уверенность, накатил тот же немыслимый страх. Анна судорожно вздохнула: о, как же она испугалась!!! «Ты любишь меня? Ну, скажи: ты любишь меня??? » - шептал Владимир, а она дрожала от ужаса, слезы лились из глаз, губы не могли произнести ни слова, будто навеки отказались ей повиноваться. Больше всего она боялась тогда, что, поддавшись бархатному низкому голосу, растворившись в потемневших глазах, она предаст свою любовь. Все девичьи грезы, все сладкие сны, все слова, сказанные Михаилом, жарко обнимающим ее, будут забыты, стоит лишь этим нежным рукам прикоснуться к ней… Там, в сумраке спальни, Анна поняла, что в желании изменить ход событий, прекратить этот ненужный спор, отменить дуэль, она выбрала не тот способ. Попросту ошиблась… А она не могла этого допустить, не имела права на ошибку! И хоть глупое сердце в который раз спрашивало: «Зачем ты пришла к НЕМУ?», девушка отгоняла ненужные мысли. Вот и сейчас – только миг до конца пути, только шаг – а дальше либо счастье, либо бездонная пропасть. Еще чернее и гораздо глубже, чем глаза Владимира, в которых ночью чуть не утонула, едва удержавшись за соломинку, ее бедная душа. Соперники перед ней стояли – и не высказанные слова дрожали в морозном воздухе, не решаясь прозвучать, прервать этот миг. Анна устремилась к ним, выкрикивая на ходу имена, так тесно вплетенные в ажурную канву ее судьбы: - Владимир!... Михаил!... Они словно не слышали, и только крики воронья над застывшим лесом гулким эхом разлетались под спящими кронами. Анна упала в снег, не сводя глаз с руки барона, уверенно держащей дуэльный пистолет. И в тот же миг он повернулся, взглянув на нее – испуганную, дрожащую, отчаявшуюся достучаться до его сердца. Взглянул снисходительно и насмешливо – как всегда. По крайней мере, девушке так показалось… Вдруг она почувствовала под ладонью что-то твердое, в тысячу раз холоднее снега и льда на замерзшей реке… Пистолет – прямо перед ней, припорошенный белой пылью, он лежал как приговор судьбы, как оружие возмездия… Вот он – тот самый, правильный выбор: только так можно всё изменить… Анна подошла, неуверенно ступая по рыхлому снегу, теряя равновесие и с каждым новым шагом все больше теряя уверенность в том, что ЭТО не ошибка. Но, безжалостно взведя курок, перед ней стоял сам Рок – мятущийся и гордый, с серыми глазами и темными волосами, мокрыми от снега… «А может быть, от слез…» - неуверенно прошептало сердце. Да только Анна снова заставила его замолчать. Его тонкий палец лег на прохладный металл, и Анна мысленно простонала: «Нажмет!!!» Резко, уверенно сжимая подобранное оружие, шагнула навстречу: - Владимир, бросьте пистолет, иначе я выстрелю! – и Бог был ей свидетелем – Анна не лгала в тот страшный миг. Насмешливые серые глаза вновь прожгли своим колдовским огнем, когда барон лениво повернулся к незваной и нежданной своей собственной крепостной. - Весьма похвальна… ваша заботливость. Но существует кодекс чести… «Чести? Ты, барон Владимир Корф, говоришь мне о чести???» - чуть не закричала девушка, но обидные слова застыли в горле. – «Как смеешь ты хотя бы вспоминать о ней, когда сам так бесчестно, так бесстыдно заворожил меня сегодня ночью – не оставляя выбора, обжигая жаром своих губ, заставляя забыть собственное имя!!! Ты не имел права ТАК поступать со мной – а потом лишь указать на дверь! И чувствовать вину – за этот день, за этот миг, за то, что я встала между вами!!! Ненавижу! Не прощу!!! Никогда!!!!» До сознания, будто через тысячи миль, раздался его уверенный голос: - Я ДОЛЖЕН сделать ответный выстрел. - Вы его не сделаете… - Нет, сударыня, сделаю. Не желает ничего слушать. Никогда не делал этого – и сейчас слова стоящей перед ним в снегу девушки ровным счетом ничего не значат для гордого и неприступного барона Корфа. Что ж ЕЙ-то остается? Только, стиснув зубы, сделать решающий шаг… - Я сказала: бросьте пистолет, иначе я убью вас… Её слова, произнесенные тихим неуверенным голосом, прогремели, словно выстрел. И в тишине, нарушаемой лишь прерывистым дыханием, что-то треснуло, оборвалось, как натянутая струна. С губ сорвался почти неслышный стон. С ЕГО губ… Серый взгляд стал еще светлее, еще прозрачней – и холодное зимнее небо отразилось в нем, опрокинутое и безбрежное, седое и покрытое пеленой густых облаков, но оттого не меньше манящее воспитанную в неволе прекрасную птицу. Владимир протянул руку… Господи, зачем??? Молящий взгляд синих глаз девушки встретился с его взглядом. Он прикоснулся к пистолету в ее руке (а сердце прошептало: «Лучше бы согрел окоченевшие пальцы…»). - Что же вы медлите? Стреляйте! Вы ведь намерены меня убить… Направил чернеющее дуло на себя – к груди, туда, где сердце. Анна не могла оторваться от его решительного красивого лица – хотела, была готова это сделать, ДОЛЖНА была – но НЕ МОГЛА. Душа замерла, словно невиданной причудливой картиной, зачарованная болью, которая виднелась в каждой черточке застывшего напротив мужчины. Непослушные губы чуть слышно пролепетали: - Б-б-бросьте… пистолет… … и девушка почти физически ощутила, как кровь, летящая по его венам, начинает медленно затихать, останавливаясь, потому что сердце уже не в силах вынести столько боли… И этот его презрительный тон, и кривая ухмылка на губах, и надменно поднятая бровь – всё с каждым мигом, с каждым вздохом подчиняется заполонившей его боли… Владимир потянул оружие на себя, еще теснее сплетая объятья со смертью. Усмехнулся – горько… - Всего лишь нажать на курок – и навсегда избавиться от ненавистного вам человека! На его губах застыла маленькими льдинками вечность. Откуда-то издалека, из другой, чужой и незнакомой жизни, донесся чей-то голос: - Владимир, вернись к барьеру!!!! Корф ответил… Что-то… Она не поняла, не расслышала, не сочла нужным слушать… Повернулся снова к ней – и покорил, одним взглядом снова покорил трепещущее сердечко. Что он говорит? Анна, от этих слов может зависеть твоя жизнь, твое счастье, твой покой… Всё… Прислушалась: - … Ну же… одно движение пальцем… - …Бросьте… прошептала она, боясь поднять глаза. Проиграла ты, крепостная, сейчас ты пойдешь с ним - хоть на край земли, и упоенный торжеством победы, ОН подарит тебе всё, что захочешь… А пресытится – и станешь ему не нужна. Он слишком гордый, чтобы потерять себя в романтическом чувстве. Может статься, и сейчас ты не очень-то ему нужна. Михаил подходит, его сердце бьется часто рядом с тобой, и ты нужна ему… Да только… он тебе больше не нужен. Растерянная девушка подняла глаза: слепящие искры горели на белом снегу – и в их чистом блеске неясным предчувствием застыло ожидание развязки. Князь Репнин, поравнявшись с Владимиром, вынул пистолет из судорожно сцепленных пальцев и, не тая торжества, окинув бывшего друга то ли снисходительным, то ли сочувственным взглядом, громко произнес: - Анна, Владимир забыл предупредить вас: пистолет разряжен. Пуля улетела в небо… «Разряжен?..» Девушка посмотрела на радостного князя, потом на НЕГО. Серые глаза потеплели, признавая свое поражение, раскаянье плескалось в них, на самой поверхности всепоглощающей боли. Неужели, он играл ее чувствами? Зная, что пистолет не выстрелит, что змее вырвали смертоносное жало, он всё равно, прищуривая свои колдовские глаза, наслаждался испугом хрупкой девушки и просил выстрелить? А что? Он понял, что его крепостная сделала свой выбор, – и решил добавить еще больше горечи в этот бесконечно долгий и ужасный день!!! «Как он только мог?..» - устало подумалось ей. И, будто в ответ, такой же усталый, надтреснутый, донесся его голос: - Я не смог бы жить, притворяясь, что счастлив… за Вас… Вы сразили меня наповал, мадемуазель… - Но… я же не нажала на курок… Боже всемогущий! Она пытается оправдаться!!! Перед кем??? Зачем? Он снова играет… А она – верит его игре, как всегда… - И тем не менее, барон Корф сражен… О чем он? Анна не разобрала сначала, что именно он имеет в виду. И вдруг – яркой вспышкой, как ножом по горлу, – «Пуля улетела в небо…» В небо… Он хотел… Господи, он ХОТЕЛ умереть… Он не играл ее испуганным сердцем, поднося к своему разряженное оружие! Он просто… забыл – что пули нет, что выстрел не пронесется, растворяясь в морозном воздухе, над лесной чащей… Он забыл об этом – и хотел принять смерть от рук той, что уже давно лишила его жизни, он же… Он у тебя такой гордый, Анна… Разве мог он жить, униженный своей любовью?! Ты хотела разорвать этот замкнутый круг – и могла бы, отобрав его жизнь. А что бы было с тобой, если б его не стало? Пустота… Вместо долгожданного счастья – слёзы. Вместо будущего – воспоминания… Если бы ты не приехала сюда – он бы погиб… Совсем… Владимир… Володя… - Володенька!!! - Анна и не заметила, как его имя сорвалось с губ измученным, наполненным отчаяньем криком. Бросилась к нему, прижалась к груди, захлебываясь слезами, обнимая за плечи, за шею, гладя маленькими ладошками по спутанным намокшим волосам, по спине, целуя жесткую ткань сюртука, холодную от снега. - Владимир… мой… Только мой… никому не отдам – никогда!!! И у смерти отвоюю… Мой!!! Скользнув вниз, он упал на колени в рыхлый снег: - Прости меня… Аня… Анечка… Она опустилась рядом – и маленькие белоснежные звездочки засверкали в распущенных золотистых волосах: - Ты ни в чем не виноват, Володенька… Мы оба ошиблись – но небо сжалилось над нами, помогло вовремя всё исправить… - Аня, я уже не надеялся на то, что когда-либо ты… Что мы… Вот так… - Забудь… - ее теплая ладошка легла на его губы, и с трудом подобранные слова застыли, пораженные этой нежной лаской. – Знаешь, чего я всегда боялась? Что не устою. Не устою перед тобой – и пропаду. Ведь я же не нужна тебе. Я боялась, что ты играешь – словно искусный актер, произносишь слова заученной роли. Барон отрицательно покачал головой: - Я не играю с тобой, Анна… - в подтверждение своих слов прильнул губами к ее озябшим пальчикам и услышал в ответ тихое: - Я знаю…Поняла, когда Миша отобрал разряженный пистолет… - Миша… - Корф оглянулся, пытаясь отыскать глазами Репнина, но князя уже давно не было – заснеженная поляна была пуста. - Бог с ним… - улыбнулась Анна и потянулась к нему – такая родная, такая манящая, такая покорная… - Анечка… - голос Владимира немного дрожал. Чуть отстранившись, он попытался вытащить что-то из-за полы сюртука. – Милая, у меня есть для тебя один маленький подарок… Но девушка перехватила его руку и снова прошептала: - Бог с ним… В тот волшебный миг, когда их дыхание смешалось, переплетая души в неразрывном и прекрасном, словно ажурное кружево, объятье, когда губы почти соприкоснулись, а два сердца стали одним, - как по волшебству, встретившись взглядами, Владимир и Анна одновременно прошептали: - Я люблю тебя… КОНЕЦ