главная библиотека архивы гостевая форум


Опекун поневоле
Автор: Gutalina
Жанр: мелодрама
Рейтинг: PG-13

Комментарий: по БН и ТЛ (немного).


Поезд, похожий на большого тяжелого зверя, отдышливо подошел к станции. Пассажиры легко и привычно покидали свои места, торопясь каждый по своим делам. Одной из последних из вагона третьего класса опасливо выглянула молоденькая девушка сельской наружности. Безжалостно поторапливаемая проводником она вслед за остальными сошла на перрон и, сжимая в руках узелок, оглянулась.
Большой город, а она одинока и никому не нужна!

В памяти всплыл маленький домик, где они жили с матушкой, огородик, на котором трудились, не разгибая спин, общее шитье вечерами под лучиной.
Нет больше матушки, ее теплого рукава рядом. Некому ни поругать за испорченный стежок, ни показать изящную строчку. И не жаловалась она ни разу. Легла как-то вечером, сказала: «Худо мне, доченька», а Аннушка не стерпела и уснула.
Домик сразу же облюбовал себе сосед, вселился, заявив, что она одна, а у него детей семь душ и места не хватает. Огородик опустел, как от набега прожорливой саранчи. Так и сидеть в углу, не смея поднять глаз и довольствуясь одной краюшкой хлеба? Умные люди посоветовали ехать в город – там всегда есть работа.
Аннушка собрала нехитрые пожитки, завязала все в один узел, стыдно сказать, с радостью бросила родные стены, и теперь стоит на перроне. Люди обтекают ее как река маленький камень, и никому до нее и дела нет.
-Ах, - вздрогнула Аннушка, когда какой-то мужик оттолкнул ее с дороги.
Надо же искать работу!
-Простите, - обратилась она к пузатому господину в распахнутом тулупе, - Вам не нужна работница? Вам не нужна работница? - повторила она даме в красивой шляпке. – Может быть вам нужна работница? - спрашивала она не слышащую ее снующую мимо толпу.
Булочник презрительно окинул взглядом ее простое платье и, не дав открыть рта, тут же бросил, - Нищим не подаю, убирайся.
Аннушка вышла из лавки и бессильно облокотилась о стену. Она ходила уже несколько часов и все бестолку.
Какой-то солдат, пробегающий мимо, остановился и подошел ближе.
-И что такая красавица делает в одиночестве?
-А вам не нужна работница? - безнадежный голосом спросила его Аннушка.
-Нужна, нужна, - подтвердил он, игриво хватая девушку за подбородок, - Пойдем со мной. Я найду тебе приятное занятие, - и он попытался схватить ее за руку.
-Не думаю, что это подойдет мне. Не трожьте меня, я закричу!

-Оставьте девушку, мерзкий негодяй, - внезапно услышали они чей-то голос.
Едва завидев женщину в собольей шубе, направлявшуюся к ним, хмуро сдвинув брови, солдат ретировался.
Спасительница осторожно взяла Аннушку за руку.
-Ну что ты делаешь на вокзале одна?
-Ищу работу, барыня.
-А твои близкие знают?
-Я сирота.
-Как тебя зовут деточка? Бедная крошка!
-Аннушка.
-А меня зови мадам Воланж. Нет, не могу я оставить тебя одной на улице. Ты голодна, наверное, и устала? Пойдем со мной.
-Ох, вы не пожалеете, мадам. Я и шить могу, и убираться в доме…
-Какая прелесть! Конечно, искать место горничной это вовсе не то, чего ты можешь иметь со своей молодостью и невинностью. Но мы обязательно подберем тебе что-нибудь подходящее.

Мадам жила неподалеку. Вышколеная служанка тут же забрала у нее платок и шубу. Другая - без лишних слов принесла из кухни поднос с горячим чаем и вкусными булочками.
-Ешь, деточка, ешь. Ты многое перенесла, но благодари небо, что встретилась с мадам Воланж. Все мои девочки благодарны мне за мои заботы. Теперь я и тебе буду что родная мать.
Аннушка благодарно всхлипнула и накинулась на аппетитную булочку.
Уж смореную плотной едой девушку разбудили и повели в другую комнату. Одна из служанок намылила и ополоснула ее, другая – помогла одеть красивое, как у барышни, платье.
Девушки работали сноровисто и в полном молчании.
-Мадам зовет, - в конце сказала одна и подтолкнула ее к лестнице.

Благодетельница Аннушки встретила ее радужной улыбкой.
-Присядь. Посмотри, какая красота.
И она протянула девушке цепочку изящной работы.
-Да.
Аннушка потрогала звенья пальцами, исколотыми иголкой.
-Не хочешь примерить?
-Нет, ну что вы, мадам. Как я могу.
-Очаровательна! Совершенно провинциальна, но не без изюминки. Браво, мадам, я как всегда восхищен вашим вкусом.
В комнату без доклада вошел сутулый господин со слегка птичьим носом.
-Ах, граф! Какая право неожиданность, что вы посетили нас сегодня, - сказала мадам, подмигивая ему. – Знакомьтесь – это Анна. Я встретила ее сегодня на вокзале. Она приехала в город искать работу.
-А вы, конечно же, приняли участие в ее судьбе. У вас такое доброе сердце, - поддержал игру граф.
Мадам польщенно улыбнулась.
-Вы простите меня, я должна проверить, как идут приготовления к приему. Аннушка, побудь с графом, пожалуйста, развлеки его разговором.
-Но мадам…
-Тебе нечего опасаться, не правда ли? Просто не показывай себя дурочкой. Граф все сделает сам.
Она прошуршала платьем к двери и закрыла ее за собой. Аннушка проводила ее взглядом загнанного зверька и стала теребить юбку на коленях.
-Значит, говоришь, тебя зовут Анной, - приступил к распросам граф, нарушая неловкое молчание. – И давно ли ты у мадам? – спросил он, пересаживаясь на диванчик поближе к ней.
-С полудня.
-Что говоришь? Тебя совсем не слышно. Ты такая несмелая, право. Ну-ка, покажи мне свое умение.
-Оставьте, что вы делаете, - возмущенная его действиями Аннушка вскочила с места, - Постыдились бы в ваши годы.
Он вскочил за ней и стал надвигаться, загоняя в угол.
-Не тебе меня стыдить, прошмандовка. Знаем мы, зачем вы в город едете. В невинность поиграла и хватит.
Аннушка уворачивалась, пробовала кричать на помощь, потом схватила лежащую под рукой бутылку и со всей силы шваркнула настойчивого графа по голове. «Банц»! И содержимое бутылки, разлетевшейся на куски, уже запачкало диван и пол вокруг. Граф с воплем упал на колени, а Аннушка, прижимая ладонь ко рту, выбежала из комнаты. Она толкнула девушку-служанку, сдернула со стула в передней теплую шаль и выскочила на улицу. Холодный воздух мигом остудил ее горящие щеки.

Посетовав, что оставила собственный тулупчик и узел у двуличной мадам, Аннушка покрыла голову от сыпящегося на нее снега шалью и неторопливо пошла подальше от ужасного дома. Однако ж ей следовало поторопиться.
Мадам Воланж рассвирепела, узнав, что негодная девчонка едва не убила ее лучшего клиента и сбежала, прихватив с собой ее вещи. Вместе с доверенным слугой она бросилась на поимку беглянки и очень быстро догнала ее, не ориентирующуюся в городе.
На счастье девушки навстречу ей вышел жандарм с пышными усами.
-Ах, дяденька, спасите меня Христом Богом молю.
-Господин жандарм, не слушайте эту неблагодарную. Я дала ей свой кров, пищу, крышу над головой. Одела как барышню и окутала заботой, а она сбежала, разбив мне сердце и украв мое колье.
Жандарм пошевелил усами
-Украла? Значит, будем арестовывать.
-Но, господин жандарм, я вовсе не хочу, чтобы девочка попала в тюрьму. Я думаю, мы с вами сможем договориться.
Она украдкой сунула ему свернутые жгутом банкноты. Жандарм крякнул.
-Не отдавайте меня, дяденька, - заливаясь слезами, стала просить Аннушка.
Жандарм колебался. С одной стороны худенькая девушка в чересчур откровенном платье. По лицу - ребенок ребенком, но кто ее знает. Тем более что дорогущая цепочка и правда висит у нее на шее. С другой – степенная матрона-добродетельница. Лисий салоп и капор выдают в ней приличого человека. Она искренне заботится о девочке, оказавшейся на дурном пути... Эх, была не была.
Жандарм спрятал деньги и, отвернувшись от Аннушки, кивнул мадам
-Забирайте вашу беглянку.
-Спасибо, мы уж как-нибудь сами разберемся с ней.
Она кивнула слуге, и он схватил руку Анны железными пальцами.
-Ну что, негодница, думала обмануть свою мадам? Я бы избила тебя за то, что ты сделала с графом Кайзернихом, так что ты неделю не смогла бы сесть и две выйти на улицу. Но у меня нынче будут гости и я намерена выставить тебя на торги. Хоть ты и дикарка и только красивое платье желает тебя похожей на женщину, и на тебя найдутся желающие. Но берегись, если вздумаешь хоть в чем-то ослушаться меня. Тогда можешь молиться, чтоб твоя смерть пришла раньше, чем я всерьез примусь за твое обучение манерам.

Анну привели домой. Все те же молчаливые служанки повели ее вверх по лестнице, умыли и напудрили лицо, отряхнули от снега платье.
Еще через полчаса на звон колокольчика Аннушка вместе с другими наряженными девушками спустилась вниз. В гостиной мадам сидело несколько немолодых господ. Аннушка не могла поднять глаз, ей казалось, что каждый из них оценивает ее, и будет делать такие же гадости, что и Кайзерних. Очередной звонок колокольчика, с которым девушки поднялись и вышли из комнаты, заставил ее задрожать еще больше.
Спустя пару минут из гостиной вышел сердитый пожилой мужчина, нашел глазами Аннушку, отвел ее в сторону, вытер ей лицо своим платком
-Срам какой!
-Не трогайте меня, - заплакала Аннушка.
-Да стой ты, не реви, - он снова потер платком ей глаза.
Из комнаты выплыла мадам. Довольная улыбка не сходила с ее лица.
-Не беспокойтесь, барон, она будет послушной.
-Это больше не ваша забота. Где ее вещи?
-Не знаю, где это тряпье.
Барон вскинул брови, и ему не потребовалось повторять. Узел Аннушки принесла молчаливая служанка и сложила к ее ногам.
-И заберите это, - барон резко разомкнул замочек цепочки на шее Аннушки и бросил украшение в еле поймавшие его руки мадам. Девушка с благодарностью посмотрела на барона. Он взял ее за руку повыше локтя и потянул за собой.

Едва они вышли из подъезда, подкатил экипаж. Спрыгнувший с облучка кучер – здоровый детина в картузе, открыл дверцу и почтительно проводил барона с его попутчицей внутрь. Затем забросил вслед узел Аннушки.
-Домой?
-Домой, Никита.
Дверца так же почтительно захлопнулась, лошади потянули экипаж за собой.
Аннушка, усевшись у окна, разглядывала пробегающий мимо них пейзаж. Почему-то ее больше не пугало ее будущее. Барин казался добрым. К тому же он тоже предпочитал молчать.
Кучер подвез их к освещенному всего одним фонарем дому. Помог выйти. Барин подтолкнул прижимающую к себе узел с вещами Аннушку вперед и вошел вслед за ней.
-Ну вот, теперь ты будешь жить здесь. Никого и ничего не бойся. Ты умеешь что-нибудь делать?
-Да, дяденька, я шить могу.
-Зови меня лучше Иван Ивановичем. А ты Анна, да? Шить, к сожалению, у нас не надо, но я определю тебя на кухню к Варваре. Она женщина строгая, но простая и справедливая. Будешь себя хорошо вести – приживешься, а нет, иль воровать вздумаешь – отдам исправнику без сожаления.
-Не воровала я, дяденька, Христом Богом клянусь,- кинулась Аннушка в ноги Иван Ивановичу, – мадам наговаривала на меня.
-Встань, Анна, я тебе верю. И отношение всех к тебе зависит только от тебя самой. Не заставляй меня жалеть о том, что я привел тебя в дом, договорились?
-Да, дяденька.
-Ну, - рассмеялся барон, - ладно, дяденька так дяденька. Иди до конца потом налево. На кухне скажешь, что послал тебя я. Смотри, - он погрозил ей пальцем.
И Аннушка, подхватив свой узел, потопала в указанном ей направлении.

С того дня у нее началась новая жизнь. Иван Иванович велел сжечь платье от мадам, и взамен Аннушке выдали другое – строгое, но добротного материала. В нем было и тепло и легко. Прислуга восприняла Аннушку доброжелательно, как свою. Никто не задавал назойливых вопросов, не интересовался, откуда привел ее барон, но все с интересом послушали про ее прежнюю жизнь в деревне. Варвара – крупная женщина весьма покладистого нрава заявила, что будь она на месте Аннушки, выжила бы в два счета ее наглого соседа обратно. Расторопный Никита и Варвара стали ее самыми лучшими друзьями. Остальные хоть и не набивались в подруги, вели себя с Аннушкой ровно и приветливо.
Большую часть времени Аннушка проводила, конечно, на кухне. Толку от нее было немного. Дома готовкой занималась покойная матушка, у барона командовала на кухне Варвара, а помощников у нее – там картошку почистить, капусту порубить или воды наносить – и без Аннушки хватало. Так что иногда девушка ходила хвостиком за горничными, смотрела, как они перестилают барские постели или вытирают пыль.

В гостиной стоял большой рояль, а он-то притягивал Аннушку больше всего. Иногда она подходила к нему, тихонько приоткрывала крышку и разглядывала черно-белую палитру клавиш. Пару раз она пробовала наигрывать что-то знакомое одним пальцем, подпевая вполголоса нехитрому аккомпанименту.
Одно из таких упражнений и застал однажды вернувшийся из казармы молодой офицер Владимир Корф. Он в прихожей услышал странные звуки – рояль в доме обычно открывали во время приемов, чтобы приезжие барышни могли похвастаться своим умением и разлечь публику. Удивленный, он дал знак прислуге, чтобы они не суетились и не пугали певунью, и тихонько подошел к проему двери. Аннушка стояла возле раскрытого инструмента и дрожащим от напряжения голоском выводила сложные рулады народной песни. Владимир снисходительно усмехнулся и неслышно покинул комнату.
Чуть позже встретившись с отцом, Владимир Иванович поинтересовался у него, что это за новая служанка. Несмотря на то, что они всегда находили общий язык и откровенно обо всем говорили, на этот раз Иван Иванович почему-то не торопился, посмеиваясь, рассказывать сыну о причудах Анны. Он просто попросил его быть с девушкой тактичным и сдержанным, так как она многое пережила, ничего более не добавив. Так что Владимир был даже разочарован. А на его слова, что он застал Аннушку, когда она пыталась играть, Иван Иванович неожиданно отреагировал, что вероятно, девочке стоит взять учителя. Хотя на этом все и заглохло, а разговор вскоре забылся.

Очередной поворот событий случился, когда однажды в доме появился приятель Владимира – Михаил Репнин. Непонятно, что сдружило двух столь непохожих людей как князь Репнин и Корф, но факт оставался фактом. Если Владимир был мрачный тип, подверженный меланхолии и немного давящий на людей своим спокойствием и глубоким психологизмом, то Мишель напротив - неутомимый весельчак и балагур, всеобщий любимец, постоянно ищущий свой идеал женщины.
Анна подавала чай в комнату, и ловелас Репнин сразу же заметил новое лицо.
-Кто такая? Хорошенькой ее назвать сложно, но мила и даже пикантна.
-Новая служанка, - односложно буркнул Владимир, которому почему-то вовсе не хотелось слушать комментарии друга. Обычно он выслушивал все его сентенции в полуха и забывал на следующий же день.
Но то ли Аннушка чересчур приглянулась Михаилу, то ли он нарочно провоцировал приятеля, зная такое к себе отношение, распросы продолжались. А Владимир, которого собственно весьма трудно было вывести из равновесия, всегда рассудочного и снисходительного, ситуация неожиданно взбесила.
Он гаркнул на Анну, когда она снова вошла в комнату, а Михаил активно принялся сражать ее своим обаянием, и Корф несколько грубо, вывернув карманы, дал ей денег и послал в лавку за шампанским. А потом оскорбительно велел вернушись не забыть надраить ему сапоги. И чистка сапогов и поход за шампанским были ей внове, к тому же Аннушка сразу почувствовала, что молодой барин нарочно придумал ей эти занятия. Она вспыхнула, обиженная его недоверием и ушла, провожаемая голодным взглядом поручика Репнина.

Через пару часов, когда Аннушка с распросами нашедшая нужную лавку вернулась вместе с помогающим ей мальчиком, князь уже ушел. Отнеся требуемое Владимиру, она уже собиралась приступать ко второй части его поручения, но была остановлена резким окриком барона.
-Не стоит! Я не знаю вас, и не мое дело, зачем отец привел вас в дом. Но если вы хотите и дальше здесь жить запомните одно непрекословное правило. В моем доме бывают разные люди, а вы - прислуга. Так и ведите себя соответственно. Это понятно?
Аннушка, которая не поняла в чем допущенная ею оплошность, поспешно кивнула.

Красивый офицер – друг молодого барина между тем окончательно вскружил ей голову. Он стал появляться в доме Иван Ивановича чуть ли не каждый день, каждый раз делая так, чтобы не столкнуться с Владимиром или прося не докладывать о себе.
Он садился в гостиной. Аннушка несла ему чай. Он останавливал ее, распрашивал о доме и жизни в деревне, спрашивал, никто ли ее не обижает, а то он им покажет. Он говорил такие красивые слова, рассказывал забавные истории, которые напоминали ему положение Анны. Однажды когда девушка случайно расплескала чай и обожгла руку, он нежно коснулся губами обожженного места. И хотя рука после еще долго болела, забыть прикосновение Михаила Аннушка не могла.
Что было потом? – Первая влюбленность. Первый сорваный украдкой поцелуй. Первое свидание. Поездка на пикник вдвоем в закрытой карете. Объятия. Опять поцелуи. Близость… Да и что могла сделать бедная деревенская девочка с несокрушимым обаянием князя, чарами которого пала ни одна светская львица? – Она тоже сдалась.

Аннушка летала по дому как на крыльях. Жизнь казалась ей прекрасной, окружающие – добрейшими существами, а Владимира она попросту избегала.
Но счастье ее длилось недолго. Вскоре восторженная, но оказавшаяся слишком доступной девочка прискучила Мишелю. Ему захотелось чего-то более изысканного и светского и он, как и все охотники, разочаровался в новой игрушке.
На одном из устроенных Корфами приемов Михаил весь вечер увивался за хорошенькой барышней Долгорукой. Аннушку, когда она появлялась с подносом и обносила гостей, он делал вид, что не замечает, и никак не выделял. А когда она, встревоженная его поведением, попробовала поймать его в прихожей, прошел мимо. И на робкий оклик «Миша!» небрежно потрепал ее за подбородок.
-Все проходит, малыш, понимаешь?
В его глазах больше не было восторга и тепла при виде нее. Он был равнодушен и скован так, словно боялся, что кто-то застанет их вдвоем.

Владимир увидел ее плачущей в прихожей, подошел, коснувшись плеча, попытался узнать, что случилось. Но Анна с очередным потоком рыданий убежала прочь.
-Это все потому, что я – служанка, - только и смог понять он.
Спустя час она стояла у окна кухни и провожала гостей – дам, Михаила, Владимира – завидующими глазами.
-Вот бы мне стать такой как они, – мечтательно произнесла она.
-Ты глупостями-то себе голову не забивай, - посоветовала Варвара, - Каждый сверчок знай свой шесток. А лучше чем на собственном месте тебе нигде не будет.

Если бы Анна могла внять ее совету. Но она была молода, влюблена, а молодости свойственно верить в глупости. Надежда что все еще переменится, что Михаил поймет, как сильно любит ее и снова обратит на нее свой взгляд, блекла. А потом и вовсе стало все по-прежнему.

И потому, когда Иван Иванович, наконец, вспомнив свое обещание, решил нанять для Аннушки учителя музыки, она восприняла это с восторгом. Конечно, играть в совершенстве она не научилась, а вот петь – худо-бедно.
-И нам теперь есть что показать, - радовался барон Иван Иванович, решив продемонстрировать таланты Анны на первом же данном соседями балу.
Аннушка робела и волновалась, ее голосок дрожал, и выход в свет стал для нее не слишком удачным.

Среди гостей Долгоруких оказался граф Кайзерних – любитель девочек мадам Воланж. И хотя Аннушка была одета весьма пристойно - скромно, но со вкусом. Специально для вечера ей сшили платье, заложили в волосы розу. Да и жизнь в городе, пусть и на правах прислуги, ее прошлая влюбленность, причинившая ей страдания, изменили Анну, огранили ее что ли. Несмотря на все это граф узнал Аннушку. А может, это его шишка заныла при виде покусительницы на его жизнь.
Он попробовал приблизиться к ней и расквитаться, но так получилось, что Владимир Иванович тоже бывший в гостях очень вовремя подошел к ним и тем самым отвел беду от головы Анны. Догадавшись, что граф и его служанка знакомы, он дал понять тому, что она находится под его защитой и обидевший ее будет иметь дело лично с ним.
Граф позорно ретировался. Анна рассыпалась в благодарностях. Она уже и не помнила, что заставило ее избегать этого милого человека. И он, и его отец были очень добры к ней.

И снова то ли Аннушка была гостьей и не бегала между кухней и комнатой с подносом, или он давно не замечал ее, не видел, не общался. А может, что-то было в воздухе такое… В нем что-то дрогнуло. И он отметил, какая она, право, милая и проч. И повинуясь магии момента, пригласил ее потанцевать. Он даже испугался своей смелости.
А Анна так удивилась, что не смогла отказать ему. Под звуки долетающей из окна музыки они вальсировали в полупустой комнате. И хотя на них хмуро взирали лишь портреты со стен, их танец был очень приличным. Владимир легко касался талии и пальчиков своей партнерши, а она, не смея поднять на него глаз, едва дышала.

Не успел закончиться волнующий танец, в комнату порывом ветра ворвался Михаил Репнин.
-О, Владимир, рад тебя видеть, - он похлопал его по плечу. – Прости, нам с Аннушкой нужно немного поговорить.
Корф растянул губы в понимающей ухмылке и не сдвинулся с места. Но Михаил взял Анну за руку и довольно бесцеремонно вытянул за собой на балкон. К тому же прикрыл за собой дверь, так что Владимиру оставалось лишь догадываться о предмете их разговора.
Судя по жестам, Мишель был чем-то очень недоволен, его жестикуляция выдавала в нем страшное волнение и даже гнев. А вот Анну явно расстраивало его присутствие. Она молчала, вздыхала и чуть покраснела, уворачиваясь от его руки, коснувшейся ее волос. Может, они были уверены, что их тет-а-тет никому не виден, или им было безразлично, что должен вообразить о них Корф, во всяком случае, оба находились боком к стеклянным дверям и даже не делали попыток оглянуться.
Михаил неожиданно схватил Анну за запястья, и не запротестуй она столь явно, возможно Владимир бы так и не решился вмешаться в ход их разговора.
Дело в том, что уже некоторое время он подозревал, что, несмотря на его предупреждение, чувства Анны к Михаилу далеки от равнодушия. С одной стороны он чувствовал неожиданную нежность к этой девушке, и сам был неравнодушен к ее судьбе. Он хотел бы защитить ее от всех неприятных вещей и знакомств, с другой – оставаясь дуэньей, он не предполагал, что князь Репнин может каким-то образом сознательно причинить ей вред. В конце концов, он не был варваром, и даже ханжой. Да, ему не были приятны картины, коим свидетелем он стал, и он бы противился сближению Анны с Мишелем и дольше, если бы мог. Но что есть – то есть.
Однако ж, последние движение Михаила переполнило чашу терпения барона, он решительно направился к двери на балкон и распахнул ее в тот самый миг, когда Аннушка сжалась в комок, прикрыв руками голову над которой занес руку ее бывший возлюбленный.

-Бесстыжая кокотка, - выкрикнул он, и Владимир едва успел перехватить его руку.
Михаил замер, его лицо было красным от гнева, над губой выступил пот.
-Я не позволяю никому бить своих слуг.
-Ты не понимаешь.
-Я не сделаю исключения даже лучшему другу.
Анна опустила руки и взглянула на Корфа блестящими от слез глазами.
Михаил усмехнулся.
-Так ты с ней? Такой правильный, мрачный… даже не знающий, что такое жизнь вне своих книг и службы, ты связался с глупой, дешевой…
-Не произноси такого, о чем после будешь жалеть. Уверен, в поступках этой девушки не было ничего предосудительного.
-Позволь мне судить о том, каких титулов и названий она достойна. Я знаю ее лучше тебя.
-Я предполагал, что ваше знакомство несколько короче, чем следует. Мне кажется, для общего блага, тебе надо забыть о ней и успокоиться. Ты сегодня слишком много выпил.
-Эта дрянь говорила с Лизой и порассказала ей о нашем романе. Хотя о каком романе? С моей стороны был всего лишь невинный флирт, а она вообразила себя чуть ли не ровней мне. Разве ты отказался бы от того, что само плывет тебе в руки? А когда все закончилось, она даже не поняла, что надо отстать. Что мне противны ее заигрывания и безразличны ее слезы. Она настроила мою невесту против меня. И после этого ты удивлен моему возмущению?
Михаил развязал шейный платок и растегнул верхнюю пуговицу рубашки. Монолог и волнение, а также несколько бокалов выпитого за обедом шардонэ ослабили его.
-Выводы, которые я сделал, выслушав тебя, не самые лучшие. Для начала, о помолвке с княжной Долгорукой еще не было объявлено. Полагаю, Анна не могла специально настроить Лизу против.
-Я ничего не говорила, - подтвердила Аннушка, не решаясь раскрыть рта, пока мужчины спорили.
-Вот видишь, она невиновна. Судя по всему, Елизавету Петровну отпугнула какая-то твоя черта характера. Я даже предполагаю, что это твоя надменность, а может беспринципность, излишняя самоуверенность, неумение выслушать. В конце концов, то, как ты поступил с бедной Аннушкой, вообще характеризует тебя как подлеца и негодяя.
-Что? – взревел Михаил.
-Что слышал, любезный друг. И если тебя не устраивает сказанное мной, я буду ждать тебя через двое суток на рассвете для окончательно разрешения наших разногласий.
-Ты что, в себе ли? Ты вызываешь меня из-за какой-то служанки?
-Я вызываю тебя, так как ты лгун, негодяй и сволочь. Я прошу прощения, Анна, что вам приходится все это выслушивать. И если ты, Репнин не хочешь прослыть еще и трусом… - Владимир усмехнулся.
-Корф, Корф! Ловко же тебя окрутила эта деревенская девчонка.
-Я стреляюсь потому, что мне стыдно, что у меня был такой друг, - возвысил голос Владимир.
-Давно надо было сбить с тебя спесь, поручик. Стыдно ему! Я буду в назначенное время в любом указанном вами месте. И один из нас точно перестанет коптить эту землю и портить всем настроение своей унылой мерзкой рожей.

Дуэль состоялась. Владимир стрелял первым. Лениво встающее солнце на миг облизнуло его своими лучами, и Корф досадно промахнулся, попав в ветку на дюйм дальше противника.
Репнин развеселился.
-В очередной раз подтверждена моя теория. Мой друг, надо чаще упражняться в стрельбе, раз уж обуяны страстью поддерживать добродетели деревенских дурочек.
Корф молчал. Опустив руку с пистолетом, он смело смотрел навстречу смерти. Возможно, его никчемная жизнь не должна была закончиться столь бесславно, но фатум сильнее.
Не сразу стоящие друг против друга дуэлянты заметили бегущую к ним женщину.
-Постойте. Не стреляйте. Нет!
Владимир, обернувшийся к Анне, сошел с намеченного места.
-Вернитесь в дом. Сейчас же уходите.
Мишель, смеясь, крутил в руке пистолет.
-И кто же из нас двоих вас …
Палец его случайно коснулся спускового крючка. Выстрел прогремел неожиданно, он даже не успел договорить. На траектории пути пули вообще не должно было никого быть. Только каким образом там встали сразу две мишени: Владимир Корф и прикрывшая его собой Анна?
-…волнует, - шепотом без эмоций закончил Михаил, видя, как хрупкая девушка падает на снег.
Кровь залила ей плечо и руку, лицо побледнело, глаза прикрыты.
-Не стойте же столбом, Репнин. Подайте свой сюртук или пальто. А вы не смейте умирать, не смейте!

Лица господ казались очень большими и испуганными. Михаил был бледен, почему-то все время ерошил себе волосы и шептал, что не понимает. Барон укутал ее в свое пальто, поднял на руки и понес, проваливаясь в снег.
-Вы слышите, не смейте, - кричал он зло.
Его лицо казалось еще более вытянутым и руки, кажется, тряслись. Она пыталась ему улыбнуться, поблагодарить за заботу, попросить что-то такое важное.
Сознание ускользало, губы спеклись, глаза прикрывались сами собой.
Она заметила, как дрожат его губы, такие всегда четкие и прямые. А потом услышала странный звук, напоминающий то ли вой, то ли плач. Но кто мог плакать там, в лесу, пока он нес ее на руках?

Ее тянуло по какому-то длинному немыслимо до рези в глазах белому коридору. Куда-то ввысь, куда-то далеко. И было больно, и хотелось плакать, как от потери чего-то существенного. Устав сопротивляться она прикрыла глаза и… очнулась в постели прикрытая до шеи покрывалом.
Чуть повернув голову, она нашла сидящую подле нее грустную согбенную фигуру.
-Владимир Иванович? – противным хрипящим голосом спросила она.
Он тут же встрепенулся, наклонился ближе.
-Я жива? – он удивленно оглядывала барскую комнату, не понимая, как могла в ней находиться.
-Я не дам тебе умереть. Теперь ты под моей защитой.
Успокоенная Анна снова закрыла глаза.

Она стояла на балконе в очень красивом бледно-розовом платье. Ее волосы были убраны в искусную прическу, а на шее сверкало потрясающе дорогое украшение.
С тех пор как произошел тот выстрел, отношение к ней в доме переменилось. Владимир Иванович внеся Аннушку в дом, тут же послал за доктором. И пока Илья Петрович не появился, поведал всем, что она-де спасла его ценой своей жизни. Какой-то одинокий охотник, неведомо зачем промышляющий в барском лесу, стрелял в него, а попал в Анну. Теперь он ее должник, и потому относиться к ней надо как к самому дорогому человеку, как к барину своему.
Едва Анна смогла садиться в постели, к ней приставили горничную. Она помогала ей расчесывать волосы, одеваться, есть. Стоя на балконе, Анна с удовольствием вдыхала теплый весенний воздух и думала, что никогда не сможет расплатиться с барином Владимиром Ивановичем за его бесконечную к ней доброту.
Но вот по разросшемуся зеленью плющу и каменным выступам из сада на балкон взобрался и сам барон, словно Ромео с розой в зубах. И так он задорно смотрелся, что Анна рассмеявшись, взяла у него цветок.
-Красивый! - она погладила шелковистые лепестки. – Мы с матушкой жили в маленьком домике в страшной бедности. У нас не было цветов, не было драгоценностей, только работа и нужда. С самого детства я мечтала встретить прекрасного принца, который возьмет меня за руку, посадит на своего коня и увезет в далекую чудесную страну. Князь Репнин показался мне этим сказочным принцем. Он был так красив, любезен, он казался мне совершенством.
Анна вздохнула, отвела взгляд и продолжила:
-Я тянулась к нему, как к красивому цветку, обжигалась как крапивой, и не понимала ничего.
-А теперь что-то изменилось?
-Я поняла, что он не настоящий. За его внешностью маленький серый человечек, который никого не любит и не может сделать счастливым. Другой человек, возможно не столь красивый, но такой щедрый, добрый, замечательный... В общем, я люблю его, - совсем тихо призналась Анна, мучительно краснея и все еще не рискуя взглянуть на барона.
-Может быть, вам только кажется, что вы испытываете к этому человеку чувство? Может, вы приняли обычную благодарность за что-то большее?
Анна потрясла головой.
-Я понимаю, что такой как вы и не взглянет в мою сторону. Я ничего не прошу, Владимир Иванович!
Она понимала, что не может предложить ему больше, чем саму себя. Возможно, и стоит она немного – обычная деревенская девчонка, которая научилась накрывать на стол, играть фортепианные этюды и петь, когда ее попросят господа.
-Послушайте, Анна. Аннушка! А вы не думали, что ваши фантазии гораздо более реальны? Может, я тоже давно люблю вас?
-Вы смеетесь надо мной? – не поверила она.
-Разве ж я могу? Я – мрачный тип, не знающий жизни дальше книг и службы. Кстати, я хочу бросить службу, так что нашим отношениям не будет мешать …
-Да какой же вы мрачный, вы же смеетесь. Вы даже сейчас смеетесь, я же вижу.
-Это потому что вы рядом. Это я от счастья, Аннушка. Вы ведь выйдете за меня?
-Боже мой, ну что же вы говорите такое, Владимир Иванович. Как же можно жениться на деревенской? Я даже грамоте не обучена, только ноты и могу прочесть. Разве ж вам с вашей родословной и богатством…
- Причем тут богатство? Я про любовь говорю, Анна. Вы ведь верите в любовь. Вы мне только что признались, что тоже меня любите. Или это неправда? Скажите, вы и вправду меня любите?
Он требовательно взглянул ей в глаза, и Анна не решилась его обмануть.
-Да.
-Дорогая моя, любимая. Между нами было лишь одно препятствие – ваша нелюбовь ко мне. Но я вас не отпущу больше, не отдам смерти, обидам, страху. Если бы вы только могли представить себе, что я пережил, когда подумал, что потерял вас.

Уверенному, что его счастью с Анной ничего не угрожает, Владимиру пришлось столкнуться с нешуточным противоборством отца. Иван Иванович проживший сначала в столице, а затем заграницей несколько месяцев и знать не знал, что случайно введенная им в дом девчонка метит на место его будущей невестки.
-Это мезальянс, - кричал он, - Недопущу! Она служанка, воровка… Мадам Воланж не терпелось избавиться от нее... Кто знает, сколько рук она прошла…
Владимир на все находил один ответ
-Мне все равно. Я люблю ее одну и женюсь только на ней.
-От нас же отвернутся все соседи… Тебе не видать повышения по службе….
-Я не откажусь.
-Она разрушит твою жизнь... Ты устанешь от нее в первый же год…
-Пусть так.
-Я лишу тебя наследства... Я отрекусь от тебя навек.
-Для меня она важнее. Прости, отец.

Анна, понимая, что стала источником скандалов, решила потихоньку уйти из дома, уже ставшего ей родным. Стоит кому-то, даже графу Кайзерниху, лишь заикнуться в каком заведении он ее видел, и позору не оберешься. Владимир прикрыл глаза на ее грех с князем, но уверенность, что его жена была выставлена на потеху горстке сластолюбцев, не даст ему спокойной семейной жизни. Лишить любимого человека веры в будущее, заставить его страдать и мучиться ее ошибками Анна не могла.
Потихоньку спросив рекомендаций Варвары, Анна за полным ее одобрением устроилась в мастерицы к портнихе-француженке и стала зарабатывать на жизнь шитьем. Когда к мадам съезжались столичные модницы за новыми фасонами, Анна никогда не выходила и наблюдала за примерками из-за занавески. Каждый раз она с замиранием сердца вслушивалась в сплетни, страшась узнать из них, что Владимир помолвлен с другой. Однако же единственное, что ей пока удалось узнать, молодой барон на время уехал из города. У него в провинции какие-то дела.

Однажды в салон к мадам без предупреждения вошла княжна Лиза Долгорукая. Анна подшивала подол платья и не успела ускользнуть за свою занавеску, Лиза увидела ее.
-Вы? Тут? Давно ли? Да знаете ли вы, что Владимир с ног сбился вас разыскивая? Он был сам не свой все эти недели, едва не слег от отчаяния. Как вы могли уйти не объяснившись?
Анна, понурив голову, продолжала делать стежок за стежком.
-Да оставьте же вы это шитье. Я говорю вам о любящем вас человеке.
Анна подняла на нее глаза.
-Нам не судьба быть вместе.
-Значит, все бессмысленно. Я возвращаюсь и говорю ему, что ваши чувства прошли. Пусть утешится, забудет, вы не способны бороться за свое счастье.
-Бороться можно вам. Кто я? Швея, служанка… Вы любите его? Я вижу. Так не переживают за чужих людей.
-Владимир не чужой мне. Мы вместе выросли. Он мне не безразличен, и я люблю его, вы правы. Но как брата. Он открыл мне глаза на человека, который казался мне самым замечательным на свете. Оказалось, что его интересовало только мое приданое. А я едва не попалась в силки князя Репнина.
-Наверное, в этом есть и моя вина.
-Ваша вина будет, если вы сегодня же не вернетесь к Корфам. Я готова снести ему записку, - чуть ослабила натиск Лиза, понимая, как нелегко будет Анне вновь встретиться с любимым.

Отпросившись у мадам, Анна бежала к фонтану в центре парка. Ее светлые волосы развевались, вырываясь прядями из-под ленты. Сердце стучало от страха и нетерпения. Придет ли он? Любит ли еще?
Владимир уже в нетерпении прогуливался возле означенного фонтана, и едва заметив ее, подбежал к ней, схватил за руки.
-Боже мой! Боже мой, Аннушка! Я уже не верил, что ты придешь, что я увижу тебя. День без тебя не день, ночь не ночь. Я не могу без тебя, хоть ножом режь.
Он бросил ее руки и обхватил лицо, услышав «Я тоже не могу». Выдохнул - Любимая! – и тут же не обращая внимание на мамок с детьми, чопорных старых дам с прислугой, вертящихся вокруг зазывал, продавцов сладостями, служивых и господ, стал целовать ее в глаза, щеки и губы.

Владимир рассказал, что они с отцом в конце все же пришли к решению. Над Анной оформляется опекунство, вроде бы она им какая-то дальняя родня. Владимир специально ездил в уезд, выправлял нужные документы. Судейскому кроме изрядной суммы в облигациях достался и домик вдовы, само собой наглый сосед с семейством были выдворены обратно на свою территорию.
Иван Иванович махнул рукой на то, что невестка ему достанется бесприданницей. С условием, что после заключения брака молодые разъедутся с ним по разным домам, и как можно реже будут видеться, он обещал не вмешиваться в их дальнейшую жизнь. А также сделать соответствующее распоряжение, как только они с Владимиром порадуют его внуками.

К станции подошел состав. Двери вагона первого класса распахнул услужливый проводник и, протянув руку, помог сойти на землю даме в интересном положении. Следом за ней на перрон выпорхнула хорошенькая горничная с багажом, который тут же стали укладывать на тележку носильщики, и степенно сошла вниз седая дама, напряженно разглядывающая все вокруг, как пес в ожидании нападения.
Через секунду, признав приближающегося к ним человека, ее лицо разглядилось и она вместе с замеревшей горничной присела в приветствии.
-Аннушка, дорогая! Уж не надеялся, что вы сегодня уже будете. Эти поезда такие долгие.
Проводник не нашел слов, но, его объяснений и не ждали.
Обменявшись с женой поцелуями, Владимир накинул ей на плечи поданную служанкой шаль и, приобняв за располневшую талию, повел к бричке.
-Мне уже поздно появляться на людях, Володя. Если бы не просьбы Лизаветы Петровны я бы ни за что не решилась показаться на их свадьбе с князем Репниным.
-Лиза уверена, что именно ты помогла им с Мишелем преодолеть все разногласия и понять, что они и вправду друг к другу неравнодушны. К тому же я совсем не понимаю, почему беременность должна намного месяцев закрыть тебя от людей. Ты же у меня такая красавица, - он потянулся ее поцеловать.
Анна взглянула в его яркие светящиеся счастьем глаза, отметила линию бровей, четкий профиль, вороную челку. Существовал ли на свете другой такой человек, более Владимира достойный любви? Ей - деревенской девчонке, мановением сказочной палочки превратившейся в баронессу повезло встретить своего принца. И пока она дышит, смысл ее жизни чтобы он ни разу не пожалел о том, что потерял по ее вине.

конец.